скачать книгу бесплатно
– Кто это? – спросил он у Эпихариды.
– Пизон… – прошептала та, кутаясь в простыни в углу кровати.
– Сенатор? – спросил Филоник.
Эпихарида кивнула. Послышались разговоры, шум и шаги в спальню. Зашел Пизон, он не ожидал ещё кого-то увидеть и потому отпрянул назад.
– Ты кто? – спросил он.
Филоник молчал, в руках он держал меч. Пизон посмотрел разбросанную одежду. К Пизону подошел Сенека и посмотрел через плечо
– Ну! Мы сегодня будем завтракать? О! Да у нас тут драма, достойная Гомера!
– Ещё раз спрошу тебя. Ты кто? – грозно спросил Пизон.
– Я центурион внутренней когорты города.
– А! Филоник! Я знаю его! – сказал Сенека. – Трибун Аврелий мне как-то рассказывал занимательную историю. Напомни мне, старику, ты ли тот солдат, что спас нашего легата Аквинта от копий фракийцев?
– Я. Аквинт был тогда моим командиром. Но это было давно, – спокойно сказал Филоник.
– О, да! Аквинт с тех пор высоко взлетел! Любимец трибуна Аврелия и будущий сенатор!
– Что ты слышал, Филоник?
Тот вопросительно посмотрел на него.
– Ты сейчас что-то слышал?
– Да. Вы собираетесь убить Императора.
– И ты знаешь меня?
– Конечно. Сенатор Пизон.
– Сенека, ты самый мудрый среди нас, сажи мне, что мне делать: убить себя или убить его?
– Ну, дорогой мой Пизон, не настолько я и мудр, раз меня прогнал Император.
– Это говорит только об Императоре, а не о тебе. И всё же!
– Поговори с этим достойным воином, и вы оба останетесь живы.
– Воистину твоей мудрости нет предела. Пройдем за стол, Филоник и положи уже гладиус! Он меня беспокоит! Принеси нам вина, Эпихарида!
Было видно, что сенатор волновался, его поймали на месте с поличным и при свидетелях. Теперь он старался успокоиться и призывал все свои внутренние силы и обаяние для разговора с человеком суровым и незнакомым. Эпихарида быстро оделась и принесла два кувшина вина и фруктов. По одну сторону стола сел Пизон и Сенека по другую Филоник в простыне. Эпихарида встала за спиной центуриона.
– Филоник, я не смотрю, что ты делаешь с нашей любимой игрушкой. Видимо, она достойна такого воина, защитника Империи, – начал Пизон, кивнув на Эпихариду. Он отхлебнул вина и уже понял, как уговорить молчать этого человека, а если повезёт, то и перетянуть и на свою сторону. Но это если повезёт, а пока он надеялся на свой ум, красноречие и рассудительность центуриона.
– Империя рушится, центурион, кровь невинных и безоружных людей льётся на арене. Если раньше мы ходили отдыхать и смотреть на гладиаторов, которые дрались на смерть, но честно! Честно, центурион! То теперь последователей этого Иешуа травят львами. Их символ рыба! Чтобы не заподозрили меня, я перестал её есть! До чего дошло! Меня могут уличить в лояльности к ним! Разве я за них когда нибудь вступался? Нет! Я предлагал отправить их на родину, этого, якобы воскресшего Иешуа Учителя – как они его называют и которому они все поклоняются, в Палестинские земли! Но жечь живьём и кормить львов детьми! Это за гранью понимания! Нерон сошел с ума! Он разрушает Империю и вызывает гнев граждан! Всё, что создавали великие Цезари, будет потеряно, и про нас будут вспоминать лишь ужасные вещи! Филоник! Разве вспомнят про твою битву на севере Фракии у излучины реки Сеньё и твою жертву? Нет! А жертвы, ужасные жертвы этих несчастных людей будут помнить! И они нас проклянут! Поверь человеку, который пожил в два раза больше, чем ты! Ты хочешь войти в историю как убийца несчастных и безоружных? Ты, который принимал на себя удары варваров и движением своего гладиуса делал нашу Империю великой?
Пизон распалялся всё больше и больше, на него нашло вдохновение, перед ним были зрители и этого ему было достаточно. Его речь лилась то громко, то тихо, он то вздымал руки к небу, то закрывал ими лицо, то делал страшную гримасу и указывал куда—то вдаль. Он был умелый оратор. Наконец, он закончил речь и вплотную подошел к Филонику. Молча налив ему и себе вина он поднял бокал.
– За что же мы будем пить, будущий легат, – спросил Пизон.
Филоник встал и показал Пизону на мизинце небольшой перстень.
– Я поклялся отомстить. И видимо, время пришло. Я убью его, – сказал он, сделав ударение на первом слове.
Пизон внимательно посмотрел на перстень, достал прозрачный смарагд, что бы получше рассмотреть и его лицо испытало мгновенно тысячу эмоций.
– Не может быть! – он сел на скамью и с ужасом посмотрел на Филоника. – Так это был… ты…
– Был я, но сделать захотела она.
– Ах, Агриппина, Агриппина… как же ей не повезло с сыном, а нам с Императором…
– Я с вами, – сказала Эпихарида. – Я боюсь Нерона… и ненавижу его…
– Хорошо, – сказал Пизон, он осунулся и страсть, с которой он говорил минуту назад, пропала.
– Я расстроил тебя, сенатор? – спросил Филоник.
– Что сделано, то сделано… но ты разбередил мне сердце и память. Ведь я тоже был молод, Филоник! Ты можешь себе это представить? Мне тоже было двадцать! Ах! Как мы с Агрипиной любили друг друга!
Он замолчал. Сенека сидевший всё время молча встали начал ходить около стола.
– Тем более. Тем более! – начал он. – Император заслуживает смерти! Он должен держать ответ только перед здравым смыслом! И этот ответ с каждым годом у него всё короче и всё хуже! Нет, я не мщу. То, что он меня прогнал от себя, лишь говорит про него, а не про меня. Но История. История! Ведь он не понимает сути жизни Империи! Пизон, ты прав, нас запомнят, как живодёров! И поверь, мне очень жаль твоего кузена.
Сенека подошел и обнял сенатора.
– Спасибо, мой старый мудрец. Да, должен пояснить, – Пизон растрогался от таких слов и поцеловал Сенеку в его блестящую лысину. – Вчера Нерон казнил сотню сектантов, и среди них оказался мой кузен. И я, к сожалению, ничем не смог ему помочь. И я в гневе кричал, когда приехал сюда.
Наконец приехал Юний. Пройдя к столу, он остановился в полном изумлении, если не сказать больше: Сенека обнимался с Пизоном и что-то ему шептал на ухо, тот то ли всхлипывал, то ли смеялся, Эпихарида держала за плечи здоровенного голого мужчину в одной лишь простыне на поясе. На столе уже валялись пустые кувшины из под вина. Все были изрядна пьяны.
– Юний! – пьяно сказал Пизон. – Зря ты задержался, я так хорошо говорил.
И обратившись к Филонику, сказал:
– Скажи этому зануде, мой будущий легат! Я был прекрасен! Впрочем, как всегда…
– О! Я гляжу вы уже тут должности делите? И какая же достанется мне? – зло спросил Юний.
Сенека скривился в пьяной улыбке и сказал:
– Тебя, мой брат, я назначаю центурион всех борделей и притонов!
Тут же смех вырвался из пьяных глоток Пизона и Сенеки. Они начали повторять это без остановки и, неприлично жестикулируя, опять смеялись, брызгая слюной. Наконец, они подошли к Юнию, обняли его и, прерывая разговор смехом, что-то начали ему объяснять, время от времени показывая рукой в сторону Филоника и Эпихариды.
– Не будет толку! Всё дело загубите! – сказал Юний и пошел обратно.
– Она моя! – крикнул он, уходя и показывая на Эпихариду. – И дом мой! И всё тут моё!
Сенека только развел руками.
– Он хочет быть главным в этом деле, – уже серьёзно сказал Пизон. – Но не знает с чего начать и что делать.
– К сожалению, мой брат только торговец, но не политик, – вздохнув, сказал Сенека.
7
Длиннорукий Перс мял грузное тело Нерона. Тот кряхтел и постанывал. Худые жилистые пальцы одной руки проникали под складки кожи другая с шлепком опускалась. Всё тело Императора колыхалось под худыми, но сильными руками Перса. В жарких термах курились благовония и пот с Нерона лился градом. Волосатый долговязый Перс, голый по пояс стоял за каменным столом, на котором лежало белое тело Императора. Он время от времени подливал масло на руки и с новой силой начинал шлёпать и мять то спину, то ноги, то руки Нерона. В термы вошла служанка и принесла кувшин с вином. Увидев её Перс закричал что-то на непонятном языке, затем перешел на латынь.
– Пошла! Пошла! Вон! Яд несёшь? Змея!
Он схватил кривую саблю и направил ей в грудь. Она испуганно остановилась.
– Яд принесла? Отравить Императора? Змея!
– Брось её, Перс, она уже десять лет мне вино подносит. Подай мне, я хочу пить.
Перс подошёл вплотную к служанке и провел ей ребром ладони по шее. Та задрожала от одного вида этого косматого и длинновязого человека, который мог убить одним ударом пальца в грудь. Воткнув саблю в деревянную лавку он прошептал:
– Уууууууу, змея!
И ухмыльнувшись во весь свой щербатый и беззубый рот, Перс схватил её за горло, крепко прижавшись к ней слюнявыми губами, начал целовать и тискать её огромными ладонями, причмокивая. Служанка вырывалась, вилась под его руками, но справиться с ним не могла.
– Ишь! Змея! Сладко! – сказал Перс, отпуская служанку, и тут же с размаху ударил своим здоровенным кулаком ей под дых, та упала на колени и открыла рот, ловя воздух.
– Вечером придёшь ко мне, змея, сладко будет! – сказал Перс и что-то добавил на родном языке, скаля остатки кривых зубов.
Подав кувшин с вином Нерону, он принялся опять его мять и массировать. Так и не разогнувшись от такого удара, служанка на коленях выползла из терм, всё ещё не дыша. Последние полгода Нерон был наконец-то доволен: у него появился настоящий друг – Перс. Он был и телохранитель и советник, и собутыльник, и врач и участник его постоянных оргий, и ещё – он прекрасно делал массаж!
Шесть месяцев назад повозка с Императором медленно, что бы его не разбудить, катилась по мостовым Рима с очередной попойки. Стража Нерона медленно шла по бокам и дремала. Что может случиться в Риме, когда все спят, даже Император?
Две стрелы попали стражникам в шею и тут же еще две стрелы просвистели и достигли цели. За одно мгновенье четыре стражника упали, обливаясь кровью и держась руками за горло, пронзенное стрелами. Один из них попытался встать и прохрипел, истекая кровью:
– Измена…
Как тут же из темноты мелькнула тень и, махнув мечом, отрубила ему голову. Ошеломленная охрана мгновенно сгрудилась вокруг Императора, который всё ещё спал. Вокруг была тишина, только было слышно, как задыхались собственной кровью солдаты. Щиты над Императором были подняты, образовав непробиваемую крышу, но меткая стрела попала в ногу стражнику, второму, третьему, и вот уже щиты стоят не так надежно. Нерон проснулся, когда он пришел в себя, хмель слетел с него моментально. Он заверещал и закутался в пурпурную тунику. Он елозился и верещал под ней всё сильней и сильнее, и становился всё лучшей и лучшей мишенью. Вдруг обе лошади впереди упали – один из стражников крикнул, что им перерезали горло. Враг был повсюду и его не было видно. Из восьми охранников в живых осталось только трое, причем двое ранены в ногу и хромали. Наконец из темноты показались трое, они были в лёгких кожаных панцирях, они были без шлемов и плащей, лица были черные.
– Мы солдаты первого легиона! – сказал один из них. – Уходите, стражники! И останетесь живы! Нам нужен только этот предатель Империи – Нерон.
Император заверещал как поросенок.
– Мы не можем уйти! Мы стража Императора! – через силу сказал один стражник и упал на колени, рана на его бедре кровоточила с бешеной скоростью.
– Ты умрешь! Твоя кровь покидает тебя быстрее, чем ты вспомнишь свою семью! Кому ты служишь? Может, ты везешь его с военного совета? Ответь мне солдат! Ответь!
– Нет, я везу его с борделя… – слабым голосом ответил стражник.
– И ты за это умираешь? Ты должен был гордо закрыть глаза на полях сражения с копьем в груди за свободу Римской Империи, или с седой бородой рассказывать внукам о своих победах! А ты умираешь около ног развратника и предателя!
– Ты… поздно… пришел… незнакомец… – охранник Нерона из последних сил попытался подняться, но, упав на спину, перестал дышать.
Чувствуя, что он остаются без охраны, Нерон начал кричать истошным голосом всё сильней и сильней.
– Заткните эту скотину! Он разбудит честных граждан Рима! – продолжал нападавший с черным лицом, только его глаза сверкали.
– Нет! Вам придется сразится с нами! – один стражников кинулся на троицу но тут же был заколот гладиусом.
– Послушай, ты храбрый воин! Ты честно исполнял свой долг! Но ты ранен и умрешь как твой командир от потери крови! Иди к семье! Нам нужен только Нерон! Его мы подвесим за ноги!
И в этот момент из темноты вдруг выскочила черная долговязая фигура в рваной рубахе. Одним движением своего кривого меча она моментально уложила одного из троицы. Второй вступил с ним в поединок и в это же время последний стражник с раненной ногой кинулся на подмогу. Короткая схватка и – все трое нападавших лежали мертвы. Длинный долговязый, с грязной бородой и в грязной одежде подошел к коляске с Императором и откинул тогу. Нерон увидел его, заорал и потерял сознание.
– Мой Император, – сказал долговязый и погладил его окровавленной рукой по голове.
– Ты кто и откуда взялся? – спросил корчась от боли в ноге последний стражник.
Неизвестный что-то начал лопотать на непонятном языке, обошел вокруг солдата, почмокал, покачал головой. глядя на рану стражника, заулыбался и, подойдя вплотную, воткнул по самую рукоятку свою кривою зазубренную саблю. Стражник хотел крикнуть, но долговязый отпустив саблю, одной рукой зажал ему рот большой ладонью, а второй приложил палец к своим губам и, улыбаясь во весь свой кривозубый рот, покачал пальцем. Стражник схватил долговязого за руки, но тот с силой выдернул оружие, солдат упал, забрызгав кровью долговязого. Неизвестный пошел по трупам собирать украшения и перстни, он что-то бормотал про себя. Перстни, которые плохо снимались, он отрубал вместе с пальцами и клал в мешочек на поясе, с которого капала кровь. Так, в полной тишине, долговязый перешагивал через трупы, а Нерон, придя в себя, через щёлку выглянул из своего убежища. Услышав шорох долговязый тут же кинулся на колени и начал что-то говорить на латыне, мешая с непонятным, видимо, родным языком.
– Мой Нерон! Враги! Всех убил! Кругом змеи! Всех убил! Все предатели! Мой Нерон! Император Нерон!
Так, неизвестный дополз на коленях до коляски.
– Встань… – трусливо сказал Нерон. – Кто эти люди? Это ты всех убил?
Он выглянул и увидел трех солдат в кожаной защите и покрашенными в черный цвет лицами.
– Это змеи! Предатели! Я всех убил! Люблю Императора! – и он вскинул руки к небу.
– А как ты здесь оказался? – вдруг тревожно спросил Нерон.
Перс снова упал на колени и закрыл лицо большими руками.
– О! Мой Император! – он начал качаться из стороны в стороны. – Я хотел ограбить тебя!
И он начал рвать на себе грязные курчавые волосы, причитая на родном языке.
– Ограбить? – удивился Нерон
– Я думал едет хороший богатый господин! О, мой Нерон! И я напугаю его и возьму несколько денариев! – он качался из стороны в сторону, стоя на коленях и дергал себя то за бороду, то за волосы.
– Я не видел Нерона! Я видел богатую коляску, надо украсть денарии! Но потом я увидел солдат и как они на тебя напали!
Нерон расхохотался, он уже пришел в себя после пережитого.
– Как тебя зовут?
