скачать книгу бесплатно
– Предыдущее поколение всегда является удобрением! В лучшем смысле этого слова! – громко возражала Люда.
Ирка стояла рядом и меланхолично жевала бутерброд, мы продолжали яростно спорить и даже хватали друг друга за одежду.
– Людка, если ты его соберёшься бросать – скажи мне, – доев бутерброд, сказала Ирка и пошла к Лёхе, тащить его на дискотеку.
Мы враз замолчали, сердце билось так, как будто я долго бежал, даже пощупал пульс.
– Ого! Как колотится!
Она повернулась и облокотилась на меня спиной.
– Ты знаешь, что мне хорошо с тобой?
– Догадываюсь…
– Догадывается он… Мне так никогда не было хорошо, ни с кем. Одним надо только меня мацать надо, другие невозможно тупые, третье – ни ума ни фантазии, четвертые слишком послушные, словно я им мама. А с тобой мне так хорошо: и поговорить, что раньше мне вообще не удавалось – двух слов связать не могли, или какие-то всё шутки плоские были. А с тобой можно и поговорить и …. – она выразилась матом, но это звучало так прекрасно, что было неотъемлемым глаголом в предложении, она зашвыркала носом, утирая слёзы. – И знаешь, что самое обидное, самое гадкое в этой жизни? То, что это уже никогда не повторится! Через десять дней мы разъедемся- и всё! До сентября! Да! Там мы встретимся! Но это будем не мы! Пропадет ковалентная связь – так твоя подруга с биохима говорила?
Я был удивлен – она знала про мою подругу с биохима, правда, уже бывшую. Я молчал, У меня всего был один вопрос.
– Я знаю, – она вытерла слёзы и высморкалась в мою рубашку. – У тебя есть вопрос, может и не один, но почему-то ты его не задаёшь. Почему?
– Боюсь.
– Чего?
– Спугнуть мотылька, который летает между нами.
Она повернула своё зарёванное лицо ко мне.
– Ого! Где взял?
– Нигде, сам придумал.
– Какой же ты… – и она уткнулась в мою шею своим мокрым лицом.
Какой же я кто, я не успел узнать, потому как мимо прошла опять Ирка с Лёхой, которого держала за руку.
– Учись! –начала говорить она Лёхе. – До слёз! До истерик! Во как надо! А ты раз – воткнул, два – вытащил, и это- любовь? Ни слова! Ни полслова!
Лёха стоял с опущенной головой и косо смотрел на нас.
– Лёх, – сказал я, – Расскажи Ирке механику твёрдых тел.
– Зачем? Она всё равно ничего не поймёт.
Ирка дала ему подзатыльник.
– Тебе говорят расскажи – значит будешь рассказывать! А то делаешь только мне одну механику!
И они ушли наверх.
– Пошли в душ. Вместе, – предложила Люда.
– Так горячей воды нет, а под прохладной ты замерзнешь.
Она подняла на меня удивленные красные глаза.
– Как нет? Мы всем этажом уже два дня моемся!
–Да? – удивился я. – А нам как сказали, что нет, то мы и не включали кран с горячей водой. Все холодной моемся.
Она расхохоталась
– Одно слово – мужчины!
Я. Забыл. Закрыть. Щеколду. Я подставил своё лицо струям воды и закрыл глаза. Мы ничего не видели вокруг,казалось, мы были в пустом космосе, в невесомости.Весь мир превратился в струи воды и нервы.
– Потом мы пойдём! – этот голос вернул нас из космоса в душевую кабину с исписанными стенами и ободранной дверью. Я и Люда резко повернулись: в проеме стоял уже пьяный Лёха, за ним выглядывала голова Ирки. Они с интересом наблюдали за нами. Люда взвизгнула и спряталась за меня.
– Скажите, что мы за вами, – пьяно проговорил Лёха.
– Извини, Людка! Продолжай! – крикнула её подруга.
Я набрал полный рот воды и пустил в них фонтан, мокрые, они закрыли дверь. Мы продолжили по совету Ирки.
В нашей комнате никого не было: кое-кто уже перебрался к девчонками из филфака, кто-то задружил с молдаванками- «штукатурками», кто-то был в ночную смену.Сдвинув две кровати, мы лежали лицом друг к другу и перешептывались:
– Какой вопрос я боюсь тебе задать? – спросил я.
– Почему я к тебе первая подошла. Вот какой вопрос.
– Да. И почему?
– Помнишь, ты проводил у нас, на филфаке,зимой лекцию? Шарик на ниточке приволок?
– Маятник. Это было вместо зачета. Провести лекцию по механике на другом факультете.
– Ты ещё всякие стрелочки…
– Вектора…
– Во-во. Вектора рисовал.
– Чертил…
– Нуда. Полдоски исписал, потом стёр и давай заново писать, и всё про шарик…
– Маятник…
– Ага. Маятник. А потом когда закончил, что было помнишь?
– Конечно! Кто-то встаёт из ваших и спрашивает: так почему же он качается? Как будто я два часа не объяснял! Вся аудитория ржала!
– Точно! – и Люда захохотала.
Я помолчал, подумал.
– Так это ты была? – я не поверил.
Она залилась смехом до кашля.
– Не обижаешься? – спросила она, когда приступ её смеха прошёл.
– Я был злой после той лекции, ужасно! Я её готовил неделю, всё было выверено, я всё выучил! А вы ржали надо мной! Кобылы!
Она опять залилась смехом
– Так значит, ты меня не вспомнил?
– Вас там было двести человек и вы все были все на одно лицо, как китайцы! И я был в полном отчаянии после этого!
Она опять закатилась смехом до кашля, до слёз.
– Ты знаешь, мне так ни с кем ещё не было весело, я буду по этому скучать, – сказала она отдышавшись и обняла меня руками и ногами.
– Если замужем я не буду ржать как дура каждый день, – сказала она сквозь сон. – Я заведу себе кучу любовников…
Я попытался тихонько освободится от её ног, чтобы было поудобней спать, но она только крепче обхватила меня.
– Ты будешь моим любовником? – спросила она одними губами.
– Пожалуй, что нет.
– Жаль… ковалентная связь… распадётся… через …десять… дней, – сказала она, каждое слово звучало тише предыдущего, изо рта у неё потекла прозрачная слюнка.
Мы ловили каждый свободный миг, и считали, что время принадлежит нам. Работая в ночную смену, у нас оказалось свободное время с часу ночи до шести утра, все быстро побежали спать. Мы же с Людой пошли бродить по полу-пустому комбинату. Это была махина! Забравшись на самый верх, мы смотрели, как одинокая электрокара, размером со спичечный коробок неспешно едет по пустынному цеху. Свернув на какую-то лестницу, мы попали в административную часть. Местами были ковры в коридорах и темные панели на стенках. Нигде никого не было, но кабинеты были открыты. «Приемная». Мы зашли и включили свет, огромный кабинет со столом посередине и приятным запахом. Я посадил Люду на стол заседаний и выключил свет.
На следующий день Люда сообщила приготовила мне сюрприз. Этого я тоже не любил – сюрпризы. Но, сюрприз, так сюрприз! Этот сюрприз был на столько необычен, что пришлось ехать на автобусе, а потом ещё идти пешком. Я молчал всю дорогу, Люда тоже, только улыбалась. Вот и не надо сбивать волну умными вопросами – думал я. Мы подошли к кирпичной пятиэтажке, « Общежититие….» дальше надпись была сломана. Я поднялся за Людой на второй этаж. Нам открыл дверь молодой мужчина, с невероятно раскаченными и рельефными мышцами. Увидев её он обрадовался.
– Людка! – обнял её и приподнял одной рукой.
– Дядь Жень! – заверещала она.
О, как, дядька, ну и сюрприз!
– Ну, заходите!
Мы зашли, я поздоровался, познакомились, рука у него была как кирпич – сухая, твердая, но теплая. В небольшой комнатке огромное место занимали различные кубки, медали, фотографии и грамоты. В углу лежала штанга.
–Ты каким ветром здесь?
– Таким вот! Замуж выхожу!
У меня отпала челюсть, я стоял к ней спиной, разглядывая кубки и фото, но почувствовал, как она смотрит на меня и ржет. Не успел я повернуться, как дядя Женя подхватил меня огромными ручищами и обцеловал всё мою лицо, Людка покатывалась со смеху. Потом он также облобызал Люду.
– Так! Так! Надо это дело отметить! – он засуетился, загремел посудой, достал карточки на водку.
– Ты! – сказал Люде. – Вари картоху! Ты – пошли со мной!
Я только успел кивнуть ей: что это было? на что она только махнула рукой и подмигнула. Мы пошли к вино-водочному, дядь Женя разрешил называть его просто – Евгений. Хитрым образом обменяв талоны на начало очередь, он купил несколько бутылок водки и вина. Позвонив кому-то из автомата на углу дома, он срочно сказал ехать к нему, бросать эту работу и ехать! Да, сказал он, водка будет!
Впятером – пришли ещё знакомаяЕвгения и его друг по спортзалу – мы сидели в тесной кухне и пили невкусную водку, закусывая картошкой и соленными груздями. Люда требовала, чтобы ей наливали столько же, сколько мужчинам. Она хохотала по каждому поводу, плохо закусывала, и иногда её пробивало на слёзы. Она уходила в ванную и приходила, с истерической улыбкой и мокрыми глазами. Так обычно ведут себя люди, которым больно или они заливают горе. В конце концов, это даже заметил Евгений и на вопрос «может что-то случилось?», получил ответ от Люды:
– Наливай!
– Пьяницу в жены берёшь! Учти! – смеясь, сказал Евгений.
На это она разрыдалась и ушла на диван.
– Да что с ней?
– Девичье что-то, – ответил я.
Когда мы поехали на работу в ночную смену, Люде стало плохо, а надо было ехать от Евгения через весь город с двумя пересадками. Через полтора часа, блеванув в двух автобусах, мы добрались до проходной комбината.
– Вода есть? – спросил я у охранника.
Тот протянул кружку, выпив воды, Люде полегчало, но тут же, через минуту, её стошнило струёй, фонтан вырвался из неё дальше чем на метр. Я сбегал еще за водой, она мотала головой, цвет лица у неё был зелёный.
– Пей! Я сто раз так делал! Полегчает!
Она недоверчиво поглядела на меня и выпила ещё, через секунду её опять вырвало ещё больше прежнего. Она замахала руками, мол всё, больше не выдержу! Естественно, она сегодня не работала, лежа тюках с мешковиной. Под звук конвейера, она, то покрывалась потом, то дрожала, то её опять рвало. Я принес ей пять стаканов компота, она тут же с жадностью выпила три и уснула. Девчонки на неё только жалобно глядели.
Ранним утром мы молча ехали в трамвае со смены, у неё даже сосудик лопнул в глазу, она смотрела на меня с растрепанными волосами и потрескавшимися губами.
– Я хотела побыть твоей невестой, хотя бы один день, – сказала она тихим голосом.– Хотя бы понарошку. Ничего не вышло, я просто дура, я всё испортила.
Я обнял её. Она закрыла лицо руками, и что-то шептала. Приехав, она сразу поднялась к себе, и я не видел её до следующего дня…
– У нас есть полчаса до отъезда на комбинат, – сказала она, придя на следующий день ко мне в комнату. – Будем мириться?
Она была как-то строго одета, без макияжа и выглядела совсем по-особому.
– Мы же не ссорились, – начал я.
– Тааак… значит ты не хочешь! А спаивать меня у родного дядьки можно!
– Так ты сама просила полную наливать…
