скачать книгу бесплатно
Иван Иванович уже несколько дней чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Сначала он пытался выяснить, кто это, но потом решил не тратить времени зря. Рано или поздно наблюдавший себя проявит. Поэтому он спокойно продолжал свой путь.
На землю опускались сумерки. Иван Иванович устроился на ночлег в высокой траве. Он смотрел на зарождающийся месяц и курил, улыбаясь. Рядом послышался шорох.
– Кто здесь? – Иван Иванович приподнялся на локте. – Выходи, я не опасный.
Ответа не было.
Он сел и огляделся. В траве сверкнуло нечто, похожее на два фонаря. Иван Иванович сделал приглашающий жест рукой. Фонари моргнули и погасли синхронно.
– Вот беда, – вздохнул Иван Иванович, – совсем одичал народ. Собственной тени боится. Говорю, не причиню вреда.
Фонари снова зажглись и стали осторожно приближаться. Удивительно, но звуков шагов Иван Иванович не услышал. То, что он сперва принял за фонари, оказалось глазами. Желтыми, с узкими зрачками, как кошачьи.
– А где остальное? – спросил Иван Иванович.
Глаза остановились и заморгали.
– Понял, – сказал Иван Иванович, – остальное подойдет позже.
Один глаз подмигнул.
– Или нет… – Иван Иванович подмигнул в ответ. – Это вы за мной следили?
Зрачки расширились.
– Дааа… – протянул Иван Иванович, – грустно…
Из глаз покатились крупные слезы. Прозрачные, словно утренняя роса.
– Давным давно, – тихо сказал Иван Иванович, – ветер принес мне историю о старом смотрителе маяка. Рассказать?
Глаза согласно сверкнули.
– На берегу седого океана, за много километров отсюда старый смотритель каждый день зажигал на маяке огонь. У него была счастливая жизнь, у маяка тоже. Но однажды смотритель не пришел как обычно вдохнуть жизнь в маяк. Потому что умер. Ничто не вечно. А маяк больше не зажегся. Превратился в темную одинокую башню. И никто больше не освещает путь заблудившимся рыбацким лодкам.
Глаза внимательно смотрели на Ивана Ивановича.
– Хотите, я отведу вас? – спросил Иван Иванович. – Мне кажется, маяку вы очень нужны, а он вам.
Глаза закрылись. Иван Иванович ждал. Долго. Он знал, как нелегко даются важные решения. Наконец глаза снова открылись и засияли теплым светом. Иван Иванович расправил крылья. Глаза взметнулись в небо, словно звезды.
В небольшой рыбацкой деревушке, далеко-далеко, маленькая девочка, стоя у окна, смотрела на сверкающий огонь старого маяка и улыбалась счастливо. Она больше не боялась темноты.
Иван Иванович летел над океаном, соленые брызги касались крыльев.
10
– Слушай, – насторожился волк, – там впереди кто-то есть.
Иван Иванович, не замедляя шага, бросил через плечо:
– Впереди всегда кто-то есть. Привыкнешь.
Вокруг стремительно темнело. Волк нервничал. Он останавливался, нюхал сумерки, напряженно вглядываясь вдаль и прислушиваясь к каждому шороху.
– Подожди, – волк глухо заворчал, – сбегаю, проверю.
– Ладно, – сказал Иван Иванович, – я пока костер разведу. А то холодает, да и устал я.
Волк исчез за деревьями.
Иван Иванович согрелся. Он с наслаждением вытянулся у огня и закрыл глаза. Волк не возвращался. Наверное, кого-то нашел, улыбнулся про себя Иван Иванович, проваливаясь в сон.
Проснувшись, он увидел догоревший костер и волка, свернувшегося клубком неподалеку.
– Пойдем? – спросил Иван Иванович.
– А почему ты не спрашиваешь, где я был? – волк потянулся и зевнул, стряхивая сон.
– Хочешь рассказать?
– Нет, – ответил волк, – не хочу.
Иван Иванович засмеялся и пошел вперед. Волк медленно шел за ним и задумчиво молчал.
Лес заканчивался. Иван Иванович слышал отдаленный шум города.
– Я не могу, – тихо сказал волк и остановился, – не могу дальше с тобой.
– Жаль, – обернулся Иван Иванович.
– И мне, – вздохнул волк. – Я встретил ее. Этой ночью. Когда проверять бегал. Ее глаза светились в темноте зеленым огнем. Укусить пыталась. Она злая и недоверчивая. Волчица. Нам было хорошо вдвоем.
– Почему тогда ты ушел? – спросил Иван Иванович.
– А как же ты? – удивился волк. – Разве я тебе не нужен?
Иван Иванович промолчал.
– Извини, – сказал волк, – я понимаю… Просто боюсь, что это неправильный выбор.
– Неизвестное пугает, – улыбнулся Иван Иванович. —К тому же, я соскучился по полетам. Так и крыльям недолго отсохнуть.
– Ну да, – кивнул волк, – а я высоты боюсь.
– Увидимся, – Иван Иванович погладил волка и расправил затекшие крылья.
– Если я когда-нибудь захочу снова идти с тобой, ты не прогонишь? – спросил волк.
– Ты знаешь, что нет.
Волк постоял немного, глядя, как крылья уносят Ивана Ивановича к новому городу, потом встряхнулся и побежал в лес. Ему было легко и немного грустно.
Иван Иванович летел навстречу неизвестному и почти не боялся. Привык.
11
Иван Иванович шел по степи, увлекаемый шаловливым перекати-поле. Изредка попадались низенькие деревья и одинокие, меланхолично жующие коровы. Иван Иванович присел на жесткую сухую траву и закурил, глядя на собирающиеся у горизонта облака.
– Будет гроза, – донеслось из-за дерева.
– Может быть, – ответил Иван Иванович.
– Угостите сигареткой пожалуйста, – попросил голос.
– Пожалуйста, – Иван Иванович достал из кармана пачку.
– Бросьте поближе. А то я выходить стесняюсь.
– Да ладно вам, – сказал Иван Иванович, – я разное видал.
– А вы в меня камнями бросаться не будете? Или еще чем похуже?
– Коровьей лепешкой? – поинтересовался Иван Иванович. – Не буду.
– Это хорошо.
Из-за дерева показались длинные острые рога, затем осторожно вылез их обладатель. Обычный мужик, только слегка заросший.
– Ну и чего тут стесняться? – спросил Иван Иванович. – Рога как рога. Вы женаты?
– Издеваетесь… – горько произнес мужик, – да кто ж за меня пойдет?
– Рога женитьбе не помеха, – усмехнулся Иван Иванович.
– Если бы к рогам имелся хвост или копыта, сошел бы за черта и жил в морских глубинах с себе подобными. А так что? Ни то ни сё. Везде чужой… И никак от них, поганых, не избавиться, никак! Отпилишь, наутро снова вырастают. Удавиться впору…
– Не надо давиться, – успокоил мужика Иван Иванович. – Раз есть рога, значит они нужны. Ничего просто так не бывает. У меня, например, крылья. Тоже, знаете ли, не совсем обычная вещь. И на спине не поспишь, зато если устали ноги, можно лететь.
– В принципе, – задумался мужик, закуривая сигарету, – рога как средство самообороны можно использовать. Если что, могу ими к стенке припереть. Живет тут на краю села девица одинокая, я у нее иногда кур ворую, с голоду чтобы не помереть, да и приятная она. Ноги сами ведут. Может, посвататься?
– Главное рогами ее сразу к стене не приперайте, – посоветовал Иван Иванович, – пусть сперва привыкнет.
– Что вы! – обиделся мужик. – Рогами только если чужой кто с нехорошим намереньем полезет. Спасибо вам за совет. Можно я в дорожку сигаретку еще возьму? До села путь не близкий.
– Не вопрос, – улыбнулся Иван Иванович. – Желаю удачи.
Мужик заложил сигарету за ухо и размашистой рысью побежал по степи.
– Как вас зовут? – крикнул ему вслед Иван Иванович. – А то неудобно, не познакомились.
– Народ Чубакаброй кличет, – через плечо кинул мужик, – а так я Федор Петрович.
– Приятно познакомиться.
Иван Иванович, устремился в самое сердце грозовой тучи.
Федор Петрович Чубакабра торопливо рвал в степи маки. Он надеялся, дождь не застанет его в пути.
Иван Иванович уговорил молнию не ударять в одиноко бегущий объект.
12
Иван Иванович остановился отдохнуть на берегу живописно заросшего кувшинками болотца. Вокруг было умиротворяюще тихо, лишь иногда сочный квак старой жабы или трепетание стрекозиных крыльев нарушали болотистый покой. Иван Иванович от нечего делать гадал на ромашке. Любит, не любит…
– Тихо ты! – услышал он скрипучий голос с кочки неподалеку. – Не любит! И не полюбит никогда…
Приглядевшись, Иван Иванович различил скукоженную фигуру болотного хмыря. В одной лапе хмырь держал сачок, другой почесывал пятку. Рожа его до глаз заросла похожей на мох бородой, череп же был абсолютно лыс и поблескивал в закатных лучах.
– Почему вы так решили? – поинтересовался Иван Иванович. – Разве меня нельзя полюбить?
– Насчет тебя не знаю, – проворчал хмырь, – а вот меня точно не полюбит.
– Значит, найдете ту, которая полюбит, – беспечно сказал Иван Иванович.
– А мне не надо, – насупился хмырь. – Мне достаточно, что каждое утро я срываю для нее свежие кувшинки и ловлю самых красивых стрекоз. Она смеется, плетет венок и отпускает стрекоз на волю. А я, затаившись в камышах, сижу, и мне хорошо. Просто от того, что она смеется… Знаешь, какой у нее смех? Как первый подснежник, как летящий пух одуванчика. А хвост! Каждая чешуйка ярче блеска солнечного луча в капле росы. Эх… А я…
Хмырь встал во весь свой небольшой рост и пригладил бороду. В изумрудных глазах сверкнули слезы.
– Нормальный мужик, я считаю, – пожал плечами Иван Иванович.
– Не пара я ей, – вздохнул хмырь. – Она самая красивая русалка на свете, ну как я ей о своих чувствах скажу? Ей, небось, морского царя подавай. На смех только поднимет…
– А вы пробовали? – спросил Иван Иванович.
– Ты что! – замахал на него хмырь. – Я заговорить с ней боюсь. Каждый раз, как вижу, язык отсыхает начисто. Да и не замечает она меня. Маскироваться хорошо умею.
– Слишком много вы за нее думаете, – сказал Иван Иванович. – А она тем временем, может, от любопытства изнывает. Кто дарит каждое утро цветы и стрекоз?
– Да ладно… – недоверчиво склонил голову хмырь.
– Будете дальше маскироваться, так и не узнаете.
– А была, не была! – воскликнул после недолгого раздумья хмырь. – Пойду прямо сейчас и все как на духу выложу! Только хлебну для храбрости. У тебя, кстати нет? Чего-нибудь покрепче…
– Есть, – Иван Иванович протянул хмырю фляжку, – только не увлекайся, иначе все дело испортишь.
– Ага, ага, – Хмырь присосался к фляжке, потом пригладил лысину и нырнул в болото.
