скачать книгу бесплатно
– Оуэн не сказал тебе, что убедил нас купить акции «Технолавки»? Заставил Карла вложиться в новое программное обеспечение, пообещав огромную прибыль. Только вот забыл упомянуть, что ПО не работает!
– Пэтти, послушай…
– И теперь все наши деньги в акциях «Технолавки»! Точнее, то, что осталось от наших денег, потому что акции упали до тринадцати центов!
– Пэтти, мы тоже в них вложились. Если Оуэн знал, то зачем он так поступил?
– Может, не думал, что их поймают. Или он просто чертов придурок! Понятия не имею. Но если ты сию же минуту не уберешься из моего дома, то я вызову копов! Я не шучу, Ханна. Видеть тебя больше не желаю!
– Карл поможет мне найти Оуэна, и тогда все прояснится.
– Если ты пришла не для того, чтобы оплатить колледж нашим детям, то говорить нам не о чем!
Не уверена, стоит ли отвечать, но и отпустить ее так просто я не могу. Судя по взгляду Карла, он явно что-то знает.
– Пэтти, успокойся, пожалуйста. Я тоже брожу в потемках, как и ты.
– Твой муж замешан в мошенничестве на полмиллиарда долларов, поэтому я тебе не верю! – заявляет она. – А если ты не врешь, то ты – самая большая дура в мире! Как можно настолько плохо знать своего мужа?
Сейчас не лучшее время, чтобы просветить ее насчет собственного мужа. Карл спит со своей коллегой с тех пор, как Пэтти забеременела ребенком, которого сейчас развлекает на заднем дворе мистер Глупыш. Может, все мы дуры в той или иной степени, когда дело касается тех, кого мы любим и кому доверяем.
– Неужели ты думаешь, будто я поверю, что ты не знала о происходящем?
– Тогда зачем мне искать ответы? – спрашиваю я.
Пэтти задумчиво склоняет голову набок, ее лицо смягчается.
– Иди домой к Бейли. Ты ей нужна. – Она заходит в дом и вдруг оборачивается. – Ах да. Встретишь Оуэна, передай ему, чтобы горел в аду!
По пути в мастерскую я прохожу мимо дома Ли-Энн Салливан. Она сидит на крылечке с мужем и пьет лимонад, но я делаю вид, будто разговариваю по телефону. Обычно я здороваюсь с ними и выпиваю стаканчик.
Моя мастерская находится в небольшом домике в ремесленном стиле. Две тысячи восемьсот квадратных футов и огромный участок – о такой площади я могла только мечтать, когда жила в Нью-Йорке. Чтобы поработать над изделиями больших габаритов, которые не помещались на Грин-стрит, мне приходилось ездить на склад моих друзей в Бронксе.
Обогнув дом, я немного успокаиваюсь и иду прямиком на веранду, где так люблю заниматься бумажной работой. Сажусь за столик и открываю ноутбук Оуэна. Я выбрасываю из головы Грейди Бредфорда и стараюсь не думать про разгневанную Пэтти. Я отмахиваюсь от мыслей о Карле, который даже смотреть на меня не хотел, не говоря уже о том, чтобы поделиться информацией. Осознание того, что разбираться придется самой, помогает мне взять себя в руки. Среди своих вещей я чувствую себя спокойнее, ведь это – мое любимое место в Сосалито. Тут попытка взломать личный компьютер мужа кажется почти обычным делом.
Ноутбук включается, и я ввожу первый пароль. Вроде бы все выглядит как всегда. Щелкаю на папку «Фото», целиком посвященную Бейли. Там сотни фотографий от начальной школы до старших классов, снимки с каждого дня рождения, начиная с пяти лет, когда они переехали в Сосалито. Я видела их много раз. Оуэн обожал рассказывать про события их жизни, которые я не застала: первый футбольный матч малышки Бейли, первый спектакль во втором классе – пьеса Болтона и Вудхауса «Что бы ни случилось» (Бейли в ней просто блистала).
Более ранних снимков, когда они жили в Сиэтле, совсем мало, по крайней мере в этой папке. Я открываю вложенную папку под названием «О.М.». Первую жену Оуэна, мать Бейли, звали Оливия Майклз.
Оливия Майклз, в девичестве Оливия Нельсон: школьный учитель биологии, пловчиха-синхронистка, выпускница Принстона, как и Оуэн. В этой папке тоже не так много снимков – Оуэн говорил, что она терпеть не могла фотографироваться. Зато они очень удачные, вероятно, потому что Оливия была красавицей. Высокая, стройная, длинные рыжие волосы до середины спины и задорные ямочки на щеках, благодаря которым она выглядит лет на шестнадцать.
Мы с ней не очень похожи – она гораздо красивее и интереснее. Впрочем, если не отвлекаться на мелочи, то можно сказать, что определенное сходство есть. Рост, длина волос (мои – светлые, ее – рыжие) и, пожалуй, улыбка. Когда Оуэн впервые показал мне фотографию Оливии, я сразу отметила общие черты. Он не стал оправдываться, просто заверил, что в жизни она смотрелась иначе, чем я.
Как ни странно, на большинстве снимков Оливия ничуть не похожа на Бейли, за исключением моей любимой фотографии, где она сидит на пирсе в джинсах и белой рубашке, откинув голову назад, и смеется. Цвет волос иной, но улыбка та же, что и у дочери.
Я касаюсь экрана, жалея, что не могу спросить у нее про дочь, про нашего мужа. Она уж точно знала бы, как поступить, и мысль об этом ранит.
Делаю глубокий вдох и открываю папку под названием «Технолавка». В ней – пятьдесят пять файлов, сплошь программные коды и программы для создания сайтов. Если среди них и спрятана зашифрованная информация, мне ее точно не найти. Надо поискать специалиста.
Вдруг я обнаруживаю документ под названием «Завещание». Мне не нравится, что он сохранен именно здесь, учитывая последние события, однако я успокаиваюсь, открыв его и просмотрев. Похожий документ Оуэн составил вскоре после нашей свадьбы. Выглядит так же, как и тогда. Или почти так же. Внизу последней страницы, под подписью Оуэна, короткая приписка. Может, я ее просто не заметила в тот раз, когда муж мне его показывал? Хранителем назначен некий или некая Л. Пол. Ни адреса, ни телефона.
Л. Пол. Кто же это, и где я слышала это имя?
Записываю его в блокнот, и тут позади меня раздается незнакомый голос.
– Узнали что-нибудь интересное?
На краю моего заднего двора стоят пожилая женщина и мужчина. Она – в темно-синем брючном костюме, седые волосы собраны в тугой конский хвост. Ее спутник одет менее официально – в измятую гавайскую рубашку, у него набрякшие веки и густая борода, которая его старит, хотя на деле он скорее мой ровесник, чем ее.
– Что вы тут делаете? – спрашиваю я.
– Мы пытались звонить в дверь, – заявляет он. – Вы – Ханна Холл?
– Сначала объясните, зачем вы проникли на мою собственность.
– Я – специальный агент Джереми О’Маккей из Федерального бюро расследований, а это моя коллега Наоми Ву, специальный агент.
– Зовите меня Наоми. Мы надеялись, что сможем с вами поговорить.
Я инстинктивно закрываю ноутбук.
– Сейчас не самое лучшее время, – говорю я.
Она расплывается в приторной улыбке.
– Всего несколько минут, – заверяет Наоми, – и мы оставим вас в покое.
Они поднимаются на веранду и подсаживаются к столику. Наоми кладет свой значок и подталкивает его мне, О’Маккей делает то же самое.
– Надеюсь, мы не отвлекаем вас от важного дела, – замечает Наоми.
– А вот я надеюсь, что вы не следили за мной от самого дома.
Наоми окидывает меня пристальным взглядом. Я слишком сердита и не намерена отдавать им компьютер Оуэна до того, как выясню, что же там есть.
Также я помню предупреждение Грейди Бредфорда: не отвечать на вопросы, на которые мне отвечать не хочется. Пожалуй, совет полезный.
Джереми О’Маккей забирает свой значок.
– Полагаю, вы в курсе, что в отношении компании, где работает ваш муж, ведется расследование? – спрашивает он. – Мы надеялись, что вы сможете пролить свет на его местонахождение.
Я убираю компьютер со стола и кладу на колени, подальше от агентов.
– И рада бы, но понятия не имею, где мой муж. Я не видела его со вчерашнего дня.
– Разве не странно? – восклицает Наоми, словно это только что пришло ей в голову. – Как жена может не знать, где находится ее муж?
Я встречаюсь с ней взглядом.
– Да, очень странно.
– Вас удивит, если я скажу, что со вчерашнего дня ваш муж не пользовался ни телефоном, ни банковскими картами?
Я не отвечаю.
– Как вы думаете почему? – спрашивает О’Маккей.
Мне не нравится, как они на меня смотрят – словно уже решили, что я утаиваю от них информацию. К сожалению, это не так.
Наоми достает из кармана блокнот.
– Насколько нам известно, вы поддерживали деловые контакты с Эйвиттом и Беллой Томпсон? За последние пять лет они заказали у вас изделий на сто пятьдесят тысяч долларов.
– Насчет суммы вспомнить сразу не могу, но да, они – мои клиенты.
– Вы общались с Беллой после ареста Эйвитта? – спрашивает она.
Вспоминаю о шести своих сообщениях на автоответчике, которые остались без ответа, и качаю головой.
– Она вам не звонила?
– Нет.
Агент задумчиво склоняет голову набок.
– Вы уверены?
– Да, я вполне уверена в том, с кем говорила, а с кем нет!
Наоми подается ко мне, строя из себя лучшую подругу.
– Мы просто хотим убедиться, что вы рассказали нам все, в отличие от вашей подруги Беллы.
– Что вы имеете в виду?
– Скажем так: ее заверения в полной непричастности выглядят довольно бледно после того, как она купила четыре билета до Сиднея из разных аэропортов Калифорнии, пытаясь ускользнуть из страны. Разве так поступают те, кто ничего не знает?
Я стараюсь никак не реагировать. Как такое может быть? Как получилось, что Эйвитт – в тюрьме, а Белла пытается удрать на свою бывшую родину? И как Оуэн умудрился влезть во все это? Ведь он такой умный, такой осторожный. Неужели он действительно не видел, что творится в компании?
– Белла обсуждала с вами «Технолавку»? – спрашивает Наоми.
– Она никогда не обсуждала со мной работу Эйвитта, – отвечаю я. – Белла ею совершенно не интересовалась.
– Нам она сказала то же самое.
– Где Белла сейчас?
– В своем доме в Сент-Хелене, а ее паспорт находится у адвоката. Она придерживается позиции, что даже не подозревала о махинациях мужа, – говорит О’Маккей. – Однако, по нашему опыту, жена обычно в курсе.
– Не в моем случае, – заверяю я.
Наоми вмешивается в разговор:
– Безусловно, следует позаботиться о дочери Оуэна.
– Я уже о ней забочусь.
– Хорошо, – говорит она, – очень хорошо.
В ее голосе звучит угроза. Я слышу то, чего она пока не говорит: Бейли у меня могут забрать. Разве Грейди не заверял, что так может случиться?
– Также нам нужно поговорить с Бейли, – заявляет О’Маккей. – Сегодня, после школы.
– Нет, не нужно, – возражаю я. – Бейли не знает, где ее отец. Оставьте ее в покое!
О’Маккей копирует мой тон.
– Боюсь, решать не вам. Мы можем договориться о времени сейчас или просто подъедем на пристань ближе к вечеру.
– Мы наняли адвоката, – сообщаю я. – Если хотите пообщаться с девочкой, сперва свяжитесь с ним.
– И кто же ваш адвокат? – интересуется Наоми.
Я выпаливаю имя не задумываясь.
– Джейк Андерсон. Он живет в Нью-Йорке.
– Ладно. Передайте ему, чтобы связался с нами, – велит Наоми.
Я киваю, пытаясь придумать, как бы разрядить обстановку.
– Послушайте, я понимаю, вы просто выполняете свою работу. Но я очень устала и уже сказала сегодня маршалу, что мало чем могу помочь.
– Постойте, какому такому маршалу?! – восклицает О’Маккей.
Я смотрю на него и на посерьезневшую Наоми.
– Федеральному маршалу, который заходил ко мне сегодня утром. Он уже меня опросил.
Агенты переглядываются.
– И как звали этого федерального маршала?
Наоми сжимает губы с таким видом, словно игровое поле неожиданно поменялось. Пожалуй, лучше не говорить ей правду.
– Не помню, – пожимаю плечами я.
– Вы не помните, как его зовут? – Я молчу. – Вы не помните имя федерального маршала, который появился у вас на пороге? Как такое вообще возможно?
