Долгие Дороги

– Ну наконец-то вы пришли! Отправка скоро начнётся. Ирвинг! Только не говори мне, что это ты его задержал. – воскликнул грозный немолодой мужчина в белом халате.

– Уоллес, хе-хе, друг мой. – неуверенно ответил Ирвинг, по-детски слегка прячась за спину Даниэля. – Мы немного заболтались просто, и вот…

– Вот?! Что, вот? Чёрт возьми, Бертон! У нас на пороге, величайшее событие нашего филиала, а ты отвлекаешь исполнительного сотрудника от его работы, при этом сам прохлаждаясь в собственном кабинете. Ты должен был быть здесь уже как десять минут!

Невысокий ругавшийся, хоть и без злости, в важной манере на Ирвинга, мужчина был тем самым давним знакомым Даниэля, Уоллесом Вьяттом. Он почти не изменился с их прошлой встречи. Всё та же круглая голова с парочкой зачёсанных на обширной лысине тонких прядей волос, большой нос и густые, вечно приспущенные на тёмные глаза брови, из-за чего его лицо, практически всегда казалось недовольным. Прямо как сейчас.

– Мне жаль. Но мы же, не сильно опоздали, верно? – стараясь не слишком будоражить своего друга, спросил старик.

Доктор что-то проворчал себе под нос, явно адресованное его коллеге, и переместил свой взгляд и внимание на своём бывшем ученике.

– Даниэль! Рад видеть тут хотя бы одного ответственного человека. – пожимая руку с улыбкой произносит учёный, косо смотря на извиняющегося Бертона.

– Как и я, доктор. – отвечает взаимностью Вестерфозе.

– Ну как, готов к грядущему?

– Думаю, что да. Хотя руки, признаться честно, ещё немного трясёт. Думаю, скоро пройдёт.

– Ещё бы они не тряслись! Подобное не каждый день происходит. Точка Сингулярности. Сколько работы мы и наши коллеги, в том числе из других… скажем так, вариаций нашего Института, проделали над воплощением этого чуда научной мысли. Одни только эти слова, которые мы дали, возникшей в результате ошибки мироздания, аномалии внушает как восторг, так и трепет. А каково это будет увидеть её во всей красе, в материальной форме. Ух! Дух захватывает. Будь я на твоём месте, у меня бы тотчас же сердце из груди выпрыгнуло.

Ирвинг тихо посмеялся, но остановился, когда Уоллес бросил на него недовольный взгляд.

– В любом случае, нам пора готовиться. А мне стоит представить тебе твоего спутника на время этого похода. Надеюсь, вы поладите.

К ним троим, ещё два учёных выводят очень высокую фигуру, целых два метра ростом.

– Стресс, а, следовательно, и страх вполне приемлемы для человеческого организма при подобных условиях. – начал Вьятт. – Посему, для обеспечения безопасности как нашей миссии, так и тебя, в частности, мне удалось договориться с директорами на выделения нам полноценного «послушного» претеританта. Позволь мне представить тебе – Ребис.

Отведя свой тёплый взгляд золотистых очей от доктора, названная фигура, выпрямившись, полностью предстала перед Даниэлем, так, чтобы тот мог как можно детальней изучить данную персону.

Это существо было выше самого Вестерфозе, и лицо их было более молодым и здоровым. Прямая осанка, подтянутое и тонкое андрогинное тело, как и лик, совмещающее в себе мужские и женские черты, несмотря на кажущуюся с вида хилость, говорили об имеющейся силе. Длинные, чуть ли не до поясницы тянущиеся светло-серые, похожие на пепел, неухоженные волосы. Одежда – странная смесь из различных ржавых элементов брони древности и рваных свисающих вразброс белых и тёмных тканей, чуть ли не со всего мира, надета так кучно, что казалось абсолютно неестественным. С виду ничего не говорило о том, что это мог быть какой-то герой.

Но их яркие выразительные, а самое главное, смотрящие с теплотой и заботой, полуприкрытые глаза, внушали определённый приятный комфорт, который сложно было объяснить.

Однако, при всей неординарности вида, Даниэлю показалась странным именно их кожа. Она была белая, как только выпавший снег, и неестественно бледная, как у покойника. Правда, учёный сразу отогнал от себя подобные мысли.

С самими же претеритантами ему ещё не доводилось работать, особенно рука об руку. Для него это был новый опыт, ведь до этого, ему предоставлялась возможность лишь изучать эти рукотворные создания РИСИ со стороны.

Претеританты, так их назвали за стенами лаборатории, являли собой продукт закрытой темпоральной энергии. Созданные и сотканные из этой, поддающейся контролю и управлению, материи. Но пока люди и иные материальные объекты мира полностью состоят из природной, нетронутой хиральности, эти существа были сотворены благодаря вмешательству в мироздание человеческих рук. На основе технологий, процеживающих словно сито, хиральность, делая её менее хаотичной, и позволяющим «высасывать» из самого бытия, как из воздуха темпоральность, в процессе развития изучения этой области, были созданы иные механизмы. Механизмы, способные создавать что-то новое. Из ничего.

Так как стало известно, что темпоральность из-за своего более стабильного состояния, имеет определённые идентичные с вездесущей хиральностью свойства, то и части всего целого, она может включать. Следовательно, помимо неживых объектов, живая органика, точно так же может быть подвержена воздействию темпоральности. Это доказывали эксперименты с восстановлением определённых тканей у лабораторных животных во время ряда экспериментов. Открывался огромный новый вектор изучения, который мог значительно продвинуть медицинскую систему.

Проблема заключалась лишь в том, что подобное восстановление невозможно было провернуть с живыми тканями, а следовательно, и с живыми объектами. Это было связано с природой хиральности, как части тела, и что самое главное, эфемерной душой и разумом, по факту, являвшимися частью одного целого хирального естества. С которой в свою очередь контактируют, хоть и сходная, но отличающаяся по некоторым параметрам, темпоральность. Выражаясь простыми словами, природный хаос, и созданный порядок не могли ужиться друг с другом.

Самому же Даниэлю не известен точный процесс создания одного из таких детищ науки, из-за его недостающего учёного звания. Но ему известно, что данный процесс долг, рискован, сопряжён с появлением множества ошибок, крайне дорогой из-за затраченных ресурсов и сил. Это были колоссальные проекты. На одно только формирование из темпоральности души уходили годы, не говоря уже про физические тела.

Он знал только то, что взаимосвязь человеческой души и хиральности, прозванная ноосферой, основывалась только на чём-то конкретном. Нужны были образцы формирования, уже ранее существовавшие в истории, или даже выдуманные, созданные фантазией множества разных людей. Личности былого, прошлого и мифологии.

Несмотря на поэтапный ручной процесс создания, выбранный (неизвестным Даниэлю способом) формат, далее практически сам, независимо от воли и даже желания человека, реанимировал душу ранее существовавшего лица. Даже если упомянутое лицо, никогда не существовало в реальности, а черты, внешность, характер и действия которого были выдуманы людьми на основе многовековых мыслей, а следовательно, сохраненных образов в ноосфере, могли потом сливались в нечто большее. В нечто более материальное.

Новые тела, однако, были намного крупнее размеров среднего человека. От двух метров и выше. Не меньше. По словам коллег Вестерфозе, это было связано с потребностью в постоянном поглощении и хранении в себе хиральности для банального существования. Из-за этого, их темпоральные тела, в отличие от хиральных людских, были в то же время невероятно крепки и неуязвимы. В купе с аномально высокой силой, реакцией и выносливостью, а также, отсутствия хоть какой-либо существенной потребности в еде или сне, эти претеританты могли стать новым витком развития человека.

Увы, этого не произошло. Их память и склад ума были исключительно завязаны на созданной из ноосферы личностью, менять или дополнять которую они не то, что не хотели, просто не могли. Они отвергали наличие современных технологий и нравов, просто игнорируя оные. Обучение их чему-то новому, не представлялось возможным, особенно учитывая, что сами личности были из достаточно древних времён. Их поведение определялось лишь вековой памятью о них, и тем, как их помнили люди, нежели теми, коими они возможно были когда-то.

Посему, претеритантов принято не считать сходными с людьми. С ними работало множество консультантов по вопросам психологии, истории, географии и даже философии, помогая как в получение информации, так и в попытках успокоить нрав определённых индивидов.

Отсюда вытекала и единственная существенная польза от них, которая заключалась в изучении вышеупомянутых личностей и событий, непосредственными участниками, или свидетелями которых они в своё время стали. Это ощутимо помогало пролить свет на определённые туманные моменты человеческой истории.

Так, они стали ещё одним чудным изобретением, томившемся в дальних уголках РИСИ, ожидая своего часа. Либо забвения…

Даниэль протянул Ребис руку, но вместо ожидаемого рукопожатия, получил очень приветливые, хоть и сильные, объятия, выбраться из которых оказалось куда труднее, чем можно было представить.

– Ребис! – подошедший к ним Вьятт, слегка похлопывая претеританта по руке. – Ребис, отпустите его. Что я говорил об излишнем физическом контакте? Помните, мы люди не настолько крепки.

Претеритант без слов, выпускает его из своих рук, сохранная свою дружескую улыбку.

Молодого учёного удивило это, но он быстро пришёл в себя.

– Кхм… Даниэль Вестерфозе. – представился он. – Рад знакомству.

– Да, верно. Даниэль. Мы знаем. Нам сказали. – спокойно ответил претеритант. Голос их был расслабленным, тихим, мягким, не выражавшим никаких иных эмоций. В какой-то мере, его можно было назвать даже расслабляющим.

– Мы?

– Правильно, мы. Ведь мы Ребис. Нам дали такое имя. – ответили они, будто бы это было самой понятной данностью. Даниэль не стал более расспрашивать его нового компаньона. В конце концов, у них ещё будет время для разговоров на протяжении всего пути.

– Скажем так, Ребис… необычный претеритант. И мироощущение у них отличается от нашего. – вмешался Вьятт. – Думаю, нам пора. Как раз все приготовления будут завершены. Тебе остаётся лишь переодеться в более подходящую форму, Даниэль.

Пока Ирвинг и Ребис, занятые каким-то странным разговором ушли в коридор, Вестерфозе и Вьятт направились в другую малую комнату, в центре которой на манекене висел белый, защитный, обтягивающий костюм, выглядящий довольно прочным.

Даниэлю не составило труда надеть его. Он тут же заметил, что, несмотря на мягкость, внутри также находилась электроника для изменения температуры. В остальном он был вполне удобен для постоянного ношения.

– Костюм разработан специально для тебя. Можешь не переживать, он не порвётся, если не приложить достаточную силу. На время пути тебе хватит его одного.

– Благодарю вас, доктор. Я сделаю всё возможное в моих силах, чтобы наша миссия увенчалась успехом.

– Это всё хорошо, Даниэль. Но… – Оптимистичное лицо Вьятта омрачилось. – Даниэль, если что-то непредвиденное произойдёт там, есть вероятность того, что мы не сможем вас обоих эвакуировать. Ты ведь знаешь об этом?

Вестерфозе ненадолго затих. Само собой, он осознавал, что такой вариант возможен. Технология квантовой телепортации нестабильна и несовершенна. Настроится на нужный Путь, частоту пространственного и временного промежутка довольно сложно, а ждать – означает позволить кому-то другому добраться до Точки Сингулярности. Это и был риск, на которой необходимо пойти. Такова необходимость – с которой ещё не до конца смерился Даниэль.

– Я понимаю. Давайте уже приступим.

Доктор кивнул. Но, прежде чем покинуть помещение, он снова обратился к нему.

– И ещё, кое-что, во время ваших странствий, обращай внимание на Ребис почаще. Не спускай с них глаз, так, на всякий случай.

– О чём это вы? – с недоумением спросил он.

Мужчина не ответил на его вопрос, выйдя из комнаты, сопровождаемый непонимающим взглядом Вестерфозе. Оторвавшись от своих мыслей, он вскоре последовал за ним.

Проходя мимо комнат с электронной аппаратурой, как и в том первом зале, зазвучала сирена. Она отдавалась в ушах Даниэля вибрацией, но не мешала ему следовать за доктором Вьяттом. Спустя недолгий промежуток времени они, преодолев потоки мечущихся из стороны в сторону людей, дошли до ещё одних металлических ворот, но куда меньше размером. Открывались они также, ключ-картой, зато гораздо быстрее и без лишнего шума. На этот раз, вид был более поражающим.

Холодное куполообразное помещение с гладкими стенами, сплошь из тёмно-синей металлической плитки. Освещение проходило сквозь линии соединения стен, создавая более тёмную атмосферу, в которой хорошо различались лампы некоторой аппаратуры, стоявшей вокруг главного сооружения, ради которого видимо и было возведено это сооружение.

В центре находилась небольшая круглая площадка на одного человека, подсвечиваемая лампами. От краёв площади и до вершины купола находился крупный, полый, стеклянный столб. А внутри него необычного вида устройство, походившее на крупный держатель с проводами и трубками, на нем механизм похожий на замок, но с очень широкой замочной скважиной. Вероятно, это и было устройство для квантовой телепортации.

– Вот и вы! – воскликнул один из молодых людей в белых халатах.

– Всё готово, Марвин? – спросил Ирвинг.

– Почти. Не хватает лишь самого объекта. Рад тебя видеть, Даниэль. – обратился коллега к Вестерфозе.

– Взаимно, Марвин. Это и есть тот самый телепорт, в который мне предстоит войти? Я думал, он чуточку внушительнее.

– Разочарован?

– Ни сколь.

– Понимаю, выглядит не лучшим образом, но зато, годен с практической стороны. Только необходимые элементы и ничего лишнего. Можешь называть его «Deus Ex Machina», если «квантовый телепорт» совсем слух режет.

– Хорошо. Когда будете начинать?

– Планируем с минуты на минуту. Но, по правде говоря, ещё остаются незавершённые дела. Например, установление полной связи с точкой L2, что в Лондоне, под номером AU-104. Мы сейчас работаем над этим. Надеюсь, много времени это не займёт.

– Марвин, – шутя спросил Вестерфозе. Я правильно понимаю, что внутри этого механизма меня должно расщепит на молекулы?

– Отчасти. Сама катушка разделит твоё тело на квантовые элементы, начиная от параметров тела, заканчивая одеждой. Поэтому доктор Вьятт и выдал тебе эту форму. Затем, мы сохраним порядок этих частиц на специальной компьютерной матрице. Твоё же сознание и «душа» будут содержаться также на другой матрице. После установления связи с точкой L2, мы перенесём в те системы и набор частиц и сознание с душой, вместе с тем порядком, в каком они были в первоначальном, целом состоянии. На той стороне телепорта, машина также соберёт тебя, и вот ты на месте!

– Душа и сознание? А возможно ли переместить их в принципе, а тем более в человека? Мне объясняли в Штатах это только на словах. Но испытывать это вживую…

– Да, возможно, но только через телепорт и только при нужной комбинации квантов изначального тела. Отделить их не получится. Они содержатся в своего рода «темпоральных хранилищах». При попытке извлечь их, они банально растворятся, и переместиться лишь твоя пустая мёртвая оболочка. Подобные явления перемещения чего-либо свойственны только благодаря хиральности и темпоральной энергии, к слову.

– Довольно жутко.

– Поэтому мы и не пытаемся экспериментировать с отделением души от тела, в принципе. Даже в процессе телепортации, есть риск. Возможно, что и один и другой компонент человека придут на точку L2 не одновременно, а поочередно. Скажем так, последствия будут в любом случае летальные. Некоторые частицы квантов тела могут затеряться или вовсе испариться. А душа и сознание могут раствориться в хиральности или повредится. В случае повреждения могут быть как провалы в памяти, так и полная амнезия. И это, не говоря о полной хаотичности как хиральности, так и её более сдержанной и контролируемой версии. Честно говоря, произойти может что угодно. С определённой вероятность разумеется.

– Ясно… – удручённо сказал Даниэль.

– Но не волнуйся, больно скорее всего не будет. Процесс моментальный. Если всё пойдёт правильно, то не успеешь глазом моргнуть, как окажешься в пункте назначения.

– А перемещаться всё будет благодаря Путям?

– Именно. Они что-то вроде потоков хиральной энергии через саму себя. Они предотвращают нас от ошибок – Разрывов Пустоты. Направляя по ним квантовые частицы вместе с менее активной в плане реакций темпоральной энергией, они словно своего рода ручей, доставляют нужный набор от пункта «А» до пункта «Б». Для этого мы так долго настраиваем связь между точками, да бы во время перемещения ничего не перемешалось. От одного «Пространственного Колодца», к другому. Так мы это называем.

– А если шанс того, что два Пути, направленные с двух параллельных вселенных, пересекутся в одно и то же время, в одной и той же заданной тучке?

Лицо Марвина немного скривилось.

– Возможно. В нашем мире всё возможно… Но давай лучше не будем об это, ладно? Мы уже почти закончили. А как говориться: "главное в победе – настрой". Верно?

Стук клавиш приостановился, но его тут же заменил грохот и шум пробуждающейся машины в центре. Всё было готово.

Даниэль аккуратно взошёл на нужную позицию. Оказавшись внутри, стеклянный цилиндр медленно опустился обратно вниз. Даже, с учётом того, что крепкая оболочка приглушала звук он ещё слышал, как жужжали и рычали механизмы вокруг «врат». Ему даже удалось увидеть несколько искр, вылетающих при работе. Все ещё продолжали работать, перебегая от одного аппарата к другому. Только профессор Ирвинг стоял неподвижно, наблюдая за процессом. Доктор Вьятт же, подошёл к микрофону. В районе груди костюма Даниэля зазвучало шипение, треск, а затем полноценный голос Вьятта:

– У тебя там всё в порядке?

Он нажал кнопку и ответил.

– Да.

– Хорошо. Мы будем стараться поддерживать связь с тобой через этот кодек с динамиком на твоей одежде. В любой непредвиденной ситуации ты сможешь прослушать записанные заранее записи-подсказки, а также, в случае возникновения непредвиденной ситуации, ты сможешь послать нам сигнал. Так, для протокола.

– Так точно.

– Хорошо. Будь готов отправка начнётся в любой момент. Главное не дёргайся. Позволь машине сделать всё за тебя.

– Постараюсь док.

– Удачи, и возвращайся к нам со «светом».

Сверху раздался гул и треск. Заработала та самая катушка.

Даниэля окружила аура страха. Страха перед неизвестностью. Пугающее холодное чувство, пронизывающее даже через костюм, заставляло его слегка дрожать. Даже при всех тех знаниях, имеющихся у него, ему трудно было представить, что именно ожидает его там, за пеленой его собственной вселенной. Груз ответственности, не только перед коллективом и друзьями, но и перед всем человечеством давил на него. Это действительно был большой шаг, даже слишком большой для него. Но был ли он готов совершить его? Сейчас он это и узнает.

– Начинаем отсчёт. – заговорил Вьятт.

– Пять…

Даниэль сжал руки в кулак. Мышление противилось инстинкту страха.

– Четыре…

Нижняя челюсть упёрлась в верхнюю с такой силой, что норовило сломать её. Борьба внутренними чувствами продолжалась.

– Три…

Все мысли будто бы замерли на месте. Ни идей, ни размышлений, ничего. Страх и его сдерживание белым туманом заполонили сознание.

– Два…

Он сглотнул. Счёт подходил к концу. А пот продолжал литься по его лицу холодными струйками.

– Один…

Даниэль зажмурился, предвкушая любой исход.

– Что это такое?! Что происходит?! Откуда?..

Внезапные возгласы заставили Даниэля открыть глаза. Прямо перед входом к телепорту на небольшом расстоянии от земли, в воздухе зависла голубая ярка сфера, искрящаяся в разные стороны молниями. Она слепила, но в то же время приковывала глазу.

– Как это могло произойти? Немедленно отправляйте его! – кричал, что есть силы Вьятт.

– Нельзя. Процесс автоматизируется. Мы не можем сейчас вмешаться, иначе его разорвёт!

По всему помещению послышалась дрожь. Плитка на стене трещала и опадала, проводка перегорала, труды и кабели с дымом отсоединялись. Искры градом опадали на землю. Слышно было как включилась тревога. Зазвучал агрессивный рёв сирены. Помещение заполонил тусклый красный свет.

Сфера начала увеличиваться, растягиваться, становясь больше похожей на овал. И из неё, тут же вышел таинственный человек. Мужчина в чёрном пальто и шляпе, скрывающей его лицо в тени. Подойдя к цилиндру вплотную, он наставил на неё револьвер, ровно на то же место, где находилась голова Даниэля.

– Нет! Нет! Не смей! – закричали голоса.

Вспышка и тут же темнота. Сознание Даниэля затерялось в пучине мрака.

…

Течение. Сплав бездыханного, холодного тела вдоль тихой, но длинной реки. Отчуждение от земной тяжести, ранее прижимавшей к себе. Отсутствие той скованности, мешавшей появлению этой истинной свободы. И тишина, безмолвная словно сама смерть, и вечная словно время. Покой и умиротворение – именно те чувства, что двигали ещё живое тело Даниэля Вестерфозе всё дальше, по нескончаемому течению.

Необыкновенная лёгкость, всё же была чужда его грубому телу. Нехотя, он раскрыл веки. И вид, приставший перед его взором, тут же приковал к той неповторимой красоте, что только мог вообразить человеческий разум.

Буйство красок и цветов переливались неумолимым вихрем на всём небосводе, простиравшийся в этом чудном месте повсюду. В каждой стороне, куда не глянь, бесчисленное множество палитр деформирующихся, меняющих цвет и смешивающихся одновременно. Каждый из них то старался поглотить всё вокруг, под единым цветом, то стать чем-то большим, тем, что людская фантазия даже позволить себе не могла, а описать и подавно. А в пучинах этих штормов, сотни тысяч звёзд, белых и таких же ярких. Подобно росе на спелом лугу, они становятся маленькими фонариками на этом бескрайнем пути. Хаос –единственное из возможных слов, чтобы описать всю эту причудливую фантасмагорию, завораживающая каждым из своих несчётных элементов.

Даниэль продолжал смотреть, даже не думав даже моргнуть. Ничто более не волновало его разум. Ничто более не имело смысла. Лишь созерцание этого чуда тешило его единственную на данный момент потребность. Следя за каждым переливанием, за каждым движением и пертурбацией, он не заметил, как картина отпечаталась в его глазах, медленно вновь погружая его в пучину сна, на этот раз более яркую…

Но ощущения тела вновь заставили его проснуться. Течение, как и движение вперёд исчезло. На этот раз, это был ветер. Не холодный, и не тёплый, гармонично сочетающий в себе то, что можно было назвать приемлемой температурой. Он дул нежно, ласковыми прикосновениями гладя усталое лицо. Сначала щекоча нос, затем уши, вздымал волосы то вверх, то вниз. Организм познавал новое ощущение удовольствия.

Затем он почувстовал, что лежит на земле. Что-то мягкое, подобно перине держало на своих уютных руках его спину. Покой тела на одном месте даже и не ощущался таковым, привычным для памяти Даниэля.

Потом, что-то начало гладить его со всех сторон. Словно сотни маленьких ручек касались его в разнобой. Сопровождаясь потоками ветра, они следовали их направлению, словно волны. Сначала в одну сторону, затем в другую, и так постоянно, безостановочно. Это также было приятно, но Даниэлю всё же стало интересно, где он находится теперь.

Дав волю взору, он вновь был безмерно удивлён. Слегка подняв голову, он увидел, что лежит в самом настоящем море из зерновых колосьев. Рожь, цвета меди, простиралась от самых его ног до края света. Морю не было ни конца, ни края, куда ни посмотри. Ветер качал их подобно самым настоящим волнам, меняющим оттенок сгибаясь и разгибаясь. Всё это золотистое великолепие струилось и покачивалось, на высотах, в низинах. Весь ландшафт был покрыт маленькими ручками, то и дело, продолжая обхватывать в своих объятиях Даниэля.

Подняв лик вверх, он смог лицезреть солнце. Оно почти плыло, медленно шло к закату. Пелена чуть багряных и золотистых облаков, в разнобой закрывали своими объемными и пушистыми телами небо, в том числе и размытый силуэт оранжевого солнца. При этом они двигались, гонимые ветром.

Тут же он заметил силуэт, которого он раньше точно не видел. Внезапный наплыв чувств привёл губы Даниэля в движение:

– Корабль. – Тихо проговорил он.

Да, это был корабль. Одинокий деревянный гигант, покосившись в бок лежал, оперившись на один из множества барханов, прямо напротив такого же одинокого человека. Старая античная триера, цвета коричневого дуба, будто бы на своём законном месте покоилась в бесчисленных водах ржаного моря, омываемый его волнами. Десятки вёсел в унынии томились внизу. Яркий красно-жёлтый парус, обдуваемый ветряными потоками, мог в любой момент понести его к краю этого мира. А большой глаз на самом конце корабля безостановочно смотрел в душу юного Вестерфозе, маня его своим холодным взглядом к себе.