Танцующий лес

– Этика это учение о морали, а не непреложный закон. А мы оба знаем, что учения часто претерпевают те или иные изменения. Так что прости, но полагаться на этику – это наше право, а не обязанность. Я не заметил изменения общественного мнения ко мне, когда я уволил смм-специалиста. Наоборот – сегодня мне аплодировал зал, когда я рассказывал о своих кейсах с введением в работу искусственного интеллекта.

– Адольфу Гитлеру тоже аплодировали. Он даже убедил миллионы людей в том, что они особенные и идеальные в отличие от остальных народов и рас. А еще мы все знаем, что ничем хорошим это не закончилось. Так уж повелось, что когда толпа аплодирует, это совсем не значит, что она что-то понимает.

– То есть ты хочешь сказать, что искусственный интеллект это плохо? – интонацию в его голосе Артур так и не понял. Ни то обиженную, ни то с каким то вызовом. Поэтому он решил все же ответить более развернуто.

– В мире не существует ничего абсолютно плохого и хорошего. Просто помни, что когда открыли возможность деления урана, открытие тоже было сделано в благих целях. Его начали применять в атомной энергетике, медицине, промышленности. А в сентябре сорок пятого года оказалось, что все же благими намерениями вымощена дорога в ад…

Костя его перебил.

– Фраза звучит по-другому. Ты вырвал ее из контекста. Там говориться: Благими намерениями вымощена дорога в ад, благими делами в рай.

– Да нет, я все сказал верно. – Безлер начал раздражаться и даже слегка повысил голос – или ты считаешь, что скинуть две атомные бомбы это дело хорошее? Намерения тем и хороши, что с них нечего взять и за них не нужно отвечать. Отвечают уже за дела. Так что нам вновь остается ждать и смотреть чем закончится история, связанная с искусственным интеллектом. Кто-то будет использовать ее во благо и этого особо не заметят. Меня самого больше интересует вопрос, что случится, когда откроют всю темную сущность этих новых технологий.

Повисло недолгое молчание. Костя сделал последний глоток, после чего все же задал вопрос.

– А ты сам? Неужели ты хочешь просто быть диванным критиком, как и большинство людей. Нейтралитет это те же намерения. Какая бы сторона не победила, ты тоже будешь не причем. Не спорю, позиция удобная. А как же ответственность перед обществом. Тебя это касается особенно. Ты лидер общественного мнения, хоть ты это всегда не принимаешь во внимание. От тебя тоже зависит мнение людей. Читатели прислушиваются к твоему мнению, к твоим мыслям. А ты смотришь на ситуацию не то чтобы с одной стороны – ты вообще не разбираешься в ситуации, и этика здесь не при чем.

– И что ты интересно хочешь мне предложить?

– Интересно получилось, конечно. Как говорится «Звезды сошлись». Потому что именно по этому поводу я и предлагал встретиться. Помнишь, я говорил по поводу интересного предложения для тебя?

– Да, помню – Артур не удержался и вздохнул, предчувствуя новую не лучшую идею друга.

– Когда я работал с ребятами с факультета журналистики, мне посчастливилось пообщаться с их деканом. Пока мы обсуждали мое грядущее выступление в Высшей школе бизнеса, он поделился, что тоже искал подходящего спикера по направлению своего факультета. Я тогда про тебя и вспомнил, предложил ему. Хочешь ты того или нет, но в похожих с тобой кругах о тебе все помнят. Причем в исключительно положительном ключе. Он был бы очень рад видеть тебя в качестве спикера. Предложил взять за основу твою последнюю книгу. Что ты думаешь об этом?

Ответ поступил молниеносно, прерываю любую дальнейшую возможность для обсуждения темы.

– Нет. Я не буду на аудиторию рассказывать о своей книге. Прости, но этому не бывать.

– Я так и подумал. Но давай заключим джентельменское соглашение. Раз ты «плаваешь» в современных трендах, то возьмешь в работу вопрос с искусственным интеллектом. Опробуй его в работе с книгой, напиши при его помощи какой-нибудь рассказ. Опубликуй, дождись реакций читателей. А на лекции проведешь анализ различия работы писателя с и без искусственного интеллекта. После этого я буду рад вернуться к нашему спору.

– Я подумаю, но я не буду ничего обещать, уж прости. В случае чего, просто закроем тему, если ты так же критичен к моему мнению, как и я к твоему.

– Не бойся пробовать что-то новое. Консерваторы никогда не были в особом почете. Их всегда рано или поздно сменяют революционеры.

– Неплохо сказано. Прости, но мне пора ехать на следующую встречу. Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде?

Артур встал из-за стола, и друг последовал его примеру.

– Нет. Конечно, нет. Я рад, что ты вообще прилетел в Москву, и мы наконец-то встретились. Желаю продуктивно провести время. И Артур…подумай над моим предложением. Тебе пора двигаться дальше.

– Да, хорошо. Рад был увидеться.

Мужчины пожали руки, и Артур вышел на улицу. В небе собрались серые грозовые тучи и подул легкий ветер, предупреждающий горожан о приближении дождя. Дождавшись такси, Артур сел на заднее сидение и открыл телефон. Оповещения говорили о том, что его все же ждут.

Водителем был худой мужчина лет сорока в рубашке в светло-коричневую клетку и нелепыми круглыми очками, никак не совместимыми с его острыми чертами лица. Он негромко кашлянул, как бы привлекая внимание, и решился задать вопрос.

– Добрый день! Едем на ул. Малая Дмитровка, дом двадцать девять, все верно?

– Добрый день. Да, все верно.

Машина тронулась и, выехав с остановки, неспешно покатилась по дороге в сторону дома Российского союза писателей. Водитель оказался не из тех, кто любит смотреть строго на дорогу и молчать. Меньше чем через минуту он начал диалог.

– Если я правильно понял, Вы направляетесь в Российский союз писателей? Вы же знаете, что там нет проезда. Там стоит шлагбаум. Вам придется немного поплутать, у дома Чехова.

– Да, я неплохо знаю тот район. Найду нужную дверь без особых проблем. – Артур отвечал, не отвлекаясь от переписки в телефоне.

– Простите, если что не так. Решил уточнить заранее, чтобы вы долго не блуждали по незнакомому городу. Вы же не местный, я правильно понимаю? – мужчина за рулем был явно не из тех, кто был готов закончить диалог, не пожаловавшись перед этим на жизнь и не сказав, что такси это его хобби.

– Да, я из Калининграда – Артур постарался максимально беззвучно выдохнуть и убрал телефон. Стало понятно, что ему не дадут в тишине доехать до места назначении.

– О, я знаю этот город. Приезжаю туда изредка отдохнуть у моря, подышать свежим воздухом. Там ведь много йода, вода то с океана, хоть и через море. А Вы, поди, наверняка часто ездите в Германию на отдых, да? Вам загранпаспорт получить раз плюнуть. Можно хоть каждые выходные мотаться в какую-нибудь Польшу за шоколадом.

– Я не был за границей много лет. Да и загранпаспорт у меня давно просрочен. А из отдыха я предпочитаю чашку кофе у открытого балкона в дождливую погоду.

– Ну, это Вам в Санкт-Петербург нужно было ехать. Там дождей хоть отбавляй. Хотя сейчас кажется, что и в Москве вы найдете то, что любите.

И в правду, по стеклам с легким стуком начали стекать первые капли начинающегося дождя, через пару минут превратившегося в ливень, падающей на землю сплошным потоком.

– Ну и ну. И что творится с погодой. Кажется, сейчас мы встрянем в пробку на добрых два часа.

Водитель не умолкал в течении всего пути, то жалуясь на погоду, то радуясь, что не придется везти тещу на дачу, потому что все польется само. Потом вспомнил, что на их даче есть две теплицы, которые поливать все равно придется. И дальше продолжил о своей жене, о стоимости билетов в театр имени Вахтангова, о перекупщиках билетов и обо всем в таком же духе. А дождь тем временем все усиливался.

Машина наконец-то остановилась и Артур, удостоверившись, что у таксиста прошла оплата по безналичному расчёту, вышел из машины и поспешил в направлении здания, которое занимал Российский союз писателей. Но об этом, кстати, говорила разве что табличка на входной двери.

Внутри было шумно, хоть большая часть приглашенных на общее собрание людей, уже расположились в зале для совещаний. Артур, смотря поверх голов искал своего старого приятеля. Пожалуй, только ради встречи с ним он оказался сегодня здесь. Мероприятие было все же больше формальным, так как они оба не входили в правление и здесь были в качестве слушателей.

– Денис Александрович, будьте добры обратить на меня внимание! – старый знакомый обернулся на оклик мужчины и расплывшись в довольной улыбке поспешил к нему.

– Артур Безлер, да наконец-то! Коллега, Вы заставили меня здорово переживать в последнее время.

– Вы не представляете, насколько часто я в последнее время слышу эту фразу. Как будто в моем окружении не осталось людей, способных придумать приветствие получше этого.

– Пожалуй, хватит с нас официальности. И я пожалуй пропущу твою колкость мимо ушей и скажу лишь, что все, кто говорили эти слова просто говорили правду.

Денис усмехнулся и обнял старого приятеля, попутно похлопав его по спине. После чего Артур все же закончил начатую мысль.

– Просто когда мне повторяют одно и то же по несколько раз, я порой начинаю сомневаться в правдивости сказанных слов.

– Правда никогда не перестанет быть правдой. Но порой, ее просто необходимо повторять, вбивать в голову и высекать в камне, пусть и надгробном. Иначе, рано или поздно она станет лишь легендой, затем мифом, а затем вовсе покинет страницы книг. Примерно так же в нашем мире переписываются страницы истории. После уже сложно добраться до истины – что было в действительности, а что является лишь плодом воображения автора.

– Денис, ты остаешься верен своим принципам. Меня это радует.

Денис Александрович Антипов являлся выдающимся российский писателем, историком, религиоведом. Более ста написанных им книг цитировались и брались за основу статей и научных работ историков страны. Светило в мире исторической науки и заслуженный деятель искусств Российской Федерации – все это было о нем. Хоть он этого и не признавал, считая, что главное достижение в творчестве любого писателя и признак его признания перед аудиторией – получение звания Писатель года. Последнего пока не произошло.

Артуру было обидно за это не меньше самого Дениса. Он всегда являлся образцом настоящей человеческой доброты и честности не только в жизни, но и в высказываниях в своих книгах. Никакого пустословия. Порой он молчал просто потому, что не видел смысла спорить с человеком, которому казалось, что он знал тему чуть глубже и описал бы ее более расширенно.

Как-то он приехал в гости к Артуру. И тема разговора, поддерживаемая бокалом благородного горячительного напитка, затронула один из таких моментов. Артур до сих пор помнил тот вечер, словно он был если и не вчера, то разве что пару недель назад.

– Ты наверняка знаешь Эммануэля Эссара. Он как-то сказал: если вы спорите с дураком, значит дураков уже двое. И хоть я не до конца согласен с этим выражением (ох уж эти французы с их пессимистическим мышлением в некоторых аспектах философии), но часть правды в этой цитате есть. Если не воспринимать ее буквально конечно. Я не спорю с дураками и диванными критиками не потому что не хочу учить их уму разуму или боюсь уйти от конструктивности в демагогию – нет, совсем нет. Все куда проще. Мои книги продаются, меня хоть сколько-нибудь да уважают. Кто-то даже зачем-то завидует. А у тех «критиков», как правило, за спиной нет ничего, кроме раздутого эго и короны, которая все никак не слетает, пока они все падают и падают с лестницы славы, но все никак не достигая подножия. Как у той замечательной лестницы ведущей к Небесным вратам в Китае. Помню, как мы с женой полетели туда в отпуск, и представляешь…– а историк все продолжал и продолжал говорить, будто проводил лекцию, слушателями на которой были разве что его копии. Ввиду того, что остальные люди порой вообще не понимали о чем идет речь.

Поэтому в свое время они и стали приятелями. Из-за простого подхода к жизни, скрепленного парой-тройкой мнений и цитат великих философов. С тех пор особо ничего не изменилось. Разве что те встречи больше не повторялись.

Артур не переставал уважать его творчество, и считал, что этот писатель куда более талантливый, нежели он. Но как повелось в последнее десятилетие – читателей все меньше стала интересовать история и религия. Фокус внимания большинства писателей сместился на молодежную литературу, проблемы современного мира в сфере самореализации и самоидентификации и все в таком духе. Поэтому год за годом, Денис Антипов казалось, все дальше и дальше уходил от заветной мечты, а сомнения и страхи все чаще стали стучаться в его сознание. Но кажется, что в этом году Господь наконец-то смилостивился и прекратил череду его испытаний.

Последняя изданная книга получила грант на печать и на удивление быстро разлетелась с полок книжных магазинов. В момент, когда Артур услышал о публикации книги из постов книжных обозревателей и заехал в книжный магазин – произведение там уже закончилось. Его пришлось заказывать по интернету.

– Я прочитал твою книгу. Снимаю шляпу. Ведь для меня история наука далекая, но то, как ты описываешь события в своем последнем романе – это верх писательского мастерства – Артур говорил, пока они усаживались в  зале собраний на задние ряды перед большим белым овальным столом. Члены правления уже сидели за столом, ожидая появления председателя.

– Мне очень лестны твои слова. Ты  же помнишь, что для этого романа я взял передышку в конкурсах на три года. Три долгих года усердного труда и знаешь? Я рад, что я решился на это. Даже литературные критики не нашли повода для сильных негативных высказываний. Кажется, что Господь все же остался доволен пройденными мной испытаниями. По крайней мере, так говорит моя жена, цитируя Мать Терезу.

Артур усмехнулся и ответил.

– Не самый удачный пример для подражания конечно. Я бы уж лучше ссылался на Сергия Радонежского. И мысли глубже, и для нас он все же поближе будет. Да еще и денег не брал.

– Тоже верно, тоже верно.

Раздался негромкий кашель, и взоры всех присутствующих обратились к разместившемуся во главе стола высокому лысому мужчине в очках с массивной оправой – председателю союза писателей.

– Кхм, кхм…Дорогие коллеги, мы начинаем очередное заседание российского союза писателей. Сегодня мы обсудим вопросы о начале отбора кандидатов на ежегодную премию «писатель года» и «поэт года», после чего перейдем к церемонии вручения удостоверения новому члену нашего большого сообщества. Собрание сегодня планируется не долгим, так что попрошу слушать внимательно, во избежание ненужных вопросов. На сегодняшнем заседании председательствует…

Дальше, по уже сложившейся традиции, и Артур, и Денис слушать не стали, пропуская мимо ушей основные положения о премии. Они давно знали документ наизусть и вероятность того, что там поменялись хоть какие-то данные помимо дат, стремилась к нулю.

– А что это за кандидат для вступления? Я давно не слышал новых фамилий на писательском поприще – спросил Артур полушёпотом, боясь праведного гнева правления.

– Не там смотрел. Вон видишь длинноволосого паренька в первом ряду. Ему на вид лет двадцать от силы. Я уже слышал о нем от дочери. Она читала пару его книг. Говорит влюбилась. Там что-то про подростковую любовь, расставания, предательства и так далее. Если обобщать, то книги про все прелести переживаний в пубертатный период.

– А здесь-то он что забыл? Навряд ли бы кто-то из наших коллег дал ему хорошие рекомендации.

– Выиграл в нескольких конкурсах по электронным книгам, по моему. Вот и взяли. Мне он жутко не нравится. – Денис покачал головой, будто отгоняя назойливого комара от лица.

– Это почему же?

– Так он даже не скрывает, что при написании книг пользуется помощью нейросетей.

Председатель союза отвлекся от объявления сроков отбора кандидатов и окликнул мужчин.

– Уважаемые коллеги на «задней парте». Я конечно искренне рад приветствовать вас обоих, честно. Но хотел бы попросить подождать с вашим общением и обсуждением новостей до конца нашей встречи. Спасибо! И раз уж мы отошли от основной темы, я заодно хотел бы поздравить Дениса Александровича Антипова с его новой книгой. Я уже говорил, но осмелюсь повторить – я восхищен проделанной вами работой. Более того, у Вас есть все шансы достичь своей мечты – стать в этом году победителем премии «Писатель года». Конечно же, если уважаемый Артур Безлер не планирует вновь претендовать на этот титул. За вашей творческой борьбой было бы очень интересно наблюдать.

Далее встреча проходила уже в тишине, нарушаемой лишь выступлением председателя. Артур и Денис решили повременить с диалогом и постарались изобразить на лицах интерес к основным пунктам и положениям премии.

– В завершение мне хотелось бы представить вам нового члена нашего сообщества. Я надеюсь, что  этот человек поможет привнести в наш союз новые ноты, новый лейтмотив. Он уже стал победителем нескольких конкурсов по изданию книг в электронном формате и насколько мне известно, станет одним из участников премии «Писатель года». Я приглашаю на эту сцену Валерия Александровича Лесовцева, для вручения удостоверения российского союза писателей.

В зале раздались аплодисменты, и молодой человек, (явно до безумия взволнованный) вышел в зону вручения, где его уже ожидал поднявшийся со своего места председатель.

– Ты помнишь, как ты впервые выходил на сцену для награждения? – спросил Артур, воспользовавшись начавшимся шумом.

– Конечно. – Денис утвердительно кивнул – Я тогда не знал, улыбаться мне или плакать от счастья. Конечно, чем чаще ты выходишь на публику, тем меньше ощущаешь то благоговение перед наградой, нежели ощущал раньше. И перед тем, кто ее вручает тоже. Мне нравятся такие моменты, как сейчас. Они не только напоминают мне наше становление и тот путь, что мы проделали вплоть до сегодняшнего дня. Они также напоминают мне и о том, как мало нам раньше было нужно для счастья. Для того, чтобы чувствовать себя нужными этому миру и людям. Все же для меня главный инстинкт человека – это самореализация и стремление к ней. Именно этим люди отличаются от остальных живых существ.

– Интересно, а написание книг с помощью искусственного интеллекта можно считать самореализацией? – Этот вопрос Артур задал больше самому себе но, тем не менее, он был озвучен вслух, и историк не поскупился на него ответить.

– Как знать, как знать. Если книга «от» и «до» написана нейросетью, то это скорее попытка потешить свое эго. Если же ты просишь только идею – то, наверное, ничего плохого в этом нет. Не у всех хорошо с фантазией. Многие писатели отличались разве что умением описать ситуацию (пусть и самую банальную) так, что тебе было достаточно восхищения от словарного запаса автора и построением предложений. А к сюжету вопросов уже и не возникало.

– Думаешь, он будет писать книгу сам?

– Сомневаюсь. Он нашел быстрый путь к славе. Если бы тебе представился выбор: подняться на вершину горы на фуникулере или же пешком по тысяче ступеней, разве ты выберешь лестницу? При условии, что ты с самого начала ездил только на транспорте. Боюсь, что он уже стал заложником быстрой славы без требований к профессионализму и без поучительных ошибок.

Тем временем, Валерий Александрович Лесовцев продолжал свое благодарственное выступление, держа в руках заветную красную корочку.

Артур думал о том, что все же странно все это получается. Чтобы такая (отчасти консервативная) платформа как союз писателей, закрыла на это глаза. Да,  то о чем пишут писатели, особо никого и никогда не интересовало. У всех вкусы разные. Но то, как пишут, интересовало всегда и всех. И разговор с Костей понемногу начинал обретать новый смысл. Возможно, что Артур действительно был слишком консервативен или же просто боится того, что может неожиданно оказаться на задворках писательского мира, если не будет следовать тенденциям. Но это не совсем так. У него был писательский талант, и он это прекрасно знал. Не хватало идей, чтобы тот самый талант наконец-то проснулся после долгого сна.

***

Тем же вечером, в снятом им номере в гостинице, Артур сел за стол у открытого ноутбука. Синий экран светился в темной комнате и лишь значок диалогового окна слегка мигал, призывая начать диалог. Заголовок на сайте гласил: «платформа Лабиринт – для тех, кто ценит свое время!».

Мужчина не помнил, сколько времени он провел вот так, уставившись на эти буквы и на значок диалогового окна, не в силах нажать клавишу компьютерной мыши и начать общение. Если это вообще можно было назвать общением в прямом смысле слова. Скорее просто диалогом. Классическим обменом информации между человеком и компьютером.

Вопросы вихрем кружились в голове, постоянно перемешиваясь и меняясь местами так, что сосредоточиться хоть на одном из них, было непосильно тяжело. Порой казалось, что вот-вот наступит тот самый момент просветления, и ответ вспыхнет яркой лампочкой над головой. Но в место него в сознание приходили лишь воспоминания минувших недель, от куда по крупицам Артур хотел собрать хотя бы жалкое подобие своего собственного мнения. Можно было вечно отгораживать себя стеной фраз о том, что для формирования собственного мнения, нужно услышать и мнение окружающих. Но никто почему-то не любит уточнять, что итоговое решение принимаешь ты сам и лишь тебе, потом нести за него ответственность. Никак ни тем людям, которых ты послушал.

Интересно, чем руководствовался тот парень с союза писателей, который также как и Артур, однажды сел за компьютер и нажал левую клавишу мыши. Какие эмоции, мысли и переживания были у него тогда? Или же он не чувствовал ничего, кроме простого интереса или же даже азарта. Ведь он наверняка понимал, что нарушает негласные правила. Рушит саму суть писательского дела. А может он воспринял это как игру, которую можно взломать? И наплевав на устоявшиеся законы сообщества, предпочел побеждать, не придерживаясь никакой тактики и стратегии? Но тогда зачем и почему он продолжает это делать? Ведь все прекрасно знают, что такой подход к творчеству, игре слишком быстро надоедает. Он становится не интересным. И даже не смотря на победу, в душе (и даже не в глубине) а почти на поверхности,  где-то в области сердца остается тот самый блеклый налет белой сажи, которая не критикует, но всегда напоминает и не дает забыть о том, какой ценой на самом деле досталась эта победа. И он не будет уходить до тех пор, пока ты окончательно не признаешься самому себе, что порой стоит проиграть, чтобы чему-то научиться. Ведь когда мы всегда побеждаем, мы не привносим в душу ровным счетом ничего хорошего. Лишь гордость, самолюбие и эго.

Может поэтому он и выбрал честность? Решил рассказать все на берегу, чтобы войти в реку и поплыть по течению, не чувствуя, что обманываешь аудиторию? Но тогда как отнеслись к его произведению читатели? Как к необычной диковинке? Как к чему-то, что раньше было если и не запретным, то неизведанным. Но ведь неизвестность может быть опасной. Какой риск того, что люди, начавшие использовать искусственный интеллект в творчестве, открыли Ящик Пандоры? Тогда люди, изучающие, смотрящие и читающие творчество этих авторов, поневоле сами уничтожают тот прогресс, что ковался сотнями, а то и тысячами лет. Может тогда прогресс ради прогресса действительно не следует поощрять?

А может он и не думал об этом? Просто попробовал и у него получилось. А людям понравилось. И возможно, что людей тоже не особо волнует этическая сторона вопроса. Похоже, что человечеству все меньше и меньше нужна душа в произведениях, ведь они ее больше не замечают. Но кому они дают оценку, когда автор создает «творение» при помощи бездушной и расчетливой машины? Кого они видят в качестве создателя произведения? Ведь поистине глупо считать, что это человек. Особенно в ситуации, когда мазки сами ровными линиями ложатся на холст или строчки новой книги бегут непрерывной линией по строке чата.

Искусственный интеллект тоже не может быть создателем. Ведь он анализирует информацию на основе запроса, который дает человек. Без него, любой не заданный вопрос никогда и не существовал.

А можно ли считать их двумя творцами сразу? Если да, то фамилий или псевдонимов на книге должно быть два. Ведь так? Но разве может к примеру, «Лабиринт» быть прописан в одной строке с писателем Артуром Безлером? Нет. Это место на книжном переплете всегда занимали фамилии и имена настоящих людей. Появление там нейросетей говорило бы о том, что они уже сравнялись с людьми. Но ведь это даже звучит дико. Да и противоречит четвертому закону, который описал Айзек Азимов. И, кажется, не зря прописал, ведь их действительно пора внедрять на глобальном уровне. Четыре закона робототехники – это научная фантастика, которая все быстрее становится реальностью.

Какова же будет итоговая оценка? Она должна быть, ведь люди всегда любили, любят и будут любить высказывать свое личное мнение по всем вопросам, на которые не наложено вето. Или же негласное вето есть и просто потому, что истину найти не удастся и нам приходится просто ждать, чем закончиться противостояние этики и неумолимого прогресса ради прогресса, который никогда уже не прекратиться.