Хартвуд

Внутри салона и правда царила живительная прохлада. Кресло оказалось удивительно удобным, так что Кайл с удовольствием откинулся на спинку и расслабился. Руки потянулись к рулю, который приятно завибрировал когда Кайл за него взялся. В автомобиле чувствовалась мощь, но в то же время – странная грациозность. Кайл сдал назад, до асфальтовой дороги, повернул налево и неторопливо поехал. Езда вызывала небывалое наслаждение, почти экстаз. Мысли Кайла унеслись куда-то вдаль, ему было не до того, чтобы думать о том, откуда он знает, куда ехать, или почему машина не издаёт ни звука. Всё это растворилось в сладостном эфире.

Вскоре показался поворот, но Кайл и не думал поворачивать. Не имело смысла. Он медленно и уверенно приближался к стене леса. Но вместо того, чтобы смять внедорожник своими титаническими стволами, деревья покорно расступились, образовав новую дорогу. Кайл видел что-то вдалеке, что-то в конце дороги, но было слишком далеко. Но по мере приближения объект становился всё чётче и больше – это было дерево, но не обычное, какое-то… Кайл не мог сказать. Несмотря на то, что он подъезжал всё ближе к дереву, его силуэт всё ещё оставался размытым, словно время увидеть его во всём его великолепии ещё не пришло, словно это дерево должно было стать чётким только максимально близко.

Кайл как раз начал сильнее нажимать на педаль, когда умиротворяющую атмосферу прорезал громкий звук. Включилось радио. Кайл зажал уши руками, отпустив при этом руль, который, тем не менее, и не собирался куда-то крутится. Из-за ужасной громкости Кайл не мог ничего разобрать, но вскоре сквозь грохот начали пробиваться едва различимые слова. Мир вокруг начал таять. Слова же становились всё четче. Кайла затрясло, а громыхания почти достигли того уровня, на котором их можно было бы понять. И он понимал, он начал различать слова, из радио донеслось…

– Черт бы вас подрал, “офицер Макбрайд”, твою-то мать, хренов говнюк, вставай!

Кайл внезапно куда-то провалился, а затем открыл глаза и непонимающе уставился в нависающее над ним, абсолютно красное лицо Шефа. “Офицер Макбрайд” обнаружил также, что лежит на полу участка, а головная боль злобно пульсирует, грозясь раздавить череп. При этом в голове было туманно, а видение, посетившее его, ускользало как песок из пальцев.

– Шеф, что… – Голос слабый, вместо нормальных слов какой-то приглушённый хрип. Но договорить ему не позволила не слабость. Шеф, хорошенько размахнувшись, влепил Кайлу мощную пощечину. Мир взорвался фонтаном боли и света. Голова стала ныть куда сильнее, но туман исчез бесследно. Кайл вспомнил всё – от того, как придремал, до загадочного дерева, стремительно приближавшегося к нему.

– Очухался? Сукин сын, как же ты собрался копом работать, если здоровьем такой крепкий, а? – злости в голосе поубавилось. Шеф поднялся с колен и тяжело рухнул на кресло Кайла, которое, жалобно скрипнув, лишь чудом не развалилось под такой массой.

Кайл зажмурился. Головная боль постепенно становилась не столь невыносимой, но яркий свет лам, бивший прямо в глаза, явно не помогал процессу. Стоп, свет ламп? Кайл снова раскрыл глаза. Освещение было включено, а за окном стоял мрак. Сколько же он так пролежал? Боже…

– Какого черта с тобой приключилось, малец? – Вполне резонный вопрос. Был ли у Кайла ответ? Ну, однозначного точно не было. Он помнил, как пялился в окно, а потом, видимо, задремал, и… Кайл нахмурился, сел, что мгновенно вызвало новую вспышку боли, и оглядел участок. Офицера Уильямса нигде не было.

– Простите Шеф. Я сидел без дела и, видимо, задремал…

– Задремал? – В голосе Шефа вновь нарастала ярость – Задремал, оставив чертов участок без присмотра в свою смену?! Да ты вылетишь отсюда, быстрее чем успеешь ещё раз произнести чертово “Шеф”.

– Но Шеф, – Кайлу ничего не оставалось, кроме как оправдываться. Голова трещала по швам, а к горлу внезапно подступила тошнота. – Я не бросал участок без присмотра, со мной был офицер Уильямс и…

– Уильямс?.. – Шеф, услышав фамилию одного из подчинённых как-то потерялся. – Хм, да, сегодня была смена Уильямса, но… Черт, он что, бросил тебя дрыхнуть тут? Быть не может. – Шеф продолжил бормотать что-то себе под нос, а Кайл поднялся на ноги и уселся в кресло офицера, имя которого он не запомнил.

– Не, да хрена лысого Бобби бы оставил тебя тут так валяться. Так, подожди. А где Пол? – Шеф стал озираться по сторонам, словно его подчинённый решил сыграть в прятки.

– Пол, Шеф? – Переспросил Кайл, будто вопрос предназначался ему. Или вообще хоть кому-то. Но голова продолжала ныть, так что думать становилось проблематично.

– Да, Пол, мать твою, Джексон. Боже, новичок, ты ведь уселся на его место. – Раздраженно проговорил Шеф. Кайл потёр виски. Ну конечно – офицер “я забыл ваше имя”. Черт, не запомнить такое сочетание как “Пол Джексон” – надо постараться. – Знаешь что – поезжай-ка ты домой, толку от тебя всё равно мало, а я сделаю пару звонков.

Кайл решил не спорить. Мог бы, но голова болела так ужасно, что добраться до дома могло само по себе стать испытанием, чего уж говорить о работе. Кайл встал и заковылял к дверям. Шеф направился к своему кабинету.

– Удачи, Шеф. – Да уж, прощание что надо. Шеф лишь махнул рукой и скрылся за дверью своего кабинета. Кайл покачал головой, та протестующе заныла. Он вышел из участка на свежий воздух. На улице стало полегче, прохладный ветерок дул в лицо, а яркий свет перестал резать глаза. Кайл уселся в автомобиль и откинулся на сиденье.

“А теперь положить руки на руль и сдать назад.”

Кайл поёжился, включил фары, снял машину с ручника и нажал на газ.

V

Фрэнк раздражённо бросил трубку обратно на рычаг. Лишь один телефон отозвался на его вызов, и лучше всего было уехать до того, как его владелец прибудет в участок. В итоге монотонные гудки, поступающие, казалось бы, прямиком в мозг, вызвали лишь головную боль, не дав никакого результата. Фрэнку это не нравилось. Да, иногда отдельные члены его команды могли не выходить на связь в связи с отсутствием или сном, но чтобы все сразу…

Фрэнк задумчиво посмотрел в окно. Лес угрожающе нависал над участком. Казалось, что деревья как-то напряглись, словно желая выглядеть более грозно. Выходило у них паршиво. Лес, конечно, вызывал клаустрофобию, но и к нему постепенно привыкаешь. Скорее всего человек мог привыкнуть к чему угодно, к любому ужасу или дискомфорту. Самый яркий из доступных примеров – Хартвуд.

Вздохнув, Фрэнк поднялся и направился к выходу из кабинета, затем остановился, задумался и подошёл к сейфу для оружия. Ключ от него всегда был при Фрэнке, так как и сам он почти всегда был в участке, а в самом крайнем случае его парни могли обойтись личным оружием и тем, что было в патрульном автомобиле. Такие меры предосторожности были необходимы. Иногда Фрэнк начинал сомневаться в этом, но все сомнения пропадали, стоило открыть этот самый сейф. Именно это он и сделал.

Перед глазами возник целый арсенал небольшого отряда. Несколько запасных пистолетов, пара револьверов, две охотничьи и одна снайперская винтовка, два автомата, четыре охотничьих ножа и катана. Больше всего Шефа в их арсенале смущала именно катана, которую они конфисковали у старого Стокера, заявившегося с ней в закусочную. Фрэнк понятия не имел, откуда у старика взялось оружие японских самураев, зачем он притащил его в закусочную и на кой принялся неумело махать им, издавая при этом невнятные звуки. Но в итоге катана перекочевала в их арсенал. Впрочем, ей так никто и не воспользовался. Зачем её хранили? Фрэнк не мог дать ответ на этот вопрос. Может быть она стала чем-то вроде символа необычности их деятельности.

Фрэнк невесело усмехнулся и достал из сейфа патроны для своего револьвера и один из ножей. Ему, возможно, хотелось бы взять с собой что-нибудь потяжелее, но особого смысла в этом не было, так как осматривать закрытые помещения с таким оружием было бы довольно глупо. А именно этим он и собирался заняться.

Теперь стоило решить, к кому отправится в первую очередь, так как от этого, вполне возможно, зависели жизни его подчиненных. Том был на смене всю ночь, а под конец выехал на сложный, как сказал Скулежник, вызов, так что сейчас он мог спать без задних ног, но с другой стороны – прошло уже немало времени, вполне можно было выспаться, да и жена вполне могла взять трубку. Бобби также был на вызове, но только в начале своей смены, а затем остался дежурить до вечера вместе с новичком, однако смену он не сдал, так как Пола тут не видно, при этом оставил этого Макбрайда дрыхнуть. Нет, на Бобби это не похоже. Ну и, конечно, Пол, который вообще не явился на смену. На первый взгляд – ничего общего, только если… Фрэнк нахмурился. Стоило немедленно отправляться в путь. Фрэнк вышел из участка и вдохнул свежий ночной воздух. Тем временем на горизонте замаячил свет фар. Шеф, немного понаблюдав за их неспешным приближением, направился к своему форду.

Но свет фар, вместо того, чтобы внезапной вспышкой исчезнуть среди деревьев, постепенно приближался. Фрэнк остановился и, чуть прикрывшись от яркого света попытался разглядеть, кого нелёгкая принесла к участку в столь поздний час. Водитель, словно прочитав мысли Фрэнка, выключил фары. К участку приближалась крошечная машинка Долорес – жены Тома. В любой другой ситуации Фрэнк бы вновь насладился извечно забавным зрелищем нелепости крошечного автомобиля, но сейчас не до этого.

Долорес вылетела из машины, едва та успела остановиться. В ночном мраке её бледное лицо походило на лик приведения.

– Фрэнк, слава Богу ты здесь! Я всё боялась, что ты умчался на вызов или ещё куда-нибудь и мне придётся тебя искать повсюду, а у меня совсем нет времени и сил и…

– Долорес. – Фрэнк сделал попытку остановить непрекращающийся поток речи. Безуспешно.

– Я так боюсь, Фрэнк. Всё как будто в кошмарном сне. Я до конца была уверена, что машина не заведётся, будут спущены колёса или…

– Долорес! – Произнёс Фрэнк уже громче. Та посмотрела на него так, словно только что заметила. Однако, бесконечный монолог прекратился. – Долорес, Бога ради, успокойся и внятно объясни, что случилось. Что-то с Томом?

Женщина лишь закивала головой.

Фрэнк около десяти секунд смотрел, как симпатичная головка бессмысленно опускается и поднимается, а затем взял Долорес за плечи и хорошенько встряхнул. Она с удивлением посмотрела на Фрэнка, а затем разразилась слезами. Лишь спустя несколько минут рыданий, приглушаемых лишь плечом Фрэнка, Долорес смогла немного взять себя в руки.

– Это Том, Фрэнк. Он пришёл домой позже обычного, весь помятый и больной. Смог только раздеться и завалится в кровать. Ну я решила ему не мешать, а просто тихонько улеглась рядом. Знаешь, я ещё подумала – странно, мол, что он так сразу улёгся спать. Даже когда он приходит очень уставшим, обычно Томми первым делом идёт ужинать, ну, или обедать, в зависимости от того…

– Долорес.

– Да, прости, Фрэнк. Так вот – я уснула, пока лежала рядом с ним. Проснулась уже затемно. Пока голова тяжелая была от сна – соображала туго, но я уже заподозрила неладное. Потом дошло – храпа не слышу, а мой то муженек всегда храпит по ночам, да так, что…

– Черт, Долорес, можно в общих чертах?

– Да, конечно. В общем лежит он рядом – бледный, словно смерть. Весь в холодном поту. Почти не дышит. Ну я перепугалась – позвонила Доку, вызвала его к нам. Пока ехал – звонила в участок, но там никто не брал. Тогда я совсем запаниковала, думала – что-то страшное случилось и Док сейчас не доедет. Но нет – примчался. Осмотрел моего Томми – сказал – его что-то укусило, а состояние такое из-за яда. Спросил, звонила ли тебе. Потом сказал, чтобы ехала в участок, а он пока постарается помочь Тому. Я сначала не хотела – страшно, что жуть, но Док сказал, что если участок потерян, то лучше бы нам узнать об этом заранее.

– М-да, Док – тот ещё оптимист…

– В общем – вот я и здесь. – Подытожила Долорес, боязливо оглядываясь по сторонам.

– Ты молодец, дорогая. А теперь – полезай в машину и поезжай домой, к Тому.

– Но Фрэнк, почему никто не брал трубку? Мне казалось, такое возможно только в чрезвычайных ситуациях. Что происходит?

– Как раз это я и хочу выяснить.

– И где остальные парни?

– Долорес, ты очень мне помогла, а теперь, пожалуйста, сядь в машину и отправляйся домой. На телефоне пока побудет Дейв, а мне срочно надо ехать.

Женщина всхлипнула, протёрла глаза рукавом лёгкого свитера и направилась к машине. Фрэнк проводил её взглядом и тоже пошёл к своему автомобилю.

Значит, от Тома сейчас никакого смысла. Фрэнк обязательно поинтересуется его состоянием, когда узнает, какая участь постигла двух других офицеров.

Сейчас стоит отправится к Полу. Он, пока что, представляет самую большую ценность и, по совместительству, самую крупную загадку. Чтобы Пол Джексон не вышел на работу должно было произойти что-то поистине впечатляющее. Странно, что сейчас не разразилась буря, спровоцированная всеми этими треволнениями судьбы.

– Ещё одно дерьмовое клише. – Прохрипел Фрэнк и нажал на педаль газа.

Пол жил на окраине Хартвуда. Далеко от участка, но что ещё хуже – далеко от людей. Впрочем, когда-то там жило приличное количество людей, а Пол, бывало, отпрашивался чуть пораньше чтобы успеть на кусочек жареного стейка, которым его и жену угощали благодарные соседи. Впрочем, те времена давно канули в бездну, и теперь, вместо заливистого смеха мисс Флауэрс и заманчивого запаха свежеприготовленного бекона на улице Поплар царила гробовая тишина. Как, однажды, признался сам Пол – он специально не нарушал мрачного спокойствия пустых домов – они служат ему напоминаем о том, сколь высока цена провала. Фрэнк много раз пытался объяснить тому, что в резне на Поплар стрит нет ничьей вины, что звонок поступил слишком поздно, и что, даже если бы они успели прибыть на место, просто погибли бы сами, но Пола, это, кажется, не слишком заботило.

Фрэнк свернул на улицу. Дом Пола – ближе к середине, так что до него предстояло минуть с десяток деревянных надгробий. Они хотели привести улицу в порядок, хотя бы придать менее мрачный вид, но Пол настоял, чтобы всё осталось как прежде. Сказал, что это тоже будет служить ему напоминанием. Фрэнк не одобрял подобного издевательства над собой, но Пол стоял на своём с упорством осла, так что Фрэнк сдался. И теперь любой, кто хотел навестить Пола Джексона, был вынужден наблюдать аккуратные рядки двухэтажных деревянных могил.

Окна в большинстве домов были выбиты, то же самое – с дверьми. В стенах некоторых зданий виднелись прорехи. Черепица осыпалась, проседали фундаменты. Дорожки давно превратились в непроходимые лазы а аккуратные садики представляли собой хитросплетения сорняков. В добавок, большая часть домов потеряла свою яркость – старая краска выцвела и облупилась, придавая ощущение тяжёлой, зловонной винтажности. Грязно-голубой, болезненно-зелёный, желтовато-белый – вот цвета Поплар стрит. Цвета Пола.

От приступа меланхолии Фрэнка отвлекло прибытие на место. Он настолько резко вдавил тормоз в пол, что, даже при небольшой скорости, его бросило вперёд.

Единственным домом, подвергавшимся ремонту на этой улице, был дом Пола. Теперь же он выглядел как поле боя. Дверь вырвана с корнем, часть окон отсутствует, в части виднеются отверстия от пуль. Глубокие порезы украшают стены, особенно рядом с разбитыми окнами. Кажется, в крыше несколько крупных отверстий, но точно сказать было невозможно из-за темноты.

Фрэнк вылез из машины, расчехлил револьвер и медленно двинулся ко входу.

– Пол? Это я, Фрэнк. – В ответ – тишина. Фрэнк вгляделся в темноту дома через бывший дверной проём. В дальнем конце коридора что-то тихо зашевелилось. Фрэнк попытался всмотреться, но оттуда донёсся до боли знакомый щелчок и Шеф отпрыгнул в сторону. За щелчком почти незамедлительно последовал дуплет – слава Богу – не в Фрэнка, но часть дробинок попала в его внедорожник, прострелив заднюю дверь.

– Пол, мать твою, какого хрена? – заорал Фрэнк. Пару секунд после этого было тихо, если не считать звона в ушах, а затем в доме что-то тяжело рухнуло, и теперь ночная тишина нарушалась лишь едва различимыми хрипами.

Фрэнк поднялся, шагнул в темноту и медленно направился к источнику хрипов.

– Шеф, если это действительно ты, то я в гостиной. – Голос слабый, еле различимый, в нём едва ли можно было узнать обыкновенно низкий бас Пола.

Фрэнк вошёл в гостиную и застыл. В комнате царил не просто хаос – здесь как будто велись боевые действия. Всё, что можно было разрушить, разбить, разнести – было именно в таком состоянии. Но хуже всего, что таким был и Пол. Он сидел, прислонившись спиной к стене рядом с проходом, и с его тела медленно текли ручейки крови. Текли с многочисленных порезов и ран. Заливали лицо, голый торс и ошмётки брюк, некогда служивших формой. Запах крови царствовал в доме, а верным слугой ему стал смрад пороха.

– Пол? Боже, какого хрена?

– Это они, Фрэнк… Это твари, которые приходили тогда. Это…

– Ладно, помолчи пока, Пол. Кто бы это ни был – оставаться здесь – херовая затея, а тебе вообще нужно как можно скорее показаться Доку. Идти можешь?

– Нет.

Плохо. Фрэнк, кряхтя и тяжело дыша взвалил Пола на плечо. Рубашка мигом пропиталась кровью, но это мелочи. Неприятней была нога, мерзко занывшая от нагрузки, но Шеф проигнорировал и её. Дотащив Пола до машины, Фрэнк усадил его рядом с задним колесом. Если спасение утопающего – дело рук самого утопающего, то чертов Пол сам нахлебался воды. Всё заднее сиденье было в осколках стекла. Фрэнк максимально быстро стряхнул их левой рукой, не обращая внимания на получаемые порезы. После этого он кое-как запихнул во внедорожник далеко не лёгкого, пускай и вылившего из себя лишний литр веса, Пола, затем сам уселся в машину.

– Фрэнк?

– Что?

– Это были они. Те… Ну, те, кто убил Меган и остальных.

– Откуда ты знаешь, Пол? Столько времени прошло.

– Они копировали голоса, Фрэнк! Я одевался на работу, когда услышал предсмертный крик моей жены. Вот я застёгиваю брюки, а вот – слышу дикую, предсмертную агонию самого дорогого мне голоса и начинается ад.

– О чём ты, Пол?

– Дикий крик, прямо из-за окна. Смесь… Ну, знаешь… Ох… Мольбы и ужас, а потом просто дикий крик. У меня сердце почти встало. Я подошёл посмотреть – а они уже поджидали – разбили окно и влетели в комнату, несколько ударов, и я уже лежу, на груди – порезы, а их и след простыл. Я бросился в коридор, но один уже был на потолке и, и…

– И что? Пол? – Фрэнк обернулся. Похоже, что Пол потерял сознание. В любом случае они были достаточно близко к улице Тома, а там Док подлатает беднягу. По крайней мере, Фрэнку очень хотелось верить, что подлатает.

У Тома стояла машина Дока. Вдвойне хорошо. Значит, скорее всего с Томом всё в порядке, а ещё – не придётся искать Дока по всему городу. В окне первого этажа маячит Долорес. Как только она замечает машину – кричит что-то вглубь дома. Спустя мгновения из парадного входа выходит Док – без формы, усталый и помятый. Фрэнк жестом указывает тому, чтобы помог у машины. Когда Док сквозь разбитое окно видит, что за груз расположился на заднем кресле, его и без того глубоко посаженные, постоянно увенчанные мешками глаза, кажется, западают ещё сильнее.

– Фрэнк, бери его под руки, только очень осторожно. Я и в такой тьме вижу, что он вот-вот отъедет.

Вместе они аккуратно внесли Пола в дом и уложили на диван в гостиной. Долорес, вошедшая в комнату, побледнела и начала медленно оседать на пол, но Док, вытолкал её из комнаты, сказав, чтобы та принесла его сумку из фургона.

– Какого черта, Фрэнк? – Спросил Док, как только убедился, что Долорес ушла. – Что происходит? Том отравлен, Пол выглядит так, будто его на терке натирали. Проще будет изготовить сыворотку бессмертия и сшить чертов ковёр, чем излечить и зашить кого-то из них. Судя по тому, что в участке пусто, с Бобби и этим новичком тоже худо. Кто-то охотится на вас? Мне казалось, что у вас всё… – Он умолк. В комнату вошла Долорес, пыхтя от тяжести докторской сумки. Фрэнк помог ей дотащить сумку до чайного столика.

– Ты знаешь, что с Бобби и этим, вторым? – Произнёс Док, доставая жгуты, бинты, бесконечные скляночки и прочую атрибутику.

– Макбрайда я отослал, с ним что-то неладное, а где Бобби я не знаю – он бросил этого идиота валяться в участке и куда-то свалил.

– Так поезжай к Бобби и поинтересуйся у него сам. Долорес, давай за Шефом, только не к Бобби, а в клинику, нам нужна вторая положительная группа крови и капельница, ему нужно перелить кровь, иначе умрёт.

– Но Энгель, я… – Попыталась возразить Долорес. Док лишь коротко глянул на неё поверх очков.

– Если ты охотнее справишься с обработкой и зашиванием ран – милости прошу.

Долорес открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла, и чуть понуро пошла к выходу из дома. Фрэнк ещё секунду постоял в гостиной и направился следом. Долорес уже заводила машину, когда Фрэнк вышел из дома, так что он решил ей не докучать и направился к своему автомобилю. Фрэнк сел на водительское сиденье и, откинувшись на спинку, наблюдал, как два красных огонька медленно уплывают в ночь.

Рано расслабляться. Остался Бобби, пожалуй самый загадочный случай из всей троицы. Тому стало плохо дома, на Пола напали, не дав и шанса добраться до участка, но вот куда свалил Бобби – загадка. Фрэнк надеялся, что, если Бобби и нет дома, то, по крайней мере, Инес может знать, куда он делся.

Бобби живет ближе всех к участку. Пожалуй, чисто из соображений скорости стоило отправится к нему в первую очередь, но теперь Фрэнк сомневался, что такое решение было бы правильным. Да и к черту такие рассуждения – сделанного не воротишь.

Третий дом от поворота – бежевый, двухэтажный, всегда чистый и готовый принять гостей – домик Бобби и Инес был, пожалуй, одним из немногих светлых пятен в Хартвуде. Несмотря на то, что Бобби в основном старался держаться особняком и вообще строил из себя мрачного типа – рядом с Инес он расцветал. Да и не удивительно – добрая, приветливая, вечно улыбающаяся Инес – как будто противоположность самого города. Естественно, что она стала всеобщей любимицей, а Бобби заимел статус счастливца.

Однако сейчас их дом выглядел как никогда неприветливо. Света в окнах нет, всё заперто, на первый взгляд – всё в порядке. Только вот странное предчувствие не покидало Фрэнка, когда он смотрел в пустые окна. Что-то тревожное в груди. Что-то не даёт покоя. Как будто вот-вот будет…

Буря?

Фрэнк закрыл глаза, сосчитал до пяти и вышел из машины. Дом как дом, всё тот же дом Уильямсов. Фрэнк подошёл к парадной двери и уже занёс руку, чтобы постучать, но остановился. Огляделся. Прислушался. На улице – самая обычная ночь, не тёплая, не холодная, тихая ночь. Дверь тоже обычная – ни следов взлома, ни повреждений – ровным счётом как и у остального здания. Но было что-то… Фрэнк закрыл глаза и сосредоточился. Рука со сжатым кулаком медленно опустилась. То ли все события ночи сказывались, то ли старческий маразм, но что-то точно было не так. Фрэнк не мог точно объяснить. Может – воздух холоднее обычного, может – тишина стала какой-то зловещей, может – темнота сгустилась чуть сильнее.

Фрэнк достал револьвер из кобуры и медленно повернул дверную ручку. Не заперто. Теперь он не жалел, что не стал стучать. Если в их городке дверь не заперли на ключ – значит случилась беда. Фрэнк приоткрыл дверь и сразу почуял знакомую вонь. Из дома несло кровью. Фрэнк закрыл глаза и попытался подчинить себе резко упавшее сердце. Если Бобби и Инес погибли, пока он валялся дома прихваченный депрессивными мыслями – он себе этого никогда не простит.

Собравшись, Фрэнк шагнул в дом. Забавно, уже второй дом встречает его запахом крови и смерти, но почему-то этот целый и тихий намного страшнее того, где его чуть не пристрелили.

В доме было темно и тихо, абсолютно никаких звуков, только оглушительная вонь. Фрэнк попробовал определить, откуда вонь исходила. Сделал вывод, что несёт из подвала. Фрэнк медленно подбирался к распахнутой подвальной двери, когда под ним предательски громко скрипнула половица. Фрэнк замер. Тишина дома изменилась, словно немного сместившись. Кажется, сверху послышалось шуршание. А затем Фрэнк услышал голос, от которого мурашки пошли по спине:

– Шеф, это вы? Идите сюда, нам надо поговорить.

Фрэнк даже не сразу понял, что голос принадлежит Бобби. Зловещий, торопливый, словно скачущий – совсем не свойственный. Снова та же картина. Только голос Пола был голосом умирающего от ран, а этот… Этот – словно у законченного психопата.

– Бобби, какого черта происходит. Где Инес? И что у вас в подвале?

Тишина, и лишь через тянувшиеся вечность мгновения, нарушаемые лишь частым, но неровным биением сердца – ответ:

– Поднимайся, Фрэнк. Я знаю, что ты сделал. Знаю о вас с Инес. Поднимайся, поболтаем.

– Что за хрень ты мелешь? – Спросил Фрэнк абсолютно ошарашено. – Где, черт бы тебя побрал, Инес?