Свидание вслепую

Отойдем от темы моих родителей и вернемся к Софи.

Мне известно, что парня, который работал с ней рука об руку месяцем ранее, зовут Спенсер. Идиотское совпадение, – подумаете вы. Но нет. Спенсер Пирс и есть тот самый благоверный моей девушки. Верней, моей ассистентки. Судя по всему, в раю разлад. Я не планирую занять роль Купидона, который пустит стрелу любви и воссоединит сердца. Меня интересует точное количество времени, которое потребуется, чтобы она забыла о нем. И запомнила меня.

Я набираю код телефона секретаря, но звонок останется без ответа.

Что за чертовщина?

Люси оставила какую-то пометку в письме. Я не придал значение, прогулявшись лишь по списку звонков. Мне приходится открыть его и повторно перечитать.

Недельный отпуск.

Любопытно, когда Стелла собиралась сообщить об этом маленьком недоразумении мне?

Я теряю интерес к Люси, и даже гнев на Стеллу бесследно уходит, потому что с сегодняшнего дня все звонки принимает Софи. Она заменяет моего секретаря, выполняя двойную роль. Помимо того, что ей предстоит быстро втянуться в работу, освоиться в компании, еще она будет заниматься звонками и выполнять миссию того, кто провожает восвояси всех, кто пришел без согласования к моим дверям. Значит, она должна занять стол через стену от меня. Это вызывает улыбку.

Утренний кофе тоже будет приносить она. Держу пари, это моя лучшая неделя на должности генерального директора.

Я ретируюсь к кабинету Софи, останавливаясь в пороге.

Дверь приоткрыта, но мой кулак зависает в воздухе, не желая встречаться с матовым стеклом. Причине проста: я слушаю, как она тихо подпевает дурацкой подростковой группе парней про Голливуд. Братья Джонас, бога ради, эта женщина подпевает им и не перестает удивлять меня. Я знаю песню, потому что тринадцатилетняя дочь Стеллы тащится по ним, развесив постеры на стенах ее кабинета и таская их в рюкзаке. Ее лицо озаряет мечтательная улыбка, когда камера крупным планом концентрируется на Нике Джонасе. Как утверждает Хейзел, он самый красивый парень на свете с добрым сердцем и милыми кудряшками. Я, кажется, знаю о Нике Джонасе больше, чем он сам.

Возможно, сегодня ты, Ник, сделаешь меня в сто крат привлекательней.

– Кто из братьев Джонас нравится вам, мисс Вуд?

Софи резко поднимает голову. Ее щеки вспыхивают.

– Никто, – спешно оправдывается она, сжав карандаш пальцами так, что белеют костяшки.

– Держу пари, Ник.

– Эта информация не указана в моем резюме.

– Значит, я прав.

Софи щелкает по мышке, и песня затихает.

– Я не забыла про кофе, – говорит она, убирая бумагу для заметок, часть которых развесила на рамке монитора. – Принесу через пару минут, только что прочитала письмо.

– Я собираюсь прогуляться за ним самостоятельно.

– Но Люси написала, что ваше утро всегда занято. – Она поднимается и приглаживает юбку-карандаш, которую я уже лицезрел в пятницу, изменения потерпела рубашка. Сегодня она белая. – Я в состоянии справиться с кофе.

– Не сомневаюсь.

Софи надевает туфли, которые замечаю рядом с ножкой стола, и вырастает на несколько дюймов в росте. Мне нравится, что ей не приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть в мои глаза. Она довольно высокая, и, если добавить каблуки, ее макушка на уровне моей переносицы. Без них она колеблется на уровне подбородка. Низкие девушки – не мой типаж, в такие моменты испытываю страх случайно наступить на нее и воспринимаю как прогулку с чихуахуа.

Она задвигает кресло, и я не могу сдержать улыбку, заметив на спинке свитер.

Итого: зеленый – с оленями; красный – с елками; белый – с имбирными пряниками. Не то, чтобы я в восторге от ее выбора. Хотя нет, я в диком восторге. Эта женщина сводит с ума мою фантазию.

Я не возвращаюсь в кабинет, дожидаясь кофе, а наблюдаю за Софи с порога. Судя по всему, Люси написала первый книжный том, что я жду от секретаря. В отличие от никчемных ассистентов, с секретарем в приемной мне повезло намного больше. Не будем брать в расчет Софи, она только приступает к работе моего ассистента и временно заменяет Люси. А Люси продержалась на должности достаточно долгое время. Ей даже удалось застать отца, проработав на него год. Она быстро схватывает, и мне симпатизирует данный факт. У отца талан находить людей. Им предстоит подружиться и наладить связь, потому что Люси принимает звонки и сообщает о пришедших к моим дверям. Софи же контролирует расписание, имеет прямое отношение к проектам и в скором времени получит доступ к банковскому счету.

Кофе готов спустя минуту, полагаю, Люси углубилась в детали настолько, что указала, где можно найти чайную ложку и мои презервативы. Касательно презервативов, конечно, утрирую. Женщины не захаживают в мой кабинет, чтобы обменяться парочкой оргазмов. Меня сложно застать на месте, так что им пришлось бы заниматься самоудовлетворением.

Софи аккуратно ставит кофе на мой рабочий стол и собирается вернуться в свой кабинет. Все это время, когда она с прямой спиной вышагивала к столу, мой взгляд скользил вверх от каблука к заднице. На последней он задержался, и только потом мною был обнаружен бархатный бантик в ее волосах. Софи собрала им локоны, чтобы они не лезли в глаза. Вписывается ли такая мелкая деталь в деловой образ рубашки и юбки-карандаш? Определенно нет. Но придает ей юношеское очарование и дает понять, что женщина, занимающая должность ассистента, в душе все еще ребенок.

– Ты не останешься? – Я мгновенно исправляюсь, предпринимая попытку удержать взгляд на ее лице, а не сногсшибательных ногах. – В том плане, что ты не займешь место Люси?

– Да… Я, э-э-э… – Софи останавливается в пороге приемной, положив ладонь на дверной откос. Пальцы у нее длинные, утонченные, с аккуратным французским маникюром. – Собираюсь перенести свои вещи.

Я склоняю голову набок.

– Ты не хочешь перебираться сюда, верно?

– Кто-то должен извещать вас о посетителях, а меня природа, к сожалению, не наделила даром видеть сквозь стены и телепатией.

Мой взгляд перемещается за спину Софи, где замечаю вышедшего из лифта Эштона.

– Время, черт возьми, Эш! – Повысив голос, я привлекаю его внимание.

– Я отгонял машину в мастерскую, мать твою, Ривера, на Рождество подарю тебе напоминалку. Ты хоть понимаешь, каково мне теперь жить без ног?

Проклятье, я забыл об этом. В моей голове полный кавардак и пора бы обратиться за терапией, которая расставит все по полочкам.

– Доброе утро, болтушка, – щебечет он, исчезнув с поля зрения, и выкрикивает для меня: – Звонок в половину десятого. Увидимся на… Дьявол, у меня запланирован обед с Круэллой. Потом увидимся!

Теперь понятно, почему он на грани удавиться веревкой. Причина кроется в Скарлетт, а не в машине. Его настроение омрачается, как только от нее поступает звонок, который нельзя игнорировать. Скарлетт выдает разрешение под застройку, без подписи этой женщины мы имеем птичьи права. И так уж вышло, что она клюнула на Эша, хотя тут как никогда подходит выражение «запала». Отныне цель ее жизни – прыгнуть на его член. Либо же прыгнуть повторно. Я стараюсь не вдаваться в подробности их встреч за обедом. Вполне вероятно, она обмазывает его взбитыми сливками.

– Круэлла? – Хмурится Софи, смотря ему вслед.

– Скарлетт выдает разрешение, – объясняю я. – Мы не можем начать стройку, пока она не поставит закорючку на бумаге.

– И для этого вы должны накормить ее… с ложечки?

– Не мы. Эш.

– Интимная взятка, – Софи морщит носик, смотря на меня исподлобья. – Очень по-современному.

– Это бизнес, Соф.

– И вы тоже?

Смех щекочет мое горло.

– Приготовь себе кофе, после чего мы обсудим дела моего члена.

Границы, Джефф! – Кричит голос разума.

Разумеется, игнорирую его предупреждения.

– Я не люблю кофе. От него сухость в горле и неприятный запах изо рта. А еще остается налет на зубах, и повышается риск сердечных заболеваний.

– Хорошо. Чай, полагаю?

– Нет. У меня внезапно пропал аппетит на весь день.

Она разворачивается и уходит от меня и моего члена. Такое, знаете ли, случается крайне редко. Я не хвастаюсь, но у меня никогда не было проблем с женщинами. Они были не прочь узнать, как обстоят дела у моего члена, и при необходимости вылечить его подручными способами.

София Вуд единственная женщина, которая не торопится упасть на него. Она держит на расстоянии вытянутой руки, изредка подкидывая дров в наш костер.

Глава 11. София

Не скажу, что неделя из простых, но я не ударила в грязь лицом. По крайней мере, думаю, я вполне неплохо справилась. Справляюсь – больше подходит по смыслу, сейчас только середина рабочей недели. Между звонками, а они очень частые, я перечитываю документы. Знакомлюсь с уже реализованными сделками и просматриваю фотографии возведенных районов, куда могла бы перебраться, если три-четыре года проживу на воздушном пойке и проработаю на Джеффри Риверу. Всего-то четыре года – и триста тысяч в кармане. Существовать я, безусловно, буду на улице, чтобы откладывать каждый цент. А если все же решу выбрать дом, запавший в душу, то должна безвылазно жить на работе ближайшие пять лет.

Две спальни, одна из которых расположилась под крышей, из-за чего стены скошены. Две просторные ванные комнаты. Постирочная в подвале. Смежная со столовой гостиная, занимающие весь первый этаж. Гардеробная в каждой комнате и одна кладовая. Много окон, следовательно, много света. Аккуратный кирпичный фасад с крышей из черепицы, зеленая лужайка у дома и великолепный задний двор. Приличный район, окруженный деревьями и наполненный свежим воздухом.

Четыреста тысяч. Разумеется, если внутри пусто. С полной внутренней отделкой под вкус заказчика и мебелью он выйдет дороже.

Это удручает. Но гораздо хуже завести семью не ради семьи. А ради покупки дома.

На сегодняшний день у меня другие приоритеты, и первый из них: переехать. Знаю, это рискованно, когда только устроился на новую работу, но стены душат по очевидным причинам.

Спенс и я переехали в квартиру сразу после получения диплома. Несколько месяцев до выпускного мы садились на мою узкую кровать в кампусе и подыскивали варианты. Мы оба работали на полставки, чтобы не обращаться за помощью к родителям. Мы копили, ограничивая себя в мелочах. Но мы пережили трудные времена, постепенно встав на ноги, хотя последнее время я чувствую, как одна из моих ног поймала пулю и не функционирует в полную меру. Тем не менее я должна сделать это. Странно ложиться в кровать, которую ты совсем недавно делила с бывшим парнем. В которой занималась с ним любовь. Готовить завтрак и ужин на кухне, где когда-то вы делали это вместе и смелись над подгоревшим тостом. Смотреть комедии по телевизору, за который вы периодически воевали, выбирая фильм на вечер. Все в квартире связано со Спенсером, а мне пора двигаться дальше.

Вечер среды ничем не отличается от предыдущих. Я снова задерживаюсь. В понедельник Джеффри подсунул мне номер охраны, к которой могу обратиться за помощью. Мне не придется бежать по лестнице с двадцатого этажа, как будто за мной гонятся адские псы. Каждый вечер я меняю приемную на личный кабинет, где могу почувствовать себя в безопасности, как только закрываю дверь.

Во вторник я приобрела магнитную доску, где размещаю важную информацию. Сейчас она усыпала разноцветной бумагой для заметок. Я подробила их на несколько разделов: розовая – старые проекты; зеленые – будущие; желтые – те, что на стадии разработки сегодня. Также есть просветы белой, где упомянуты все имена и должности, с кем, так или иначе, Джеффри имеет связи. В основном это адвокаты, люди из городских администрации и поставщики стройматериалов.

Перебирая бумаги, сидя на полу у ножки стола, я слышу вибрацию своего мобильника и сглатываю.

За сегодняшний день мама звонит уже третий раз, будто чувствует, что телефон вернулся к хозяину. Почему я не принимаю звонок? Потому что тогда придется встретиться с правдой лицом к лицу. Придется признаться, почему не вернула его, как только обнаружила потерю. А реалии таковы: Спенсер и я порвали, следовательно, свадьба не состоится. Вот почему так и не позвонила на свой мобильник с его. К тому же знала, в чьих руках он находился, но упущу подробности.

Тем не менее она волнуется (возможно, волнуется), поэтому мне приходится переступить через себя.

– Здравствуй, мама. – Я натягиваю улыбку. – Прости, что не позвонила сразу.

– Милая, я уже дозвонилась до Спенсера, – любезничает она, что крайне несвойственно ее чопорному характеру. – Он заверил, что с тобой все в порядке.

Мой желудок сжимается до размеров спичечного коробка по ряду причин. Первая из них: Спенсер не сказал, что мы разошлись как в море корабли. Мой, к слову, налетел на риф. Вторая: он скинул атомную бомбу на меня, в то время как знает, что мама превозносит мужчин до уровня божественных созданий.

– Мы волновались за вас.

За вас.

Я устало тру глаза и на одном дыхании сообщаю:

– Мы расстались, мам.

На линии повисает звенящая тишина. Я не спешу что-либо добавлять, отчасти потому, что язык прилип к небу. Сердце громыхает в ушах, и часть того, что она говорит, не достигает слуха. Стыдно признать, что я не смогла удержать мужчину. Моя мама довольно строгий духовно-нравственный человек. Она придерживается мнения, что первый секс должен состояться с будущим мужем. Если нет, это приравнивается к греху, и тогда тебе сулит участь ведьмы, которую сжигают на костре. Развод и вовсе незнакомое для нее понятие из китайского словаря. Некоторое время она таскала меня в церковь, пока в один прекрасный день я не опозорила ее, по случайности зацепившись за деревянную скамью и порвав юбку до трусиков. Тогда я получила целую проповедь, как девушке положено вести себя в общественных местах. Я не порвала ее целенаправленно, и мне было всего двенадцать, но моей матери плевать.

– Мне очень жаль, София.

Я очень разочарована тобой, София.

Вот как это звучит на самом деле.

– Мне тоже, – сдавленно отзываюсь я, сделав вид, будто не раскусила скрытый посыл. – Но со мной все в порядке. Я устроилась на новую работу и… Мне потребуется некоторое время, чтобы разобраться.

– А как дела у Спенсера?

Боже, эта женщина интересуется делами моего бывшего жениха, а не расспрашивает меня о новой работе или о моем самочувствии в целом. Мужчина, в ее понимании, глава гребаного мира, его слово – закон. Женщина ему прислуживает, разумеется, помалкивая.

– Может быть, ты позвонишь ему и спросишь? – Вырывается раньше, чем могу подумать. – Прости, мама.

– Я не так воспитывала тебя, София! Позвони ему и извинись.

Позвонить и извиниться?

Господи, все стало намного хуже. Она заочно обвиняет меня в разрыве. Мужчины, разумеется, не имеют свойства ошибаться.

– Мне пора, мама.

Завершаю звонок до того, как она возразит, и только потом ощущаю, что мои щеки влажные от слез.

Яростно смахнув их, я очередной раз понимаю, почему не приезжаю на Рождество домой. Дебби Вуд будет указывать, где мое место, и кривить губы, потому что моя юбка выше колена. Спенсер как-то попытался убедить ее, что мужчины не анализируют длину юбки и уж точно не считают девушку доступной, если она не посещает воскресную службу, но тщетно. Он сдался. Я советовала ему сделать это еще до знакомства с ней. Мой отец тоже не подарок, но он способен проявить мягкость и терпение. Он не нарекал меня падшей женщиной из-за гребаной одежды.

В такие моменты я хочу стать подростком-бунтарем, который включает в своей комнате Эминема на полную громкость, чтобы насолить «правильным» родителям. Конкретную песню. Конкретный фрагмент. Конкретную фразу.

Пошла ты, Дебби!4

Что мешает сейчас?

Ничего, черт возьми!

Я включаю песню, покачиваю головой в такт мелодии и улыбаюсь сквозь слезы, пытаясь угнаться за исполнителем. Задиристый Эминем, играющий на нервах могущественных чернокожих парней и Голливуда, восхищает меня. Пожалуй, послушаю несколько композиций.

– Эминем? Вы не перестаете удивлять, мисс Вуд.

Дрожь пробегает по позвоночнику при звуке этого голоса.

Почему он тут?

Почему он вырастает в пороге моего кабинета в самый неподходящий момент?

Почему сейчас, когда я читаю дурацкую песню?

Я не высовываюсь из-за ножки стола, чтобы не показывать покрасневший кончик носа. Джо называет это моей отличительной чертой. Я могу солгать. Глаза не выдадут. Но вот нос тот еще предатель.

– Угу, я такая. Несовременная.

– Отдых от работы входит в ваши планы? – Тон Джеффри что-то среднее между порицанием и озорством.

– Как только изучу все, чем вы занимаетесь.

– Я прихожу, когда ты уже тут, и ухожу, а ты, опять же, остаешься тут. Из моих наблюдений можно подвести итог: ночевки на рабочем месте. Где прячется кровать?

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Смех, вероятней всего, наполнится печалью, нежели искрометным весельем. Я задерживаюсь не только из-за несоразмерной нагрузки, но и из-за нежелания возвращаться домой. Меня никто не ждет. Вот почему необходимо подыскать новое гнездышко. В рассуждениях Джо кроется жестокая правда. Я слишком зациклена на заботе о ком-то. Возможно, мне хочется дать другому то, чего недополучила сама. Моей матери выражение любви чуждо, а отец не из тех, кто предпочитает тактильный контакт. Наверное, Джо и Спенс подарили мне больше объятий, чем родители за двадцать семь лет жизни.

– И все же где? – Интересуется Джеффри.

– Пока только одеяло и подушка. – Я выглядываю из-за ножки стола и надеясь, что при свете настольной лампы, сложно разглядеть неудачный разговор с мамой. – Дождусь жалования и приобрету раскладушку.

Джеффри неодобрительно качает головой, примкнув к дверному откосу бодром. На его руке повисло пальто, словно он только вернулся, вторая прячется в кармане брюк. Я даже могу разглядеть мелкие пятнышки, которые пару минут назад представляли собой снежинки. Искоса взглянув в сторону окна, я улыбаюсь. На улице снегопад. Пышные хлопья кружат в танце и переливаются серебром, поймав свет лампы.

– Я могу провести вводную лекцию, Софи, нужно просто обратиться за помощью.

– Нет, благодарю. – Указав на его костюм, в который он был облачен утром до того, как ушел, я делаю замечание: – Судя по всему, вы и сами только что освободились.

– Так и есть.

– Расл будет ждать вас к восьми утра, не советую засиживаться допоздна.

– Меня все равно мучает бессонница, так что независимо от того, когда уйду, сон продлится максимум четыре часа.

Я прикусываю язык, чтобы не уточнить, почему его мучает бессонница. Ничего хорошего не выйдет, если начну узнавать мужчину, который застыл в дверях. К тому же мужчину, который является моим боссом. В контракте четко прописано: никаких личных отношений на рабочем месте. Тактильных проявлений – тоже. Отношения не запрещены, их просто пресекают, чтобы сотрудники выполняли поставленные задачи в течении дня, а не лапали друг друга.

Джеффри бросает взгляд на наручные часы, и уголок его губ приподнимается.

– Вы опоздали, мисс Вуд.

– Куда? – Я стягиваю со стола ежедневник и открываю план на день. – У меня ничего не записано.

– На свидания вслепую.

– Очень смешно.

Джеффри хихикает и исчезает в коридоре.

– Мне требуется тридцать минут, могу подвезти, – выкрикивает он, постепенно отдаляясь.

Оказаться с ним в закрытом пространстве тесной машины? Ни за что!

– Предпочитаю такси.

И не хочу, чтобы ты находился рядом, когда чувствую себя паршиво.

Я из того разряда людей, которым хватает нескольких часов, чтобы привязаться. Привязанность к Джеффри Ривера ведет к влюбленности, а влюбленность приведет к разочарованию и разбитому сердцу. Мы из разных лиг, из разных социальных слоев. Золушка – не моя любимая история как минимум по той причине, что принц – тупица, который не способен отличить одну девушку от тысячи других. Девушку, в которую влюбился.

Может, Джеффри и прекрасный принц, но не из моей сказки.

Я вроде Дженны Ринк. Ее принц – лучший друг детства и такой же приземленный человек, а не владелец строительной империи. Чертовски красивый владелец.

Глава 12. София

К пятнице мозг кипит от количества полученной информации и звонков, которые раздаются каждые десять минут. Я настраиваюсь, беру документы, но происходит он. Очередной звонок, который сбивает с мысли. Я вымотала морально. И та женщина, которая вероломно врывается в кабинет Джеффри, когда я записываю, что необходимо передать, удерживая трубку между плечом и ухом, а второй рукой делая пометки, добивает меня. Она не стала дожидаться. Увидев, что я разговариваю по телефону, она просто распахнула дверь и вошла в его кабинет, как к себе домой.

Я сдаюсь.

Мои руки повисают вдоль туловища. По спине прокатывается холодок, когда Джеффри покидает кабинет вместе с ней.

– Я не буду ждать, пока твоя секретарша наболтается с подругами, – отчеканивает она, вызывая у меня желание снять туфлю и зарядить ею прямо в лоб высококлассной стервы с боевым окрасом. Не знаю, кто выбирает вечерний макияж в обеденное время.

– Я не…

Она выставляет ладонь, не позволив возразить.

Я настолько поражена ее высокомерием, что не в состоянии подобрать слов.

– Поговорим в другом месте, – вздыхает Джеффри, жестом приглашая ее пройти вперед в направлении коридора.

Я провожаю их взглядом, после чего бегу в туалетную комнату до того, как издам всхлип.

Он сидит в горле со вчерашнего дня. Все накопилось, и я просто не в силах держать это внутри. Мне нужно выплеснуть эмоции, иначе взорвусь. Надеюсь, Джеффри не уволит меня, если пропущу звонок. Я не робот, мне необходимо обедать и справлять нужду.

Мой стол или стол Люси завален бумагами, папками, заметками. Выглядит все так, словно по приемной прошелся ураган. В моей голове не лучше, там орудует мощный торнадо. Если бы рядом оказался кто-то вроде Найджела из фильма «Дьявол носит Prada», он сказал бы, что я ною. Я в курсе. Я ною, но девушки имеют склонность преувеличивать масштабы трагедии. Пять лет назад я была бы рада проглотить новую информацию, но сегодня мне двадцать семь. Знаете, я не так уж и молода. Если судить по кошачьим меркам, то мне порядка ста двадцати пяти лет.

К тому времени, как слезы высыхают, я поправляю одежду, умываю лицо, используя холодную воду и салфетки, и возвращаюсь за рабочее место.

Ты справишься, Софи, – заверяю себя. – Больше упорства. Меньше эмоций. Ты мечтала о такой возможности.

Я раскладываю бумаги по стопкам: изученные и ждут своего часа. Принимаю звонок из Южной Каролины, которых заинтересовал проект в Северной, и приободряю себя. Всего-то нужно было выплакаться. Но осадок остался. Если быть точной, я проникаюсь любопытством, кто, черт возьми, та неприятная особа. Мне не по себе от мысли, что Джеффри пользуется методом Эштона и добивается расположения, задействовав член. Возможно, он занимается с ней сексом. Возможно, в этот самый момент. Я кривлюсь, представив ее руки, гуляющие по его телу. Отвратительно. И да, я отдаю отчет тому, что во мне взыграла некая ревность. Я взрослая женщина. Я ни с чем ее не спутаю. Проблема лишь в том, откуда она появилась. Поддразнивания Джеффри вовсе не повод для ее возникновения.

– Ты в порядке? – Голос Джеффри как гром среди ясного неба.

Я не поднимаю голову от бумаг, чтобы не выглядеть тряпкой, лишь отрывисто киваю. Мне тяжело, и я капельку ревную, но это нормально, особенно при нынешней ситуации. Джеффри на сегодняшний день самый близкий для меня человек в компании. Меня цепляет его доброта, тогда как другой на его месте не стал бы церемониться. Я вижу его на ежедневной основе. Изучила его повадки. Парочку раз он даже прихватил для меня горячий шоколад, а для девушек вроде меня это сравнимо с букетом цветов. Ни один мужчина не дарит цветы просто так, возможно, по этой причине появилась ревность. Со следующей недели вернусь в свой кабинет, и ни одна стерва не будет дефилировать перед моими глазами, намекая, что я бессмысленно трачу воздух, после чего с самодовольным видом уходить с Джеффри в неизвестном направлении.

– Софи, посмотри на меня.

– Это касается работы?

– Да, это касается работы.

Ну почему?

– Хорошо. Я должна что-то сделать?

– Я все еще жду, когда ты посмотришь на меня.

Собравшись духом, поднимаю взгляд, но предварительно ставлю подбородок на ладонь и прикрываю нос.

– Я не успела ее остановить, это был звонок от Уокера… Она просто влетела, пока я…

– Мне не нравится, что я вижу. – Он открывает дверь и наклоном головы приглашает проследовать за ним. – Пройдем на минуту?