Tearing off the masks

Это только твоя вина. Он умер из-за тебя, Алекс.

Росс зажмурилась, боясь представить лицо брата.

Она не виновата. Алекс первым задел ее за живое. Он не имел права.

Он вынудил ее сказать ему жестокие вещи, потому что сам был не менее жесток..

Она обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком, рассматривая свои потертые кеды. Ей хотелось забыться, стереть из воспоминаний это утро, чтоб больше никогда не чувствовать себя так паршиво.

– Хэй, леди? Кажется, твои глаза совсем слипаются.

– Да, – прошептала она, – Возможно, ты прав, и мне нужно поспать..

Она отключила мобильник, исчезая для Алекса и всех остальных, – пока это было лучшим решением.

***

– В этом?

– Да.

– Где?

– Это не столь важно. Он защищен от влаги. Сигнал поступает к нам каждые десять минут. Плотность материала достаточная, так что порвать его не сможешь, даже, если очень захочешь.

– Предусмотрительно.

Бэдэр стянул свою старую резинку, швырнул ее на стол, и его светлые волосы рассыпались по плечам. Он зацепил свой "подарочек", оставленный ему Норой, зубами, и начал старательно зачесывать пальцами волосы с висков, поднимая их вверх к затылку.

– Где она? – невнятно промычал Тони.

– Она просила оставить доступ к материалам, касательно дела, о котором вы говорили. Перемещения, а так же личная информация о Старейшине является Высшим Приоритетом, Тони, у тебя нет необ-…

– Я понял, Дэниз, спасибо.

У него было не так много времени. Через два дня их задание вступало в силу, а ему еще предстояло прошерстить всю информацию за последние пять лет, связанную с Отверженными и случаями, зафиксированными Дэниз в вопросе слияния. Он вздохнул, предчувствуя бессонную ночь, потраченную на одного только Мармонта. Информации по нему было не так уж и много, но одна ее часть была связана с небезызвестной беглянкой, а это сулило Тони не только головную боль, но и раздражение. Он испытывал его каждый раз, когда вспоминал ту ночь в доме Алекса.

Совету не ясно, по какой причине Диего решил показаться именно сейчас. Связано ли это с грядущим переворотом? Может, Отверженные хотели развязать новую войну, а он выступал от лица Исаака? Зачем тогда просить о главенстве в рядах Чистильщиков и выдавать своего союзника? Даже ему казалось, что в этом деле что-то не вяжется.

Дэниз передала блондину очки, и он надел их.

– Кто-нибудь еще это увидит? Вокруг нас стены из стекла, если ты не заметила.

– Сейчас любой, кто смотрит в сторону этого кабинета, видит только собственное отражение и все, что окружает его вокруг, не переживай. Ты готов?

– Д-…, – Бэдэр запнулся. Он нырнул рукой в нагрудный карман своего жилета, выуживая телефон, – Подожди секунду, – палец смахнул вправо, и он принял звонок, тут же прикладываясь ухом к динамику, – Что? Ты нашел ее?

– Ее сигнал оборвался у Джо, но он сказал, что она зашла буквально на несколько минут.

– Думаешь, врет?

– Тони, я хочу, чтоб ты забрал ее, – надломленный голос друга звучал ужасно, – Майк до сих пор торчит на Совете. Сомневаюсь, что Руби пойдет мне навстречу, если узнает, почему я наорал на нее.

– Подожди секунду, – он прикрыл динамик, и посмотрел в стеклянные глаза Дэниз, – Сколько это займет времени?

– Если ты приступишь сейчас – несколько часов, в зависимости от твоей собственной скорости.

– Ха-ха, очень умно сравнивать наши показатели, Дэниз, – он убрал руку, возвращаясь к разговору, – Это необходимо прямо сейчас?

– А ты сейчас чем-то занят? – удивился Росс, – Где ты?

– Если смотреть правде в глаза, Алекс, – решил увильнуть Тони от ответа, – Я вообще сомневаюсь, что она прислушается ко мне. Насколько ты помнишь, в последний раз я одел на нее Дисциплинарный Браслет, и она не упускала еще ни разу возможности сообщить мне о том, какой я козел.

На том конце молчали. Блондин сглотнул, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Алекс?

– Тони, я не смогу отправиться туда с холодной головой, зная, как закончился наш последний разговор.

Бэдэр переваривал услышанное, закусывая щеку с внутренней стороны. Дэниз пялилась на него, молча ожидая команды.

– Когда ты давишь на жалость – ты худший из всех, – констатировал блондин.

– Просто я помню твою ванную, чувак. Она слишком узкая, – пошутил Росс, – Ну, ты же не позволишь другу умереть молодым, На-та-ни-....

– Ладно-ладно, заткнись, хорошо? – зарычал Тони в трубку, – Я попытаюсь. Жди звонка.

Не дожидаясь ответа, он отключился.

– Давай, начнем побыстрее, – обратился он к Дэниз. Пальцы замерли у металлической холодной оправы, и Бэдэр сделал вдох, готовясь к тому, что сейчас увидит. Два коротких постукивания пальцами, и перед его глазами открылась чужая жизнь.

Он просматривал статьи, документы, отмечал награды и пометки Совета, касательно службы, когда Диего еще находился в рядах Надзирателей. Кадры проносились один за другим, фотографии пестрели перед ним, и он детально разглядывал каждую, где мог заметить Майка, Алекса и, в редких случаях, Саманту.

Один раз Мармонт отделался выговором в подростковом возрасте.

Бэдэр засмеялся, видя перед собой лучезарное лицо Алекса, обхватывающего оторванную голову статуи. Они корчились, пока их снимали на камеру, и Диего развернул ее к себе, рассказывая о юношеской мести и разбитом сердце.

– И что ты говоришь дядюшке Бенди? – спросил он Алекса, приближая кадр. Росс подкинул мраморную голову вверх, тут же перехватывая ее, и обернулся.

– Я хочу сказать тебе, Бенджамин, – запыхавшийся, он посмотрел в высеченное лицо и ткнул пальцем свободной руки куда-то меж бровей, – Чтоб ты шел к черту со своим клятым распределением! Я ее любил, кусок ты дерьма! Только такому ублюдку, как ты, могла прийти в голову эта тупая идея, – Диего заржал.

– И поэтому ты решил ее оторвать? – спросил он его. Росс фыркнул и на его лице расцвела улыбка.

– Оторвать… Оторвать и, – он замахнулся, швыряя ее куда-то в сад, – Выбросить нахрен, раз она такая безмозглая!

Их смех наполнил помещение, и яркая дорожка, мерцающая светом, проскользнула через пальцы Тони. Он резко дернулся и испуганно посмотрел сквозь стекло очков на Дэниз.

– Что это такое?

– Это его состояние Души, поддающееся анализу, – ответила она на автомате.

– И что оно говорит?

– Он счастлив.

– Нас кто-то заметил! Алекс! Алекс, тащи свою задницу! – завопил Диего, – Мы прерываем наш репорта-а-аж!

Видео оборвалось, растворяя следом мерцание, и Тони вильнул рукой вправо на следующий слайд, ощущая осадок чего-то неясного внутри себя.

– Дэниз, почему я никогда и нигде не слышал о нем раньше? Он был другом не только ему, но и Майку.

– Это может нарушить один из Законов Кодекса о неразглашении. Согласно отчету о его последнем задании, его дело прикреплено и отнесено к Отверженным. Если бы тогда он остался каким-то образом жив и передан в Центр, вероятнее всего анализ выявил бы его действия и рассмотрел, как измену. В таком случае, все заканчивается в обоих решениях дурно, но он умер раньше, чем это могло произойти. Конечно, сейчас выяснилось, что это не так, но на то время, все свелось к полному изыманию любого упоминания о Диего, а каждый, кто его знал, оказался связан Законом, препятствующим упоминанию.

"Как жестоко"– подумал Бэдэр, слушая ее. Она смолкла, возвращаясь к своим делам, и Тони последовал ее примеру, пролистывая дальше.

Остальная часть включала в себя отчеты о проведенных заданиях, подписанные документы о его пройденных комиссиях, пояснительные записки. Блондин провел за этим еще пару часов, время от времени ерзая на кресле, чтоб устроиться поудобнее. Когда ему это надоело, он скинул берцы, завалившись на белый кожаный диван. Дэниз оставила на журнальном столике чашку кофе и несколько батончиков, но в тот момент он уже не хотел есть, насыщая свой голод информацией, которую его глаза никогда не должны были видеть. Сердце больно дернулось, вызывая спазм в грудной клетке, а во рту пересохло. Он вцепился в кисть Дэниз, принимая сидячее положение, и дернул ее на себя. Ее лицо оказалось напротив его, и волна гнева обрушилась на плечи парня, вбивая его в сидение. Тони выдернул очки, швыряя их на пол.

– Скажи мне, что это неправда!

Голограмма последнего материала развернулась перед ними. Ей не нужно было оборачиваться, чтоб посмотреть, что так сильно привело его в бешенство – все это итак было в ее базе. В ее голове. И Тони впервые захотел сделать с кем-то то же, что Алекс сделал с мраморной головой Бенджамина – оторвать и выбросить к черту.

– Это правда.

Он смахнул чашку со стола в стеклянную стену.

***

Джо не впустил его.

Впервые на ее памяти этот добрый мужичок, отстаивающий свободу всяк и каждого, сказал кому-то "нет". И этим кем-то оказался именно ее брат.

Сэм подпирала собой дверь в спальне Эдиты, скучающе листая ленту на телефоне Карла, одолженный им на некоторое время, пока его руки были заняты напитками и блокнотом для заказов. Она посмотрела вниз, оценивающе глядя на свой наряд. Короткие черные шортики и черная майка на бретельках – все это едва прикрывало ее кожу, но она успокоила себя тем, что сегодня никто не решится подняться на второй этаж. Джо дал ей пространство, ограничившись баром, и заверил, что проследит за тем, чтоб никто не прошмыгнул наверх. Она тихонько прикрыла дверь, слыша топот ног и цоканье шпилек. Обойти эту толпу напрямик стало бы верхом идиотизма.

Днем Карл показал ей еще один путь на крышу , и Сэм воспользовалась этим, бредя через запасной выход, о котором знали только они. Шатенка вцепилась в металлическую тетиву и задрала ногу, наступая на первую ступень. Так она и оказалась на крыше, где ее место нахальным образом занял парень, с которым они перекинулись несколькими фразами прошлой ночью.

Он лежал, закинув руки за голову, его волосы покачивались на ветру, а глаза смотрели в черное полотно неба.

"Что он здесь делает?"– сжимая в ладони мобильник, подумала Росс, – "Если я заору – меня никто не услышит, внизу слишком шумно. Если позвоню – он сбросит меня с крыши раньше, чем Джо успеет выйти из-за стойки. Черт. "

Она переступила с одной ноги на другую, шаркая кедами, и этот звук привлек его – он перевел взгляд на девушку, молча смотря Сэм в глаза.

– Ты занял мое место, – отбросив все варианты расправы, она вскинула брови, корча самую недовольную мордашку, на которую только была способна. Он не впечатлился ее актерским мастерством и согнул руку в локте, держа меж пальцев уже знакомую ей монету.

– Бенджамин или Сибэл? – бросил он в ответ. Она склонила голову, слабо видя очертания высеченного лица одного из Старейшин. Первый отличался мудростью и честностью, тогда как вторая – жестокостью и беспрекословностью. Она фыркнула, качнувшись взад и вперед. Этот парень что, серьезно?

– Бенджамин или Сибэл? Маленькая воришка, каков твой ответ? – повторил брюнет, улыбаясь. Сэм задохнулась от возмущения, услышав свое новое прозвище, и всплеснула руками:

– Бенджамин! – выпалила она, – И я ничего не крала!

Ее негодование, казалось, совершенно его не трогало. Он подкинул монету высоко вверх, и девушка сделала шаг вперед нетвердой ногой по профнастилу, намереваясь перехватить раздражающую вещицу. Скользкая поверхность крыши лишила ее равновесия, и она вскрикнула, понимая, что сейчас точно свалится, кубарем слетев вниз.

Она зажмурилась, ожидая удара и боли, пока не поняла, что две крепкие руки намертво пригвоздились к ее телу, прижимая к себе. Монета шлепнулась недалеко от них, оповещая их о своем приземлении. Под ее ухом грохотало чужое сердце, легкий аромат, исходящий от этого парня, щекотал ей нос, и она шевельнула пальцами, ища опору, но цеплялась за плотный материал толстовки, под которой чувствовался жилет Чистильщика.

– Отпусти меня, – похлопав его легонько ладонью по груди, попросила девушка. Она подняла голову, ощущая, как его рука крепче вцепилась в ее талию.

– Мы свалимся, не ерзай, – рявкнул он недовольно. Их взгляды вновь встретились, и она отвела глаза в сторону, роняя голову обратно.

Во имя Совета, что она здесь делает? Ей же спокойно сиделось в комнате Эдиты! Теперь телефон Карла точно лежал разбитым где-то внизу. И хотя он вряд ли на нее накричит, но счастлив точно не будет – это она знала наверняка.

– Ты же Чистильщик, – сказала Сэм, вспоминая, как Паркс окрестил этого парня боссом, – У вас тоже есть возможность скакать, куда заблагорассудится. Перемести нас.

– Нет.

– Почему?

– Ты не попросила.

– Пожалуйста?

– Это по-твоему просьба, маленькая воришка? – смешок сорвался с его уст.

– По-твоему нет, человек – монета? – огрызнулась Росс.

Он тихо засмеялся, стараясь не дергаться лишний раз, но она чувствовала вибрацию, исходящую от его тела.

– Человек – монета? Ничего лучше не могла при-…

– Я сейчас дернусь, понял? – угрожала она ему.

– Ноль претензий, молчу.

Его сердечный ритм продолжал бить в том же ключе. Она удивилась мысли, что он мог действительно бояться свалиться вниз, когда имел возможность в любую секунду прибегнуть к тому, чтоб воспользоваться перемещением и прекратить искушать судьбу.

Она устала. Весь этот день испытывал ее на прочность с первой секунды пробуждения до действующей. Ожидание распределения казалось ей чем-то очень далеким и невозможным, а бытовые неурядицы и ссоры с братом – обыденностью, пророчащей Сэм скверное и безрадостное будущее. Она прижалась щекой к чужой груди, съежившись от холода.

– Ты не такая, как вчера, – прервав молчание, тихо сказал брюнет, – Все в порядке?

Она кисло улыбнулась, зная, что он не видит этого. Да и какая ему разница? Ее дела его никаким боком не касались. Но обычно выворачиваться наизнанку перед незнакомым человеком гораздо легче, чем перед кем-то другим, верно?

– Нет, – призналась она, – Все плохо, – а потом добавила, – Просто ужасно.

Он замялся в ответе, и Сэм всерьез задумалась, говорила ли она что-либо вообще вслух или это было только в ее голове. Она разомкнула губы, чтоб еще раз повторить, но парень опередил ее:

– Поделишься?

Она вцепилась пальцами в ткань на его груди, сгребая ее в кулачок, и плечи ее задрожали. Сэм молча кивнула – ком подкатывал вверх, но она сглотнула его, мужаясь, и из ее рта вылетел только всхлип навстречу его просьбе.

– Человек – монета начинает нервничать, когда слышит звуки, похожие на плачь, маленькая воришка, – его рука осторожно поднялась вверх, опускаясь на ее затылок, и они оба вздрогнули, чувствуя, как соскальзывают немного вниз.

Саманта выдохнула и слабо улыбнулась. Человек-монета…

– Ты прав, твое прозвище звучит более нелепо, чем мое. Может, скажешь, как тебя зовут, чтоб я знала, перед кем буду в теории плакать, капая соплями на его грудь?

– Нет, – возразил он, – Мне нравятся наши ролевые игры – в этом есть какой-то шарм.

– Ты извращенец?

– Эй, – отдернул брюнет, – Мы уже выяснили тайные пристрастия друг друга, давай не углубляться.

Она рассмеялась и шмыгнула носом.

– Мой брат надавил на больную мозоль, – решилась Сэм, – С вашей работой, конечно, это может показаться пустяком, а не поводом для нытья.

– Ну, мы сейчас вроде как твои неурядицы разбираем.

– Точно.

– И что же он твой – воришка – побольше – брат? Что он сделал?

– Он сказал… Ха-а-а… Он сказал, что не жалеет об одном решении, которое ему пришлось в прошлом принять и подчиниться. А я не хочу верить в то, что его слова могут быть правдой.

– Почему?

– Потому что… Не знаю. Потому что он любил так же, как и я? – задумалась Росс, чертя пальцем незамысловатый узор на его груди, – Он рассказывал мне в детстве, что Душа отражает истину поступков и чувств. Я ведь видела это своими глазами. Такое не подделать.

– Но чувства могут измениться, – возразил парень, – Это реально.

– Кроме обиды от потери, ненависти из-за несправедливости и любви или тоски – не уверена, что можно изменить что-то из этого к мертвому человеку, – понуро ответила Сэм, – Смерть есть смерть.

– О, – протянул брюнет, ничего не поясняя.

– Что?

– Я просто подумал: раз ты считаешь, что чувства в прошлом не подделать, то, вполне вероятно, твой брат узнал о каких-то действиях этого человека, которые могли повлиять на его чувства сейчас? Вроде логично, нет? Кстати, – он щелкнул пальцами над ее головой, отвлекаясь на секунду от волос шатенки, – Я требую повышения в ранге от человека – монеты до человека – смекалки. Прошу принять к сведению.

Она усмехнулась, зная, что он все еще перебирает ее локоны.

– Нет, – не согласилась Сэм, – Он был лучше всех. И я вынуждена отказать тебе в повышении.

– Черт, эта так низко с твоей стороны, что я почти что зол.

– Перебесишься.

– Ты сильно его любила?

– Вопрос без ответа в студии, дамы и господа, – протянула она, решив, что итак сказала достаточно.

Он прыснул.

– Хорошо, – хмыкнул он, – Значит, Том займет его место.

Это прозвучало неуверенно, словно он не мог решиться – задать вопрос или высказать факт. Но девушка ответила:

– Это место никогда не будет занято кем-то другим. Оно только его, – серьезно и немного сердито сказала она, а после улыбнулась, – И ты только посмотри на меня. Вчера я позволила парню закружить меня, а сегодня я лежу на краю крыши поверх другого, цепляясь за него, как за спасательный круг. Веду себя, как настоящая засранка.

– Стыд присутствует?

– Пока не определилась.

– Хм.

Сэм слегка похлопала ладонью по его груди, как делала это в первый раз.

– Человек – монета.

– Что? Я пытаюсь мысленно придаться осуждению, – веселье промелькнуло в голосе брюнета.

– У тебя на это будет целая ночь, а мне уже очень холодно…

Он вздохнул.

– И куда желает отправиться маленькая воришка?

– О, подожди, я еще не сказала "пожалуйста ". Слушай внимательно, такое с тобой впервые.

– Ага.

– Пожалуйста.

– Нхах, принято. Итак?

– Что-то мне подсказывает, что ты знаешь этот дом вдоль и поперек, – догадалась она. Его рука опустилась ниже, касаясь лопаток, и приятная дрожь прошлась от макушки до пят.

– Согласен, человек – смекалка сегодня по праву наследования передается именно тебе.

– Я хочу в комнату Эдиты.

– Ничего не бойся, – четко сказал он, закидывая руку себе за голову и приложил ладонь к шее. Они соскользнули вниз, и Сэм вцепилась в него сильнее, обхватывая крепкое тело под собой двумя руками. Они падали, и девушка в испуге подняла на него глаза, видя, как он широко улыбается. В то мгновение, когда они перестали чувствовать опору под собой, она вскрикнула, и вспышка света озарила ее лицо.

Она сщурила глаза. Легкий звон засел в ушах, и теперь парень держал ее на руках, твердо стоя в комнате сестры Джо. Брюнет склонил голову.

– Ты в порядке?

– Я…, – неуверенно начала она, отвлекаясь на посторонний шум за дверьми, – Постой, что-то…

– Нет! Мы не впустили его, и ты сейчас добьешься того, что Твоей ноги тоже больше здесь не будет!

Несколько тяжелых ударов обрушились на дверь.

– Росс, я знаю, что ты здесь! Давай просто поговорим, я не стану силой вести тебя к Алексу!

Шатенка испуганно посмотрела в лицо Чистильщика. Он криво улыбнулся, поджимая губы.

– Вот как, – прошептал он, – Сторожевой пес пожаловал…

Парень опустил Саманту на мягкую кровать Эдиты, пока череда безостановочных ударов продолжалась.

– Тони, я в последний раз прошу тебя уйти по-хорошему!

– Тебе тоже стоит уйти, – тихо сказала она, оглядываясь по сторонам в панике. Комната Тортон находилась под баром, уходя глубоко под землю – было смешно искать окна. Брюнет присел на корточки перед ней. Он коснулся своей шеи и протянул руку, аккуратно смахивая волосы, упавшие на лицо Саманты.

– Я же говорил тебе, Сэм, – мягко прошептал он, – Ничего не бойся. Все в порядке. Я решу это.

Она в растерянности уставилась на него, и немой вопрос всплыл в ее глазах, но он оставил в ответ ей только искры, исчезая в неизвестном направлении.

Замок в двери затрещал, и преграда, разделяющая комнату Эдит с коридором, слетела с петель.

Глава 5

5 лет назад

Диего поднял глаза, заглядывая в отражение зеркала, и поджал бледные губы. Привычная ржавчина его волос обратилась непроглядной чернотой. Его пальцы на руках были тоньше и длиннее, а кожа стала белой, как ранний снег. Мармонт нагнулся над раковиной и провел указательным пальцем по прямому носу – от россыпи веснушек не осталось и следа. Даже горбинка и та – вытянулась в ровную линию.

Нет. Это лицо ему не принадлежало, а было черт пойми чьим.

Красавчик, скажи.

Он обессиленно вздохнул, опуская голову. Порой шею жгло необузданным огнем. В такие минуты хотелось биться головой об стену – лишь бы перебить чем-то это ноющее чувство, выжигающее в нем правду.

Парень сжал кулак и сомкнул челюсти, врезаясь костяшками в поверхность тонкого зеркала. На шум среагировал кто-то сверху, но ему было наплевать.