Рарок и Леса

– Но ты использовала малолеток, – огрызнулся Зиг. – Заставляла их делать то, что дозволяется только тем, кто достиг зрелости. Без этого я бы и слова тебе не сказал. Сам считаю, что надо делать дворцы любви, а не отдавать всё на откуп криминальным сутенёрам.

– Мой грех, что пришлось вот так начинать, но тогда у нас совсем денег не было. Вот когда накопили жёлтых кругляшей, тогда совсем другое дело стало. Но я себя не оправдываю – гореть мне за это в аду. Скажу только, что ни одну девочку не заставила пойти на такое насильно или хитростью, все попросились сами, ведь знали, какая их ждёт судьба. В те годы я их только учила и готовила к профессии куртизанок, а торговала лишь собой, чтобы всех прокормить.

– Зато, когда мы продали свою невинность, знаете, как жить стало легче?! – вмешалась Рози, но тут же смолкла, увидев, что её любимая мадам только пуще залилась слезами, да и у окружающих на лицах сочувствия не прибавилось.

– А те, что сейчас? – спросил Зиг.

– О чём вы?

– Разве у тебя нет в Торговом городе других салонов с малолетками?

– Ах, это! Нет, таких нет. Есть два салона, где работают особо одарённые девушки. Самой старшей из них чуть больше тридцати, самой юной – восемнадцать, но все они выглядят, как малолетки, и ведут себя соответственно. Клиенты об этом знают, но всё равно от желающих выложить денежки, отбоя нет. Там у меня настоящие актрисы. С ними разве что Рози может потягаться!

Рози просто просияла от удовольствия, услышав похвалу своим талантам. Как бы на её занятия не смотрели окружающие, она гордилась своим мастерством.

– Боюсь у нас для тебя плохие новости, – сказал Зиг.

Леса не стала слушать его рассказ. Она знала, что он скажет мадам Доротее, к которой она больше не испытывала ненависти. Вместо этого девушка решила прогуляться по салону.

Весь первый этаж здесь был занят хозяйственными помещениями, в которые помимо кухни, уборных и подсобок, входили также ванные комнаты и даже небольшой бассейн. Комнаты девушек располагались на втором этаже.

Не привыкшая к церемониям Леса, подёргала все дверные ручки – две оказались запертыми. Девушка приблизила ухо к замочной скважине одной из них и услышала перепуганное шушуканье. Ага, не иначе, как куртизанки сбились в две кучки, и теперь вот так от валькирий прячутся. Или может быть от суккубов с инкубусами?

Снизу раздались горькие рыдания. Ясно – мадам Доротея узнала, что её салонов больше нет, а особо одарённые куртизанки пошли на закуску монстрам. Надо было бы спуститься, посмотреть, не требуется ли помощь, но Леса совершенно по-мужски не переносила женских слёз, а потому она поступила иначе – достала кинжал и его рукояткой несколько раз постучала сначала в одну, а потом в другую дверь.

– Эй, вы там, вылезайте! – крикнула она. – Мадам Доротее плохо.

И, о чудо! Видимо имя мадам Доротеи обладало большей силой, чем страх перед всеми монстрами, валькириями, ведьмами и демонами. Сначала приоткрылась одна дверь и оттуда высунулась кудрявая русая головка с миловидным детским личиком, потом другая и вскоре семь пар круглых глаз перепугано уставились на Лесу, присевшую на подоконник в конце коридора. Девушка, молча, указала им в сторону лестницы.

Тогда, видимо сообразив, что никто их есть, прямо сейчас не будет, куртизанки лавиной скатились на первый этаж, наполнив тишину дома топотом босых ног. (Почему-то все до одной были одеты, как для сна – в полупрозрачные ночные рубашки. К встрече с суккубами приготовились, точно!)

Теперь Лесу разобрало любопытство, и она тоже спустилась до половины лестницы. Картина внизу открылась такая – четыре девушки утешали мадам Доротею, две радостно обнимали и целовали Рози, а одна присоединила свои слёзы к плачу хозяйки салона. Но не это едва не заставило охотницу на монстров покатиться со смеху, а то с какими физиономиями взирали на эту картину Зиг с Рароком. Интересно, что заставило этих мужчин остолбенеть – необычная красота девушек-куртизанок или их едва прикрытая нагота?

.......................................................................................................................

Возобновить разговор удалось не скоро. Когда мадам Доротея немного пришла в себя, то выдала заикастому Валентину мензурку с прозрачной жидкостью. Две такие же мензурки она вручила Рароку и Зигу.

– Я не знаю, что за хворь сразила наше воинство, но болеют только мужчины, девушкам бояться нечего. Кроме того, я заметила, что два полковника в летах, которые гостили у нас в тот вечер, заболели на сутки позже остальных. Спрашивается – почему? И тут я вспомнила, что давала обоим средство возвращающее старикам мужскую силу, а молодых делающее неистощимыми. Решила попробовать, и первый кто подвернулся под руку – мастер Валентин! Он у нас храбрый, не то, что некоторые. В общем, парень быстро пришёл в себя, как свежий огурчик стал, но, увы, лишь на сутки. Запас этого средства у меня не беспредельный. Конечно, можно сделать ещё, но надо бы собрать ингредиенты, а за ними неплохо бы сходить наружу. Здесь на базе мало что растёт. Молли потчует заболевших своим средством, но оно послабее моего, хотя помогает людям худо – бедно держаться на ногах, и то хорошо. Она сейчас в штабе засела – боится, что её бордель от наплыва солдат лопнет… Ой, что вы делаете?!

Пока она говорила, все трое мужчин откупорили свои мензурки и опрокинули их содержимое в рот.

– Вы же не больны, зачем вам это сейчас? – со смехом воскликнула мадам Доротея. – Я дала вам настой, на случай если появятся симптомы болезни, а пока не стоило лекарство принимать. Я даже не знаю, действует ли это снадобье, как профилактическое средство.

– Мадам Доротея, – подал голос Механикус, – если вас не затруднит, расскажите нам, откуда взялась эта болезнь и когда это случилось?

На стального охотника и сэра Мальтора здесь смотрели с лёгким ужасом, но толи от того, что эти двое не сделали ничего угрожающего, толи по профессиональной привычке – терпеть странности клиента, каковы бы они ни были, никто не сказал в их адрес ни единого худого слова, а одна из девушек даже попыталась предложить железным гостям напитки.

– Это всё валькирии, будь они неладны! – с возмущением сказала мадам Доротея, а её девушки все, как одна вздрогнули при слове "валькирии". – Подружились с ними наши вояки, и пошла беда!

– Но кто же они такие?

– В том-то и дело, что непонятно кто! С виду – девушки, только очень рослые, хоть и не слишком. И все красивые такие, но строгие, не улыбчивые, даже суровые. Ходят в доспехах, как рыбья чешуя. Шлемы у них островерхие, а из-под шлемов волосы белые, как снег и длинные, что твой плащ. Глаза у них необычные, как драгоценные камни – синие, голубые, зелёные, даже жёлтые есть и красные, и как будто светятся! Очень красиво, но при не улыбающихся лицах, как-то жутко. Вообще-то, зря я их суровыми назвала. Они не суровые и даже не злые, а скорее бесчувственные, как статуи. Смотрят на тебя, как будто ты пустое место. Впрочем, я опять не права. Это я уж так сказала – смотрят. На самом деле, не приведи Инци попасться им на глаза! Молли двух девушек уже потеряла. Зарубили у всех на глазах, представляете?! А наши вояки и ухом не повели, словно те не людей, а комаров прибили! Спросили только – за что? Те объяснили, что они, дескать, девственницы, чистые, как сами небеса, и таких, как мы не переносят!

– Откуда же они такие взялись? – поинтересовался сэр Мальтор. – На крылатых конях, что ли прилетели?

– Какие там кони! – отмахнулась мадам Доротея. – Никто не знает, откуда они берутся. Нет, начальство, конечно, знает, но это секрет. Хорошо, что хоть предупреждать стали, когда они должны появиться…

– Но зачем они нужны военным? – снова спросил Механикус.

– Да вот, говорят, что одна валькирия стоит пятерых обученных солдат, да ни каких-нибудь, а ветеранов.

– Это правда, – вдруг сказал Валентин чистым без признаков заикания голосом. – Я бы сказал, что правильнее сочетание – одна к десяти. Я проводил с ними ознакомительные бои, и вынужден признать, что их школа фехтования выше нашей. Из семи поединков мне удалось выиграть только один. Рарок наверно добился бы большего, но и ему пришлось бы туго. Сначала наши хотели, чтобы валькирии поделились своими секретами, но те отказались нас обучать, поскольку мы не союзники. Тогда с ними заключили какой-то договор о взаимной помощи, и они согласились показать что-то из своих приёмов. Только этого не случилось, потому что вскоре все заболели. До сих пор не могу понять, какой у этих чудных баб в том интерес?

– Простой у них интерес! – проворчал Зиг. – Прибрать к рукам вашу базу, вот и весь интерес. Только одно неясно – если это такие крепкие девки, то почему они вас просто не вырезали?

– Может потому, что их всего тринадцать? – предположил Валентин.

– Из того, что я слышал, – вновь вступил в разговор сэр Мальтор, – можно заключить, что им просто невыгодно устраивать здесь бойню. Солдаты им зачем-то нужны.

– Зачем-то! – съёрничал Зиг. – Зачем бабам нужны мужики?

– Не думаю, – спокойно продолжил рыцарь. – По всему видно, что они не люди.

– А кто же?! – воскликнула Леса.

– Без детального изучения вопроса можно лишь предположить, но с большой долей вероятности, где-то 30%, что существа, называемые здесь валькириями – монстры, – ответил за рыцаря Механикус. – Надо же, мы как раз недавно обсуждали вопрос о возможности существования разумных монстров. И вот подтверждение наших гипотез – воинственные псевдо девушки!

– Надо будет отловить пару и препарировать, – без тени иронии предложил призрак.

– Ага, а заодно проверить, какие они на самом деле девственницы! – снова схохмил Зиг.

Леса подняла очи горе, но ничего не сказала на это. Что поделать – мужчины неисправимы!

Глава 74. Верь сейчас

Когда они подъехали к площади, где стоял собор, там уже не было ни циклопа, ни Василя. Конечно же, на идеально выметенной и даже, кажется, помытой, мостовой, следов не видно, но Маранте они были не нужны – если её дети и внуки находились где-то поблизости, она особым чувством понимала, куда надо идти их искать.

Вот, например, они только что проехали мимо пожарища. Если бы на обугленных досках и оплавленных кирпичах было написано – «Здесь была Леса», это рассказало бы ей немногим больше, чем она увидела воочию. Внучкин почерк!

Теперь надо найти непоседливого мальчишку Василя, который вечно суётся наперёд мамки в пекло! Впрочем, её дети все такие. У одного Руфуса есть голова на плечах, и тот в двенадцать лет, вон что отмочил!

Диана остановила машину возле собора.

– Ты думаешь, они там? – с сомнением начал Золас.

– Нет, но всё равно зайдём.

Бывший атаман пожал плечами. Спорить с одной женщиной, дело бесполезное, а их тут две…

Внутри собора было прибрано со всей тщательностью, на которую способны человеческие руки. Но всё равно следы кровавой драмы, развернувшейся здесь, полностью скрыть не удалось – двери были проломлены, расставленные по местам скамьи и предметы церковной утвари все в зарубках от клыков и когтей такого размера, какого не бывает у самых свирепых хищников Земли.

Маранта смотрела на гигантское изображение Инци распятого на кресте. Так вот, как это было! Одно дело – бронзовое распятие в их церкви, и совсем другое, здесь, в соборе. Маранта помнила настоящего, живого Инци, и никогда не видела его казнённым. Тогда они с Михалом сидели, стараясь не высовывать нос в бандитско-таможенном убежище, сдерживая себя, чтобы не попытаться освободить Руфуса силой оружия. Всё о казни Инци узнали, когда было уже поздно, и это едва не послужило причиной для чёрного отчаяния! Хорошо, что падре Микаэль Панкратий был рядом и поддержал их, объяснив, что очередное принятие Инци крестных мук, это ещё один шаг к победе добра, ради которого он и приходит на Землю.

А вот Диана и Золас, наоборот, видели Инци только распятым, и, конечно же, не один раз заходили в этот собор, о котором знали инциаты всего обозримого мира.

Наверное, художник тоже видел эту казнь, так-как сходство было потрясающим! Инци был изображён за мгновение до смерти – в груди уже зияла рана, нанесённая копьём, но глаза казнимого были открыты и возведены к Небесам, будто он пытался разглядеть там что-то. Может быть трон своего Отца?

Маранта вздрогнула, увидев эти глаза. Она очень хорошо знала их… Вернее, такие же… Нет, скорей, подобные… Ну, почему и как так получилось, что у Лесы такие же глаза… как у Инци?..

Ларни и Стефан в один голос утверждают, что видели эту странную серебристую голубизну у Сато, дочери повелителя Тьмы. Пусть так, но причём тут Леса? Маранта советовалась с ныне покойным падре Микаэлем Панкратием, но тот ничего не смог ей объяснить. Посоветовал только поменьше ломать голову над тем, что, скорее всего не дано постичь человеческому уму!

Воительница вознесла короткую искреннюю молитву, как это делал Лоргин в те времена, когда она не считала ещё себя убеждённой инциаткой. Она просила за старшую внучку и младшего сына, а также за всех своих детей и внуков. Она просила за всех, кого повела с собой в этот поход, и за тех, кто остался дома. Она просила за своих врагов, и обещала сразить их без гнева и жестокости. Она никого не забыла, но её молитва содержала не более десяти слов! Как? Это доступно тем, кто воин не только телом, но и духом. И тем, кто верит не умом, но сердцем. Иногда в двух словах можно выразить больше, чем в двух тысячах слов!

Закончив молитву, Маранта тут же вышла из собора – не годится без толку торчать в святом месте, если все слова сказаны. Её спутники присоединились к ней через минуту. Они немного помедлили на лестнице, прежде чем сесть в машину.

– Неужели это действительно был он? – тихо спросил Золас. – Я ведь тогда не поверил…

– Да, – ответила Маранта. – Это действительно был он. Но ты не переживай, что тогда не поверил. Верь сейчас!

– Лучше поздно, чем никогда?

– Верить никогда не поздно.

– Ну, что, теперь в Цирк? – спросила Диана, прервав этот краткий теологический диспут.

– В Цирк, – ответили вместе Маранта и Золас. И с удивлением взглянули друг на друга, до того согласно прозвучали их голоса.

Глава 75. Свистульки подождут

Василь знал, что здесь к чему. Знал по рассказам мамы и других, но увидев Большой цирк своими глазами, сперва онемел от изумления. Ничего подобного ему раньше видеть не приходилось.

Больше всего это напоминало сухое озеро. Большой котлован, берега, дно… Но всё рукотворное! Несложно было догадаться, где здесь трибуны для зрителей, где ложи для особо почётных гостей, а где собственно арена.

Сейчас они стояли на ней, и Василь, глядя на песок высушенный солнцем, который просачивался у него между пальцев ног, думал – правда ли, что во время дождя это место становится красным, отдавая обратно кровь, которая была здесь пролита за долгие годы?

Крови здесь было много, но… Василь крови не боялся! Он только не понимал, зачем понадобились все эти кровопролития? Зачем убийства?

Василь убивал, когда хотел есть, когда защищал жизнь, когда избавлял мир от очередного монстра. Он знал, что люди, как и животные иногда убивают в борьбе за самку. Но ему пока этого делать не приходилось. Просто ненужно было!

Как-то, когда он отошёл слишком далеко от знакомых мест, на него напали разбойники. Бродяги соблазнились маминой скьявоной, её они и отведали! Так он научился убивать людей. Потом это пригодилось, когда пришлось отражать набег особо несговорчивого племени варваров. Но что за убийства происходили здесь, он не понимал!

Почему одни люди сражаются друг с другом, а другие смотрят на это? Ну, это ещё можно понять – интересно ведь кто из поединщиков одержит верх? Но убивать-то противника при этом зачем? Это же не враг и делить с ним нечего! Им что здесь не нужны были лишние воители, способные защитить город в случае нападения настоящего врага? Вот и остались без помощи, когда пришли монстры! Другого объяснения, почему жителей Торгового города порезали, как скот на бойне, Василь представить себе не мог.

Однако надо было выяснить, куда дальше пошла Леса и где её искать? Он попробовал проследить её ауру, но запах крови и багрово-коричневое марево скорби и жестокости, висящее над этим местом, мешало разглядеть племяшкин след. Тогда он попросил Шарля о помощи, и циклоп тут же ткнул толстенным пальцем в сторону приоткрытых боковых ворот. Василь, недолго думая, вошёл во внутренние помещения Цирка.

Не любил он закрытого пространства, но здесь, по крайней мере, не так разило смертью. Зато запах и ауру Лесы он почуял сразу. И след её вёл… ого! К жилищу мужчины!

Та-ак, племяшка! Что мы там ещё найдём? Не пора ли резать свистульки и мастерить погремушки из бересты для двоюродных внучат?

Но, добравшись до этих покоев, Василь понял, что не пора. Во-первых, мужиков было двое, но это куда ни шло – случается и такое сочетание, но, во-вторых, они явно были заняты каким-то делом далёким от любви. Кроме того, с ними был ещё какой-то механизм и ещё что-то неживое, чего Василь понять не мог.

Ладно, свистульки подождут. Похоже, что вся компания сидела и долго беседовала, потом они собрали вещи и ушли, но не через арену, а через дверь, ведущую к выходу в город. Значит, и мы туда пойдём, только надо забрать циклопа.

Где-то на полдороги обратно Василь услышал рёв, верещание и звуки ударов, раздавшиеся со стороны арены. Предчувствуя недоброе, он побежал, вытаскивая на ходу скьявону!

Точно! Шарль отбивался от двух десятков здоровенных монстров, среди которых были две или три мантикоры! Не раздумывая ни секунды, Василь бросился другу на помощь!

Первым же ударом он снёс голову одной из мантикор, не ожидавшей нападения, но к нему тут же развернулись две другие! Циклоп в это время был занят тем, что рвал в куски ящероподобную зубастую тварь размером с корову, в то время как у него на загривке и боках висели ещё полтора десятка таких тварей!

Дело принимало скверный оборот. Силы были явно не равны, но сбежать и бросить друга Василь никак не мог!

И тут на арену ворвалось новое чудовище – стальной рукотворный монстр! Автомобиль въехал в самую гущу схватки и из его окон тут же загрохотали выстрелы!

Глава 76. Что-то вроде нового рождения

Леса проснулась не от шума. Тревожное беспокойство, охватившее её, было знакомо, и ей стало весьма досадно, что оно посетило её именно сейчас. Ну вот, теперь выспаться не удастся!

Девушка взяла подушку, положила её себе между ног и сжала изо всех сил! Немного полегчало…

И тут она услышала шум. Он был тихим – между комнатами здесь имелась хорошая изоляция, чтобы люди не мешали друг другу, но всё же в ночной тишине было отчётливо слышно невнятное бормотание, тихие вскрики и ритмичное поскрипывание кровати.

Леса сразу поняла, что это такое! Подобную музыку она не раз слышала ещё в детстве из спальни родителей, а потом неоднократно в тех домах, где ей приходилось бывать, когда они гостили в Форте Альмери и Золас-граде. Кто-то здесь занимался любовью, но кто и с кем?

Лесу разобрало любопытство. Она знала, что подглядывать дурно, но иначе, как быть? Сидеть и слушать это в полном неведении? Так ведь с ума сойти можно!

Ну и ладно! Дурно, так дурно, но ведь она только одним глазком!..

Людей, занимающихся любовью, ей уже доводилось видеть и заставать врасплох. В лесу, недалеко от Междустенья, в собственном саду, куда повадилась забираться парочка соседских подростков, скрывающаяся от родительских глаз. Мало ли ещё где?

Как-то раз она застала на сеновале Василя со знакомой девушкой. При этом страшно смутилась именно девушка, но никак не Василь! Этот бесстыдник даже не попытался одеться или хотя бы прикрыть то, что принято скрывать от чужих глаз! Впрочем, когда девушка поняла, что ничего плохого от Лесы не будет, они вместе весело посмеялись над нелепой случайностью, после чего Леса оставила их продолжать прерванное занятие, в котором не видела ничего плохого.

Юная охотница выбралась из-под одеяла и накинула халат прямо на голое тело. Одеваться полностью не стоило – она ведь ненадолго, а шикарный белоснежный халат, который дала ей мадам Доротея, был таким мягким и пушистым, что сошёл бы за шубу! Сапоги она тоже оставила под кроватью – идёшь в разведку, не топай! Леса, лёгкая, как пёрышко, босиком ходила также неслышно как кошка.

Комнат в салоне мадам Доротеи было больше, чем девушек. Возможно, что хозяйка рассчитывала со временем пополнить штат своих работниц, а может быть так вышло без всякого расчёта.

Тихая музыка любви доносилась из-за двери, которая располагалась через одну от той комнаты, где заночевала Леса. И дверь эта была приоткрыта.

Любопытный глаз охотницы тут же припал к этой щели, через которую вся комната была видна, как на ладони. Девушка сразу узнала их обоих – это были мастер Валентин и… Рози!

Вот почему юная куртизанка отказалась составить ей компанию, ведь учитель фехтования был её любимым клиентом! А может быть и не только клиентом…

Валентин был хорош собой и прекрасно сложен. В этом он уступал, может быть, одному лишь Рароку, да и то совсем чуть-чуть. Леса залюбовалась мужественными формами бывшего гладиатора, его могучими, но не перегруженными чрезмерным мясом мышцами, красивым молодым лицом, русыми волосами, вьющимися крупными локонами, словно волны на картине изображающей море.

Рози казалась сотканной из золотой пыли! Её нагое тело словно светилось изнутри, озаряя комнату, будто маленькое солнышко! Леса не предполагала, что это может быть так красиво! Рози прыгала… нет, танцевала танец страсти, поднимаясь и опускаясь на мужском естестве своего возлюбленного. Её идеально круглые, полные грудки, с сосками цвета спелой вишни, ритмично взлетали и падали в такт движениям тела. Глаза девушки были закрыты, а сахарные губки, наоборот приоткрыты, и с них то и дело слетали сладкие стоны! Леса поняла, что это не игра, в которой часто обвиняют куртизанок – эти двое действительно наслаждаются друг другом и они счастливы…

Охотница вернулась в свою комнату и села на кровать. Буря чувств бушевала в её груди! Да, она завидовала, в этом приходилось признаться. Да, она ревновала, так-как успела привязаться к Рози, несмотря на их краткое знакомство. Но самое главное – она была рада за новую подругу! Ей было хорошо от того, что Рози счастлива с Валентином. Сердце Лесы не было скупым, но как же ныло у неё сейчас внизу живота!..

Леса поняла, что больше ей сегодня не уснуть. Она снова встала с кровати и вышла в коридор. Куда теперь? А, неважно! Она просто пройдётся по дому и может быть, нагулявшись, захочет спать.

Комнаты наверху, кроме той, что занимали Валентин и Рози, и той, где ночевала сама Леса, пустовали. Странно! Где же все?

Девушка прошла к лестнице и спустилась в холл. Здесь тоже никого не было. Может они ушли куда-нибудь? Но зачем? И главное – куда? Не на ночную же прогулку?

Если бы её друзья задумали разведку, то они должны были ей сказать. Проигнорировать Лесу в таком деле, было бы полным свинством, и они это знали. Нет, тут что-то ещё. В конце концов, они не взяли бы на разведку куртизанок. Значит, они где-то здесь, надо только поискать.

Из холла к помещениям первого этажа вели два коридора, оканчивавшиеся красивыми стеклянными дверьми. Леса поколебалась пару секунд и пошла направо. Здесь тоже были комнаты, только не такие, как наверху.

–… и всегда любила, – сказал женский голос из-за приоткрытой двери одной из этих комнат.

– Прости, я не знал.

Этот голос принадлежал Зигу.

– Тебе не за что просить прощения. Ты спас меня тогда, заботился обо мне, как старший брат, но в один прекрасный день вдруг исчез!

– Да, я помню. Действительно исчез, сбежав из тюрьмы, где ожидал грязного суда, который должен был придать законный вид моему убийству! Те подонки, которые организовали травлю нашей службы и расставили мне силки, давно уже всех приговорили. Надо было удирать, ведь погоня была неизбежна. Собственно, они нагнали меня потом в южных пустошах, но там я был в родной стихии и обвёл этих городских увальней вокруг пальца. Двоих даже сам изловил и поблагодарил, как следует за запасных лошадей, оружие и снаряжение.

– Прям так и поблагодарил?

– Ну да, после чего отпустил голыми искать своих.

Женщина негромко рассмеялась. Леса давно узнала голос хозяйки, и уже сунула свой любопытный нос в приоткрытую дверь. (Похоже, в этом доме было в порядке вещей держать двери приоткрытыми.)

– Но ты не думай, я не забыл о тебе и очень жалел, что не смог навестить напоследок. Если бы я знал, что всё так получится, то плюнул бы на всё и увёз с собой. А так, ведь я думал, что удачно тебя пристроил!

– Ты меня удачно пристроил! – сказала Дороти с печальной иронией. – Для девчонки с таким прошлым, получить место трактирной служанки, это просто сказочное везение! Только вот, где трактир, там и посетители, а где посетители, там и щипки, и шлепки, и руки под юбкой. Кроме того, слух о том, чем я занималась до этого, конечно, сразу просочился и разошёлся среди завсегдатаев. И никому не было дела, что я не по своей воле попала в проститутки, едва мне исполнилось одиннадцать лет! Всем сразу стало ясно, что терять мне больше нечего, а поскольку мой главный покровитель – могучий капитан Зигель исчез, то… Ну, ты сам понимаешь!