Маранта

"Ага! Сейчас с этим строго! Ну ладно, давай, иди, только не забудь про пиво!"

С этими словами он встал и открыл нам дверь, ведущую в город. Я, конечно, мог его просто убить, но зачем проливать лишнюю кровь, которой и так пролито немерено.

– А ты хоть знаешь, что обо всём этом сказали народу? – спросил разбойник с такими пышными усами, что за ними совсем не было видно рта.

– Нет, ещё не слышал.

– Ты, оказывается, поднял бунт среди гвардейцев, против короля и убил целую кучу его верных друзей и слуг, но этот бунт был подавлен, усилиями стражи и полиции, так что теперь ты снова в розыске, только при поимке велено убить на месте и тебя, и твою сообщницу!

Золас промолчал, но на его губах заиграла недобрая улыбка. Разбойники тоже не торопили своего атамана и сосредоточились на содержимом кружек.

– Что ж, этого следовало ожидать, – наконец изрёк он. – Ещё один повод больше не попадаться.

– Верно, – согласился всё тот же разбойник. – А теперь поведай, если не устал, как тебе удалось выйти из города?

– Тоже с её помощью, – ответил Золас, показывая кивком на спящую Маранту. – Когда эта огненная леди прикончила тех типов в морге, я думал, что на грохот выстрела сбежится всё полицейское управление. Но, как ни странно, никто не явился посмотреть, что это там бабахнуло. Вообще, кроме нас и полутора десятка жмуриков, во всём морге нашлись только два, до смерти перепуганных, санитара, которых мы для верности связали. Убитые Марантой, оказались следователями, зашедшими утрясти какие-то формальности по поводу очередного подозреваемого "внезапно скончавшегося от неизвестной болезни".

В папке, выпавшей из рук того, что встретился нам первым, нашлась пачка бумаг и записка о том, что эти бумаги надо сегодня же доставить обер-полицмейстеру на дом. Значит мерзавец был дома, но пока я ещё не знал, что делать с этой информацией. Да, я обещал Галанте сполна расплатиться с её бывшим муженьком, но теперь у меня на руках был едва живой Теренций. Точнее он был на руках у Порфирия, которого тоже надо было куда-то девать. Не могли же мы вот так просто заявиться к оберу? Я поделился этими соображениями с Марантой, на что эта мудрая сивилла ответила: "А почему бы и нет? Ведь именно там нас никто не будет искать." С этим нельзя было не согласиться, но как нам добраться туда незамеченными? Выход нашёлся, когда мы выглянули в небольшой дворик, примыкавший к управлению со стороны морга, там стояла крытая повозка с полицейской эмблемой, запряжённая парой лошадей. Это была удача! Моя команда загрузилась внутрь и закрыла за собой двери, я устроился на козлах и мы покатили!

Дорогу к особняку обера я знал хорошо, как и сам особняк, поэтому мы вскоре были на месте. С тем, чтобы въехать внутрь, тоже не было проблем – пропуск я позаимствовал у того же дохлого следователя и привратник пропустил нас без лишних вопросов. Сложность была в том, что на дворе стоял полдень, и вокруг могло оказаться слишком много лишних глаз. Тогда я сказал своим, что б сидели тихо и прошёл в дом один, сжимая в руках папку с документами.

Ещё въезжая во двор, я понял, что обер сменил весь штат прислуги, а теперь я в этом убедился – меня встретил незнакомый то-ли лакей, то-ли дворецкий, желчный и сморщенный, в гостиной смахивала пыль какая-то грымза, и я невольно вздохнул, вспомнив ту девушку-вострушку, которая прислуживала раньше Галанте. Ну, и конечно, проходя мимо кухни, я совершенно не удивился, увидев там, толстенную грязную бабищу, занявшую место жизнерадостной розовощёкой пышки, которую я знал.

– Не грусти, атаман! – прервал рассказ главаря разбойник помоложе. – Они все здесь и поверь, эти развесёлые бабёнки сами не скучают и другим скучать не дают!

– Ну, да! Ну, да! – усмехнулся Золас и бросил косой взгляд в угол, где сидел Зиг. – Это всё хорошо, но тогда мне стало, знаете ли, так тоскливо и противно, что это дорого обошлось господину обер-полицмейстеру. Как только старый хрыч ввёл меня в кабинет этого чинуши, я сразу тюкнул его, слугу то-есть, по затылку, а перепуганного обера взял за горло, вытащил из-за стола, где он сидел и подержал немного, пока тот не стал глаза закатывать. Потом я его отпустил, дал отдышаться и приказал созвать всех, кто есть в доме.

Сделать это оказалось совсем не сложно, так-как кроме перечисленных уже слуг и служанок в его хозяйстве был только новый конюх, угрюмый тупой малый, не в пример погибшему парню, которого я знал. Когда они собрались, я достал револьверы и просто загнал всех в погреб, настрого приказав не шуметь. Для верности ещё завалил дверь разной мебелью. Потом я позвал Маранту и Порфирия и мы, наконец, смогли перевести дух. Но отдыхать было рано.

Обер-полицмейстер сидел в кресле связанный и только тихонько поскуливал, Порфирий, хоть и устал, принялся за поиски снеди, а мы с Марантой занялись ранами Теренция. Наш друг всё ещё был в беспамятстве, но дыхание его было ровным, а руки и ноги, хоть посинели и распухли, но были не чёрного цвета, а значит оставалась надежда, что он выкарабкается. Мы перевязали его раны, влили в рот немного вина и положили на пышную кровать обера, где совсем недавно мы с Галантой… впрочем, это к делу не относится.

Теперь надо было решать, что делать с нашим "гостеприимным" хозяином. "Предоставь это мне!" – Попросила Маранта и я согласился. Признаться мне стало интересно, хоть и немного жутковато.

Девушка сбегала на кухню и вернулась с целым набором ножей, тесаков, щипцов, шампуров и вертелов. Она пододвинула небольшой столик к креслу, в котором корчился обер, и выложила там всё это барахло. Глаза у мерзавца вылезли из орбит, гаденькие узкие очёчки съехали на бок и он бессильно забился в своих, на совесть затянутых, верёвках. А наша невозмутимая подруга, между тем, выбрала нож поострее и начала деловито срезать с него одежду, не трогая верёвки. Даже мне стало жаль этого ублюдка, когда я посмотрел в его мерзкую физиономию.

"Ты, кстати, можешь остаться в живых!" – как бы, между прочим, сказала Маранта, не прекращая своей работы.

Обер перестал скулить и уставился на неё совершенно круглыми глазами. И вдруг, девушка схватила со столика вертел и с размаху всадила его в ухо связанному! Я уж думал ему крышка, но оказалось, что она только прибила его левое ухо к спинке кресла. Бедняга забился и задёргался, как таракан, которому вдруг прижали лапку, а моё прекрасное чудовище, по-прежнему невозмутимо, взяла другой вертел и также приколола им правое ухо обера. Это надо было видеть!

"Ты можешь остаться в живых, – всё тем же ровным голосом проговорила она, – если сейчас расскажешь, как нам выбраться из города. Сейчас я выну кляп из твоего рта, и ты начнёшь говорить, но если это будут слова не по делу, то вместо тряпки получишь в пасть вот это!"

Она взяла со столика двузубую вилку длиной с руку и поднесла её к глазам обера, а потом и в самом деле вытащила кляп. Некоторое время слышалось только бульканье и нечленораздельное пришепётывание, а потом обер заговорил.

"Пощадите!" – было первое, что из себя выдавил.

Маранта вздохнула, вставила зубья вилки ему в рот и отвела локоть, приготовившись нажать на рукоятку.

"Я скажу! Я скажу! Я знаю, как выбраться незаметно! – заторопился гадёныш, и девушка чуть отвела руку. – Есть место, окошко в городской стене, незаметное такое. Я его для себя держу, ну если понадобится что-нибудь. Со стороны оно совсем не видно, так-как находится в промежутке между выступами. Там всегда тень, даже днём. Внутри – каземат, и в нём смонтирован выдвижной блок с лебёдкой. Снаружи пост, там стоят мои люди. Я скажу вам пароль. Блок выдержит большой груз, лошадь поднять можно! Только не убивайте! Пожалуйста!"

"Я же сказала, чтоб ты говорил только по делу!" – прошипела Маранта, снова отводя локоть для удара.

Я положил руку ей на плечо, а оберу сказал:

"Ты пойдёшь с нами. Пароль скажешь сам, и если что-нибудь пойдёт не так, я лично снесу тебе голову. Понял?"

Он понял и тогда я выдернул оба вертела и вернул кляп на место. Но пускаться в путь прямо сейчас было рискованно, ведь пока бы мы добрались до места, десять раз могли засветиться по дороге. К тому же ещё не ясно было, как нам быть с Порфирием и Теренцием.

Для начала мы неплохо перекусили. Что еда, что закуски в доме обера всегда были отменными, мешал только скулеж, доносившийся из погреба, где были заперты слуги. Даже, когда я на них цыкнул, эти дураки продолжали выть и причитать, хотя сидели в помещении, где повсюду была развешана и расставлена всякая жратва. В конце концов, Маранта поговорила с ними сама, после чего настала такая глубокая тишина, что казалось, там вообще никого нет. Я даже заподозрил неладное и сходил, проверил, живы они там или как? Но они были живёхоньки, только жались по углам перепуганные до смерти. Н-да, мне и сейчас интересно, что она им такое сказала?

Другой проблемой было то, как нам заштопать, попорченного Марантой, обера. Оба уха у подлеца были пробиты, хоть бублики туда вставляй. Кровь уже остановилась, но уши стали распухать и грозили вырасти, каждое с тарелку! Маранта предложила совсем их отрезать, но я подумал, что обер после этого может повести себя не так, как нам хотелось бы, и мы просто замотали ему голову тряпками, так что осталась видна только кислая физиономия.

С Теренцием решили поступить так же, как и в прошлый раз, то-есть выдать его за труп. Дело осложнялось тем, что бедняга начал потихоньку приходить в себя и мог выдать нас внезапным стоном. Допустить такое, значило провалить всё дело, и мы решили рискнуть. Маранта, (вот кладезь премудрости!), накопала в палисаднике каких-то кореньев, сварила их в вине и то, что получилось, влила в рот нашему другу. Ровно через пять секунд, он дёрнулся и затих. Поначалу я решил, что он умер, но потом нащупал еле заметный пульс.

"Он не будет шевелиться ещё часа три, а потом может внезапно проснуться и закричать", – пояснила Маранта, и я понял, что надо поторапливаться.

Пока мы готовились к побегу, солнце село. Я вытащил кляп из пасти обера и ещё раз оговорил с ним все детали. Потом мы погрузились в ту же повозку и тронулись в путь. То, что полиция имеет свои контрабандные каналы, я знал давно, но что дело поставлено на такую широкую ногу, это мне в голову не приходило. Нет бы, дать заработать добрым людям, так они их гнобят и наказывают, а сами творят полное беззаконие!

Короче, мы доехали до полицейского участка у северной стены. Приземистое здание задом прилепилось к самой стене, как будто его строители хотели сэкономить на материале. Мы вошли внутрь, подталкивая перед собой перевязанного обера. Ночной дежурный выкатил на нас буркалы размером с яблоко, но узнав начальство, успокоился и провёл внутрь здания. Теперь стало понятно, зачем это строение прилепилось непосредственно к ограде, когда вокруг было достаточно места. В крохотном, пыльном кабинетике за шкафом, заваленном никому не нужными бумагами, нам открылась дверь, ведущая вглубь городской стены. Сразу за дверью обнаружился узкий коридор, круто поднимающийся вверх. Порфирий со спелёнатым, как младенец, Теренцием на руках, в этот коридор еле втиснулся, но всё прошло благополучно и вскоре мы оказались перед прочной дверью с окошком, совсем, как в тюремной камере. Я ещё раз подтолкнул обера, и он постучал в эту дверь замысловатым стуком. Окошко открылось, и в нём показалась часть широченной физиономии.

"Пароль!" – коротко рявкнул кто-то по ту сторону двери.

"Закон превыше всего!" – квакнул обер, который в этот момент грубо нарушал закон.

Засов лязгнул и, открывшаяся дверь, пропустила нас в просторное помещение, посреди которого стоял замысловатый механизм. Это и был выдвижной блок с лебедкой, о котором рассказывал обер. В углу за столом, уставленном жратвой и бутылками, сидели два стража, каждый из которых был в обхвате побольше Порфирия.

"Ой, шеф, а чой-то с вами?" – спросил тот, который открыл нам дверь.

"Уши болят! – ответил обер, поморщившись, и это было сущей правдой. – Вот что, Жухан, сегодня дело особое – надо сплавить мертвяка и сделать это быстро!"

"А чо, его в городе нельзя было, что ли таесь?" – удивился тот, кого назвали Жуханом, но под строгим взглядом начальника осёкся и пошёл выполнять приказ.

Он повернул какую-то ручку на стене, и часть её отъехала в сторону. Затем взялся за массивный механизм посреди комнаты и выдвинул его так, что штанга с блоком и с платформой, закреплённой на тросе, оказалась за пределами стены. Несмотря на всё моё отвращение к представителям местной власти, я не мог не восхититься тем, как у них всё организовано. Эти усилия бы, да на благое дело! Теперь оставалось только спуститься вниз.

"Так, первой пойдёт она, – сказал я, указывая на Маранту. – Затем спускаем покойника и вот его, (я указал на Порфирия). Последними пойдём мы с господином обер-полицмейстером".

"Но как же!.." – попытался возразить обер.

"Нет-нет, э-э… шеф! – сказал я, как можно более весомей. – Вы должны всё сами проконтролировать, не так ли? В конце концов, это приказ самого Главного королевского прокурора!"

Под моим взглядом обер завял и покорился судьбе. По крайней мере, я так думал. Сначала всё шло хорошо. Маранта благополучно спустилась вниз, потом мы отправили туда же свёрток с Теренцием под присмотром Порфирия. Вот тут я сделал ошибку! Дело в том, что честный лавочник, хоть и храбрился, но так дрожал, что я испугался, как бы он не упал с платформы по дороге. В какой-то момент я оглянулся посмотреть, как там дела у нашего товарища и тут раздался визгливый вопль обера!

"Хватайте его! Хватайте! Это Золас!" – орал этот гад, пытаясь открыть дверь, ведущую к проходу внутри стены.

На наше счастье засов оказался слишком тугим для цыплячьих лапок шефа королевской полиции. Ещё, конечно, мне помогло то, что оба битюга пару секунд удивлённо моргали, прежде чем смогли сообразить, в чём дело. Плохо было одно: здесь я не мог стрелять, ведь грохот выстрелов выдал бы нас сразу.

Навалились на меня, так навалились! От моих ударов эти здоровяки только покряхтывали, а когда я пырнул одного из них ножом, он лишь взрыкнул и отвесил мне такую затрещину, что потемнело в глазах. Я уж решил, что всё пропало, когда вдруг услышал шипение дикой кошки, которое заставило всех оглянуться.

В открытом проёме стены стояла очень злая Маранта, и в руках у неё сверкала скьявона! В следующее мгновение один из вертикальных быков взревел проткнутый насквозь, а другой захлебнулся собственной кровью, фонтаном хлынувшей из рассечённого горла.

Затем, ни говоря, ни слова, эта жрица смерти оторвала от двери, окончательно струсившего обера, и подтащила его к подъёмному устройству.

"Пощады! – верещал этот жалкий тип. – Вы обещали сохранить мне жизнь!"

"Контракт аннулирован, ввиду невыполнения одной из сторон своих обязательств", – спокойно произнесла Маранта, затем сунула свою жертву головой в переплетение шестерёнок и нажала на рычаг.

Раздался хруст, и визг обера перешёл в бульканье. Я с трудом встал на ноги и, как мог, ощупал себя. Вроде все кости были целы.

"Как ты сюда попала?" – спросил я девушку, которая вытирала своё оружие с видом скрипичного мастера, настраивающего крайне дорогостоящий инструмент.

"Взобралась по тросу, когда услышала крики, – ответила она.– Кстати, у нас проблема – Порфирий свалился-таки с платформы и сломал ногу".

Да, это была проблема, но проблема разрешимая. Самое трудное было позади и теперь осталось только добраться до нашего лагеря. Вобщем дальше всё было просто: мы спустились вниз, соорудили охающему Порфирию костыль из обломков платформы, нагрузили Теренция на меня и поплелись прочь. Я опасался погони, но её почему-то не было. Наверно устроенное нами побоище было обнаружено не сразу, а может полицейские того участка вообще решили молчать и сами спрятали все концы, кто знает? Наутро мы доковыляли до фермы, где я позаимствовал телегу и лошадь, оставив хозяевам несколько жёлтых кругляшей, на которые здесь можно купить целых, пять лошадок. Вот собственно и всё!

......................................................................................................................

Над столом повисла тишина, разбойники размышляли. Зиг, во все уши слушавший рассказ атамана, теперь как-бы очнулся и чуть не свалился со своего насеста. Вот это да! Атаман в очередной раз оправдал его ожидания – приключения, что надо! Жаль только его, Зига, не было с ним в эти опасные минуты. А эта женщина… Теперь самый преданный ученик знаменитого разбойника смотрел на неё совсем другими глазами. Она не такая, как те, которых он видел во "дворце наслаждений". Зиг даже не понял, красива ли она, но по тому, как с ней вёл себя атаман, сообразил, что тот к ней неровно дышит. Это атаман-то! Знаменитый Золас, который мог за один вечер побывать у двух-трёх любовниц! Да что там говорить, Зиг сам видел, как он поздоровался с Галантой, выскочившей к нему нагишом: вежливо, приветливо, насмешливо и… прохладно до равнодушия. Значит новая пассия атамана задела его по-настоящему!

– Как там Теренций, не очнулся? – спросил, между тем, Золас, прервав размышления младшего из разбойников.

– Очнулся! – был ответ. – Теперь он под опекой своей хозяйки. Всё-таки этот малый, голова! Сразу, как ты заявился к нему тогда, отправил жену со всем, что было ценного за город, а уж сюда она сама пришла.

– Разве она знала дорогу?

– Нет, но нашлись добрые люди, помогли. Так что за друга своего не бойся – и его, и Порфирия сейчас пользуют умелые руки.

– Хорошо!

– Да, атаман, это всё очень хорошо. И хорошо, что ты не привёл за собой хвост. Плохо другое – нас теперь в покое не оставят. Лагерь скрыт и без проводника сюда не доберёшься, но стоит кому-нибудь сболтнуть лишнего и королевские войска будут здесь.

– Что вы предлагаете? Сменить место?

– Сменим место, они также могут узнать о новом. Нет, нам надо совсем убираться из королевства Лоргина.

– Убираться? Куда? Сами знаете, это место одно из немногих вокруг пригодных для проживания. На севере сплошные леса, в одиночку не продерёшься, не то, что с обозом полным женщин и детей. На востоке царство варваров, не признающих чужаков, там нас перережут ещё быстрее, чем здесь. На западе хорошее место, обширные земли с торговыми городами, живущими по своим законам, но у Лоргина с этими городами союз и если мы там появимся, нас попросту выдадут ему связанными по рукам и ногам.

– А юг?

– Сами знаете, на юге сплошные овраги и развалины, оставшиеся после древней войны. Впрочем, может и там есть какие-то земли пригодные для обработки, но, во-первых, их надо ещё найти, а во-вторых, вы что, так рвётесь к радостям сельского труда? Ведь купеческие караваны и королевские курьеры там не появляются! Подумайте, чем мы будем там жить?

– Понимаешь, атаман! – Усатый разбойник говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Мы здесь, по большей части, бывшие фермеры, и бандитствовать пошли не от хорошей жизни. Сам знаешь, у кого ферму за долги отобрали, кто-то сам погорел, а в городе работу не нашёл. Конечно, тут есть и городские, но они тоже все трудяги. Ну да, можно и разбоем прожить, но ты дай людям спокойно работать, да жить по-человечески и большинство от разбоя сами откажутся! Я знаю, ты разбойник лихой…

– Понял! Дальше можешь не объяснять. Я, знаешь ли, тоже не всю жизнь разбойничал. Что ж, ты прав, вы все правы! Ладно, будем думать, как быть с этим дальше, только давайте сделаем это завтра: утро вечера мудренее. Между прочим, если вы хотите снова стать фермерами, то о таких вещах, как этот ваш "дворец наслаждений", придётся забыть. Подобное заведение возможно только здесь или в каком-нибудь богатом городе с толстыми жителями, гуманными законами и мягкими нравами. Кстати, Зигель! Выходи, я знаю, что ты здесь.

Красный от смущения Зиг соскочил со своего сундука и появился перед собравшимися, хоть предпочёл бы сейчас убраться куда подальше. Опять его вспомнили только в связи с недавними любовными приключениями!

– Вот что, парень… – начал Золас, но тут же рассмеялся, от чего Зиг вспыхнул ещё больше. – Да не кипятись ты так! Ничего плохого нет в том, что мальчик стал мужчиной, да ещё и проявил в этом такой талант! Всё, успокойся! У меня для тебя есть особое задание, но к нему надо подготовиться…

Глава 19. Заперт

Заперт. Он понимал это, но никак не мог вспомнить, где он заперт и почему. Он вообще мало, что помнил, хорошо ещё помнил кто он. Или не помнил? А, в самом деле, кто? Нет, не обманите! Он, это он! Тот, кому все подчиняются, кого слушаются и почитают! Но тогда почему его заперли? Непорядок! Обязательно надо разобраться с этим, когда он выйдет отсюда! Разобраться и наказать виновных. Возможно, произошла ошибка, а может быть, кто-то зло пошутил… Как они посмели! Шутить над ним, это государственное преступление! Ну, ничего, вот он выйдет и покажет им, кто в доме хозяин!.. Боже! Как болит голова! Вот только, где она, голова-то? Почему-то он её не чувствует. А руки? Их, что, тоже нет? Где же они, и где всё его тело? А память, где? Почему он заперт в этой тёмной комнате с узкой полоской света на стене? А, наверно там окно! Надо попробовать его открыть. Трудно это сделать без рук, но он должен попытаться! Странное окно, ставни в нём раскрываются не в стороны, а вверх и вниз, а ещё они такие тяжёлые! Приоткрыть эти ставни получилось совсем немного, но он всё же смог выглянуть наружу. Там стояли какие-то люди. По большей части они были ему неизвестны, но лица некоторых показались странно знакомыми. Слишком узкий обзор не давал возможность составить полную картину, но он всё же смог увидеть альков и тяжёлые занавеси, в проёме которых виднелся массивный дубовый шкаф. Он даже вспомнил, что в этом шкафу, кроме одежды есть тайник, а в нём потрёпанная сумка набитая драгоценностями, а рядом с сумкой два заряженных пистолета, которые он давно не брал в руки. Очень давно… Постойте! Да ведь это же его собственная спальня! Точно, это его кровать, а люди стоящие вокруг – его слуги, среди которых, наверно, много новых, поэтому он их не узнаёт. Тогда где же он заперт? И что это за странное окно, которое можно открыть без рук? Боже!!!

Внезапная догадка заставила его отпустить тяжёлые ставни и они захлопнулись, не оставив на сей раз даже полоски света! Это было не окно! Это был его собственный глаз! Тогда получается, что заперт он внутри своего черепа! Он, король Лоргин, владеющий обширными землями, городами, богатствами, людьми, теперь не мог распоряжаться даже собственным телом! Ледяной ужас захлестнул его и опутал сознание липкими щупальцами, как опутывает лодку вместе с рыбаками, гигантский спрут. Он попробовал дёрнуться раз-другой, но щупальца держали крепко и тогда пришёл один из самых страшных и безжалостных убийц, привычно посещающих людей, когда они беспомощны. Его имя было – Отчаяние.

Глава 20. Ложка дёгтя

Зиг уверенно шагал по лесной тропинке. В его руках был дробовик, на поясе широкий нож с крепкой рукоятью, а за плечами тяжёлый мешок набитый всякой всячиной, который, впрочем, совсем не был обременителен для крепкого, здорового парня. Лес был на удивление красив и зелен, повсюду распевали птицы, сквозь листву пробивались весёлые солнечные лучи, а разгорячённую ходьбой кожу, приятно холодил лёгкий ветерок. Зиг был почти счастлив! Почти…

Дело было в том, что атаман взял его с собой в дальнюю разведку! Они должны были пройти далеко на юг, чтобы найти место, которое Золас посещал много лет назад и где, по его словам, можно было организовать не просто поселение, а целую разбойничью крепость! Это было просто замечательно! Всё было замечательно, и то, что атаман настолько ему доверяет, и то, что он, наконец, принял участие в чём-то серьёзном и даже великом.

Его радость омрачало лишь одно обстоятельство: они были не одни, с ними шла эта странная и необыкновенная женщина – Маранта.

Нельзя сказать, что Зигу она не нравилась. Первое, тогдашнее, впечатление прошло, и теперь он смотрел на неё с уважением и даже с восхищением. Она была умна, а как воительница, умела такое, что умел наверно только сам атаман, а может быть даже больше. А ещё, она была необыкновенно красива! Пожалуй, даже красивей самой Галанты, хоть Зиг ещё не решил этого окончательно. Проблема была в том, что он из-за неё чувствовал себя здесь лишним!

Предположение о том, что Золас неровно дышал к этой женщине, подтвердилось полностью. Правда ночами, когда Зиг прислушивался к тому, что делается в их палатке, оттуда доносился лишь храп атамана, но как-то раз, когда он отправился за водой, то вернувшись, нашёл бивуак пустым и даже обеспокоился, не случилось ли чего плохого? Будучи опытным следопытом, он быстро нашел, куда пропали эти двое, а благодаря тонкому слуху, сразу понял, чем они занимались в жасминовых кустах неподалёку от временного лагеря. Когда они вернулись, разгорячённые и слегка растрёпанные, Зиг сделал вид, что ничего не заметил и, как ни в чём не бывало, варил уху на крошечном костерке. Но они поняли, что он понял, и с тех пор уединялись подальше от мест ночёвок и привалов.