Рарок и Леса

Они безумствовали всю ночь, менялись местами, устраиваясь то на постели, то на столе, то в кресле, то прямо на полу перед камином. Король был великолепен! У Маранты даже дух захватило от мысли – каков он был в молодости? Но вот, что касается молодости, то юный Орм, конечно, превосходил своего повелителя. Он был поистине неутомим, и теперь у Маранты дрожали при ходьбе колени. Но это была приятная дрожь…

Жалела она о произошедшем? Ничуть! Наоборот, всё было восхитительно, однако ей требовался отдых, и надо было принять снадобье пока не поздно, ну и хотелось полежать да всё обдумать. И надо же, как на грех, попалась по дороге эта болтушка!

Пойдём? Ну, пойдём, посмотрим, что за чудо такое привела на их двор Ханна.

Девчонке было лет пятнадцать. Невысокая, тощенькая, угловатая, похожая скорее на мальчика, в общем, обычный подросток. Едва обозначившаяся грудь, чёрные волосы по плечи неровно остриженные, большие диковатые глаза с сумасшедшинкой. Слегка сутулится, за плечами заурядный детский охотничий лук, который в руках настоящего стрелка сломается, если натянуть потуже. Вроде ничего особенного.

– Диана, три мишени! – скомандовала Ханна.

Девочка развернулась так быстро, что стоящие рядом зрители невольно отпрянули. Как лук оказался у неё в руках Маранта не уловила, но… три стрелы, ловко выхваченные из переполненного тула, слетели с её тетивы менее чем за секунду, и все три послушно вошли каждая в центр отдельно стоящей круглой мишени, которые находились под городской стеной.

Раздались жиденькие аплодисменты. Стрельба была, что называется – на уровне, но так умели многие. Разве что, если принять во внимание возраст лучницы…

– Диана, пять мишеней!

Всё повторилось с впечатляющей точностью. Даже более того – на поражение пяти мишеней у юного дарования ушло столько же времени, сколько и на три. Интересно, а что будет, если Ханна скажет – десять мишеней? Маранта пока ещё не могла решить ничего определённого, отметила только, что руки девочки не сделали ни единого лишнего движения – чувствуется основательная выучка.

– А в яблоко попадёшь? В подброшенное? – крикнул кто-то из зрителей, сопровождая свои слова характерным хрустом.

– Бросай! – ответила за девочку Ханна.

И этот тип бросил яблоко. Не то, которое ел, а то, которое достал из кармана, маленькое, зелёное, такое, что может послужить мишенью разве что для самого опытного стрелка, да и то если спокойно лежит где-нибудь на видном месте. И хорошо-то как забросил – вертикально вверх, постарался!

И тут Диана дёрнула лук. Именно дёрнула, а не прицелилась и выстрелила. Движение было настолько небрежным и резким, что Маранта подумала, что девочка просто рванула тетиву с досады. Через пару секунд она поняла, что ошибалась, когда стрела с пронзённым яблоком вернулась обратно и эффектно воткнулась в песок.

Все присутствующие замолчали. Люди смотрели на стрелу с аккуратно насаженным на неё яблоком, словно не верили своим глазам. Выражение лиц было серьёзным до комичности. "Может это какой-то фокус?" – читалось во взглядах. Потом все разом заговорили, раздались возгласы одобрения, на которые Диана только раздражённо зыркала, ни разу при этом не улыбнувшись.

– Ну, это ладно! – вдруг снова заговорил тот же самый тип с яблоками. – А вон, гуся подстрелишь?

(Бывают же такие уроды? Ну что человеку неймётся? Девчонка уже показала на что способна, так неужели тебе так необходим её промах?)

Над их головами, как раз пролетал косяк диких гусей, выстроившихся ровным клином. Диана вопросительно посмотрела на Ханну, та молча, кивнула. Тогда девочка подняла лук.

Этот выстрел был не похож на предыдущие – лучница тщательно прицелилась, выждала целых три секунды, вероятно оценивая ветер, и только тогда спустила тетиву. Ничего не произошло.

– Н-ну? – насмешливо спросил пожиратель яблок и извлёк из своих бездонных карманов ещё один сочный плод.

– Что, н-ну? – презрительно парировала Ханна. – Дай, хотя бы, стреле долететь.

В этот момент гусь, замыкавший правую сторону клина, словно натолкнулся на невидимое препятствие, завалился на крыло, закувыркался и рухнул на крышу сарая, шагах в пятидесяти от собравшихся на представление гвардейцев. Надкушенное яблоко выпало изо рта парня, глупо захлопавшего глазами.

– Понял? – едко спросила Ханна, не скрывая торжества. – А теперь достань его оттуда и отнеси на кухню. А ты, Диана, отныне кадет и полноправный член семьи. Поздравляю!

Конечно, Ханне никто не перечил. Наоборот, все присутствующие радостно приветствовали новоиспечённого кадета, и даже тот парень, до сих пор проявлявший чрезмерное маловерие, дружески хлопнул девочку по плечу и подарил свежее яблоко, прежде чем отправиться за гусем.

Маранта ещё раз оглядела это новое пополнение Гвардии. Зелёная туника весит на худеньких плечах, как на вешалке. Трикотажные штанишки туго обтягивают совсем ещё узкие, мальчишеские бёдра. А на ногах до смешного трогательные соломенные тапочки. Э-эх, цыплёнок! Да нет, не цыплёнок – соколица! Вот только откормить эту соколицу бы надо, а то прям, все косточки видно. Меткость, это хорошо, но требуется ещё и сила, чтобы натягивать настоящий, боевой лук, а не эту игрушку. А ведь эта девочка…

Маранте вдруг захотелось отчего-то обнять и крепко прижать к себе незнакомую девчушку-лучницу. Вспомнилось вдруг, как было боязно и неуютно на новом месте, среди незнакомых людей ей самой пять лет тому назад, а ведь она тогда была на три года старше нынешней малышки Дианы.

И тут незадачливая воительница спохватилась – что же она делает? Новые люди в Гвардии это хорошо, но если она протянет ещё с часок, нет уже всего лишь с полчасика, то рискует сама произвести на свет нового человека, (ха! – может быть, тоже будущего гвардейца), вот только неясно будет ли это бастард короля или отпрыск симпатяги Орма?

Глава 53. Тогда же. "Огненная императрица"

Это было её тело!

Лоргин вдруг почувствовал, что дрожит мелкой дрожью, и даже его железной воли не хватает на то, чтобы её унять.

Но, как? Этого же не может быть! Почему же тогда глаза не сказали ему? Да потому, что он, старый дурак, забыл свою повелительницу, забыл свою принцессу! Как он мог?! Как мог не узнать это лицо, на которое молился, которое боготворил?..

Он ведь давно признался себе – он любил Огненную принцессу ещё тогда. Любил, как мужчина – желал, жаждал, тянулся душой, но не питал надежды, не смел позволить себе даже в мечтах обладать этой богиней… И дело было вовсе не в её королевском происхождении.

Он знал, что для неё, для принцессы, он был и всегда оставался лишь другом. Другом, которого она ценила и уважала, но всё же только другом! Если бы это было не так, если бы у него была хоть искра надежды, он не посмотрел бы ни на какие условности и сломал бы любые преграды, что стояли между ними! Жизнь свою не пожалел бы, чтобы быть вместе с той кого любил больше жизни…

Но он остался другом. Верным другом, способным искренне радоваться счастью своей принцессы, ставшей королевой. И так же он принёс клятву соблюдать верность её дочери, даже после того, как потерял надежду найти ребёнка, которого, скорее всего, затоптали в суматохе горящего города.

Мало кто знал, что Лоргин присоединил Огненное королевство к своим владениям лишь номинально. В случае обнаружения законной наследницы она должна была по замыслу Лоргина тут же занять принадлежащий ей по праву трон. Он даже заново отстроил столицу и отреставрировал древний королевский замок, придав ему тот вид, какой он помнил со времени своей юности.

Лоргин вложил в это дело немалые деньги, а чтобы его труды не оказались добычей кого попало, сделал это место недоступным – перепахал дороги, поля вокруг города засадил деревьями и кустарником, которые за два десятилетия превратились в непроходимый лес. Но и этого ему показалось мало, и тогда король переселил в эти леса полудикое низкорослое горское племя, мужчины которого отличались невероятной силой рук свисающих до самой земли, а женщины были на удивление безобразны, (не для своих, впрочем).

Племя это было весьма неуживчиво по отношению к соседям, но никогда не посягало на чужую территорию, как не пускало чужаков на свою. Перед городами эти люди, (или не совсем люди?), испытывали суеверный ужас, так что за сохранность восстановленной "Огненной" столицы Лоргин мог не беспокоиться – никто в здравом уме не сунется в окружающие её леса, а сами "стражи" не сунутся в город, который сохраняют для наследницы. (На всякий случай Лоргин, которого они почитали, как вождя над вождями, внушил им, что на "Огненный" трон должна взойти не простая женщина, а воплощение некоего божества, несущего на землю свет и благословение Небес.)

Не хватало только одного и самого главного – самой наследницы. Лоргин понимал – всё, что он делает, это скорее для самоуспокоения. Надежда, что пропавшая принцесса вдруг объявится, была очень слабой уже тогда, когда угли горящей столицы ещё не остыли. Теперь же она и вовсе стала призрачной.

За повседневными заботами о своём королевстве Лоргин не забыл, нет, но отодвинул в дальний угол своей памяти мысли о полном восстановлении Огненного королевства. Возможно, поэтому глаза подвели его, но руки… руки вспомнили!

Да, он не обладал телом принцессы, как мужчина, но их совместные тренировки были таковы, что они порой соприкасались ближе чем любовники. Он не раз держал её за талию, за плечи, за локти, за бёдра, за колени. Не единожды она прижималась к его торсу обнажённой грудью, а когда сидела у него на плечах или верхом на спине, (ну да, случалось и такое), он чувствовал невольный поцелуй губ её лона.

Разве такое можно забыть? Конечно, там были и другие девушки, но тело обожаемой принцессы он мог бы узнать с закрытыми глазами. (А ведь так оно и было, когда они проводили тренировки вслепую.)

И вот сегодня он узнал её тело. Сначала не поверил, ведь в его объятиях была эта замечательная девушка – Маранта, неожиданный подарок судьбы. Маранта была одним из лучших бойцов его Гвардии, красавица и обладательница многих талантов, среди которых немалое место занимали неординарный ум и… очаровательный женский темперамент.

И такая девушка ответила на его призыв! Потрясающе, ведь если бы он уловил хоть малую долю неискренности, если бы допустил мысль о том, что Маранта дарит ему благосклонность, уступая королевской власти, то это свидание бы не состоялось. Но оно состоялось, и было восхитительным!

Давно Лоргин не чувствовал себя таким молодым! Они расшалились и разыгрались, как два могучих диких зверя весной. Или, как два человека, которым нечего терять и нечего стесняться перед лицом Матери Природы. Удивительно, но их сила не кончалась! (Ну, с Марантой-то, было всё ясно – молодая и сильная самка, ненасытно впитывающая и отдающая жизненную энергию, но Лоргин, хоть ещё не жаловался на слабость, но уже понимал, что годы берут своё.)

Им хотелось ещё и ещё! Стыд умер. Здравый смысл понял, что здесь ему не место и ушёл, посыпав голову пеплом. И в какой-то момент они позвали на своё ложе Орма, (кажется, эта идея пришла им обоим в головы сразу), ведь ревности нечего делать на таком свидании!

И забурлил, закипел разврат, который вовсе не есть порок и зло, если он не сопровождается насилием, предательством и хамством, если то, что делается, устраивает всех кто участвует в оргии, где главную роль играет не любовь, а страсть! (А кто, вообще, сказал, что так нельзя? Рабам может и нельзя. Свободным – можно!)

Да, это было прекрасно. Но как раз в самый высший момент наслаждения, когда, казалось бы, человек не может более ни о чём думать, Лоргин вдруг почувствовал… вспомнил! Точнее, как это уже было сказано – вспомнили руки. Руки, которым теперь можно было всё! Руки, в которые эти груди ложились с радостью, которым навстречу подавались эти бёдра, перед которыми беспрепятственно раскрывалось главное святилище женщины – животворящее лоно!..

Сначала Лоргин приписал это узнавание высоким достоинствам Маранты, но потом вдруг понял – дело не в этом, а в том, что это её тело, а ещё на него смотрели её глаза и ему улыбались её губы, и её роскошные волосы окутывали его шелковистым плащом. Это… это была она! Её воплощение, её точная копия… А это могло означать только одно – Маранта её дочь! Дочь его принцессы…

От такого открытия Лоргин ещё тогда чуть было не потерял сознание. Но он выдержал и, сославшись на утомление, вызванное, м-мм, особенностями его возраста, оставил молодёжь предаваться радостям сладострастия вдвоём, а сам ушёл "отдыхать" в соседний покой. Мягкое удобное кресло и кубок крепкого сладкого вина привели его в чувство, но не совсем. Дрожь, вызванная сногсшибательным открытием, осталась до сих пор. Он сидел и думал.

Глупую паническую мысль – "Что я наделал!", король отбросил сразу. Он ведь ничем не обидел и не оскорбил Маранту. Наоборот, сегодня в его объятиях она была счастлива, как сейчас всё ещё счастлива в объятиях Орма. (Вот ненасытные! Прошло уже часа полтора – два, как он их оставил, а из спальни всё ещё раздаются звуки любви!) Значит, нечего больше об этом беспокоиться. В глазах настоящего мужчины факт обладания не унижает, а возвышает женщину, а тот, кто думает иначе – пожизненный плебей, независимо от происхождения.

Теперь его задача сделать так, чтобы Маранта получила то, что причитается ей по закону. И даже более того! Он ведь бездетен, но не бессмертен. Кому перейдёт его королевство, такое могучее и процветающее? Ответ очевиден – ей. Из Маранты получится превосходная королева, так почему бы после объединения двух королевств ей не стать императрицей? Первая Огненная императрица! Звучит? О-го-го, как звучит!

От охвативших его воображение сногсшибательных перспектив, король Лоргин разволновался окончательно. Вдруг острая боль пронзила его голову, и в глазах на миг потемнело! Он вроде бы даже слышал, как что-то лопнуло внутри, словно переполненный винный мех. Боль постепенно утихла, но не совсем. Теперь она стала терпимой, но какой-то тупой и тяжёлой, будто в его голову залили свинец. Надо бы поговорить с придворным лекарем, а заодно вспомнить, как он выглядит. (Ха, ха!)

Но вот, наконец, эта парочка налюбилась всласть и явилась его проведать. Лоргин думал, что они уснут после таких утомительных занятий, ан-нет! Оба выглядели так, будто любовь только придала им сил. Вот, что значит молодость!

Конечно, Лоргин всё понимал. Это сейчас они бодры и полны сил, а к полудню начнут зевать во весь рот и клевать носом. А потому они совсем недолго посидели ещё у него, выпили по кубку вина, после чего он отпустил обоих на весь день, поблагодарив Маранту за любовь, а Орма за хорошую службу и дружескую поддержку.

Полдень уже близился, а Лоргин сидел один и мысли тяжело ворочались в его больной голове. Есть не хотелось, почему-то кусок не лез в горло. Слуг, принявшихся было хлопотать вокруг него, он прогнал, приказав лишь принести себе ещё вина. Надо было заняться делами… А, шут с ними с делами – подождут! Надо было позвать придворного врача, но желание разговаривать с ним пропало. Может завтра?

День проходил, но король лишь глядел в окно. Двигаться не хотелось совершенно. Но это же не дело! Такого с ним ещё не было. Как бы Лоргин не уставал, он всегда был собран и энергичен. А это значит, что он будет таким и сейчас! Прикажет себе, встанет, пойдёт и… что-то сделает… А что надо сделать? Он не помнил. Ах, да! Маранта! Она же потерянная принцесса. Но, где доказательства? Ха, ему не нужны доказательства, он – король Лоргин, и его слово – закон! А это значит, что ему достаточно просто объявить всему свету, что наследница "Огненного трона" найдена. Конечно, найдутся те, кто усомнится в его словах, но он легко заткнёт им глотки, а за спиной пускай шушукаются, так ведь всегда бывает…

Нет, он, наверное, в самом деле, старый осёл! Ведь у него есть прямое и великолепное доказательство, так что не придётся прибегать ни к угрозам, ни к насилию. У него же сохранился портрет той Огненной королевы – бабки Маранты, который ему подарила принцесса в день его изгнания. Он там, в тайнике, в шкафу за выдвижной панелью, где хранятся его личные сокровища, накопленные в головокружительных авантюрах ещё до того, как он стал королём.

Завтра же… нет, сегодня он усадит за работу десять, а то и двадцать художников и они ему спишут с этого портрета сотню копий, а потом наделают столько же портретов Маранты для сравнения, чтобы исчезли сомнения у самых упрямых скептиков.

Надо достать портрет. Лоргин поднялся и чуть не упал обратно в кресло. В глазах у него потемнело, а колени предательски задрожали, чего раньше не было никогда. Он постоял немного, держась за край стола, и тьма перед глазами отступила. Колени тоже вроде пришли в норму, хоть привычной силы и твёрдости он в них не чувствовал. Нда-а…

И всё же он пошёл, ступая достаточно твёрдо, чтобы не держаться за окружающие предметы. Вот она – спальня. (Ага, слуги всё же успели убрать следы их тройного ночного праздника. Молодцы, конечно, но… как-то даже жаль!) А вот шкаф, в котором хранится его королевское барахло. Лоргин открыл дверцы и остановился, тяжело дыша, как после долгого бега. Ничего, это пройдёт.

Портрет был на месте, в старой дорожной сумке с драгоценностями, завёрнутый в лоскут дорогого бархата. Лоргин раскрыл его и долго смотрел, не замечая, что по щекам у него катятся слёзы. Краски за истёкшие годы совершенно не потускнели, изображение лишь покрылось едва заметной сеточкой трещинок.

Король смотрел и не мог оторваться от этого лица. Да, у них действительно было одно лицо на троих – лицо прославленной Огненной королевы, лицо его ненаглядной принцессы и лицо её дочери – Маранты…

.....................................................................................................

Короля Лоргина нашли лишь за полночь, когда кто-то из слуг решил-таки нарушить приказ – "Не беспокоить, пока сам не позову!" Фактически этот слуга спас монарху жизнь. Он переполошил весь двор, понял на ноги незаменимого Орма, спавшего мертвецким сном. Тот притащил в королевские покои недоумевающего придворного лекаря, привыкшего к тому, что королевскую шкуру, поцарапанную в драке, уже подлатали на поле боя умелые руки соратников.

Врач определил у короля удар, и тут же прописал кучу снадобий, а ещё приказал уложить его немедленно в постель и не давать вставать, когда очнётся. Если понадобится – привязать! Сам эскулап вместе с верным Ормом поселился в соседней комнате, где они вместе с несколькими слугами провели полтора месяца, попеременно дежуря у постели короля.

Лоргину повезло – этот первый удар был лёгким, и по истечении второго месяца король хвастался всем, что ходит и чувствует себя, как юноша. При этом за ним буквально бегали придворный врач, Орм и ещё несколько человек, умоляя не перенапрягаться, отдохнуть и так далее. Лоргина же напротив, тянуло покрутить над головой тяжёлый меч или проехаться верхом. Он чудил и вёл себя, мягко говоря, несерьёзно.

Однако это всё было с радостью воспринято подданными – ведь любимый король выздоровел и стал, как будто ещё веселее и жизнерадостнее, чем прежде. Одно было плохо – король стал страдать провалами в памяти. Он забывал имена людей, с которыми был знаком годы и десятилетия, забывал названия предметов, забывал, зачем пришёл в то или иное место, забывал то, о чём говорил только что.

Но самое главное – он забыл что-то очень важное, необходимое, то ради чего он не пожалел бы всех сокровищ короны и самой своей жизни. (Именно так он об этом и говорил.) Но, что это такое, он не в силах был внятно выразить в словах, от чего часто сердился, выходил из себя и изводил окружающих требованиями попытаться напомнить ему об этом забытом важнейшем предмете с помощью наводящих вопросов.

Возможно, в конце концов Лоргину удалось бы вспомнить всё, но честный Орм, логично сопоставив болезнь короля с тем, что происходило накануне, переговорил с Марантой и, не обвиняя её ни в чём напрямую, попросил держаться подальше от его величества, чтобы не беспокоить едва вставшего на ноги монарха чересчур эмоциональными воспоминаниями, а тем паче, чтобы не возбудить у короля желания повторить их опасное безумство.

Оброненный Лоргиным портрет, он тогда ещё подобрал, завернул в кусок бархата и отправил вместе с собранными драгоценностями, рассыпанными при падении королём, в тот же тайник. Рассматривать ту, что была изображена на портрете, он не стал.

Маранта, конечно, была достаточно разумна, чтобы не брать на себя всю вину за нынешнее состояние короля. Но она понимала, что их бурное свидание могло послужить последней каплей для развития болезни, которая копилась и зрела уже давно. Поэтому она приняла совет Орма и действительно старалась не попадаться королю на глаза. Не пряталась, но и не выделялась среди прочих гвардейцев, сохраняя невозмутимое выражение лица, когда расфокуссированный взгляд монарха скользил по ней на общем построении или в карауле.

Второй удар, почти фатальный, случился с Лоргиным через год. Этого уже ждали все приближённые короля, и он сам в том числе. Лоргин понимал, что дни его сочтены, (он не знал, что выживет, и что это будет похуже смерти), но мужественно встречал подступающий финал, хоть и не мог уже двигаться без горской трости – маленького топорика на длинной рукояти.

Маранта некоторое время встречалась с Ормом, но тот был, чуть ли не постоянно занят с королём, к тому же их с Марантой близость шла вразрез с их же решением держаться подальше от королевских глаз. В общем, они расстались, как это было с ней раньше – друзьями. Впоследствии у воительницы было ещё несколько встреч и расставаний. Дважды она позволяла себе даже такой изыск, как любовь с двумя мужчинами сразу, но это уже не было так восхитительно, как в их единственное с Лоргиным свидание.

До падения великого королевства оставалось ещё два года, но люди, как всегда, не замечали, что их мир, лишившийся надёжной опоры, погружается в пучину бедствий.

Глава 54. А ты пойдёшь?

Когда сэр Мальтор закончил свой рассказ, все присутствующие ещё долго молчали. Люди "переваривали" услышанное. Механикус, сделавший запись, успел в это время несколько раз повторно прокрутить её для себя, анализируя необыкновенную историю короля Лоргина и воительницы Маранты.

Рарок услышал за спиной негромкий всхлип, обернулся и увидел Лесу. Значит, девушка всё слышала. Что ж, возможно это к лучшему, но ему было жаль её, ведь узнать такое о близком тебе человеке в любом случае потрясение.

Гладиатор кое-что понимал в девушках, поэтому он не колебался, а просто подошёл и дружески обнял юную охотницу за плечи. Она тут же прижалась к нему, обхватила его могучий торс руками и спрятала лицо на груди.

Рарок гладил её по спине, слегка покачивая туда-сюда, даже не осознавая, что этот его жест не что иное, как врождённый инстинкт укачивания младенца, присутствующий, как в женщинах, так и в мужчинах. Это было что-то новое, такого он не испытывал никогда. Познавший, несмотря на молодость, десятки девушек и женщин, он любил и уважал их, но до сих пор его отношения со слабым полом были не такими.

Конечно, и раньше случалось, что девушки рыдали у него на плече, но тогда пара шутливых слов, остроумных комплиментов и какая-нибудь безделушка, припасённая в подарок, превращали эти слёзы в смех, а тут…

Парню почему-то подумалось, что он не хочет, чтобы Леса быстро успокоилась… Нет, не то. Ему хотелось вот так стоять с ней, тихо всхлипывающей у него в объятиях, ещё долго. Не вечность, нет, но хоть чуть-чуть подольше. Стоять, гладить её по спине и слегка покачивать, неизвестно зачем, но покачивать в такт своему гулко стучащему сердцу. Да, и ещё, чтобы рядом никого не было.

В углу лязгнул зубами Зиг, но на это никто не обратил внимание.

– Так что, мисс Леса, – подытожил призрачный рыцарь, – ваша бабушка имеет полное право на трон "Огненного королевства", и мы вполне можем это доказать.

Леса на его слова никак не отреагировала.

– Видите ли, коллега, – обратился к рыцарю Механикус, – судя по тому, что лично я за последнее время узнал о жизни Маранты-воительницы и о том положении, которое она занимает в своём обществе, ну, в этом племени лесных охотников, такая перспектива врядли прельстит её сейчас. Но я считаю, что наш долг сообщить ей обо всём, что мы здесь узнали.

– Точно, – подал голос Зиг, – Маранта, скорее всего, пошлёт всё это на… в общем, куда подальше, но рассказать надо – пусть сама решает, как дальше быть.

– Расскажем, когда наша миссия будет завершена, – добавил стальной охотник.

– Позвольте всё же полюбопытствовать – в чём она заключается эта ваша миссия? – не без иронии в голосе поинтересовался сэр Мальтор.

И тут Леса высвободилась из объятий гладиатора, посмотрела на рыцаря красными, но уже сухими глазами и сказала: