скачать книгу бесплатно
Высказав все, что думает об этаких женских фантазиях, матерый некромант поцеловал-таки красавицу в восковую щеку. И, торопливо отстранившись, вытер губы.
– В губы… – Красавицы были непреклонны.
– Может, – попытался вступиться за несчастного Себастьян, – в губы не надо?
Его не услышали.
И некромант, изрядно побледневший от открывавшихся перспектив, торопливо чмокнул покойницу в губы. Та, естественно, не пошевелилась.
– Это будет долгий поцелуй…
…некромант оглянулся на Себастьяна в поисках поддержки, но тот лишь руками развел: мол, ничем-то помочь неспособен.
И бедолага, подчиняясь женской воле, приник к губам…
– …он будет длиться и длиться…
Некромант зеленел, но держался. Покойница лежала смирно.
– …длиться и длиться… – В приступе вдохновения Эржбета воздела очи к потолку. – Целую вечность…
Меж тем в Себастьяновом воображении некромант, благо матерый, опытный и с нервами крепкими, что корабельные канаты, постепенно осваивался. И вот уже на высокую грудь покойницы легла смуглая пятерня.
Нет, определенно, извращенец!
Некромант лишь плечами пожал: не он такой… жизнь такая.
– И он почувствует, как ее губы дрожат…
…не чувствовал, но, не прерывая поцелуя, вполне профессионально обшаривал тело, попутно сковыривая с платья жемчужинки, которые исчезали в широком рукаве.
Это не некромант, а мародер какой-то!
Впрочем, что Себастьян в некромантах понимает? Да и… должна же у человека быть материальная компенсация полученной в процессе творчества моральной травмы? Меж тем некромант увлекся, но отнюдь не поцелуем и не заметил, как темные ресницы покойницы дрогнули. Он опомнился, лишь когда тонкие руки обвили шею… острые коготки нави распороли и кожаную куртку, и рубашку, и темную шкуру некроманта. Тот попытался было вывернуться, но покойница держала крепко.
И губы раздвинула, демонстрируя острые длинные клыки.
– …она открывает глаза…
…черные из-за расплывшихся зрачков…
– …и тянется к нему…
…к шее, движимая одним желанием – вцепиться в нее, глотнуть свежей горячей крови. Некромант, все же матерый, а значит, бывавший во всяких передрягах, почти выворачивается из цепкого захвата, одновременно вытягивая из левого рукава осиновый кол…
– Тянется… – Кажется, на этом моменте вдохновение все же покинуло Эржбету, и она огляделась в поисках поддержки, которую получила незамедлительно:
– И видит его!
…в Себастьяновом воображении навь давным-давно жертву разглядела, оценила и почти распробовала на вкус. И от осинового кола отмахнулась играючи, только руку перехватила, сдавила до хруста в костях.
Некромант же зубы стиснул. Помирать просто так он не собирался, а потому, отринув всякое уважение к покойнице, которая, говоря казенным языком, выказывала реакции, несовместимые с человеческой сущностью, вцепился в волосы и приложил прекрасным лицом о край саркофага.
Навь взвизгнула не то от обиды, не то от боли и руки разжала… Впрочем, сопротивление ее лишь распаляло. Поднявшись в гробу, она села на пятки, широко разведя колени. Острые, посиневшие, они разорвали платье, которое повисло грязными пыльными лоскутами. Навь выгнула спину, опираясь на полусогнутые руки, и черные кривые когти оставили на камне длинные царапины. Змеиный язык скользнул по губам… Навь зашипела и, покачнувшись, плавным движением соскользнула на пол. Она приближалась на четвереньках, медленно, и точеные ноздри раздувались, вдыхая сладкий запах крови.
– Видит… и влюбляется!
– Да, – подхватила Эржбета, – с первого взгляда!
Навь остановилась и озадаченно моргнула. Потрясла головой, силясь избавиться от противоестественных для нежити эмоций.
Но куда ей против красавиц?
– Она видит истинную его суть…
Нежить кивнула – видит. И суть, и серебряный стилет, в руке зажатый, и желание этим стилетом в честную навь ткнуть. А за что, спрашивается? Она ж не виновата, что этот извращенец целоваться полез?
– И суровую мужскую красоту, – поддержала фантазию Иоланта.
Склонив голову, нежить послушно разглядывала несколько помятого некроманта. Тот же не спешил убрать клинок.
– …и одиночество… она сердцем понимает, насколько он одинок…
Сердце нави было столь же мертво, как она сама. Но нежить послушно порадовалась: с двумя некромантами справиться ей было бы куда сложней.
– Эти двое предназначены друг другу свыше…
…нежить охотно согласилась и с этим утверждением: ужин, предназначенный свыше, пусть и не столь романтично, но практично до безобразия.
Некромант, уже наученный горьким опытом воплощения чужих фантазий, лишь хмыкнул и послал нави воздушный поцелуй. Та оскорбленно отшатнулась, а в следующий миг бросилась на человека, норовя подмять его под себя…
– …и руки ее обвили шею…
…некромант захрипел, но силы духа не утратил и, перевернувшись, навалился на навь всем своим немалым весом…
– …а губы коснулись губ…
…клацнули клыки…
– И она со всей страстью юного тела откликнулась на его поцелуй.
Нежить всхрапнула, попытавшись избежать этакого сюжетного поворота, но делать было нечего.
– В ее животе разгорался пламень любви…
…навь ерзала, не смея прервать поцелуй, и одновременно попискивала, аккурат как трактирная девка, зажатая в уголке нетрезвым клиентом.
– …снедая всю ее…
Некромант старался, видимо осознав, от чего будет зависеть и его жизнь, и здоровье.
– Он же, неспособный справиться с собой, сорвал с нее одежды…
…лохмотья платья полетели на пол, обнажая угловатое, жилистое тело нави, и гривку темных волосков, что пробилась вдоль хребта, и черничную прелесть трупных пятен, и швы, оставленные бальзамировщиком.
– …и опрокинул на пол!
Красавицы слушали Эржбету, затаив дыхание.
Нежить, и без того лежавшая на полу, уже и не скулила, но лишь мелко, судорожно подергивала когтистою ногой.
– Он же снял с себя рубаху, обнажив мускулистый торс…
…торс уже был изрядно расцарапан, но на нежить впечатление произвел. Она даже замерла, вперив в некроманта немигающий взгляд черных глаз.
– …орудие его мужественности грозно вздымалось! – меж тем продолжила Эржбета.
Некромант покосился на клинок, зажатый в кулаке, и, отбросив, покраснел.
– …готовое погрузиться в трепетные глубины невинного девичьего тела…
Навь, видимо, тоже вспомнила, что умерла девственницей, хрюкнула и торопливо сжала колени. Себастьян от души и ей посочувствовал: все-таки с приличной нежитью так не поступают.
– Их захлестнула волна безудержной страсти… – Эржбета сделала паузу, позволяя слушательницам самим вообразить эту самую волну.
…навь вяло отбивалась, отползая к саркофагу, некромант наступал, потрясая орудием своей мужественности, которое вздымалось, может, и не грозно, но на покойницу производило самое ужасающее впечатление. Она уперлась спиной в стенку и обреченно закрыла глаза, признавая поражение.
Куда бедной нежити против волны страсти?
– …и не отпускала до самого рассвета.
Некромант только крякнул, прикинув, что до этого самого рассвета осталось часов пять-шесть. На лице его появилось выражение обреченное, но решительное.
– Их тела сплелись друг с другом… вновь и вновь его меч пронзал трепещущую плоть, исторгая из горла сладострастные стоны…
Себастьян прикусил мизинец, сдерживая тот самый стон, правда, отнюдь не сладострастный.
Пауза затягивалась…
– Как мило! – наконец произнесла Лизанька. – Так… откровенно… и эмоционально!
– Чувственно! – поддержала ее Габрисия, смахивая слезинку. – А… а что было дальше?
– Когда наступил рассвет, – Эржбета без сил опустилась на софу, – он понял, что не сможет без нее жить…
…обессиленный некромант растянулся на полу, вперившись пустым взглядом в потолок. И нежить доверчиво свернулась клубочком под его рукой.
– Он забрал ее…
…подумав, что с его-то профессией навь в паре иметь где-то даже выгодно…
– …и предложил ей свое имя…
…а заодно и долю в грядущих делах.
– И еще поместье… он оказался древнего рода… и князем…
Князь-некромант? И не простой, а бродячий? Хотя… если есть князь-актор, то почему бы и некроманту не случиться?
– Конечно, его родственники были против…
…в чем-то их Себастьян понимал. Нежить же, тихонько хмыкнув, вытащила из сумки будущего супруга записную книжицу, точь-в-точь как у Эржбеты, и принялась что-то царапать. Похоже, родственников у князя-некроманта имелось в изобилии, а потому в обозримом будущем голод нави не грозил.
– Особенно матушка… но она потом передумает и благословит их…
Выразительно фыркнув, навь обвела очередное имя кружочком, надо полагать, решила опередить этот сюжетный поворот. И верно: от материнского благословения и упокоиться можно. А загробная жизнь нави пришлась очень даже по вкусу…
– Я назову книгу «Полуночные объятия», – доверительно произнесла Эржбета, поглаживая кожаную обложку. И ее поспешили заверить, что название – ну очень удачное…
Некромант промолчал, только будущую жену за острым ухом поскреб. И она блаженно зажмурилась… в конце концов, и нежити ничто человеческое не чуждо.
Глава 2
О королевском коварстве, бабочках и переменчивых обстоятельствах
Все могут короли.
Первый пункт Статута королевства Познаньского, каковой вызывает немалые нарекания средь противников абсолютной монархии
…тем же вечером его величество изволили дремать в библиотеке. Не то чтобы в Гданьской резиденции не имелось иных покоев, но вот в библиотеке королю спалось особенно хорошо. Благотворное воздействие оказывала тишина, изредка нарушаемая кряхтением смотрителя королевской библиотеки, пребывавшего в том почтенном возрасте, до которого и сам Мстивойт Второй надеялся дожить. Способствовал покою и полумрак, и массивные шкапы, достававшие до самого потолка, и сам вид томов, солидных, толстых, с кожаными переплетами и золотой вязью названий.
Бывало, в полудреме его величество приоткрывали глаза и принимались названия читать.
…Истинная история королевства Познаньского, от темных времен до дней нынешних, писанная…
…Благие деяния короля Згура Первого…
…Подробное жизнеописание святой Бенедикты…
Читал и вновь возвращался в полудрему, скрываясь в ней и от королей былых времен, и от святых, и от прочих напастей. Бывало, что начинал точить душу червячок: мол, все-то предки чем-то да прославились, кто войнами победоносными, кто реформами, Болеслав Первый опять же университет основал, а он, Мстивойт Второй, просто царствует себе…
И что после смерти его напишут?
Что, мол, был такой король… просидел на троне два десятка лет, да без толку. И ведь не докажешь-то потомкам, что войны в нынешние времена – мероприятие разорительное, в реформах надобности особой нет, потому как живут подданные тихо и со всем своим удовольствием, а университет новый основывать… кому он надобен?
В каждом городе уже имеется.
А в Познаньске – так цельная Академия.