скачать книгу бесплатно
– На лифте?
– Ага, бесплатно и интересно.
– Хм… давай…
Мы пошли к самой первой высокой многоэтажке на другом берегу Енисея. В подъезде пахло кошками, нажав кнопку, мы стали слушать, как в глубине шахты двигаются механизмы и тросы. И тут подошла важная полная дама, видимо со своим сыном, лет пятнадцати, тоже упитанным и толстощёким. Он сразу уставился на Людины стройные ноги, и открыл рот. Женщина заметив это, толкнула его в бок. Люда в ответ ему подмигнула, а женщине показала язык. Что-то недовольно пробурчав она первой вошла в лифт и нажала кнопку, мы успели заскочить, прежде чем дверь закрылась. И за это мы решили отомстить этой женщине – на глазах этого пухлячка мы слились в таком страстном поцелуе, что я одним глазом увидел, как она ворча, закрывала рукой ему глаза, а он пытался из-под неё вынырнуть и посмотреть на нас. Выйдя где-то посередине, она ворча, потащила за руку своего пятнадцатилетнего сына, а он всё оглядывался и смотрел на нас с открытым ртом. Мы прокатились раза три, не встретив никого больше, и решили залезть на крышу. Ветер был достаточно сильный, но теплый. С крыши было далеко видно, город был, как ладони: вот- Енисей, вот – горнолыжные трассы, вон и вон – мосты, и вооон – ещё один строится.
– Поезд!!! – закричала Люда. – Я вижу поезд!!!
Она запрыгала на крыше, как будто видела его впервые, и показывала пальцем куда-то вдаль, я не видел этого поезда, вызывающего столько счастья.
– Самолёт!!! Смотри!!! – и она рукой показала вверх, да действительно самолет заходил на посадку и летел низко.
Однако! Столько счастья вызывает транспорт! Она обхватила мою шею и стала целовать, затем отстранилась и сделалась серьёзной. Одним движением руки она сняла нижнее бельё, оно оказалось такое же красное как платье, привязав его к антенне на крыше, она сказала:
– Это будет наш пиратский корабль, – и расстегнув мне брюки, спросила. – Ты не против?
– Нет, я не против.
Мы занимались стоя на крыше при свете дня тем, чем занимаются супруги в темноте на кровати. Люда крепко вцепилась в меня ногами и руками и тихо стонала в ухо. И вдруг я услышал чьи-то отчетливые голоса:
– Давай! Парень! Жарь её! Ааааа! Молодец! Давай!
Повернув голову, я увидел, как через улицу, на балконе последнего этажа другой высотки, стояли по пояс голые мужики. Они свистели и махали нам руками, чем мы занимаемся – увидеть с их диспозиции было нетрудно…
– Тебе не холодно? Без трусов? – тихо спросил я, когда мы уже гуляли по парку.
– Я боюсь через мост идти, ветер дунет и все увидят мою задницу, – сказала она.
– Ну, надо идти позже, когда твоя прелестная попка не будет блистать в темноте.
–А она правда прелестная? – игриво спросила она.
– Лучше не видел.
–А много видел?
– Нет, не очень.
– Но моя самая лучшая?
– Самая- самая!
Она довольная пошла вперед, виляя бедрами. Из репродукторов в паркеполилась музыка на все времена – Мирей Матье: «Пардоне муа се каприз де он фа…»
– Я знаю эту песню на русском, – сказала Люда и запела, кружась и расставив руки в стороны.
Ты мне прости этот детский каприз,
Ты мне прости и как прежде вернись,
Я так люблю тебя, жизнь без тебя мне не жизнь…
Так, на два голоса, Матье и Люда пели под оркестр Поля Мориа.
Стемнело, мы пошли по направлению к выходу из парка, никого вокруг не было, зажглись фонари. С центральной аллеи мы свернули на боковую и столкнулись с двумя подвыпившими парнями. Один был покрепче, постарше, но и пьянее, второй помоложе и потрезвее. Люда, шедшая впереди, вилявшая своими бёдрами и напевавшая французский мотив, сразу остановилась и забежала за меня. Старший расплылся в пьяной улыбке.
– Побежали отсюда, – прошептала Люда.
Драться я не любил, честно. Интересно, а кто любит, кроме дебилов, что бы тебе зубы выбили, или мозг стрясли за даром?
– Деньги! – проговорил старший.
– Слушай, денег для тебя нет, но ты иди на Набережную, их там тебе накидают.
Мне без разговоров прилетел кулак прямо в зубы. Удар был точный и я сел. Люда завизжала.
– Извинись, – сказал старший
Я сплюнул кровь, пробежался языком по зубам – все на месте.
– Хорошо! Я был не прав! Извини! – сказал я и нащупал в заднем кармане фляжку с коньяком, которую до сих пор носил с собой.
Я сжал её поудобней, благо она была полукруглой, и со всей дури засадил ему по голове. Мне даже показалось, что у него брызнули искры из глаз, хотя это всего лишь блеснула фляга под фонарём. Видимо, он расслабился и не ожидал такого поворота, он, охнув, присел, подогнул колени. Из рассеченной кожи потекла кровь.
– Зарежу! – прошипел я второму, скаля свои зубы в крови и выставив вперед флягу.
Не знаю, что тому почудилось, но только тот, выпучив глаза, молча убежал. Я подошел к первому, тот сидел на корточках, качаясь и держался за голову.
– Руки вверх! Это народный контроль! – громко сказал я, первое, что пришло мне в голову, и приставил ко лбу круглое горлышко фляжки, он испуганно поднял руки.
Я снял с него часы с браслетом.
– Трофеи! – сказал я. – Руки не опускать! Застрелю!
Я старался говорить как можно жестче, но меня разбирал уже смех, хотя передние зубы и рассеченная губа болели. Люда стояла в стороне и наблюдала с каким-то ужасом всё происходящее. Я кивнул ей, и мы быстро побежали мимо тропинок наугад. Выбежали прямо к шоссе. Я посмотрел на неё – у ней был в глазах шок, ужас и страх вперемешку со слезами. Мы отдышались. Я кивнул ей:
– Ты в порядке ?
– Да вот ни фига не в порядке!
– Сейчас уедем!
Она видела, как я к подошел к парням, стоявшим около машини что-то им сказал, махая в её сторону рукой и показал часы этого хулигана. Один, взяв часы, кивнул головой. Я позвал её. Уже сидя на заднем сиденье Жигулей, она потрогала мою разбитую губу спросила:
– Больно?
– Конечно!
– Что же ты имнаврал такого, что они так быстро согласились нас отвезти? – шепотом спросила она.
Мы неслись по ночному Красноярску.
– Тебе это не понравится.
– И всё же!
– Я сказал, что твой папа побежал за ружьём, когда узнал, что ты беременна и нам надо уносить ноги.
– Ну ты горазд врать! – она уткнулась мне в плечо и захохотала.
– Не плачь, девочка! – раздался голос водителя. – Простит тебя отец, на то и отец! Да и парень я гляжу неплохой, раз по мордеза тебя получил.
Мы еле сдерживали смех. Всю дорогу рассуждал водитель- как хорошо быть всё же послушным ребёнком.
Поднявшись, мы остановились на лестничной клетке общаги. Мне надо было на третий, ей – на пятый.
– Ну, как тебе прогулка ? – уже весело спросила она
– Я запомню этот день, – сказал я. – Особенно экскурсию по крышам.
Она обвила мою шею руками.
– Я спать хочу, столько событий, – сказала она. – А ты смелый! Драться полез! Да ещё и вор! Зачем часы с него снял?
– Я не смелый, и драться не люблю. Атебе уже жалко этого хулигана?
– Нет… Ну а вдруг это подарок?
– Нет, это не подарок! Он снял их позавчера с несчастного студента в девять вечера.
– А ты откуда знаешь?– она сделала удивленные глаза.
– Придумал, чтобы тебя успокоить, что это не подарок его любимой мамы!
Она расхохоталась.
– Пойдём, я тебе губу полечу.
– Это как?
– А у нас в комнате холодильник есть!
– Да ты чо?
Мы поднялись к девчонкам на пятый этаж и прошли к ней в комнату, с ней ещё заселилось пять девчонок.
– Может ну её, -я не хотел идти к ним в комнату.
– Ты трус? – спросила она.
– Есть немного…
– Чего-то после сегодняшнего вечера я сильно сомневаюсь, что ты ссыкун! – и она, взяв за руку, затащила меня в комнату.
Как же было у них уютно! А комната была такая же, как у нас! Внашей была какая-то паутина, грязно и мусор, а здесь – прямо как дома! Девчонки играли в карты и читали. Увидев нас они побросали все дела внимательно начали за нами смотреть. Люда наскребла льда из морозилки завернула в белоснежный носовой платок- ну вот откуда он только?! – и приложила к моей губе. По комнате прошел вздох восхищения.
– Людка! Из-за тебя подралисьчто ли?
– Счастливая!
– Расскажите!
– Так это же бригадир!
– Офигеть! Бригадиру из-за Людки харю разбили!
– Видать есть из-за чего!
– Да…Видно, Людка – сладкая!
–Знаете, спасибо, я пойду, – сказал я.
– Нет!!! – заорали все хором. – Пока не расскажите, никто отсюда не выйдет!
И рыжая девчонка, килограмм под восемьдесят, села у дверей натабурет.
– Ну, а со мной справишься? – нагло спросила она.
Я понял, что попал, хотя от холода губа занемела и боль утихла. Я лёг на незастеленную кровать и сказал:
– Я раненый, пусть Люда рассказывает.
Повернувшись на бок, не разуваясь, подложив под голову руку, я заснул, и только сквозь сон слышал как девчонки в ночнушках то взвизгивали от рассказов Люды, то хохотали, то охали и обнимали её по очереди. Ну, вот обнимать- то за что? Вот уж девчачьи секреты…
С утра успел поглядеть на себя в зеркало – губы у меня и так не были тонкие, а тут ещё и распухли – красавец! Пельмени были ещё те! Со словами «до свадьбы заживёт» меня встретил в ванной Лёха, он испуганно уставился на меня и убежал. Пришел уже с Серым. На все вопросы я только мотал головой и говорил:
– Потом…
Есть было неудобно, горячий чай – тем более. В общем два дня я промаялся. Парни говорили, что Люда ко мне после работы заходила почти каждый час, но я спал и спал и спал и спал. Она даже где-то достала градусник, но этого я ничего не помню, события самой поездки, четыре дня недосыпа и пьянки сделали своё дело. Организм требовал отдыха.
Вдруг в пятницу нас, бригадиров вызывают в профком комбината. Бывают же приятные новости!
–За неделю ваша смена сделала сто пятьдесят процентов плана!
– Да что вы?
–Да! Молодцы! Но главное,– говорят в профкоме. – Что в вашей смене все – комсомольцы! Это главное!
