Так далеко

– Если я найму тебя как своего адвоката, все будет конфиденциально, верно? Ты не сможешь никому рассказать о том, что я тебе скажу?

– Эми… – Он закрывает глаза и проводит ладонью по лицу. – Я никому не рассказал бы твои секреты. Не потому, что адвокат, а потому, что ты женщина, которую я люблю.

Он произносит слова с такой уверенностью, что мой страх усиливается. Если он убежден, что любит меня, то у меня возникает еще одна серьезная проблема.

– Даже если речь идет о твоей семье?

– Ты тоже моя семья, – отвечает он, черты его лица смягчаются. – И не потому, что ты замужем за Дариусом, а потому, что ты женщина, которая, я надеюсь, скоро станет моей женой.

– Господи, Рамин. – Мой пульс учащается от охватившей меня паники. Это чертова катастрофа. Стоит ли удивляться, что я теряю рассудок, когда меня окружают сумасшедшие люди? Как же я с самого начала не поняла, что все Арманды больные на голову?

Он опускается на край моего стола.

– Что ты хочешь мне рассказать?

Мне нужен союзник. И если это будет адвокат, обладающий инсайдерской информацией, это ведь хорошо, верно? Или это ведет к конфликту интересов?.. Голова просто раскалывается, пока я пытаюсь разобраться во всем этом.

– Меня накачивают наркотиками, представляя сумасшедшей, чтобы этот пункт вступил в силу и я потеряла контроль над своей компанией.

Он долго и пристально смотрит на меня, затем моргает.

– В какой-то момент твоя мать, должно быть, узнала о пункте договора с условиями выхода или она всегда о нем знала. Понимая, что я могла выйти из совместного бизнеса вместе со «Сливками общества», она решила использовать в качестве оружия условие о недееспособности. – Я привстала, но комната немного покачивается, поэтому остаюсь сидеть. – Дариус говорил мне, что работает над тем, чтобы вернуть мне «Сливки общества». Он ведет себя так, будто это сложно и много работы, поэтому требуется время. Либо он в сговоре с твоей матерью, либо моя экономка Гризельда работает на нее. В конце концов, именно твоя мать нашла ее для нас, ведь я, очевидно, не способна сама позаботиться о Дариусе. Алия проводит рядом со мной недостаточно времени, чтобы нести прямую ответственность.

– Эми… – Рамин делает медленный глубокий вдох, как будто собирается с духом. – Возможно, он не так хорошо знает договор. Или, может быть, подозревает, что ты собираешься его бросить, и пытается выиграть больше времени, чтобы все уладить. Ты не можешь…

– Не надо говорить мне то, что я и так знаю. Он солгал мне в лицо про пункт о выходе из бизнеса. Как и твоя мать.

– Хорошо. Расскажи мне, что ты знаешь.

– Я теряю счет времени. Дариус и твоя мать говорят мне, что я ошибаюсь в том, что помню. Из дома пропадают вещи. Предметы декора перемещаются – картины, безделушки.

Он трет шею.

– Эми, ты пьешь… Много.

Я прищуриваюсь.

– Я ведь только что это сказала. Но если я подшофе, это не значит, что у меня никудышная память.

Мне хочется сказать ему, что приличный парень вызвал бы мне такси, если бы я заявилась на пороге его дома явно нетрезвой. Но я боюсь настроить его против себя.

– То, в чем ты обвиняешь Дариуса, является преступлением, – произносит он медленным осторожным тоном. Немного снисходительным. Арманды – знатоки в том, как использовать этот тон для пущего эффекта.

– И?

– И хотя я знаю, что Дариус тебе не подходит, он никогда не стал бы намеренно причинять тебе вред.

От этого мне не должно быть легче, и я знаю, что у меня не все в порядке с головой, раз допускаю такое. Я не хочу верить, что мой муж мог бы сделать со мной что-то ужасное, но, возможно, мог, если бы полагал, что это поможет нам быть вместе. И все же…

– Если бы он любил меня, то вытащил бы нас отсюда.

– Ты его любишь? – резко спрашивает он.

В последние несколько дней я задавала себе этот вопрос миллион раз. Я так долго не могла ясно мыслить, что теперь уже не уверена в своих чувствах ко всему происходящему. Сейчас я лишь знаю, что неожиданным образом сюда теперь замешаны чувства Рамина, и в этом моя вина, пусть даже в конечном итоге я не несу за это ответственность.

– Трудно кого-то любить, когда в настоящий момент я сама себя не люблю.

Он выглядит удивленным, затем удивление сменяется на сочувствие.

– Все, что тебе нужно сделать, это уйти, – тихо советует он. – Я прослежу, чтобы все документы были оформлены быстро. Ты можешь остаться со мной, или мы можем не торопиться.

Я в ужасе смотрю на него. Его упорное нежелание понять то, что я ему говорю, граничит с безумием. Я не могу это понять, потому что он помнит обо мне такие вещи, которых не помню я, и я боюсь быть резкой, потому что он и так едва себя контролирует.

– Напомни мне, – я откашливаюсь, потому что во рту все пересохло, – что мне положено по брачному договору, если я просто уйду.

Поджатые губы Рамина являются ответом на мой вопрос еще до того, как он начинает говорить:

– Без ребенка не так уж много. Но я могу позаботиться о тебе.

– Мне надоело, что обо мне заботятся! – От досады я сжимаю руки в кулаки.

– Когда ты последний раз встречалась со своим психотерапевтом?

– Хочешь сказать, что я сумасшедшая?! Это уже чересчур! – возмущаюсь я.

– Не психуй. Ты сказала мне, что подозреваешь мою мать и, возможно, моего брата в том, что они пытаются обвинить тебя в неуравновешенности, и надеешься оспорить брачный контракт. Было бы разумно предварительно подтвердить твое нормальное психическое состояние, регулярно посещая психотерапевта.

– А. – Я оценивающе смотрю на него в поисках любого признака того, что он мной манипулирует. – Да, это хорошая мысль. Не так давно. Я просто была занята, возвращаясь в рабочий ритм.

Правда в том, что я не помню, как давно была у психотерапевта. Дни перетекали в недели. Как долго мое состояние ухудшалось? Когда в последний раз я чувствовала себя счастливой, в безопасности и в здравом уме?

Почему я не задавалась этими вопросами?

Рамин смотрит в пол и кивает, погрузившись в свои мысли. Я надеюсь, что он начинает понимать, о чем я говорю. Молчание затягивается. Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании, стараясь прогнать сильную тошноту, которая усугубляется из-за растущего беспокойства.

Дверь в мой кабинет резко распахивается, и, вздрогнув, я открываю глаза и вижу Дариуса, который сжимает дверную ручку с грозным выражением на красивом лице.

– Почему дверь закрыта? – рявкает он, свирепо глядя на своего брата. Затем принюхивается. – И почему тут воняет рвотой?

Испугавшись, что Рамин может сказать что-то, чего не следует, я выпаливаю первое, что приходит на ум:

– Кажется, у меня токсикоз.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Замечательно, теперь, когда ты дома! (франц.)

2

Вместе навсегда, Пьер – София. (франц.)