Чёрная вуаль

– Ты. Монстр. Кха.

Горячая кровь забрызгала бледное лицо. Я осмотрелась вокруг и никого не обнаружила. Хоть кто-нибудь. Умоляю.

Я боролась с самой собой, реальность и фантазии смешивались в голове. Что же ты выберешь? Сделав несколько глубоких вдохов, я схватила рукоять ножа и выдернула его прочь из нежной плоти.

– Пожалуйста, потерпи! – с натянутой улыбкой произнесла я, пытаясь успокоить её. – Я не смогу без тебя… – губы мои тряслись, проигрывая борьбу истерике, нарастающей в горле.

Она боролась. Обхватив собственное горло, Карина надеялась спасти себя. Хрип усиливался, взгляд её приобретал оттенок жертвы, которая знала, что лев напротив неё не отступит и бежать некуда.

Перехватив нож, я занесла его вверх. Карина проследила взглядом за ним.

– Прости, солнце, – обронив слёзы, сказала я, и нож пронзил её грудную клетку.

Тяжело выдохнув, я разрыдалась. Ещё один удар. И ещё один. Истерика усиливалась, лёгкие съёживались на пару с желудком.

Глаза напротив в последний раз попытались заглянуть в мои, прежде чем превратились в стекло. Слеза покинула ресницы и, скатившись к виску, затерялась в русых волосах. Тело, залитое кровью, приобретало белый оттенок.

– Нет, – единственное, что я смогла сказать, осознав, что произошло… Что я натворила.

Заключив её лицо в объятия ладоней, я перестала видеть, слёзы заполнили глаза и встали поперёк горла.

– Прости, – с моих губ сошёл писк, на большее я не способна.

Перед глазами у меня оказался потолок, на который падала тень от цветка с подоконника. Я сделала глубокий вдох, несколько раз моргнула мокрыми глазами, пытаясь осознать, где я нахожусь. Сердце бешено колотилось, и в такой тишине я прекрасно слышала его. Сев на край кровати, положила лоб на ладони, ещё пару раз глубоко вдохнула и, включив телефон, осознала, что это был всего лишь сон. Слишком реалистичный и болезненный. Как я могла убить её? Слишком быстро я приняла решение расстаться с ней навсегда. Рука с ножом не колебалась.

Встав с кровати, я прошла на кухню, налила полный стакан холодной воды и, уставившись на чёрное небо, осушила его. Сердце и дыхание пришли в норму, пот со лба испарился, руки перестали дрожать. Редко в воздухе кружили снежинки, деревья покрылись небольшим инеем, солнце ещё и не думало выходить к горизонту. Пара часов у меня есть для сна, сегодня первый день практики у Гриши, нужно выглядеть презентабельно и свежо.

***

Перед моими глазами предстал офис с открытым пространством. Много светлых столов, ярких цветов в горшках и бумаги. Специфичный запах пластика и канцелярии мне уже пришлись по душе.

– Ты привыкнешь к шуму, – сказал Гриша, подходя ко мне.

– Привет! – воскликнула я.

А ведь я только хотела ему сказать о гуле, который бил по моим ушам.

– Привет, – ответил он. – Пойдём к моему столу.

– Всегда так?

– Нет. Сегодня очень много событий произошло.

Гриша указал ладонью на стул близ стола, заваленного бумагами, облепленного стикерами и закиданного ручками.

– Из-за гололёда аварии, есть жертвы. Промерзают трубы, где-то ещё не закончили ремонтные работы по восстановлению горячего водоснабжения.

– А чем ты занимаешься сейчас? – спросила я, усаживаясь на стул.

– Пытаюсь связаться с больницей для получения комментариев по поводу состояния жертв и точного их количества. Потом буду писать статью, которую отправлю редактору, получу кучу критики, исправлю косяки и потом снова отправлю ему.

Гриша улыбнулся, отодвинул несколько бумаг в сторону и открыл окно браузера.

– Получается, ты уже продвинулся дальше?

– Да, – ответил он, застенчиво улыбнувшись. – Если смогу написать достойную своевременную статью, то смогу напроситься к Кириллу. Он активно пробивается к полиции для работы над нашим маньяком. Они отказываются признавать серийность, ходят слухи о сборе команды для его поимки.

– Всё ещё нет команды у них? – изумилась я.

Обидно. Я столько работы им предоставила, а они даже не удосуживаются собраться. Хотя… О чём я? Чем дольше они тянут, тем лучше для меня, меньше шансов быть пойманной.

– Представляешь! – вскинув руки, ответил Гриша.

– Хабарин! – крикнула девушка из-за стола. – Докричаться до тебя не могу!

Гриша поднял на неё глаза, вопрошающе подняв брови.

– Да? – наконец выдал он.

– Скинула адрес больницы, куда доставили жертв аварии. Ноги в руки и бегом туда!

– О! Спасибо. – Гриша схватил телефон, блокнот и куртку со стула. – Поехали! Необходимо прибыть первыми.

Я подскочила, переполняемая чувством воодушевления и ожидания чего-то превосходного. Приехав на место, мы узнали, где именно разместили участников и жертв аварии. В коридоре наткнулись на нескольких людей, кто-то плакал, кто-то был расстроен, некоторые нервничали и выглядели напуганными.

– Сначала подойдём к семейной паре, скорей всего, тут находится их ребёнок, – шёпотом огласил Гриша, включив диктофон.

Женщина сжимала в руке платок, мужчина без устали гладил её по плечу, уложив подбородок на её голову.

– Здравствуйте! – негромко произнёс Гриша, посмотрев прямо в глаза супругам. – Можете сказать, что произошло?

Правильно ли он задал вопрос? Они, наверняка, попытаются его прогнать.

– А вы кто?

– Хабарин Григорий – журналист.

– Пошёл отсюда! Стервятники! – выпалил отец семейства, прикрывая жену.

– Я лишь хочу помочь осветить происшествие, – продолжал говорить Гриша мягко, но настойчиво.

– Я сейчас позову полицейских, и вас быстро свернут отсюда! – мужчина продолжал злиться, лицо его краснело.

– Множество раз я был свидетелем того, как виновные уходили от ответственности из-за банальной несговорчивости пострадавшей стороны. Я всем сердцем желаю помочь вам восстановить справедливость, призвать к ответу людей, которые сотворили это с вашим… ребёнком? – неуверенно произнёс Гриша с посылом услышать, прав он или нет.

Женщина убрала платок от лица, покрытого пятнами, глаза её опухли и налились кровью. Платок был изрядно вымочен слезами. Я вытащила из своего кармана упаковку одноразовых носовых платков и протянула женщине, когда они оказались в её ладони, в ответ на вопрос Гриши она кротко кивнула.

– Дочь… – голос её дрожал. – Она ехала с собеседования, с соседнего города. Ей всего восемнадцать, – женщина расплакалась.

Мужчина сильнее прижал её к себе и, поцеловав в лоб, поднял на нас глаза, которые смягчились.

– Один из пассажиров рассказал нам, как всё произошло, пока его не увели полицейские для свидетельств и всякого такого… Водитель легковушки ещё за сто метров от них привлёк внимание, он ехал по встречке. Вилял туда-сюда, вытворял какие-то финты. Урод. Вот как таких вообще земля носит? Творят одни, а страдают другие! – Голос мужчины повышался, лицо приобретало красный оттенок. – У них же каша в голове. И ничего не делают с ними. Видео снимают, они же выкладывают это, хвастаются, а им ничего не предъявляют. Хорошо, что он… – мужчина осёкся.

Мы с Гришей переглянулись, прекрасно понимая, что мужчина имеет в виду и мы с ним солидарны.

– В общем, он выехал на встречку, вильнул, припугнуть типа, и не смог вернуться на свою полосу… Потому что перед ним ехала фура! Осёл! И не нашёл ничего более умного, чем вмазаться в автобус вместо фуры.

– Я правильно понял, водитель легкового автомобиля погиб? – мягким голосом спросил Гриша, черкнув что-то в блокнот.

– Да, и второй дебил, который рядом с ним ехал на пассажирском.

– Они непристёгнутые были, – отозвалась женщина, вынырнув из рубашки мужчины. – Вот тот паренёк нам фотографии показал. Он сам быстро выскочил из автобуса, сфотографировал всё, – женщина указала мельком рукой на парня, которого опрашивали полицейские. – Снимки страшные. Оба вылетели из машины, один под колёсами оказался.

– Через сколько времени приехали скорая и полиция?

– Говорят, минут двадцать ждали. Там же до города километров тридцать. Это ж ещё быстро, в городе-то не дождёшься ни тех, ни других, – ответил мужчина.

Он полностью расслабился, от лица отлила кровь, перестал прикрываться женой и руками.

– Вы знаете, какие травмы у вашей дочери? – ещё более мягким голосом спросил Гриша, подойдя ближе.

Женщина, поджав губы, тяжело выдохнула.

– Нет. У всех спрашивали, а отвечают одно – на операции, ждите. Не знаем, что и думать, выживет ли, – женщина опять уткнулась в грудь мужчины и тихо заплакала.

– Я уверен, с вашей дочерью всё будет хорошо. По вашим словам, она боец и очень решительная. Так просто её не сломить.

Мужчина в ответ улыбнулся, поглаживая женщину по голове. В его глазах тоже копились слёзы, но он не давал им выхода.

– Спасибо.

– Вам спасибо за разговор, – Гриша закрыл блокнот и тепло улыбнулся.

– Вы это, словечки мои не пишите, я ж сгоряча. Понимаете? Не то чтобы я жалел о них, ну, вы ж знаете людей, им дай повод, и они кинут на амбразуру.

– Да, я понимаю вас. Не беспокойтесь об этом.

Гриша и мужчина кивнули друг другу и разошлись.

– Подойдём к этому парню, попросим фотки, – Гриша указал взглядом на парнишку, от которого только отошли полицейские.

На лице у него виднелся синяк, на руке – небольшая ссадина.

– День добрый, – воскликнул Гриша.

Лицо парня скривилось от боли, когда повернулся в нашу сторону.

– Здрасьте, – парень ответил шепеляво, как будто язык был распухшим.

– Хабарин Григорий – журналист новостного портала Д.К.С.

– О!

– Могли бы вы рассказать, что случилось в поездке?

Парень ответил на все вопросы, которые задал ему Гриша. Предоставил видео и фото с места аварии, рассказал, кто и как себя вёл из пассажиров и что говорили полицейские, когда прибыли на место.

Довольный собой, Гриша поблагодарил парня и кивнул мне, указав на дверь. Выйдя на улицу, мы смогли начать свободно говорить.

– Как он легко и просто всё выложил тебе, – восхитилась я.

– Хе. Практика. Этот парень молодец. С огромным чувством долга и всё такое, но многие за свои слова и уж тем более за материалы, типа фото и видео, просят денег.

– Серьёзно?

– В таком мире мы живём. Деньги делаются из всего. Если не куплю я, то купят другие и сделают громкую статью.

Вернувшись обратно, Гриша кивнул девушке, которая ранее его отправила в больницу, она в ответ показала ему «Палец вверх» и продолжила заниматься своей работой.

– Почему она помогает тебе? Друзья? – спросила я, вешая куртку на спинку стула.

– Хм. Мы приятели или просто хорошие коллеги. Как стало известно, что я могу попасть к Кириллу, она стала мне помогать. Довольно активно и агрессивно даже иногда. Есть ещё один, кто может занять моё место, – Гриша хихикнул. – Бывший её. Поэтому, как мне кажется, она и взялась за меня, но напрямую я не спрашивал. Но я не жалуюсь. Неважно как, мне необходимо туда попасть. Может, он даже на связь выйдет. Этот Скорбящий убийца.

– Не страшно? – сердце моё затрепетало.

– Немного. Интереса больше.

– Ах, ты вот говоришь, а у меня по коже мурашки бегают от страха, – лгунья Алана, от волнения и предвкушения.

– Тебе нечего бояться. Твоё имя нигде не будет фигурировать и упоминаться. Со мной ты ходить будешь немного даже незаконно, – чуть тише сказал Гриша, сморщив нос.

– О как! Я не против. Лучше так, чем сидеть в окружении всего этого, – рукой указала на кучу бумаг и раскиданных ручек. – А если я получу информацию, то ты сможешь её использовать?

– Хм. Если у тебя будет запись на диктофоне или камере, то да. Но просто с твоих слов – нет. Ведь Д.К.С – это достоверность каждого слова!

Гриша принялся писать статью, попутно комментировал для меня свои действия, изредка я делала записи в свой блокнот. Когда статья была готова, мы со скрещенными пальцами ждали одобрения редактора, и спустя ещё пару правок статья ушла на всеобщее обозрение.

***

Улицы замело снегом. С самого утра он, образуя пушистые хлопья, летал и кружился в воздухе. Приехав в гости к родителям, я расположилась за кухонным столом, интенсивно обдувая горячий чай в кружке. Папа, как всегда, был на работе, мама наслаждалась выходным, который предполагался как последний в этом году, потому что близятся новогодние праздники.

– И долго ты планировала молчать? – внезапно спросила мама.

Я, засовывая в рот кусок торта, подняла глаза на неё и свела брови, не понимая о чём она говорит.

– М?

– Что у тебя молодой человек появился, – мама ухмыльнулась.

– Кто донёс? – спросила я, прожёвывая кусок.

– Социальные сети. Он оставил комментарий под твоей фотографией, я перешла в его профиль и увидела там на одной из его фоток кусочек тебя, – мама горделиво подняла подбородок. – Я – Шерлок!

– Ха. А что меняется от этого знания?

– Кто он? Кем работает? Где живёт? – начала мама сыпать вопросы.

Поэтому я и не рассказываю своим родителям о большей части своей личной жизни. Гиперопека. С самого детства. Которая ослабла, когда я стала подростком, но полностью не ушла из их привычки.

– Какая разница? – простонала я, выпив чая.

Мама, ничего не сказав, продолжала смотреть на меня.

– Зовут Игнат. Работает. Очень хороший.

– Где работает? Сколько зарабатывает? – не унималась она.

– Работает с техникой, типа телефоны, ноуты и компы. Зарабатывает нормально, себя обеспечивает.

– Хм. Ремонтирует технику? – мама поджала губы. – Там вроде не очень уж хорошие деньги крутятся. Знаешь, у моего зама сын есть. Тридцать лет, имеет свой бизнес, ездит на Мазератти, в браке не состоял.

– Ты шутки шутишь? – спросила я, отодвинув от себя кружку. – Сейчас какой век, чтоб женихов дочерям подсовывать?!

– Ну, если дети сами не способны выбрать себе…

– Мам! – вскипела я. – Не суйтесь с папой! Забыла, чем кончилось сватовство в прошлый раз?

– Ой, вспомнила тоже, – отмахнулась она. – Ты же не глупая с самого детства, выкрутилась.

– Это так ты называешь попытку растления сорокалетним мужиком?

– Тебе уже шестнадцать было, – мама абсолютно не понимала своей ошибки.

– Хах! Ты действительно надеялась на мой брак с педофилом? Даже если б всё и выгорело, то он благополучно послал бы меня через пару лет.

– Не говори ерунды.

В кухню вошёл запыхавшийся папа, в руках держал документы и ключи от машины.

– Что происходит? Чего ругаетесь?

– Ничего, – бросила я, натянув улыбку.

– У неё парень появился.

– Да? Кто он? – спросил папа, вытирая пот со лба.

– Зовут Игнат, это всё что нужно вам знать, – я обвела взглядом родителей и встала из-за стола.

Закинув кружку в посудомоечную машину, вышла прочь с кухни. Папа что-то шёпотом спросил у мамы и уехал на работу. Поднявшись в комнату, открыла шкаф, достала несколько свитеров и сложила в пакет. На улице становится холодно, стоит позаботиться об утеплении.

Щёлк! От неожиданности я вздрогнула, осмотрела комнату и медленно направилась к окну. Щёлк! Опять вздрогнула. Я выглянула, и мои глаза сразу впились в человека, который стоял неподвижно на заднем дворе. Женя. Он поднял нож вверх, покачал им и поманил меня пальцем. Некоторое время я стояла на месте, потом, быстро развернувшись на пятках, пошла прочь из комнаты на задний двор. Мама сидела перед телевизором, потягивала красное вино и не замечала, что я вышла на улицу.

Жени уже след простыл. Осмотревшись и обежав весь двор, я остановилась под деревом, на котором висела бумажка, прикреплённая ножом.

«Вечная дилемма. Кого больше любишь, папу или маму? Кого бы принесла в жертву? А кого не прочь и своими руками умертвить? Могу помочь тебе в любом вопросе. Земля, покрытая снегом, скрывает много тайн. Открыть тебе мои?»

Осмотревшись ещё раз и не найдя автора письма, я вернулась в дом. Выглянула из окна своей комнаты, разочарованно поджала губы и убрала письмо в свою сумку. Действительно, никогда не задумывалась, если встанет выбор между папой и мамой, кого я выберу, кто для меня более важен? Оба? Никто? Стоп. Опять я клюю на его удочку. Передо мной не встал выбор, так зачем мне тыкать в кого-то пальцем, укрепляя приоритет?

Встряхнув головой, я спустилась к маме, около часа мы с ней пили вино и разговаривали. Приехав домой, я написала сообщение Жене:

«Твои попытки тщетны. Наша с тобой тайна, покрытая снегом, меня будоражит. Какие можешь поведать ещё?»

Но ни через час, ни на следующий день Женя не ответил. Заговорили вновь мы с ним спустя несколько месяцев.

Глава 16. Плохиши не получают подарков

Через две недели была собрана команда по Скорбящему убийце. Написав ещё пару громких статей, Гриша получил своё законное место, взял меня с собой, и также в команду попала ещё одна сотрудница по имени Полина. Обычная на лицо, без выдающихся черт, кроме нависающих век, от чего выглядит вечно уставшей. Она не сильно сговорчива, но и не груба, всякий раз, когда я спрашиваю у неё что-либо, она всегда отвечает – без закатывания глаз и громких недовольных вздохов, как делает Кирилл. Ему около тридцати пяти лет, подтянутый, тёмные волосы, серые глаза, узкие губы, которые всегда следуют за его настроением, тонкие брови и грубый подбородок, которого он как будто стесняется, учитывая любовь к водолазкам.

Очередное собрание, в очередной раз я сижу в стороне и только слушаю. Сказать по факту мне нечего, мои идеи либо устаревшие, либо неуместные. Кирилл расписал доску фамилиями и обязанностями, мы с Гришей пойдём брать интервью у родителей Тигранова Рустама. Так оказывается звали парня, которого я убила в аллее.

– Девушка из больницы ещё не заговорила? – спросил Гриша, постукивая по столу пальцем.

– Нет. Полиция надеется, что она хоть что-то вымолвит, когда полностью восстановится. Учитывая её рассечённое лицо, неудивительно что она молчит. Предвижу вопрос и отвечу сразу: меня не пускают в палату. По сей день. Гадство, – Кирилл развёл руки в стороны и, поджав губы, отвернулся к доске.

Телефон его зазвонил, он ответил, продолжая скрипеть маркером. Не дописав слово, Кирилл остановился и невидящим взглядом повернулся к нам. Глаза его бегали по полу и столу, большой палец руки нервно тыкал в ямку под нижней губой.

– Понятно. Ага. Серьёзно? – восклицал он. – Понятно. Круто. Сейчас буду!

Кирилл положил телефон в карман и, подняв на нас глаза, заговорил:

– Очнулась Борисова Алёна. Её ещё в начале июня обнаружили в канаве изнасилованной и при смерти. Помните?

Все молча кивнули.

– Так вот. Мучителей было двое. Один из них уже мёртв! Кармин Остап, задушенный в парке.

– Чего? – воскликнул Гриша, перестав тюкать пальцем.

– Имя второго мне не назвали, но его вызвали на допрос. Я сейчас рвану в больницу, ожидать, когда полиция отстанет от Алёны, чтоб взяться за неё. У вас задания остаются, – Кирилл схватил куртку и направился к выходу. – Ты! – крикнул он, указав на меня. – Идёшь со мной.

– Неа, – начал протестовать Гриша.

– Один день. Мне будет спокойней, если Алана увидит работу не только со стороны скучных интервью родственников, но и в самом эпицентре. Идём, – Кирилл застегнул куртку и кивнул мне.

Я повернулась к Грише с немым вопросом. По взгляду он понял, что я хочу поехать.

– Ладно. Отправляйся, – с горьким выдохом заключил он и отмахнулся.

Приехав в больницу, мы практически бегом вбежали по лестнице и направились к палате, игнорируя медперсонал. Заглянув за дверь, убедившись, что полиции внутри нет, мы прошли внутрь.

Алёна смотрела в окно, руками разрывала бумагу на мелкие кусочки, услышав нас, она вздрогнула.

– Кто вы? – глаза её бегали, моментально принялись наполняться слезами.

– Здравствуйте! Аксимов Кирилл – журналист новостного портала Д.К.С. – Кирилл достал визитку и протянул Алёне, которая сначала отодвинулась, но потом вернулась на место и взяла бумажку.

Заметив взгляд Алёны, представил и меня:

– Это моя помощница – Алана. Как вы себя чувствуете? – мягким голосом спросил Кирилл.

Алёна отвела взгляд, тяжело выдохнула, потом снова взглянула на нас и расплакалась. Кирилл налил в стакан воды, протянул Алёне и почти шёпотом спросил:

– Разрешите мне сесть?

Алёна кивнула, прильнув к стакану с водой. Получив небольшой знак, я тоже села. Мы молча ждали. Слёзы высыхали, как и стакан. Тонкие кисти тряслись, через кожу были видны вены и кости.

– Воспоминания продолжают возвращаться. С каждым часом становится всё сложнее. Когда я только очнулась, было так легко, я ничего не помнила, – Алёна, набрав в грудь воздух, продолжила: – Даже факт его смерти меня не успокоил. Что они сотворили… Как он умер? Прошу, скажите, мне никто не говорит, пытаются оградить, но от чего? От чего меня защищать? От воспоминаний? Как один насиловал, ломал кости, а второй всё это снимал! От этого меня надо оградить, а не от смерти этого урода, – слёзы высохли на её глазах, теперь там горела ненависть.

– Вы впечатлительны? Мы можем показать вам.

Кирилл кинул на меня быстрый взгляд и кивнул.

Я, открыв телефон, принялась рыться в поисках незацензуренных фото Остапа. Показывать фото из моего личного хранилища опрометчиво.

– Где вы были в тот день? Можете рассказать? – голос Кирилла был нежен, осязаем.

Алёна рассказала о том, куда они с подругами ходили, в какие кафе и заведения, перед тем как оказаться в злополучном клубе. В итоге Алёна оказалась одна на улице перед клубом, разделившись с подругой для поисков именинницы, которая вышла курить и не вернулась, но в итоге оказалось, что она сидела за соседним столом. По окончании рассказа Алёна сделала паузу, опустила глаза на одеяло, расправила несколько складок.

Воспользовавшись моментом, я протянула телефон с фотографией Алёне. Несколько секунд она рассматривала экран, пролистала все фото и вернула телефон обратно.

– Кто это сделал? – задала она вопрос мне.

– Полиция ещё не нашла убийцу, – ответила я, поджав губы.

– Он умер не быстро. Повреждена подъязычная кость, вырваны волосы. Кто-то его ненавидел. Мог ли это сделать его сообщник? Как вы считаете? – Кирилл не менял свой голос.

Подъязычная кость? Зачем он приукрашивает действительность?

– Спасибо. Мне стало немного легче, – сказала Алёна мне, потом повернулась к Кириллу. – Вряд ли тот парень смог бы его одолеть. Он довольно худой, низкий и какой-то забитый, такие обычно являются тихонями в классе, на физкультуре бегут последними или на лавочке отсиживаются.

– Как вы с ними встретились?

Алёна тяжело втянула воздух.

– Мы рядом с вами. Бояться нечего, это воспоминания, физически они вас больше не тронут, если будет слишком тяжело, скажите, и мы закончим.

После небольшой паузы Алёна продолжила:

– Когда я повернула за угол, буквально пару метров прошла, как ко мне подошёл этот… Остап. Спросил, не подругу ли я ищу. Я ответила, что да, и попыталась пройти мимо, но он сказал, что она стоит у его машины, потеряла обувь. Как я купилась на это? В тот день она была в ботинках высоких, которые зашнуровываются! Потерять их невозможно, в трезвом состоянии-то снять сложно. В общем, схватив меня за руку, повёл к машине, буквально два метра оставалось, как до меня снизошло, что дело пахнет жареным, но вырваться не получилось. Он так вцепился, что синяк образовался. И знаете, что самое ужасное? Не то, что у него был сообщник, такой же психопат, а то, что меня видели несколько людей. Я крикнула им, позвала помочь, но они не сделали ровно ничего. Я запомнила парня, который затянулся сигаретой. Всё ещё вижу перед глазами ярко-красное пятно, – Алёна замолкла, укусив верхнюю губу, отвернулась к окну, потом повернулась обратно. – В машине я ударилась о переднее сиденье, потом почувствовала руки на плечах, это оказался второй. Имени его не знаю, только кличку – Башка. Сколько бы я ни рвалась, сколько бы ни кричала… Они только смеялись. Тот первый постоянно повторял: «Лучший подарок! Лучший подарок, сука!», так и не поняла, к чему он это говорил, – взгляд Алёны становился мрачнее, веки опускались. – Второй раз рассказываю, а легче не становится. Они вывезли меня почти за город, на парковку какой-то кафешки, в тот день она была закрыта. Там всё и произошло. Знаете, когда ты ещё сидишь в ожидании и незнании, то страх прямо разрывает тебя, тебе кажется, что вот-вот сердце не выдержит, но потом они претворяют свою задумку и ты НАДЕЕШЬСЯ, что сердце разорвётся и ты перестанешь чувствовать что-либо, но оно продолжает биться и никуда не деться. Как ломаются кости, как нога оказывается на твоём лице и… – Алёна закрыла лицо руками.

Поначалу плечи бесшумно дёргались, потом стал слышен плач и всхлипывания. Я почувствовала нетерпение. На протяжении всего рассказа мне не было жаль её, не испытывала обиду за женский пол, только азарт, узнать всё в подробностях. Было ли это похоже на случай из школы, но, видимо, нет. Потому что Алёну избивали и истязали, а ту девчонку только поимели. Сможет ли она закончить свой рассказ, не сорвётся ли?