Миллионы солнц

Дмитрий Деньщиков

Миллионы солнц

"Между нами миллионы миль

И времени…"

Обзорная площадка "Королёва" находилась на самых нижних уровнях станции. Как обычно в это время она была практически пуста. Лишь фигуры межпланетников Перевалова и Лемешева, перегнувшихся через перила, наблюдали как в огромном иллюминаторе лениво проплывала планета Альфа-два.

– Кто бы мог подумать, что мы заберёмся так далеко. Ты бывал за пределами Солнечной системы? А, Женька? – Юрий Лемешев вопросительно посмотрел на своего друга.

Перевалов, задумчиво помолчав некоторое время, произнёс:

– Нет, у меня это впервые. А ты?

– Однажды. В составе второй экспедиции в Альфу-Центавру пять лет назад. Зелёный совсем был.

Они ещё немного помолчали.

– Правда красиво, Жень?

Перевалов в очередной раз всмотрелся в то, как могучие атмосферные потоки заигрывают с такими странными, чуждыми человеческому глазу, облаками, то обнажая серо-лиловую поверхность планеты, то снова её скрывая.

***

Космическая станция "Королёв" находилась на орбите планеты Альфа-два. Она служила центром освоения звёздных систем Альфа-Центавра А и Альфа-Центавра Б. Всего системы насчитывали девять планет, причём три из них земного типа. Именно их экспансией активно занималось человечество последние пять лет.

Евгений Перевалов прибыл сюда в составе экипажа корабля ФР-12 "Антей". После тяжёлого двухнедельного перелёта от Юпитера до Альфы-Центавры А они наконец достигли предпоследней точки своего путешествия. На "Королёве" им предстояло пробыть следующие 30 часов, чтобы пополнить запасы топлива и продовольствия. А дальше их ждала Центавра-Проксимо.

Пока капитан планетолёта Александр Григорьевич Богданов и инженер Борис Аркадьевич Полищук занимались приготовлениями к отлёту Евгений и его давний товарищ Юрий Лемешев, астроном-планетолог, были предоставлены сами себе. Последние пару часов они проводили на нижней смотровой площадке "Королёва", наслаждаясь видом на проплывающую под ними Альфу-два, и ведя неспешную беседу о проблемах современной астронавигации, в чём Перевалов был полный профан.

Шутка ли, думал Евгений, это мой первый по-настоящему длительный перелёт, а ведь за пределами Солнечной системы я вообще никогда не бывал.

По роду своей профессии геологоразведчика Перевалов бывал только на Марсе, где проходил стажировку, в кольцах Сатурна и последней экспедиции на Уран. И вот теперь, помимо всего прочего, им предстояло провести геологическую разведку планет системы Проксимо, где до них была всего одна экспедиция, которая установила наличие в системе одной планеты более или менее пригодной для колонизации.

Перевалов подозревал, что это Юрка порекомендовал его кандидатуру начальнику экспедиции Богданову, хотя Лемешев до последнего отнекивался. Но даже несмотря на рекомендации, Евгению пришлось доказать своё право на разведку нового сектора. Нужно было сдать целую кучу тестов, а потом начались изнурительные тренировки для его, неподготовленного к частым межзвёздным перелётам, тела. Только подготовка к старту заняла у них полгода. А теперь он, Евгений Перевалов, вместе со своим другом, Юркой Лемешевым, сидит в буфете на космической станции и потягивает кофеин, находясь за миллионы километров от дома.

Из задумчивости Перевалова вывел писк коммуникатора на предплечье Лемешева.

– Кончаем чаепитие, Евгений. Александр Григорьевич дал команду на сбор.

***

Они собрались в кают-компании планетолёта. За столом сидели капитан Александр Григорьевич Богданов, сам Перевалов и Юрий Лемешев. Борис Аркадьевич, бортинженер корабля, пристроился на кресле в углу комнаты. Когда все устроились Богданов встал и, прочистив горло, заговорил:

– Товарищи, мы заканчиваем последние приготовления к отлёту. Пётр Алексеевич уже занят вычислением маршрута.

Александр Григорьевич имел невысокий рост, но всё ещё достаточно крепкое телосложение, в его-то сорок пять лет. Несмотря на кажущуюся миниатюрность, он производил громадное впечатление. Будь ты хоть двух метров ростом всегда казалось будто он на голову выше тебя и стремится заполнить всё пространство вокруг. Эта непоколебимая авторитетность, сквозившая в каждом его действии, очень восхищала Перевалова.

– Далее мы проследуем к точке перехода в систему Центавра-Проксимо. Как только мы туда прибудем товарищи Лемешев и Перевалов приступят к запуску зондов для сбора первичных данных. Борис, обеспечишь им техническое оснащение.

Сидевший в углу могучего сложения инженер Борис Аркадьевич молча кивнул.

– Следом, когда необходимые сведения будут получены, мы произведём высадку на третью планету системы. И следующие пять дней будем заняты обустройством посадочных площадок для последующих экспедиций и геологической разведкой планеты. Вопросы? Отлично. Экипаж, прошу надеть противоперегрузочные комбинезоны и занять места согласно штатному расписанию старта. У вас 15 минут.

Все начали вставать и спешно покидать кают-компанию. Капитан тут же направился в рубку, а все остальные стали разбредаться по каютам. Перевалов прошёл в свою, быстро огляделся, раскрыл шкафчик и принялся облачаться в противоперегрузочный комбинезон. Как только с этим было покончено он устроился в ложементе, последовательно, по инструкции, застёгивая все крепления. Теперь всё, что ему оставалось это дожидаться старта. От нечего делать Евгений бросил взгляд на металлическую полку, висевшую рядом со шкафчиком. На ней были закреплены различные книги о планетах, их свойствах, а также о геологической разведке и способах добычи различных полезных ископаемых. Помимо книг, в самом углу полки стояла рамка с фотографией, изображающей маленького мальчика лет пяти, сидящего на коленях у женщины. Мальчик уставился на Перевалова жизнерадостными голубыми глазами и протягивал к нему свои руки, широко улыбаясь.

Тут по акустической сети раздался голос Богданова:

– Экипаж, внимание! Всем приготовиться. Старт через десять… девять…

Перевалов прикрыл глаза, вслушиваясь в пока ещё слабый рокот, рождающийся в недрах двигателя планетолёта.

***

Солнце клонилось к закату, медленно надвигаясь на далёкий морской горизонт, а волны лениво накатывали на золотистый берег пляжа. К этому времени он почти опустел. Кроме молодой пары, взявшейся за руки и прогуливающейся вдоль кромки воды, полноватого мужчины лет пятидесяти, выгуливающего свою собаку, да маленького белокурого мальчика и его мамы никого не было. Мальчик сидел на песке с пластмассовой лопаткой в руках и возводил замок. Его мама сидела рядом на шезлонге, рассматривая море. Когда на небе стали появляться первые звёзды женщина произнесла:

– Смотри, сынок, звёзды.

– Я занят. Я строю базу.

Женщина, улыбнувшись, наклонилась поближе к нему.

– Это очень важная база?

– Конечно! – мальчик возмущённо посмотрел на неё. – Она нужна чтобы помогать людям строить дома, ну и вообще…

– То есть звёзды тебе уже не нравятся?

– Нет. Там не интересно. Там ничего нет.

– А как же папа?

Мальчик, до этого не прекращавший возводить замок, отложил лопатку и задумался. Через некоторое время с серьёзным видом заявил:

– Значит кроме папы там ничего нет.

Женщина рассмеялась:

– Какой ты у меня рассудительный. Нет, сынок. Вот смотри. Каждая звёздочка – это как наше солнце.

– Такие маленькие?

– Нет, просто они очень-очень далеко. Их много. Миллионы. Миллионы солнц. И вокруг них кружатся планеты.

– Значит там тоже кто-то живёт?

– Не знаю, – женщина снова улыбнулась. – Может быть.

– Ну и вот. Значит там никого нет. Ничего интересного.

– Эх ты мой маленький ворчун! Вставай, уже пора идти ужинать.

– Но я ещё не достроил…

Женщина подмигнула мальчику:

– Ты же не хочешь, чтобы бабушка снова сердилась на нас?

– Нет, мам.

Мальчик встал, отряхнулся и пошёл следом за мамой. Догнав, он дёрнул её за рукав платья:

– Можно взять тебя за руку?

Женщина, улыбнувшись, ласково поглядела в его большие голубые глаза:

– Конечно, Женя.

Взявшись за руки, они стали подниматься по широкой бетонной лестнице, ведущей в город. В последний момент мальчик решил оглянуться. Ему показалось, что он увидел темноволосую девочку, которая сидела на песке и достраивала его замок. Что-то неуловимо странное и неестественное было в каждом её движении. Он хотел было разглядеть её получше, но пляж уже пропал из виду.

***

Перевалов очнулся от толчка в плечо. Сонно хлопая глазами, он рассеянно обвёл каюту затуманенным взором. Над ним нависло ухмыляющееся лицо Юрки Лемешева.

– Вставай, лежебока! Мы прошли ускорение, можно начинать подготовку.

Евгений отстегнул ремни, фиксирующие его тело, выбрался из ложемента и сделал несколько разминочных упражнений, чтобы разогнать кровь в затёкших конечностях. Лемешев всё это время наблюдал за ним, опёршись о дверной косяк.

– Я готов, – произнёс наконец Перевалов.

– Не так быстро, брат-космонавт. Ты время видел? По корабельному обед. Так что капитан дал распоряжение приступить к приёму пищи, – улыбаясь во весь рот, сказал Юрий. – Пойдём.

Перевалов молча кивнул, они вышли в коридор и направились в камбуз.

Когда они вошли все, кроме капитана, уже собрались за общим столом. Перевалов подошёл к кибер-повару, выбрал себе картофельное пюре, жаркое, чашку кофеина и присоединился к остальным. За столом велась вялотекущая беседа, балагур Юрка Лемешев всё время шутил. Евгений слушал всё это в пол уха, не мигая глядел в одну точку, задумчиво поедая обед. Добродушный здоровяк Борис Аркадьевич придвинулся к нему поближе и спросил:

– О чём задумался, Женя?

Перевалов моргнул от неожиданности и посмотрел на бортинженера Полищука.

– Да ничего особенного, просто сон.

– Что же тебе такого приснилось?

Перевалов немного помолчав, ответил:

– Земля, дом, наверное. Я плохо запомнил.

Борис Аркадьевич негромко рассмеялся и похлопал Евгения по плечу:

– Не унывай, Женечка. Все мы видим сны о Земле. Она посылает их нам, чтобы мы не забыли путь к дому.

Евгений заглянул в большие зелёные глаза Бориса Аркадьевича, искрящиеся теплом и заботой, и смутные тревоги, терзающие его, отступили. Полищук, заметив перемены во взгляде Перевалова, сказал:

– Вот и ладушки. Налегай на пищу, храбрец, впереди у нас тяжёлые будни и великие свершения.

Он наставительно поднял палец вверх, по-доброму улыбнулся и принялся собирать посуду, после чего вышел из-за стола. Покончив с остатками обеда Евгений также убрал за собой, скинув грязную посуду в разинутое чрево кибер-повара.

Внезапно ожила акустическая сеть корабля. По интеркому капитан Александр Григорьевич объявил, что в четырнадцать тридцать два по бортовому времени зафиксировано прибытие экспедиции корабля ФР-12 «Антей» в систему Центавра-Проксимо.

***

Перевалов сидел в исследовательском отсеке корабля и возился с зондами, которые ему предстояло запустить в атмосферу третьей планеты для сбора первичных данных. Он проводил последние профилактические проверки зондов, подготавливал к запуску и загружал их в пускатель.

Рядом его друг Юрий Лемешев вёл наблюдение за планетой, прильнув к окулярам визора. Он наблюдал за поверхностью, делал снимки и заносил данные первичного сканирования в реестр.

– Всё-таки я никогда не устану восхищаться этими, пока ещё чуждыми человечеству, планетами. Есть какое-то очарование в этой первобытной неизведанности. Что скажешь, Женька?

Евгений, не отрываясь от работы, ответил:

– Скажу, что ты поэт.

Лемешев рассмеялся:

– Не будь ханжой. – он нажал на несколько клавиш на панели визора – Подойди. Взгляни на это.

– Сейчас. – Перевалов закончил укладку последнего зонда, рукой вытер пот со лба, встал и подошёл к Лемешеву. Тот сместился в сторону, чтобы его товарищ мог понаблюдать за поверхностью планеты своими глазами.

Под ними раскинулся льдисто-голубой шар. В слабом свете местной звезды он переливался перламутровым цветом, а атмосферные потоки заигрывали с изумрудными и лазурными облаками. Снова ощущение чего-то знакомого и как будто неотвратимого накатило на Перевалова, но это легко было списать на действительно большое впечатление от такой маленькой планеты.

Отпрянув от окуляров визора, Евгений тупо уставился на физиономию Лемешева, который с каждой секундой ухмылялся всё шире и шире. Юрка уже было хотел что-то сказать, но внезапный вой сирены разрушил все его планы. Сухой синтезированный голос приказывал всем срочно прибыть в кают-кампанию. Коротко переглянувшись, оба приятеля рванули по направлению к мостику. Уже на бегу Перевалов ощутил странные вибрации под подошвами своих ботинок. Ему было тяжело понять в чём заключается эта странность, но он явственно её ощущал. К тому же лёгкий крен на правую сторону давал понять, что силовая установка определённо не справляется с нагрузками.

Когда они уже подбегали к пункту назначения к вибрации ещё добавился и странный скрежет за переборками. Лампы освещения начали неровно мерцать, что говорило о том, что силовая установка вышла на критический уровень.

Из рубки доносились обрывки разговора капитана и штурмана.

– …всплеск излучения из бури в верхних слоях.

– Насколько оцениваешь ситуацию?

– При нынешнем состоянии дел жёсткая посадка неизбежна. Планетолёт пройдёт прямо через бурю, последствия трудно представить. Я бы рекомендовал экипажу катапультироваться в капсулах пока есть возможность. Я останусь и попробую провести корабль с наименьшим ущербом.

– Не доверяешь компьютеру?

– Не в этот раз.

Богданов секунду помолчал:

– Вот что, Пётр. Я остаюсь с тобой, от одного тебя будет не сильно больше пользы. При критическом уровне угрозы сразу же в капсулы. Экипаж эвакуируем сейчас.

В этот момент на мостик быстрым шагом вошёл инженер Полищук и тогда капитан обратил внимание на остальных.

– Все в сборе. Коротко о нашем положении. Мы получили несколько пробоин в нижней части корпуса. Сильный всплеск излучения неизвестного характера повредил силовое ядро корабля и вывел из строя часть электроники. Так что экстренной посадки нам не избежать. При текущем курсе нас затянет прямиком в бурю, бушующую в верхних слоях атмосферы. Поэтому приказываю покинуть корабль в спасательных капсулах. Мы с товарищем Еремеевым попытаемся провести планетолёт через бурю. После приземления выдвигайтесь к месту посадки на сигнал аварийного маячка. А теперь по капсулам, у вас 5 минут.

Перевалов и Лемешев застыли в растерянной нерешительности. Борис Аркадьевич обменялся тяжёлым взглядом с Богдановым:

– Вы только сами не засиживайтесь, а то к ужину не успеете.

Александр Григорьевич криво усмехнулся и сжал руку инженера.

– Обязательно. Ступай. И за ребятами присмотри.

Полищук коротко кивнул, обернулся и хлопнул Евгения по плечу, стряхивая с него оцепенение.

– Чего застыли, храбрецы? Наряжаемся в скафы и по капсулам.

Втроём они выбежали в коридор, направляясь в стыковочный отсек, в котором располагались скафандры и выход к спасательным капсулам. Штатное освещение отключилось, помещения освещал неровный красный свет аварийных ламп. Пока они бежали вибрации в глубине корпуса стали усиливаться, палуба под ногами начала крениться, и чтобы не упасть иногда приходилось хвататься за переборки. Добравшись до нужного отсека, они стали облачаться в скафандры. Закончив первым, инженер Полищук начал активировать систему катапультирования пока Перевалов и Лемешев помогали справиться друг другу с особо труднодоступными клапанами и фиксаторами. Три загоревшиеся зелёные лампы возвестили о готовности системы, створки трёх люков разъехались в стороны, открывая путь внутрь капсул. Борис Аркадьевич нажал несколько кнопок на нарукавном дисплее, ожила связь.

– Напомню инструктаж. После приземления в капсуле активируется радиомаяк. В первую очередь нужно установить связь с остальными членами экипажа. После этого идём к месту встречи, объединяемся и двигаемся к месту аварийной посадки планетолёта. Всё понятно?

Евгений и Юрий кивнули.

– Молодцы. Не паникуйте раньше времени. Это внештатная ситуация, но именно к ним нас готовили всё это время. Не самое худшее начало освоения планеты. Выше нос, храбрецы! А теперь вперёд.

Лемешев повернулся к Евгению и сказал:

– Ну что, Женька, до встречи внизу? Ты только не потеряйся там.

– Ты тоже.

Юрий улыбнулся другу, но несмотря на успокаивающие слова Бориса Аркадьевича в его глазах промелькнула тревога. Он постоял так ещё секунду, потом развернулся и нырнул в люк. Перевалов в последний раз взглянул в исчезающую спину товарища и поспешил внутрь своей капсулы. Там он сел в противоперегрузочное кресло, застегнул ремни безопасности и нажал несколько кнопок на приборной панели. Створки люка с лязгом захлопнулись, на табло высветился отсчёт. Евгений прикрыл глаза, он почувствовал, как в глубине капсулы рождается рокот и вся её поверхность начинает легонько вибрировать. Спустя несколько секунд он почувствовал резкий толчок, его с силой вдавило в кресло и понесло к ледяной поверхности планеты. Со временем стенки стали невыносимо трястись, датчики скафандра зафиксировали значительное повышение температуры. Евгений схватился за лямки и крепко зажмурился. Через секунду он почувствовал мощный удар в боковую плоскость, от которого его едва не вырвало из кресла. В это же мгновение капсула начала крутиться волчком из-за чего Перевалова стало сильно мутить. Пространство залило мерцающим светом аварийной лампы. Это продолжалось мучительно долгие мгновения. Последним что он почувствовал были скрежет обшивки и всё новые удары по стенкам. А затем наступила темнота.

***

Утренний солнечный луч скользнул сквозь не затенённое окно. Он прокрался по кровати и замер на подушке. Перевалов начал щуриться от света, повернулся на бок и взглянул на часы. Короткая стрелка приближалась к десяти часам утра. Вчера Евгений сдал последний экзамен в академии, выпускной курс окончен, так что можно было позволить себе полежать подольше. Он откинулся на спину и задумался. Ещё один этап пройден, для него открылась дорога во взрослую самостоятельную жизнь. Долгих пять лет Перевалов к этому шёл, теперь его ждало распределение, полгода практики и вот он уже за астероидным кольцом. Быть может удастся поработать на Титане, а если Евгений проявит себя с хорошей стороны, то есть шанс и вовсе отправиться за пределы Солнечной системы.

С этими мыслями он вылез из кровати и, шаркая босыми ногами по полу, вышел из комнаты, которая являлась одновременно залом и спальней. Сама комната была обставлена довольно аскетично. Стены покрывали матовые пластиковые панели орехового цвета. Половину одной из стен занимало огромное окно, способное по нажатию нескольких клавиш на пульте стать полностью непроницаемым для света как изнутри, так и снаружи. Помимо кровати в апартаменте присутствовал, стоящий в углу рабочий стол. В полуметре над ним висела консоль компьютера, за которым Евгений проводил большую часть времени, когда находился дома. Рядом стояли два кресла, туго обтянутые бежевой замшевой тканью, и ещё один столик поменьше. В противоположной от окна стене располагались встроенный шкаф для вещей и небольшая кладовая, в которой Перевалов хранил всяческий хлам, надеясь, что однажды он ему пригодится.

Зайдя на кухню Евгений первым делом запустил кибер-повара и, настроив его на приготовление кофеина, стал искать глазами свою кружку. Не обнаружив её присутствия, возвратился в комнату и не глядя подхватил искомый предмет, оставленный на журнальном столике, как уже не раз бывало до этого, когда Перевалов засиживался допоздна. Снова подойдя к повару, поместил кружку в отсек для приготовления напитков, нажал несколько кнопок, после чего машина начала издавать мерное гудение.

Удовлетворившись результатом, Евгений направился в ванную, чтобы умыться и привести в порядок свою щетину пока аппарат готовит ему напиток. Сегодня после полудня к нему должна приехать мама, погостить и отпраздновать окончание академии. Она не видела сына больше полугода, с тех пор как он заглядывал к ней на Новый Год. Перевалов слегка усмехнулся себе в зеркало. Он задолжал ей гораздо больше, чем прогулку в парк.

Покончив с бритьём, Евгений прошёл в кухню, вытащил из кибер-повара кружку, наполненную горячей тёмно-коричневой жидкостью и, сделав пару глотков, поставил её на верхнюю крышку посудомоечной машины. Затем открыл дверцу холодильника, постоял несколько мгновений в раздумьях, выискивая оставшуюся со вчерашнего дня еду, пригодную для завтрака. На верхней полке нашлась тарелка с парочкой бутербродов. Перевалов достал тарелку, придирчиво осмотрев и понюхав её содержимое, утвердительно хмыкнул. После чего, взяв в одну руку завтрак, а в другую кофеин, он вернулся в комнату и привычным образом устроился в кресле.

Стоило Евгению покончить с первым бутербродом, как от трапезы его оторвал звук поворота ключа в замочной скважине. Отложив еду в сторону, он поднял голову и нахмурился. Слишком рано, до полудня ещё пара часов. Откуда у неё ключ? Она могла взять его у консьержа? Всё ведь должно было быть иначе?

Входная дверь распахнулась. Внезапно весь воздух в квартире стал душным и спёртым, будто его никогда не проветривали. Тут и там лучи света выхватывали пылинки, неподвижно застывшие в пространстве. Казалось будто секунды сжимались и растягивались до бесконечности с невероятной скоростью. Женщина вошла в прихожую, заперла за собой дверь и, не оборачиваясь, поставила пакеты с продуктами на пол.

– Женя, я вернулась. Ты проснулся?

Будто раскалённая острая игла пронзила затылок Перевалова. Резким рывком он предпринял попытку подняться с кресла, опрокинув при этом чашку с недопитым кофеином. С трудом удерживаясь на ногах, Евгений пытался сфокусировать взгляд на незнакомке, но её очертания размывались словно мираж, подёрнутый дымкой. В следующее мгновение Перевалов ощутил, как комната начала плыть вокруг него.

– Ты… Вернулась?

***

Вначале пришли удары. Робко и не громко, доносившиеся словно из далека. Затем, всё нарастая и нарастая, они принесли с собой чувства. Боль в том числе. А ещё скрежет. В черноте возник прямоугольный проём света с фигурой, неясно маячившей в нём. Он почувствовал, как чьи-то руки освобождают его от пут ремней безопасности. Рядом с ухом раздался голос:

– Эй, Перевалов! Перевалов, очнись!

Снова удары, но на этот раз по шлему и осторожные, заставили Евгения поморщиться и застонать.

– Вот так, храбрец. Давай-ка для начала выберемся наружу.

Борис Аркадьевич подхватил уже почти пришедшего в сознание Перевалова под руки и помог тому пролезть в люк. Вывалившись из капсулы, Евгений упал на четвереньки. Он собрался было уже подняться, но к горлу подступил тяжёлый вязкий ком тошноты и заставил его выблевать содержимое желудка прямо в шлем. Рядом спрыгнул инженер Полищук и, проверив показатели нарукавного компьютера своего товарища, нажал там несколько кнопок пока в это время система заботливо очищала нутро скафандра Перевалова от рвоты.

– Эх, как крепко тебя приложило. Ушиб головы, возможно сотрясение. Но ничего, я ввёл тебе стимулятор. Вот доберёмся до планетолёта, а там мы тебя подлатаем как полагается.

Евгений уже и сам ощущал, как боль отступает и к нему возвращается ясность мышления. Наконец он смог как следует осмотреться. На сколько хватало глаз вокруг простиралась ледяная равнина тут и там усеянная мелкими валунами, вдали перед ними виднелась какая-то возвышенность, возможно горный хребет, с такого расстояния было трудно сказать. Небо было затянуто непроглядной серой пеленой, оттуда падали крупные хлопья, напоминающие снег. Порывы ветра закручивали их в вихри, значительно снижающие видимость. Перевалов обернулся к капсуле. Обшивка была опалена и искорёжена, а в некоторых местах отсутствовала вовсе, обнажая пучки распотрошённой проводки. За капсулой тянулся длинный след из обломков и борозд, которые она пропахала при приземлении. Евгению крупно повезло, что его не разнесло на куски. Он поднял взгляд к горизонту и на самом его краю увидел непроглядную, переливающуюся иссиня-чёрным, массу облаков. Что-то в её виде вызывало необъяснимую тревогу.

– Мда, вот и плохие новости.

Перевалов не заметил, как Борис Аркадьевич очутился рядом, указывая рукой на горизонт.

– Буря. Судя по всему, она и стала виновницей нашего незапланированного приземления. Но хуже всего то, что она движется в нашу сторону. Поэтому, Женя, некогда нам с тобой рассиживаться. Давай забирай из капсулы что можно и двинули.

Сбросив оцепенение, Перевалов кивнул и полез обратно в капсулу. Спустя пол часа они собрали ящики с оборудованием, провизией и запасными баллонами кислорода в разборную тележку на четырёх колёсах, которую, как выяснилось, привёз с собой Полищук. Когда все приготовления к отправлению были практически закончены, Евгения осенило, он же совсем забыл о аварийных маяках!