скачать книгу бесплатно
На лице Бейли сомнение.
– Откуда ты знаешь?
Я пытаюсь придумать что-нибудь утешительное. К счастью, ответ приходит сам собой.
– Потому что ты здесь.
– Тогда почему здесь нет его? – спрашивает Бейли. – Почему он смылся?
Такое чувство, что она и не ищет ответа. Любой мой ответ Бейли принимает в штыки. Несмотря на все доводы рассудка, я злюсь на Оуэна, который поставил меня в такое положение. Умом я понимаю, что у мужа есть веские причины находиться подальше отсюда – он пытается защитить Бейли. Но я сижу тут без него и схожу с ума! Разве не то же самое случилось с моей матерью? Мы обе слишком доверяли своему мужчине, ставили его превыше всего остального и считали это любовью… Что хорошего в любви, если заканчивается все вот так?
– Послушай, – говорю я, – сейчас тебе пора собираться в школу.
– Какая тут школа?! Ты серьезно?
Отчасти Бейли права, я несу чушь. Как я могу сказать то, что должна? Я звонила ее отцу десятки раз и не знаю, куда он пропал. И понятия не имею, когда он к нам вернется.
Бейли выбирается из постели и идет в ванную навстречу отвратительному дню. Нам обеим сегодня придется несладко. Я готова остановить ее и отправить обратно в постель, но разве так будет лучше? Пусть выберется из дома, сходит на занятия и забудет про отца хотя бы ненадолго!
«Защити ее».
– Я тебя отвезу. Не хочу, чтобы сегодня ты шла в школу одна.
– Мне без разницы.
Похоже, Бейли устала спорить. Хоть в этом повезло…
– Я уверена, папа скоро даст о себе знать и все прояснится.
– Ах, ты уверена? – вскидывается Бейли. – Какое облегчение!
Несмотря на ее сарказм, я вижу, насколько она устала, как ей одиноко. Эх, вот мой дедушка точно придумал бы, как утешить Бейли! Я чувствовала его любовь и знала, что могу ему доверять. После ухода матери я много месяцев порывалась написать ей письмо, плакала и злилась. Мне было страшно. Никогда не забуду того, что сделал дедушка. Он вошел в комнату прямо в комбинезоне и толстых рифленых перчатках, которые недавно купил для работы, причем специально выбрал лиловые, потому что я обожала этот цвет. Он снял перчатки, сел на пол рядом со мной и помог закончить письмо именно так, как мне хотелось. Подсказал, как пишутся сложные слова, подождал, пока я придумаю последнюю фразу. Затем он прочитал мне, что получилось, чтобы я услышала, как оно звучит, и сделал паузу, добравшись до предложения, где я спрашивала мать, как она могла меня бросить. «Может, это не единственный вопрос, который нам стоит задать, – заметил дедушка. – Может, нам стоит подумать о том, хотим ли мы, чтобы было иначе. А вдруг она сделала нам большое одолжение?..» Я посмотрела на него, начиная понимать, к чему он ведет. «В конце концов твоя мама отдала тебя мне…»
Ничего более великодушного и утешительного даже представить нельзя! Что бы дедушка сказал в утешение Бейли? Когда я пойму, как лучше это сделать?
– Послушай, Бейли, я очень стараюсь. Прости меня! Знаю, я постоянно говорю невпопад!
– Радует, что ты хотя бы это понимаешь, – заявляет она, закрываясь в ванной.
Помощь на подходе
Когда решилось, что я перееду в Сосалито, мы с Оуэном обсудили, как это сделать максимально безболезненным для Бейли. Я была убеждена, причем даже больше Оуэна, что нельзя вырывать Бейли из единственного дома, в котором она прожила сколько себя помнит. Я хотела, чтобы в ее жизни сохранялось постоянство. Плавучий дом с деревянными балками и огромными окнами с видом на гавань и пристань Айсаква – ее зона безопасности.
Теперь я задаюсь вопросом, не усугубило ли это ситуацию: в ее любимый дом переехала чужая женщина.
И все же я изо всех сил пыталась не нарушить баланс. Конечно, я оставила след в нашей с Оуэном спальне, но единственная комната, которую я изменила, даже комнатой не считается. Я обставила крыльцо, огибавшее всю переднюю часть дома. До меня оно было совершенно пустым, и я разместила на нем цветы в горшках и чайные столики в деревенском стиле. И еще я изготовила прекрасную скамью-качели из белого дуба, положила на сиденье полосатые подушки и поставила ее возле входной двери.
У нас с Оуэном появился субботне-воскресный ритуал: сидеть на скамье вдвоем и пить утренний кофе. Мы наверстываем упущенное за рабочую неделю, наблюдая, как над заливом Сан-Франциско встает солнце, и нежась в его теплых лучах. Во время этих бесед Оуэн куда бодрее, чем в будни, – груз забот не тяготит, новый день обещает лишь приятное расслабление.
Отчасти поэтому скамейка меня так радует – мне даже мимо нее пройти приятно. По той же причине я едва не подпрыгиваю, когда выхожу наружу вынести мусор и замечаю сидящего на ней незнакомца.
– День вывоза мусора? – интересуется он.
Я резко оборачиваюсь и вижу мужчину, развалившегося на скамье с хозяйским видом. На нем ветровка и надетая козырьком назад бейсболка, в руках – стаканчик кофе.
– Могу я вам помочь?
– Надеюсь. – Он жестом указывает на мои руки. – Хотя сначала лучше закончить с делом.
Опускаю взгляд и вижу в руках два увесистых мешка с мусором. Бросаю их в баки, оглядываюсь и внимательно смотрю на незнакомца. Он молод – лет тридцати с небольшим, внешность у него вполне располагающая: темные глаза, волевой подбородок, почти красавчик. Впрочем, улыбка его выдает: он прекрасно соображает, что к чему.
– Ханна, я полагаю? Приятно познакомиться.
– Кто вы такой, черт возьми?
– Я – Грейди.
Он берет зубами стаканчик и смотрит на меня, потом тянется к карману, достает какую-то штуку, похожую на значок копа, и протягивает мне.
– Грейди Бредфорд. Зовите меня просто Грейди или помощник шерифа Бредфорд, хотя для наших с вами целей это звучит слишком официально.
– И что у нас за цели?
– Дружеские, – говорит он и улыбается. – Дружеские цели.
Я изучаю значок. Серебристая звезда в кольце. Мне хочется провести пальцем по кольцу, потрогать звезду, словно это поможет определить, настоящий он или поддельный.
– Вы – офицер полиции?
– Вообще-то федеральный маршал.
– Что-то вы не похожи на маршала, – говорю я.
– И как же, по-вашему, должен выглядеть маршал?
– Как Томми Ли Джонс в фильме «Беглец», – отвечаю я.
Он смеется.
– Вы правы, я моложе многих своих коллег, но мой дедушка тоже был маршалом, поэтому начал я рано, – поясняет Грейди. – Уверяю вас, все вполне законно.
– И чем вы занимаетесь в этой Службе федеральных маршалов?
Он забирает у меня значок и встает. Скамейка начинает раскачиваться, освободившись от его веса.
– В основном ловлю людей, которые обманывают правительство США.
– Думаете, обманывает мой муж?
– Думаю, что обманывает «Технолавка». Я не считаю вашего мужа виновным, хотя мне и нужно с ним поговорить, чтобы надлежащим образом оценить его причастность. К сожалению, он пока от беседы уклоняется.
И тут я понимаю, что Грейди не вполне искренен – по крайней мере в том, что касается причины его визита.
– Можно еще раз взглянуть на значок?
– Пять один два, пять-пять-пять, пять три девять.
– Это номер значка?
– Телефонный номер моего отделения. Если хотите – позвоните, и там подтвердят мою личность. Мне нужна лишь пара минут вашего времени.
– Разве у меня есть выбор?
Он улыбается.
– Выбор есть всегда. Я буду очень благодарен, если вы со мной поговорите.
Похоже, деваться некуда. Не знаю, нравится мне этот манерно-медлительный Грейди Бредфорд или нет. Впрочем, мне вряд ли понравился бы любой, кто пришел задавать вопросы про Оуэна.
– Что скажете? Я подумал, что мы могли бы немного прогуляться.
– С чего мне с вами гулять?
– Денек погожий. И еще я принес вам кофе!
Он достает из-под скамьи-качалки второй стаканчик – обжигающе-горячий кофе от «Фреда». На боку большими черными буквами написано: «побольше сахара» и «чуточку корицы». Грейди принес мне не просто кофе. Грейди принес мне именно тот, что я люблю.
Я вдыхаю аромат, делаю глоток. Первое приятное впечатление с тех пор, как началась вся эта кутерьма.
– Откуда вы знаете, какой я люблю?
– Мне помог официант по имени Бенджи. Он сказал, что по выходным вы с Оуэном пьете у него кофе. Оуэн берет черный, вы – с корицей.
– Это взятка!
– Только в том случае, если ничего не выйдет, – усмехается Грейди. – Иначе это просто стаканчик кофе.
Я смотрю на него и делаю еще один глоток.
– Пойдем по солнечной стороне?
Мы покидаем пристань и идем по дорожке, ведущей в центр; вдали проглядывает частная гавань Вальдо-Пойнт.
– Значит, от Оуэна никаких вестей? – допытывается Грейди.
Я вспоминаю вчерашний прощальный поцелуй у машины, медленный и страстный. Оуэн ничуть не был встревожен, он улыбался.
– Нет. Я не видела его с тех пор, как он уехал на работу.
– Он не звонил?
Я качаю головой.
– Обычно он звонит вам с работы?
– Да.
– Но не вчера?
– Может, муж и пытался до меня дозвониться, не знаю. Я отправилась на рынок в Ферри-Билдинг в Сан-Франциско, и там полно мертвых зон, так что…
Грейди кивает, ничуть не удивившись, словно ему уже все известно.
– Что случилось, когда вы вернулись? – спрашивает он. – После поездки на рынок?
Я делаю глубокий вдох и долго размышляю. Сказать правду или нет? Не знаю, как он воспримет рассказ о двенадцатилетке в футбольной форме и записке для меня, а потом и для Бейли, оставленной в школе, что подумает про сумку с деньгами… Нет, пока не разберусь сама, не стану рассказывать человеку, которого едва знаю.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – говорю я. – Приготовила ужин для Бейли, ей не понравилось, и она уехала на тренировку. Я услышала о «Технолавке» в новостях, пока ждала на школьной парковке. Мы приехали домой. Оуэн не вернулся. Уснуть мы так и не смогли.
Грейди склоняет голову набок, глядя на меня с недоверием. Осуждать его трудно – он и не должен верить мне на слово. Впрочем, Грейди решает не заострять на этом внимание.
– Сегодня утром он тоже не звонил? Не писал?
– Нет.
Грейди молчит, словно размышляет над внезапно пришедшей ему идеей.
– С ума можно сойти, когда человек исчезает ни с того ни с сего, правда?
– Ну да, – соглашаюсь я.
– И все же… вид у вас вполне спокойный.
Я останавливаюсь. Да как он вообще смеет судить о моих чувствах?! Что он себе вообразил?
– Простите, не знала, что есть надлежащие нормы поведения на случай, если в компании твоего мужа устроили обыск, а сам он исчез! – вспыхиваю я. – Еще что-нибудь не так?
Он задумывается.
– Вряд ли.
Я смотрю на его безымянный палец. Обручального кольца нет.
– Насколько я понимаю, вы не женаты?
– Нет, – отвечает Грейди. – Постойте, вы имеете в виду сейчас или вообще?
– А это важно?
