Колодец на окраине

Анна обошла круг еще раз и опустила сачок обратно, в те же кусты, как будто так правильнее. Собаки проходили с ней параллельно, иногда скрываясь в тумане и вдруг снова возникая на расстоянии нескольких шагов. Казалось, что они ведут ее, а не сторожат. У обрыва, где земля была чуть ниже и плесень на камнях белее, туман начал складываться в странные складки. Анна остановилась, не веря глазам, потому что ткань тумана вела себя, как ткань одежды: подхватывалась невидимым ветром, падала, потом поднималась и держала форму.

Запах сирени усилился резко, будто кто-то растер пальцами свежие кисти, хотя на кустах ничего живого не было. Этот запах заступил перед всеми остальными, заставил другие отступить. У Анны защипало в носу, на языке появилось тонкое горькое. В колодце внизу, под камнем, прорезался звук, он уже слышался не как вчерашний шепот. Он был похож на дыхание, которое учится говорить. Сначала короткий вдох, как до первой буквы, потом выдох, в котором ворочаются еще несобранные слоги.

Анна подошла к самому пролому и присела, чтобы туман не резал глаза. Она видела каменный круг и черную глубину, в которой теперь было светлее, чем вокруг. Свет стоял мутный, как если бы кто-то зажег внизу лампу под закопченным стеклом. Собаки собрались плотнее и затихли. Их уши были направлены в колодец. Анна невольно сглотнула. В этот момент в тумане, в двух шагах от нее, стало проступать что-то напоминающее плечи. Сначала это были только плотные складки, затем они выгнулись дугой. Силуэт рос медленно, не пугая резкими контурными линиями. Он не поднимался над оградой, он как будто стеной утолщался между ней и глубиной.