скачать книгу бесплатно
Выходили из кабинета оба уверенной походкой. Но если рейхсграф легко шел навстречу предстоящему испытанию души и тела, то Катрин шагала с тяжелым сердцем. Она не питала никаких иллюзий и знала: сестра Кристина, жрица культа Пути, ее ненавидит.
Катрин понимала, что ее судьба – в самом ближайшем будущем, всецело зависит от успеха грядущего мероприятия. Впрочем, оба они – и рейхсграф, и Катрин, сейчас шли в медицинский отсек с пониманием того, что их жизни теперь напрямую зависят от Никласа Андерсона.
Зависят от итоговых результатов его скорой смерти.
Глава 4
На втором этаже особняка оказалась очень и очень неплохая медицинская лаборатория – с оборудованием, подобного которому Никлас не видел ни в Русском кадетском корпусе, ни в Танжере. Похоже, озвученные рейхсграфом сложности с доступом Нового Рейха к ресурсам технологий медицины не касались. Или же все, что Никлас сейчас видит, привезено контрабандой и установлено нелегально. Тоже вариант.
В кабинете Никласа встретила медсестра в белом халате. Лицо ее скрывала медицинская маска, но юноша узнал девушку по глазам – это была Кристина Брандербергер, белая жрица тайного направления культа Пути. Ее белые волосы, недавно распущенные, сейчас были собраны в хвост и спрятаны под аккуратную шапочку.
Верхний свет Кристина не включала, лаборатория тонула в полумраке – за окнами давно утро, но на улице шел моросящий дождь. Серые облака закрыли все небо, поэтому естественный свет из окон почти не освещал помещение.
Никласу вдруг очень захотелось развернуться и убежать прочь из этого здания. Настолько, что он сжал кулаки, сдерживая эмоции. Это не было следствием страха – привычно плещущегося на периферии сознания. Кроме страха, включилась логика событий: несмотря на рекомендацию отца, иметь дело с теми, кто якшается с синей гнилью…
– Господин Бергер, – приятным голосом произнесла Кристина, заставив Никласа вздрогнуть. – Проходите, снимайте обувь и раздевайтесь до пояса, – показала жрица культа на кушетку и рядом стоящую вешалку. На русском она, как и ее сестра Катрин, говорила безо всякого акцента.
– Здесь какая-то ошибка. Я не Бергер.
Все, не нужно ему местное гостеприимство, надо валить – принял Никлас решение, думая, как покинуть кабинет. В туалет отпроситься? Кристина между тем никакого удивления словам юноши не высказала. Обернувшись, переодетая в халат медсестры жрица взяла со стола и продемонстрировала ему обложку медицинской карты. На ее обложке Никлас увидел прикрепленную массивной скрепкой прямоугольную карточку аусвайса.
– С сегодняшнего дня вы Никлас Бергер, сын райхсриттера Бергера, обучавшийся в пехотном училище Танжера и прибывший в Грайфсвальд, чтобы поступить на службу к рейхсграфу Дитриху…
Кристина, не прекращая говорить, положила карту и чуть отошла от стола. Щелкнул переключатель, помещение залил яркий свет – Никлас едва не поморщился от воцарившейся вокруг белизны. Когда помещение озарило светом, недавняя логика показалась вдруг корявой, а страх оказался полностью погашен, уступив место смущению. Интересно, что подумали бы о нем в семье – если бы узнали, что он сбежал с медосмотра! Сжав зубы от накатывающего смущения и даже стыда, Никлас подошел к столу.
– Сейчас измерим ваши антропометрические данные, после этого я возьму у вас кровь на анализы…
– Вон оно что. А зачем? – пробормотал Никлас в состоянии крайней задумчивости, рассматривая аусвайс со своей фотографией и новой фамилией.
– Зачем анализы? – поднялись брови Кристины.
– Нет, я про новую личность.
– Для вашего отца совершенно нежелательно афишировать свои связи с десницей кайзера. У вас в Африке слишком много самых разных людей, которые могут использовать это в своих интересах.
Никлас промолчал, но внутренне согласился с логикой – отчего на душе стало спокойнее. Действительно: Корпуса Югороссии, Французский Легион, совет командиров вольных рот, форпосты и монастыри Москвы, аванпосты Народной армии Китая и Триады, храмы культа Пути и даже анклавы северных язычников – все это варилось, вернее, жарилось в тесноте малопригодных к проживанию территорий на гигантской сковородке, в которую превратился некогда черный континент.
Кристина уже подошла к Никласу и начала измерения, записывая в личную медицинскую карту его рост, вес, обхват груди, размах рук и длину ног; даже сняла метку со ступней. После этого показала на кресло и, когда Никлас присел, протерла ему спиртовой ваткой сгиб локтя.
– Вы все так умело делаете. Где приобрели опыт? – поинтересовался Никлас ради поддержания беседы.
Кристина не ответила, лишь едва заметно улыбнулась.
– Качать? – поинтересовался Никлас, когда она затянула ему жгутом руку чуть повыше локтя.
– Нет, не нужно. Кулак сожмите. Глубоко вдохните. Выдыхайте.
Кристина воткнула иглу на выдохе, так что Никлас даже не почувствовал укола. Набрала одну пробирку крови, отсоединила, набрала вторую. Третью. Четвертую – выстраивая их рядком в держателе специальной подставки. Пустых пробирок, с заранее наклеенными бирками, там было еще много. Никлас отвернулся, разглядывая стены кабинета. Увидев, что он не смотрит, Кристина быстро и сноровисто взяла небольшой шприц без иглы и, вместо того чтобы забирать кровь, ввела Никласу в вену несколько кубиков бесцветной жидкости.
– Это что? – обернувшись, успел заметить пустой шприц Никлас.
Больше он ничего осмысленного сказать и предпринять не смог – тело просто перестало повиноваться. Странное ощущение – вроде внутренне обмякнув, он почувствовал себя словно задеревеневшим; навалилась мутная тяжесть, мешающая мыслям. При этом глаза оставались открытыми, происходящее Никлас наблюдал. Видел, как Кристина подошла к двери, как вернулась с двумя подручными – те самые егеря из бригады «Рейнхард», которые сопровождали ее совсем недавно.
Телохранители жрицы быстро и уверенно переложили Никласа на раздвижные носилки, понесли его по коридорам. Он по-прежнему мог видеть, наблюдая над собой качающийся в такт шагов потолок.
Принесли его в помещение с белыми стенами, где – заметил он краем глаза, была установлена немалого размера ванная. Никлас видел нечто похожее в журналах, как правило в подобных купались и позировали в пене красивые девушки. Сейчас, правда, ни воды, ни пены и ни одной красивой девушки рядом не наблюдалось. Кроме Кристины – но из-за выражения лица выглядела она совершенно непривлекательно. Как раз сейчас жрица словом и жестом приказала егерям положить Никласа внутрь ванной и начать раздевать.
Нет, не ванна – больше похоже на ложемент, причем не для одного человека. Если справа ограждение бортика, то слева – аналогичное место, как будто незанятая половина.
«Для чего? Для кого?»
Кристина между тем приложила Никласу к вискам присоски датчиков, несколько таких же прилепила на грудь и принялась настраивать прибор на подкатном столике, глядя на огоньки телеметрии. Явно удовлетворившись, повернулась к юноше и начала уверенно избавлять его от оставшейся одежды и нижнего белья.
– Вы спрашивали, где я приобрела навыки медсестры, – улыбнулась Кристина, глядя в глаза Никласу. – Прежде чем ступить на Путь жрицы и отправиться в Вевельсберг, я получала образование в Гейдельберге, на факультете медицины. Вы когда-нибудь бывали в прозекторской? – улыбнулась она, пристально глядя в глаза обездвиженному юноше.
Никлас едва сдержал накатившую было панику. Сразу несколько знакомых и совсем неприятных, недобрых слов стали причиной тени всепоглощающего страха: Вевельсберг – знаменитая Академия Смерти Нового Рейха; прозекторская – место, где препарируют трупы. Внутри все буквально заледенело. Если и были какие-то надежды после обездвиживания, что все еще может закончиться хорошо, то сейчас они пропали.
Темная тоска и страх едва не захлестнули Никласа. Едва-едва: единственное, что он мог сейчас делать, это то, чем занимался всю свою жизнь, – бороться со страхом. И у него это пока получалось, накатывающая паника сейчас была задавлена, отодвинута на самый далекий край сознания.
Пока Кристина заканчивала его раздевать, Никлас лихорадочно думал, что может сделать. Вот только ничего путного в голову совсем не приходило. Кристина вдруг снова заговорила, изредка посматривая на прибор на столике рядом:
– В мире есть несколько процентов людей с определенными… нарушениями психики, как называют это некоторые. Я же предпочитаю говорить – люди иного развития. Часть из таких людей, как считается, не испытывает чувства страха. Более того, в опасных ситуациях эти люди обретают ледяное спокойствие. У нас, на землях нашей великой германской нации, очень непросто найти достаточное количество обладающих подобной способностью людей, поэтому мы были вынуждены расширить географию поиска.
«Достаточно для чего?»
– Скажите, Никлас, вам не страшно? – тон Кристины утратил деловую сосредоточенность, жрица Пути даже вдруг рассмеялась: – Ах да, вы же не можете говорить.
Никлас по-прежнему лежал не в силах пошевелиться, но ложемент был чуть приподнят – так, что он наблюдал почти все помещение. И сейчас он увидел, как во время смеха Кристины открылась дверь и в лабораторию зашел рейхсграф в сопровождении Катрин. Валькирия была в прежнем сером мундирном платье, а вот рейхсграф сменил мундир на белый халат. Под которым – халат как раз сейчас упал на спинку стула, Дитрих Брандербергер оказался обнажен. И сейчас рейхсграф уже ложился в ложемент по соседству с Никласом.
«Бергер и Брандербергер – отчего такие похожие фамилии?»
– Почему у него открыты глаза? – вдруг спросила Катрин, глядя на Никласа.
– Потому что почему бы и нет? – развела руками Кристина. В ее вроде бы доброжелательном и приветливом тоне отчетливо послышался вызов.
– Он нас видит? Он в сознании? – с беспокойством спросила Катрин.
– А как еще проводить процедуру, сестра? С бездушным телом никогда ничего не получится, включай голову хоть иногда.
«Получится что?»
Неожиданно Никлас почувствовал, что ложемент начинает заполняться жидкостью. Не водой – это была более тяжелая, плотная. Скорее гель… От появившейся догадки Никлас с неимоверным трудом смог справиться со своим страхом, едва не шагнув в темную бездну лишающей разума паники.
Умный гель – именно с этого начиналось заражение планеты синей гнилью, иначе называемой смартмассой. В этот момент подкатной столик от ложемента отъехал. Закрывая обзор, над Никласом склонилась Кристина, а чуть погодя на лице у него оказалась плотная маска – настолько плотная, что он услышал громкий и равномерный звук своего дыхания. Гель уже полностью заполнил ложемент, скрывая Никласа с головой; глаза так и оставались открытыми, он продолжал видеть склонившийся над собой размытый силуэт Кристины.
Все в поле зрения вдруг окрасилось в синие оттенки. Еще пара секунд – и вокруг зазмеились десятки, сотни тонких плетей, обвивавших Никласа. Смартмасса, основа слизи – догадался он с содроганием. Никлас почувствовал тяжесть по всему телу и, в очередной раз вдохнув, понял, что в маске больше нет воздуха: интрогель хлынул ему прямо в легкие. В это же время десятки тонких змеевидных плеток обвили его голову, ввинчиваясь в ноздри, глаза и уши, проникая прямо в мозг.
Несколько секунд – и мир вокруг изменился. Ощущение мира изменилось – Никлас вдруг осознал и почувствовал себя так, словно борец на краю ковра в неудобной, сложной к сопротивлению позе – под давлением противника, находящегося в более выгодной позиции. Такое не раз бывало во время учебных поединков с братьями, вот только сейчас – Никлас отчетливо это осознавал, за краем ковра не поражение, а смертельная пропасть.
Его разум вместе с сознанием сейчас выталкивала, выдавливала из тела неведомая сила. В этот момент панический страх, заключенный за ледяной стеной спокойствия, наконец захлестнул Никласа. Словно заборы плотины упали, и впервые с детства волна паники рванулась изнутри, полностью подчиняя его разум.
В этот же момент вернулся контроль над телом, и Никлас рванулся с истошным криком, пытаясь вынырнуть из плотного геля. Наживо чувствуя, как выходят, вытягиваются у него из головы тонкие змейки плетей смартмассы, он с криком вырвался на поверхность. И тут же закашлялся, звучно отплевываясь гелем – плотным и тягучим, словно желейный пудинг.
Глаза застилало мутной пеленой от стекающего по лицу геля, но Никлас видел, что рядом суетится несколько человек. Слышал равномерный неприятный писк, видел обмякшую фигуру рейхсграфа, оставшегося в ложементе. Никласа схватили и зафиксировали, подняли, наклонили – помогая извергнуть из себя тягучий гель, в котором проглядывали синие сгустки плетей смартмассы. Сознание постепенно начало гаснуть, перед глазами пошли черно-красные круги.
– Ничего страшного, при перемещении такое тоже иногда бывает, – услышал Никлас спокойный голос Кристины.
«Перемещении?»
Логическая картинка в угасающем сознании сложилась: ложемент с умным гелем и щупальцами смартмассы, рейхсграф Брандербергер рядом, возникшее недавно ощущение выдавливаемого из тела разума.
Никлас слышал о подобном, о перемещении душ – на уровне дурацких баек и слухов, стоящих в одном ряду с разумными медведями на службе у московитов. Он никогда этому не верил, но сейчас суровая реальность неожиданно вторглась в его представления о мире. Причем довольно грубо вторглась, наживо ломая былое представление.
– Не всегда все проходит гладко, поэтому волноваться не следует. Давайте… – Кристина продолжала что-то говорить, но голос ее слышался все дальше и глуше, по мере того как Никлас все же проваливался в блаженное беспамятство.
Глава 5
Чуть-чуть приоткрыв глаза, Никлас сразу заметил часы на противоположной стене. Десять минут двенадцатого – присмотрелся он, фокусируя взгляд. Не больше двух часов прошло с момента его появления в особняке, закончившегося погружением в ложемент с умным гелем смартмассы.
Заметив сквозь едва приоткрытые веки не только часы, Никлас глаза закрыл.
Не больше двух часов прошло – это если он не пролежал в беспамятстве сутки. Аккуратно, не привлекая внимания Никлас попробовал напрячь и расслабить мышцы. Все в порядке – тело слушается, никаких признаков деревянной противной слабости. Значит, действительно около часа в беспамятстве. Еще и мысли текут свободно, без провалов – словно и не было отключения сознания совсем недавно. Не нужно ничего вспоминать, осмыслять; и это хорошо, потому что ничего еще не закончилось – кроме часов, Никлас только что заметил, что у его кровати с разных сторон расположились двое.
Даже сейчас, с закрытыми глазами, образ увиденного стоял перед взором – сестры Брандербергер. Такие одинаковые на лицо и такие разные на вид.
– Он очнулся, – раздался вдруг в тишине ровный голос.
С закрытыми глазами Никлас не понял, кому из сестер он принадлежит. Подумал, что смысла отрицать очевидное нет, снова открыл глаза. Кровать стоит прислоненная к стене только изголовьем. Слева на стуле – Катрин в сером платье-мундире. Лицо бесстрастно, но в глубине взгляда что-то, явно похожее на обеспокоенность.
Справа – Кристина, уже сменившая халат медсестры на повседневное облачение жрицы Пути. На ней сейчас темно-серый функциональный обтягивающий костюм с плотными вставками на бедрах, коленях и локтях. На левой стороне груди уже знакомая эмблема – обвитый змеями кадуцей, увенчанный перевернутой восьмеркой. Это не змеи, вдруг понял Никлас, – это плети смартмассы. А перевернутая восьмерка – бесконечность.
Жрица тайного направления Пути вела недавний процесс к тому, чтобы тело Никласа стало сосудом для перемещенной души рейхсграфа Брандербергера. Но, как любил напевать знакомый полевой хирург, «не получилось, не срослось». В этот раз, к счастью для Никласа, путь оказался тупиковым.
Теперь главное, чтобы и его личный путь ровной отсечкой не закончился.
Никлас моргнул пару раз, фокусируя взгляд на окружающем. Рядом с Кристиной стояла стойка капельницы, частично закрывая ее лицо. Но было видно, что она, как и Катрин, сейчас пристально смотрит на Никласа. Только в ее взгляде не было и тени тревожной настороженности, как у Катрин. Выглядела жрица культа расслабленно и совершенно спокойно, даже благожелательно. Демонстрируя лишь некоторое нетерпение – как раз сейчас посмотрев из-под полуприкрытых ресниц на сестру.
– Катрин?
В голосе Кристины прозвучало явное побуждение к действию. Кивнув и закусив губу, Катрин взяла Никласа за руку. Аккуратно и осторожно потянула на себя, помогая ему приподняться в изголовье кровати.
– Никлас, как вы себя чувствуете?
Когда Катрин его усадила, Никлас только сейчас заметил у дальней стены двух безмолвных егерей, недавно виденных в эскорте сопровождения жрицы культа. Оба в своих коричнево-зеленых плащах, одинаково закинутых с одной стороны за спину – так, что на униформе каждого видна эмблема бригады со вставшим на дыбы серебряным львом.
Отвечать Катрин Никлас не стал. Все более уверенно чувствуя, что находится, как выражался его первый наставник в особо дрянных ситуациях, «на пороге грандиозного шухера». Подумал-подумал и, продемонстрировав полное изнеможение, всем видом пытаясь показать, что ему невероятно плохо, Никлас упал обратно на подушки. Вдруг поверят, что он снова провалился обратно в беспамятство.
Вряд ли поверят, но иных вариантов действий он пока не видел: если догадка верна, то сейчас Катрин ждет от него согласованного заранее ответа. Ответа, который подскажет присутствующим, что перед ними Дитрих Брандербергер, успешно перемещенный в другое тело.
Никлас лежал без движения, но мысли его лихорадочно заметались в голове на космических скоростях. Он пытался понять и придумать, что же это могла быть за условная фраза. Секунды шли, Никлас физически ощущал сгущающееся напряжение в помещении.
– Никлас, – Катрин взяла его голову, поворачивая к себе.
Очень не похоже на обращение с тем, кому рекомендован постельный режим. Более того, Катрин потянула его вверх, заставила выпрямиться и приподняла веки, похлопала по щекам.
– Никлас! Вы меня слышите?
– Я не… – едва слышно пробормотал он, сквозь полуприкрытые веки внимательно глядя в глаза Катрин, пытаясь поймать тени эмоций, угадать…
Не угадал. «Не получилось, не срослось» – вновь прозвучали в мыслях слова.
Катрин отпустила руку Никласа – при этом ее рука тоже словно безвольно упала, выражение лица валькирии закаменело.
– Сестренка, выйдем на пару слов? – произнесла Кристина, даже не скрывая довольную улыбку. Скрипнули ножки стула по полу: не дожидаясь ответа, она встала и направилась к выходу. Поднялась и Катрин, судя по отзвуку движения с другой стороны кровати.
Раздались сдвоенные удаляющиеся шаги – обе девушки на невысоких, но каблуках. Никлас же в этот момент – демонстрируя полное опустошение и бессилие, с жалким стоном откинулся на подушку. Он сейчас сознательно играл, пытаясь ввести в заблуждение двоих егерей о своей телесной и духовной немощи. Ничего иного ему не оставалось пока – кроме надежды на то, что все совсем не так, как кажется.
– Позаботься о нем, – на грани слышимости уловил он холодные слова Кристины, сказанные на выходе одному из егерей. У него был очень хороший слух.
Получивший указание егерь остался в комнате, а второй, как Никлас заметил сквозь полуприкрытые веки, вышел следом за сестрами Брандербергер. Едва захлопнулась дверь, как оставшийся отлип от стены. Подходя к кровати, он легким движением расстегнул пряжку плаща и бросил его на спинку стула, на котором только что сидела Кристина. Остановившись рядом со стойкой капельницы, бросил взгляд на Никласа – тот лежал с закрытыми глазами, сипло и глубоко дыша ртом; губы сухие, вместе с дыханием только что раздался легкий стон болезненного бессилия. Губы егеря презрительно искривились – в Академии Смерти подобного ландыша выкинули бы за ворота еще в первый день.
Убийца (Никлас в этом не сомневался) наклонился к тумбочке, взял из небольшого кейса шприц. Еще раз глянул на Никласа, воткнул шприц в резинку в горловине стеклянной банки капельницы, начал вводить препарат. Именно в этот момент Никлас рванулся изо всех сил, понимая, что сейчас единственный шанс. Ударил он егеря в горло – плоским кулаком, вторыми фалангами четырех пальцев. Опасный удар, вместе с эффектом неожиданности может легко травмировать или убить; другому, впрочем, в Танжере Никласа и не учили.
Попал он плохо, вскользь – егерь успел опустить подбородок, костяшки скользнули по кости. Продолжая движение рывка, пользуясь тающим преимуществом неожиданности, Никлас схватил противника за шею и, изгибаясь, резко потянул вниз, на себя.
Лицо егеря встретилось с металлической дугой ограждения кровати, послышался хруст ломаемого носа, на белоснежные простыни брызнула кровь. Хакнув – когда ему болезненно воткнулся кулак под ребра, Никлас оттолкнул егеря ногой, одновременно сдирая пластырь с локтевого сгиба и выдирая иглу. Мелькнула тоненькая струйка крови из вены, Никлас, не обращая внимания, соскочил с кровати. Не очень удачно – от резкого движения и от сбитого после полученного только что удара дыхания его повело, так что он не удержался на ногах. Упал на одно колено и уперся руками в пол, пытаясь сохранить равновесие. Очень вовремя. Повезло, очень повезло – как раз в этот момент тяжелый ботинок промелькнул мимо, и вся сила удара ногой пришлась не в так вовремя завалившегося Никласа, а в нижнюю металлическую перекладину каркаса кровати.
Рухнувший на пол егерь – он, несмотря на только что сломанную ногу, сохранил молчание, потянулся к ножу. Поздно – Никлас уже смог справиться с секундной дезориентацией, бросился на противника. Сейчас он действовал, повинуясь вновь вырвавшемуся на волю страху, не противясь ни ему, ни всепоглощающему желанию выжить. Он словно загнанный в угол зверь был готов грызть, буквально рвать егеря зубами и когтями.
Мимоходом придавив коленом руку на ножнах, Никлас ударил егеря по глазам. Прекращая рванувшийся только сейчас болезненный крик, схватил противника за лицо и уши, закрывая рот и впиваясь ногтями в кожу. Сначала резко рванул вверх, а потом с размаха впечатал затылок егеря в пол.
Раз, другой, третий.
Никлас бил и бил, не обращая внимания на брызги крови, лужа которой уже расплывалась под головой егеря. «Все, все, все, хватит!» – мысленно крикнул он сам себе, возвращая действиям разумную осознанность. Чуть с опозданием – уцелевший глаз противника уже давно стекленел.
С хриплым выдохом Никлас остановился, с отвращением отпустил, отбросил даже от себя голову егеря, вставая. Он глубоко и надсадно дышал, как после спринта, адреналин в крови бурлил. Понимая, что ничего еще не кончилось – даже наоборот, Никлас мысленно встряхнулся, осматриваясь.
Рядом с кроватью – аккуратно сложенный комплект одежды. Повседневная униформа личной гвардии рейхсграфа, серый мундир с небольшой эмблемой оружной длани на груди.
Одежда подготовлена не для него – для Брандербергера, если бы тот смог захватить тело Никласа. Но получилось как получилось – он уже сорвал с себя больничный халат, больше похожий на простыню с дыркой для головы, а может, ею и являющийся. Наскоро вытер кровь с рук о белую ткань, торопливо оделся, потом поднял с пола и достал из ножен кинжал егеря.
Клинок длинный, похожий на наконечник копья; черная деревянная рукоять с несколькими сколами, неширокая крестовина, почти сравнимая размерами с навершием, сверху и снизу по металлу клинка идет надпись руническим шрифтом. Никлас рассмотрел только первое слово «Meme…», но мельком, даже не стал акцентировать на этом внимание.
Снял портупею с тела егеря, перекинул через голову, затянул ремень. Быстро похлопал по карманам. Пусто – нашелся только плотный пластиковый прямоугольник аусвайса. Забрал его с собой, убрал кинжал в ножны, накинул сброшенный егерем плащ.
Неожиданно – ткань хотя и выглядела плотной и тяжелой, совсем легкая. При этом словно липнет к телу, ветер такой плащ просто не будет раздувать. Никлас слышал про такое, увидел впервые: умная ткань среди прочих функций не скрывающая, а размывающая тепловую сигнатуру, делающая носителя невидимым в самых разных спектрах наблюдения.
Скинув с головы капюшон и откинув полы плаща за спину, Никлас подошел к окну. Утреннюю серую морось сменила грозовая темень – стекло снаружи расчертили капли дождя, неподалеку сверкнули далекие отблески молний. Никлас выругался – не от погоды, а от понимания, что он сейчас высоко, на уровне этажа четвертого. Открыл окно, выглянул, выругался еще раз – по стене не спуститься, без вариантов. Кирпичная кладка без зазоров, карнизов нет, водосточной трубы рядом не наблюдается. Прыгать – учитывая брусчатку снизу, очень плохая идея.
