«Энергормы: после падения звезды». Сборник рассказов. Том 1

Денис Кучев

"Энергормы: после падения звезды". Сборник рассказов. Том 1

Предыстория

«254-й год после катастрофы. Новый Владивосток»

Рихард Вальтер ступил на жёлтую дорожку, его высокая фигура выделялась даже на фоне внушительных статуй энергормов, возвышающихся по обе стороны от входа. Седые волосы аккуратно зачесаны назад, а в глубоких морщинах у глаз читалась история долгих лет исследований и раздумий о судьбе человечества. На нём был тёмно-серый костюм с едва заметной полоской золотистого узора – намёк на престиж учёного, но без лишней помпезности. Его взгляд, холодный и сосредоточенный, скользнул по каменным изваяниям: одно из них изображало гибрид птицы и рептилии с распростёртыми крыльями, другое – массивное, медведе подобное существо с кристаллическими шипами на спине. Между ними трепетал баннер с надписью «Добро пожаловать!», словно насмешка над тем, что ожидало участников конференции внутри.

Возраст не сломил Рихарда; напротив, он казался человеком, который не просто наблюдает мир, но анализирует каждую его деталь. Правильная осанка, размеренные шаги и лёгкая сутулость выдавали в нём человека науки – того, кто провёл большую часть своей жизни за микроскопом и среди диаграмм эволюционных изменений. Его пальцы, спрятанные в перчатках, слегка подрагивали – не от волнения, а от привычки делать пометки в блокноте даже тогда, когда этого никто не видел.

Жёлтая дорожка закончилась у входа в экспоцентр, где уже толпились журналисты, вооружённые камерами и микрофонами. Они выкрикивали имена прибывающих учёных, их вопросы терялись в общем шуме. Экспоцентр возвышался перед ними, словно хрустальный маяк в серой дымке пасмурного дня. Трёхэтажное здание с огромными стеклянными фасадами отражало тусклый свет неба, создавая эффект почти призрачного свечения. Белоснежные стены контрастировали с тяжёлыми серыми тучами, которые давили на город, будто напоминая всем о хрупкости этого места безопасности.

На первом этаже можно было различить силуэты людей, двигающихся за прозрачными стенами, – подготовка к конференции шла полным ходом. Над входом красовалась массивная вывеска с символом мероприятия: круг, разделённый на четыре части – огонь, лёд, электричество и тень. Это был знак времени, новой реальности, которая больше не принадлежала только людям.

Рихард замер на мгновение, его взгляд задержался на верхних этажах здания, где уже были видны несколько установленных голопанелей. Возможно, что именно здесь решится будущее их мира. Будет ли это будущее, где люди и энергормы найдут способ сосуществовать? Или же это станет местом, где окончательно определится победитель в битве за Землю?

– Профессор Вальтер! – раздался за спиной настойчивый голос. Рихард обернулся и увидел молодую журналистку в строгом сером костюме, с микрофоном в руках. Её волосы были собраны в аккуратный хвост, а в глазах читалась профессиональная решимость. На бейдже значилось: «Кэтрин Роттен, телеканал «Новый голос Америки». Она сделала шаг вперед, игнорируя протестующие возгласы других представителей прессы. – Правдива ли информация о новом витке эволюции монстров? Или их развитие остановилось?

Рихард прищурился, словно оценивая её вопрос. Его губы слегка изогнулись в едва заметной усмешке.

– Если бы мы наблюдали взрывной рост новых мутаций, – произнес он спокойным, но уверенным тоном, – я бы сейчас не стоял здесь перед вами. Я был бы в своей лаборатории, изучая эти изменения. К счастью или сожалению, подобного скачка пока не зафиксировано. Но это не значит, что мы можем расслабиться.

Он сделал паузу, давая журналистам возможность записать его слова, затем коротко кивнул и направился к входу. Стеклянные двери экспоцентра бесшумно разъехались перед ним, открывая просторное фойе.

Внутри его встретила другая делегация – группа студентов, одетых в униформу местного института биологии. В центре стоял невысокий мужчина с аккуратной бородкой и очками в тонкой металлической оправе. Это был профессор Иван Кравцов, известный своими работами по классификации энергормов. Он тепло улыбнулся, протягивая руку для приветствия.

– Добро пожаловать, профессор Вальтер! – сказал он с легким акцентом. – Позвольте представить вам наших лучших студентов.

Рихард кивнул каждому из них, внимательно изучая лица молодых людей. Один из них особенно выделялся – девушка с короткими каштановыми волосами и блокнотом в руках. В её глазах читалась смесь любопытства и волнения.

– Я изучаю развитие ручных энергормов, таких как Ланалонги, – начала она, слегка запинаясь. – Я заметила, что чем внимательней хозяин относится к своему питомцу, тем меньше потребностей возникает в подавлении арканом. Как вы считаете… испытывают ли монстры привязанность? Или даже… любовь?

Рихард на мгновение замер, задумчиво глядя на неё. Затем уголки его губ тронула тень усмешки.

– «Ручные» энергормы, – медленно повторил он, словно пробуя это слово на вкус. – Вы должны понимать, что все существа, которых мы называем энергормами, происходят из дикой природы. Мы встречаем их там, где они живут свободно, вне человеческого контроля. Следовательно, они остаются дикими существами, даже если мы научились их приручать. Процесс приручения до сих пор недостаточно изучен, и многие вопросы остаются открытыми. Чувства? Возможно. Привязанность? Вероятно. Но ответы на эти вопросы предстоит найти именно вам – следующему поколению учёных.

Его слова повисли в воздухе, вызвав среди студентов лёгкий шорох. Кто-то записывал, кто-то просто смотрел на него с восхищением.

– А теперь, – добавил Рихард, мягко кивнув, – позвольте мне пройти. Конференция ждёт.

***

Третий этаж гудел от напряжённой энергии, которая, казалось, пронизывала всё пространство секции «Объединённая Европа». Стенд Рихарда Вальтера – «Новые источники энергии» – выглядел как витрина будущего: строгие линии, голограммы и сложные схемы на экранах. Это был своего рода «пролог» к остальной части секции, демонстрирующий не только научные достижения, но и философию человечества в новом мире.

Прямо напротив его стенда располагался стенд «Ядра энергормов», последний перед границей секции «Союз Русских Земель». За этим стендом царил профессор Виктор Зорин – человек, чья театральная манера подачи себя всегда привлекала внимание. Он двигался между сосудами, словно дирижёр оркестра, манипулируя шарами и туманными сгустками ядер. Каждое из них пульсировало своим уникальным светом: электрическое – ярко-синим, огненное – насыщенным красным, теневое – глубоким фиолетовым, почти чёрным. Его движения были точными, но нарочито медленными, чтобы каждый мог рассмотреть его мастерство.

Рихард достал из портфеля свой экспонат – Тонитруум1. Жёлтый кристалл, заключённый в толстое стекло, казался одновременно мощным и уязвимым. Его мерцание напоминало танец молний, а воздух вокруг него наполнился резким запахом озона.

– Как всегда, эффектно, – произнёс Виктор, подходя ближе. Его голос звучал мягко, но с едва уловимой насмешкой. – Однако, Рихард, даже спустя столько лет ты так и не нашёл более надёжного способа изоляции, чем толстое стекло?

Он сделал театральную паузу, указывая на воздух вокруг кристалла.

– Утечка энергии очевидна. Чувствуешь этот запах? Озон. Даже через твою «непробиваемую» защиту энергия просачивается. Никакой эффективности. Но, возможно, это часть твоей демонстрации? Показать, что природа всегда найдёт способ пробиться?

Рихард молча посмотрел на него, его холодные глаза сузились. Он знал, что Виктор прав, но не собирался признавать это вслух.

– Возможно, – ответил он наконец, – это не недостаток защиты, а намёк на то, что мы никогда не сможем полностью контролировать силы природы. Даже если попытаемся их изолировать.

Виктор усмехнулся, его пальцы продолжали играть с одним из сосудов, где плавало теневое ядро.

– Идеализм, мой дорогой друг. Природа – это инструмент. А инструменты созданы для того, чтобы ими пользоваться. Мы либо оседлаем эту волну, либо она нас поглотит.

Рихард ничего не ответил. Его взгляд снова упал на Тонитруум. Мерцающие разряды внутри кристалла, казалось, согревали его уверенностью в собственной правоте.

Немного в стороне, через широкий проход, располагалась секция «Америка». Здесь всё выглядело иначе: чёткие линии, минимализм, холодные цвета. У стенда «Технологии защиты» трудился Оливер Харпер. Его движения были быстрыми, но точными, словно он собирал не устройство, а мозаику из деталей будущего. В руках у него появилась конструкция, больше напоминающая винтовку, чем что-либо ещё.

Виктор, заметив это, переключил своё внимание с Рихарда на американского учёного. Его театральная улыбка сменилась выражением притворного возмущения.

– Что ж, – произнёс он громко, чтобы его услышали за соседними стендами, – видимо, на научную конференцию теперь можно притащить оружие? Или вы забыли, где находитесь? Тут вам не Гексагон2.

Оливер поднял глаза от устройства, и его губы тронула едва заметная усмешка. Он спокойно докрутил последний элемент, затем нажал на курок. Перед ним появился маленький персональный энергощит – полупрозрачный барьер, мерцающий голубоватым светом.

– Это защита, – коротко бросил он, опуская «винтовку». Затем, прищурившись, добавил: – А вот вы, судя по всему, всё играете в игрушки с монстрами.

Виктор замер, его пальцы слегка сжались вокруг одного из сосудов с ядром. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то тёмное, почти опасное, но он быстро взял себя в руки.

– Игрушки? – его голос стал мягче, но в нём зазвучала сталь. – Я держу в руках истинную силу монстров. Да, она пока в колбе, да, мы ещё не до конца понимаем, как её использовать. Но я верю: придёт час, когда человечеству станет подвластна эта сила. Мы сможем изменить самих себя, стать лучше, сильнее… Превзойти их.

Оливер фыркнул, его усмешка стала шире. Он скрестил руки на груди, разглядывая Виктора с плохо скрытым скепсисом.

– Сила? – переспросил он. – Сила в огневой мощи, мой друг. Не в какой-то эфемерной субстанции, которую вы пытаетесь запереть в банках. Победа всегда была и будет за теми, кто может стрелять быстрее и точнее.

На мгновение установилась тишина. Виктор и Оливер смотрели друг на друга, словно два хищника, готовые к схватке. В воздухе ощущалось напряжение, смешанное с лёгким запахом озона от Тонитруума Рихарда и мерцанием энергощита Оливера.

Рихард наблюдал за этой перепалкой, его лицо оставалось невозмутимым. Однако в его глазах читалась глубокая задумчивость, словно он уже видел перед собой две крайности будущего человечества: одна – в руках Виктора, другая – в руках Оливера. И обе они казались ему одинаково опасными.

***

Толпа посетителей медленно продвигалась ко входу в экспоцентр, словно река, разбивающаяся о камни. Люди терпеливо ждали своей очереди пройти через стойки магнитных арок безопасности – устройств, способных обнаружить даже следы звёздной пыли на одежде или коже. Среди них выделялась юная девушка с коротко подстриженными каштановыми волосами, одетая в простое серое платье и потёртый кардиган. Это была Алиса, студентка из провинциального городка, чьи глаза горели любопытством и тревогой одновременно. Рядом с ней шла её тётя Ирина – женщина лет сорока с уверенной осанкой и строгим лицом, которая время от времени бросала на племянницу обеспокоенные взгляды.

Пройдя регистрацию, Алиса очутилась в огромном фойе первого этажа. Её взор сразу же упал на экспонаты энергормов, расположенные вдоль стен. Она переходила от одного к другому, то удивлённо раскрывая рот, то быстро записывая что-то в потрёпанный блокнот. Первым привлёк её внимание фулгутта – маленькая электрическая капля, мерцающая оранжевым и голубым светом. Экспонат казался безобидным, почти игрушечным, но Алиса знала, что это существо могло генерировать разряды напряжением до нескольких тысяч вольт.

Следующим был Обскурус – теневой энергорм, представленный в виде уменьшенной голограммы. Гигантская горилло-подобная фигура, окутанная чёрным туманом, выглядела комично в своём миниатюрном виде. Алиса не смогла сдержать лёгкой улыбки. Однако она тут же сделала пометку: «Обскурус – класс опасности наивысший. способен разрушать города за считанные часы». Мысленно она представила, как этот монстр, словно призрак, врывается в человеческие поселения, поглощая всё на своём пути. Улыбка исчезла с её лица.

Особенно её заинтересовал ланалонг. Милый зверёк с длинной лоснящейся шерстью, из которой торчали лианы и даже цветок кувшинки, вызывал умиление. Его мокрый носик напоминал собаку породы мопс, а его спокойный вид никак не ассоциировался с опасностью. Алиса склонилась над стендом, внимательно изучая описание: «Ланалонги обитают в болотах, предпочитают тенистую местность. Способны манипулировать своей шерстью как щупальцами»

«Странно,» – подумала она, делая запись в блокноте. – «Почему такое милое существо живёт в болотах? И почему среди их шерсти есть растения?»

Вокруг неё сновали люди: учёные в строгих костюмах, журналисты с камерами, студенты, военные в форме. Но Алиса будто не замечала никого. Для неё всё происходящее было частью большого исследования, которое она готовила. Её доклад должен был стать чем-то особенным – не просто пересказом известных фактов, а попыткой понять, почему энергормы так сильно отличаются друг от друга и как они могут сосуществовать с человечеством.

– Ты слишком много пишешь, – заметила Ирина, подходя к ней. – Может, хватит на сегодня? Давай найдём место, где можно поесть?

Алиса покачала головой, не отрываясь от блокнота.

– Нет, тётя. Я должна закончить. Это важно.

Ирина вздохнула, но не стала настаивать. Она знала, что, когда её племянница увлекается чем-то, её невозможно остановить.

Алиса продолжила свой путь, останавливаясь у каждого стенда. Она чувствовала, как каждая деталь этого мира становится частью её собственного исследования. И хотя она ещё не понимала, к каким выводам придёт, одно было ясно: этот день станет важной вехой в её жизни.

Через час после того, как Алиса погрузилась в изучение экспонатов, тихий, но настойчивый женский голос раздался из динамиков, эхом прокатываясь по просторному фойе:

– Уважаемые гости, информируем вас о том, что через пять минут начнётся первая сессия конференции. Входы в конференц-залы откроются в ближайшее время. Просим занять свои места согласно расписанию.

Алиса быстро сверилась со своим планом. Выбранное ею выступление называлось «Энергормы – откуда они взялись? Человечество в будущем». Спикеры обещали быть впечатляющими: Рихард Вальтер, Виктор Зорин и Оливер Харпер. Она уже слышала их имена в новостях и научных публикациях, и возможность увидеть их живьём казалась ей невероятной удачей.

Когда она подошла к нужному залу, двери уже начали открываться. Посетители потянулись внутрь, создавая лёгкое шуршание шагов по мягкому ковру. Конференц-зал был просторным, но уютным. Стулья стояли не в строгом порядке, а хаотично, словно приглашая каждого найти своё идеальное место. На сцене располагался небольшой столик для модератора – молодого человека в строгом сером костюме с планшетом на коленях. За ним виднелись три мягких кресла, обитых тёмно-синей тканью, и высокая трибуна с логотипом конференции.

На заднем фоне сцены парила объёмная голограмма: кристалл, внутри которого был заключён силуэт монстра. Его очертания то становились чётче, то растворялись в мерцающем свете, словно он боролся за свободу. Алиса замерла на мгновение, поражённая этой картиной. Казалось, что сам воздух в зале наполнен древней тайной, которую человечество только начинало разгадывать.

Она выбрала место в центре зала, откуда открывался отличный обзор на сцену. Её тёти Ирины всё ещё не было видно. «Наверное, нашла буфет», – подумала Алиса, улыбнувшись про себя. Она достала блокнот и ручку, готовясь записывать каждое слово учёных.

Пока зал постепенно заполнялся людьми, её взгляд снова вернулся к голограмме. Монстр внутри кристалла казался одновременно прекрасным и ужасающим. Его форма была странной смесью знакомого и чуждого: длинные изогнутые рога, перепончатые крылья и чешуйчатое тело, испещрённое светящимися прожилками. Алиса сделала первую пометку: «Голограмма – символ энергормов? Возможно, намёк на их двойственную природу: угроза и надежда».

Вокруг неё шёпот затихал, уступая место предвкушению. Люди рассаживались, кто-то доставал устройства для записи, другие просто смотрели на сцену, ожидая начала. Алиса чувствовала, как её сердце бьётся чаще. Этот момент казался ей чем-то большим, чем просто научная конференция. Это был шаг в будущее, где люди и энергормы могли бы либо сосуществовать, либо уничтожить друг друга.

И пока зал погружался в тишину, она поняла, что этот день станет поворотной точкой не только для неё, но, возможно, и для всего мира.

Модератор поднялся со своего места, и его голос, усиленный микрофоном, разнёсся по залу:

– Дамы и господа, добро пожаловать на первую сессию конференции. Сегодня мы обсудим одну из самых загадочных тем современности: «Энергормы – откуда они взялись? Человечество в будущем». Представляю вам наших спикеров: профессор Рихард Вальтер, профессор Виктор Зорин и профессор Оливер Харпер.

На сцену один за другим вышли три учёных – каждый со своим уникальным стилем. Рихард шагал уверенно, но без спешки. Он слегка кивнул модератору, пожимая ему руку, и занял своё место в кресле, словно продолжая какую-то важную мысль. Его движения были размеренными, почти механическими, но в них чувствовалась внутренняя гармония человека, знающего свою цель.

Виктор появился следом, и его выход напоминал театральный номер. Он остановился у края сцены, медленно обвёл взглядом зал, словно принимая аплодисменты невидимой публики. Потом, с лёгким поклоном, он пожал руку модератору. Подойдя к Рихарду, уже сидевшему в кресле, Виктор сделал изящный реверанс и опустился в центральное кресло. Его манера держаться была настолько нарочито элегантной, что некоторые зрители едва заметно улыбнулись.

Последним на сцену вышел Оливер Харпер. Его энергичный шаг контрастировал с неторопливостью остальных. Казалось, он торопится куда-то, словно боится опоздать. Коротко пожав руку модератору, он буквально упал в кресло, не удостоив взглядом ни одного из коллег. Его поведение вызвало лёгкий шорох в зале, но он, казалось, этого даже не заметил.

Первым слово взял Рихард Вальтер. Он поднялся с кресла, на секунду задержавшись у трибуны, словно собирался с мыслями. Его холодные глаза скользнули по залу, а затем он начал говорить. Голос его был спокойным, но твёрдым, словно каждое слово было продумано заранее.

– Двести пятьдесят четыре года назад наш мир изменился навсегда, – произнёс он, и голографический экран позади него ожило, демонстрируя изображение кометы, стремительно приближающейся к Земле. – Комета, вероятно прибывшая из другой галактики, обрушилась на нашу планету. Она состояла из ранее неизвестного минерала, который мы теперь называем «звёздной пылью».

Рихард сделал паузу, позволяя залу осмыслить сказанное. На экране появилось увеличенное изображение кристалла – его молекулярная решётка мерцала, словно живая.

– Но это не просто микроскопические камни, – продолжил он, указывая на голограмму. – Это кристаллы, способные вбирать в себя окружающую энергию – ту самую энергию, которую мы раньше не замечали или игнорировали. По мере накопления энергии кристалл растёт. И сегодня мы находим их повсюду – в разных местах, в разных формах, с разными свойствами.

Он сделал шаг в сторону, и на экране появился Тонитруум – жёлтый кристалл, заключённый в толстое стекло. Его разряды молний мерцали, создавая в зале лёгкий запах озона.

– Вот один из них, – сказал Рихард, его голос зазвучал чуть теплее. – Тонитруум. Возможно, это новый источник энергии для всего человечества. Чистый, экологичный и безопасный – гораздо безопаснее, чем атомная электростанция.

Зал замер. Алиса быстро записывала каждое слово в свой блокнот, время от времени поднимая голову, чтобы взглянуть на голограммы. Её глаза блестели от возбуждения.

– Но, – добавил Рихард, его голос стал чуть более строгим, – важно помнить, что звёздная пыль – это не только источник энергии. Это также причина появления энергормов. Мы стоим на пороге нового этапа эволюции. И наша задача – найти способ сосуществовать с этим новым миром.

Голограммы сменились ещё раз, показывая различные формы энергормов – от крошечных фулгутт до гигантских Обскурусов. В воздухе витало чувство тревоги, смешанное с надеждой.

Рихард Вальтер сделал шаг вперёд, его пальцы слегка сжались на краю трибуны. Голографический экран за его спиной сменил изображение: теперь на нём появились первые мутировавшие существа – странные гибриды животных, чьи очертания казались одновременно знакомыми и чуждыми. Его голос оставался спокойным, но в нём чувствовалась глубина знаний, накопленных годами исследований.

– Процесс становления современных энергормов до сих пор полностью не изучен, – продолжил он, его глаза скользнули по залу, словно он искал кого-то, кто мог бы понять всю сложность темы. – Однако точно известно, что в первые десятилетия после падения кометы животные начали мутировать. Они стали сливаться видами, которые ранее считались невозможными для скрещивания. Эти мутанты были изменены звёздной пылью.

Он сделал паузу, давая залу осмыслить сказанное. На экране появились изображения гибридных форм: насекомые с листьями вместо крыльев, рептилии с кристаллическими шипами на спине, млекопитающие с прозрачной кожей, под которой пульсировала энергия. Алиса в зале быстро записывала каждую деталь, её ручка едва успевала за мыслями.

– Похоже, что звёздная пыль сделала всё живое на планете одного родственного вида, – произнёс Рихард, его голос стал чуть твёрже. – Энергормы. Так их стали называть. "Энергетически изменённые формы жизни" – если расшифровать. Но учёные и тут ошиблись. Со временем начали появляться более необычные энергормы – неживые, но ожившие.

На экране возникло изображение монолитов, усеянных непонятными рисунками и символами, похожими на древние руны. Камни казались почти органическими, их поверхности пульсировали мягким светом.

– В горах встречаются такие монолиты, – продолжил Рихард. – Они реагируют на угрозу так же, как и живые энергормы. Тогда научное сообщество даже не подозревало, что такое энергормы на самом деле. Мы только начинали понимать, что звёздная пыль способна оживлять не только живое, но и неживое. Она стирает границы между биологическим и механическим, между материей и энергией.

В зале повисла тишина. Люди смотрели то на Рихарда, то на экран, где монолиты медленно вращались, демонстрируя свои загадочные символы. Алиса задержала дыхание, её блокнот был исписан до последней строки. Она чувствовала, что находится на пороге чего-то большего – тайны, которая могла бы объяснить всё происходящее.

– Но это лишь часть истории, – заключил Рихард, отходя от трибуны. Он повернулся к Виктору Зорину, который всё это время сидел в центральном кресле, слегка улыбаясь, словно знал что-то, чего не знали остальные. – Позвольте представить вам профессора Виктора Зорина, который продолжит наш рассказ о том, как человечество пытается понять природу этих существ и найти своё место в новом мире.

Рихард сделал приглашающий жест, и Виктор театрально поднялся с кресла. Его движения были полны грации, словно он готовился выйти на сцену оперного театра. Подойдя к трибуне, он слегка поклонился залу, а затем повернулся к экрану, где уже начали появляться новые изображения – ядра энергормов, мерцающие разными цветами.

Зал замер в ожидании. Все понимали, что следующие слова могут оказаться ключом к разгадке одной из величайших тайн современности.

Виктор Зорин театрально взмахнул рукой, поправляя локоны волос, и вскинул голову, словно готовясь произнести монолог перед благодарной публикой. Его движения были настолько выверенными, что казалось – он не просто учёный, а актёр, чья сцена находится в центре внимания всего мира. Он сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули, когда он окинул взглядом зал, и начал говорить.

– Относительно недавно мы открыли ключ к пониманию энергормов, – произнёс он, его голос звучал глубоко и уверенно, словно каждое слово было заранее отрепетировано. – Ядра. Эта эфемерная на первый взгляд субстанция… – Он сделал паузу, подняв указательный палец, чтобы подчеркнуть важность момента. – … может быть разных видов. И, как вы уже могли заметить, она представляет собой камень, похожий на Тонитруум, но с одной очень важной оговоркой.

Он сделал театральный жест в сторону экрана, где теперь вращались изображения ядер: мерцающие шары, туманные сгустки, переливающиеся разными цветами.

– Эти ядра не чистые, – продолжил Виктор, его голос стал чуть тише, но от этого ещё более проникновенным. – Они могут состоять из нескольких природных элементов. Но это ещё не всё. Некоторые из них содержат… аспекты человеческой деятельности. Да-да, вы не ослышались, – добавил он, заметив, как в зале начали шептаться.