Слеза Мезамероса

– Он исчезнет, мой дорогой, – мягко сказала Интаис. – И очень скоро.

Императрица взглянула в большие окна покоев. За прозрачным стеклом наступал вечер, и небо темнело, провожая солнце. Наследный принц сейчас в Намре, уже отдохнул и теперь встретится с наместником и командиром корпуса береговой охраны. Время подходит к нужному моменту.

– Я не позволю сыну Приан-антеры иметь власть над моим, – мягкость ушла из голоса Интаис. – Ты станешь императором, Обран. И наша семья станет новой династией правителей Азор-суры. Твой дед Сегий мечтал об этом. Он отдал мою жизнь твоему отцу взамен на это право. Я потребую с Мельседея отдать мне этот долг и не позволю предателю староверу, который смеет называть себя наследным принцем, унизить нашу семью.

Холодная злость проступила в голосе императрицы. Обран, наблюдая за её лицом, понимал, о чём она говорит. Он сам недавно упомянул это – отец не дал его матери и половины от любви, которую дал матери Нардэна. Брак Мезамероса, заключённый с Бегриями, был сделкой. Император не скрывал этого от сыновей. Но сейчас слова матери показались принцу интересными.

– Матушка, – он признался в любопытстве наклоном головы, – ты не договариваешь мне чего-то.

Интаис вернула на лицо ненастоящую улыбку:

– Это для того, чтобы, когда твой отец спросит тебя, причастен ли ты к смерти своего брата…

Обран вздрогнул и замер, удивлённо глядя на мать.

– Ты сказал ему – нет, – жестко закончила императрица. – И он поверил тебе. Иначе, сын мой, он возьмет третью жену, которая родит ему третьего сына, но тебя он уничтожит сразу после меня. Ты понял? Никто не должен заподозрить тебя в участии. Поэтому ты и не участвуешь.

Интаис встала и уверенно подошла к Обрану. Тот смотрел в её глаза, и всплеск его эмоций был заметен по тому, как засияли красные искры грессов на его губах и щеке.

– Я потратила годы, чтобы собрать истинно верных учению великого Мармагона Мезамероса вокруг себя, – императрица обняла плечи сына. – Верные нам семьи и офицеры идемы поддержат тебя.

Обран, наконец, выпустил воздух из груди, который застыл там на мгновения, и взглянул на полковника Урая. Тот поклонился:

– Мой господин, истинно верные из числа офицеров-эгрессеров и людей, служащих в охране императора, выполнят волю императрицы и твою. Отступник от учения подлежит смерти.

Интаис взяла сына за подбородок и повернула его лицо к себе:

– Я долго наблюдала за твоим братом. После всего, что случилось за последние дни, я уверена, что Нардэн исповедует Вен-ваим-индел – старую веру. Он преступник, предатель и угроза всей империи. И у нас нет времени обличать его в этом. Император слишком любит его, и даже если мы представим неопровержимые доказательства, он будет сопротивляться его казни. И это опозорит правителя. В глазах всех знатных семей он станет посмешищем, сын которого обманывал его. Это бросит тень и на тебя. Чем быстрее твой брат сгинет в своём Прибрежье, за которое он так ратует, тем лучше для всех. Даже для твоего отца.

Обран всё ещё молчал, потому что сказанное матерью вызвало в нём слишком много чувств. От радости до страха, но и какого-то странного… отторжения происходящего. И всё же последнему он не поддался. Желание избавиться от того, кто всю жизнь стоял между ним и отцом и относился к нему, как к пустому месту копилось слишком давно и было слишком сильным.

Младший принц поклонился императрице.

– Матушка, я благодарю тебя за всё. Полковник Урай… – Обран взглянул на него, – ваша верность дому Мезамеросов и Бегриев не будет забыта.

Полковник ответил низким поклоном.

Интаис привлекла сына к себе и поцеловала его лоб.

– Мне пора, – вздохнула она. – Я надеюсь, что наследный принц Нардэн Мезамерос завтра порадует всех нас своим уходом к богам.

– Завтра? – переспросил Обран.

Он прекрасно понял сказанное между строк – его брата попытаются убить сегодня ночью, но почему-то это вызвало странное чувство неготовности. Да, он сам обещал себе, что при любом удобном случае уничтожит Нардэна своими руками, но это была уверенность, а не план. Только оказывается, пока он мечтал о смерти брата, императрица Азор-суры уже сделала всё, что для этого нужно.

– Завтра станет известно получилось ли у нас сегодня, – Интаис отпустила плечи сына. – Ты должен просто ждать и ничего не знать. Это избавит тебя от гнева отца.

Обран утвердительно опустил голову, но не глаза.

– Будет расследование, – произнёс он. – Ты уверена, что ты в безопасности, матушка?

Императрица ласково провела пальцами по губам сына:

– Исполнителей никто не узнает, один из них убьёт остальных, когда они закончат. Это верный нам человек. Когда он вернётся и доложит, как всё прошло, полковник Урай позаботится о его молчании. Никто не расскажет о том, кто послал убийц к наследному принцу. Не волнуйся за меня, дорогой.

Обран кивнул, но сомнения сильно надавили на мысли. Интаис заметила это и крепко сжала подбородок сына:

– Если по какой-то насмешке богов, выродок Приан-антеры сегодня ночью выживет, мы попытаемся снова. И будем продолжать пока не отправим его к матери. Если не выживет, ты – наследный принц Мезамерос. Будь готов к этому, сын мой. Всё ради твоего трона. Не подведи меня.

– Я готов, матушка, – тихо ответил Обран, наконец оставив сомнения.

Всё уже делается, мать рискует ради него и просит лишь уверенности перед вопросом императора, который тот обязательно задаст, когда его любимый сын погибнет в землях варваров. Он спросит:

– Ты сделал это?

И Обран понимал, что должен будет ответить отцу честно:

– Нет.

***

После покушения

Элюзаль обнимала своего принца нежно-нежно. Обвила его голову руками и прижимала к своей груди, на которой грозный господин Мезамерос спал, словно младенец, утопая влажными губами в упругих прелестях своей наложницы.

– Как же я обидела тебя, любимый… – прошептала девушка, перебирая пальцами блестящие красные волосы Нардэна.

Она подумала, что он настолько сын своего отца, что без сомнений лишил жизни людей, верой и правдой служащих империи, и не пожалел не мужчин, ни женщин, ни детей. И теперь это не позволило ей спокойно уснуть. Мысли возвращались к тому, что она совсем забыла о врагах. Ведь Нардэна ненавидят очень многие. И в первую очередь… его брат!

Элюзаль почувствовала тяжесть в груди от гнева. Обран первый, кто мог подослать убийц. И вот он как раз не пожалел бы никого. Люди для него – лишь подданные, созданные богами для его нужд.

– Обран мог бы сделать это… – задумавшись серьёзно, девушка заговорила вслух, чтобы точно сформулировать мысль. – Убить наследного принца и самому стать таковым. Ему это выгоднее всего. Но неужели не побоялся? Император назначил бы расследование и узнал, что Обран убил его любимого сына. Если это он… тогда он действовал не один. Тогда есть кто-то ещё, кто прикроет его или возьмёт вину, или сделает так, чтобы император не узнал, или…

Тихий смех принца заставил девушку вздрогнуть. Нардэн, проснувшись, не торопился открывать глаза, ему было интересно послушать.

– Так вот о чём думают наложницы, когда господин спит, – улыбнулся он, целуя грудь Элюзаль. – Хотя нет…

Принц открыл глаза и чуть повернулся в объятиях девушки, чтобы лучше видеть её:

– Никто из наложниц о таком не думает.

– Конечно, – вздохнула Элюзаль. – Ни у кого из них нет любимого, за которым кто-то открыл охоту. Если бы был, то они думали бы об этом же.

На красных губах Нардэна задержалась нежная улыбка. Но Элюзаль видела, как опустились веки, прикрывая глаза, в которых затаились отражения его мыслей. И, кажется… они не были лёгкими.

Нардэн знал под чей удар попал. Вчера он не сказал об этом бреганам. Раскрыв имя заказчика, он дал бы им повод думать о том, что ждал нападения на себя в Намре. Эта часть плана, которую нельзя раскрывать напрямую. Но принц не сомневался в том, что Цангр догадается сам. Владыка бреган действительно проницателен и наверняка всю ночь провёл в раздумьях о том, кому выгодно уничтожить наследного принца. Скорее всего, у него уже есть ответ.

Нардэн корил себя за то, что, проведя полжизни среди коварных змей императорского двора, он должен был понять: как только он начнёт свой план, его враги начнут свой. Он ждал этого, но не рассчитывал, что всё пойдёт настолько быстро.

– Обран ни при чём, – принц устроился удобнее в объятиях Элюзаль. – Если он и причастен, то по принуждению чужой воли.

Девушка искренне удивилась:

– О-о, мой господин, твой брат ненавидит тебя более всех. Я не могу даже представить, чтобы кто-то желал твоей смерти больше, чем он.

– О-о, моя госпожа, – шутливо передразнил Нардэн, – ты и правда не представляешь, как много эгрессеров ненавидят меня гораздо сильнее Обрана.

– Да? – коротко спросила Элюзаль.

– Да, – подтвердил принц. – Например, его мать.

– Действующая императрица? – девушка задумчиво свела брови. – Наша госпожа Интаис Бегрия? Ненавидит потому, что её сын не станет императором?

Нардэн тяжело вздохнул:

– Ну почему же не станет? Если меня не будет, то станет.

– Мой принц! – возмутилась Элюзаль.

На лицо Нардэна вернулась улыбка:

– Я шучу, любимая. Чтобы не стало меня им придётся очень постараться. Как бы не надорвались, стараясь.

Девушка выдохнула с облегчением и, вспомнив слова принца, усмехнулась:

– Мой волк среди овечек. И всё же, расскажи мне…

Элюзаль требовательно сжала Нардэна в объятиях:

– Почему не Обран?

– Ты сама ответила, – пожал плечами принц. – Он побоялся бы гнева отца. Он любит его, в отличие от меня, и уважает. Сам он никогда не решился бы настолько нарушить его волю.

Девушка слушала это с явным сомнением.

– Обран не просто зол на меня, любовь моя, – Нардэн снова почувствовал свою вину. – Он несчастен. И поэтому так много ярости в нём ко мне. И виноват в этом я, а не он.

– Что? – Элюзаль поразилась и не удержалась от бурных слов: – Несчастен? Он раздавил твою руку! Нанёс тебе такую рану! И унижал на глазах у всех! И он несчастен? Он убивает без жалости и жесток ко всем! Он принц и получает всё, что хочет!

– Кроме любви, – тяжело вздохнул Нардэн. – Отец отдалил его от себя сразу. И всегда давал понять, что не видит ценности в нём. А Обран всю свою жизнь пытался завоевать его внимание и доверие. Я видел это, но тогда не понимал, что он страдает. Я не только ничем не помог ему, я оттолкнул его так же, как отец. А когда я наконец понял, что наделал, и что вся его злость и жадность – это лишь стремление понравится, было уже поздно. Он уже возненавидел меня. И уже не подпустил к себе, когда я попытался стать ему братом.

Принц замолчал, и Элюзаль покачала головой:

– Когда ты открываешь мне сердце – там только боль. Сколько же её в тебе?

– Уже меньше, – улыбнулся Нардэн. – Моё сердце открываешь ты. И капля за каплей всё, что причиняло мне боль, уходит от меня. Сам бы я не смог, любовь моя.

Девушка прижала его ладонь к своей щеке, потерлась о его грессы и поцеловала их.

– Тогда кто же покушался на тебя? – прошептала она. – Ты сказал бреганам, что не знаешь, но ты… догадываешься? Да?

– Я даже уверен, – подтвердил Нардэн.

– Ты скажешь мне? – с надеждой спросила Элюзаль.

Принц думал мгновение, но больше о том, с чего начать. Его любимая должна знать о его врагах. Чтобы её пытливый ум снова не начал создавать для неё плохие версии событий.

– Наша императрица из рода Бегриев, – произнёс Нардэн. – Бегрии – большая семья, противостоявшая Мезамеросам в начале империи. Мармагон хотел примириться с ними и получить их поддержку, поэтому договорился женить моего отца на ком-то из дочерей Бегриев.

Принц поднял руку и провёл пальцами по губам Элюзаль. Та захватила подушечки в рот и несильно сжала зубами.

– А мой отец воспротивился, – Нардэн с улыбкой наблюдал за тем, как девушка покусывает его пальцы, – и потребовал в жены одну из дочерей рода Приан-антера. Мою мать.

Улыбка угасла на губах принца, и Элюзаль немедленно обняла его ладонь своими.

Нардэн не позволил себе вспомнить давно угасшую боль и продолжил:

– Мармагон, к общему удивлению, поддержал волю сына и позволил ему жениться на той женщине, которую тот захотел. Это было последним важным решением в его жизни. Через несколько месяцев после свадьбы мой дед умер.

Элюзаль отпустила ладонь принца, задумчиво глядя на него.

– Наш первый повелитель не был стар, – сказала она.

– Не был, – подтвердил Нардэн. – Мармагону едва исполнилось сто лет. Для эгрессера это не возраст. И тем не менее, его сердце остановилось во сне, и мой отец стал императором. Через год родился я. Появление наследника вызвало у Бегриев только ненависть. Глава семьи князь Сегий напомнил императору Мельседею, что он должен был жениться на правильной женщине. И если не сделает этого, то Бегрийская знать и дружные с ней семьи не простят этого. Мой отец долго сопротивлялся этому. Он взял вторую жену – Интаис Бегрию, когда мне было семь. Через год она родила моего брата. А ещё через год он приказал арестовать свою первую жену, императрицу Нинэю Приан-антеру за преступление против веры и казнил её. Тебе всё ещё интересно?

– Боги… – вздохнула Элюзаль. – Ты думаешь, что история семьи моего любимого не интересна мне? Не смей так думать!

– Не смею, госпожа, – улыбнулся Нардэн. – Для Бегриев, я сын не только рода Мезамероса, но и рода Приан-антера. А они враждовали ещё до того, как Мармагон прекратил распри эгрессеров. Приан-антеры были вен-ваимами все до единого. За что и поплатились так же все до единого.

Элюзаль вздрогнула, поняв сказанное принцем.

– Бегрии приняли учение Мармагона без возражений, – мрачно произнёс Нардэн. – Им понравилась то, что он предложил. Сделать людей, коих так много в наших землях, рабами и пищей. Представь, Элюзаль, степень их ненависти ко мне. Эгрессеры, последователи учения Мармагона вынуждены были терпеть мою мать – Нинею Приан-антеру, зная, что она происходит из рода староверов, а после её долгожданной для них смерти – остался я.

Принц невольно засмеялся:

– Я так много времени провёл среди них и чувствовал эту ненависть. Она взлетела до небес, когда родился Обран, а император Мезамерос не потрудился объявить его наследным принцем. Сказал: что наследник уже есть, и пересматривать решение он не будет.

Элюзаль удивилась этим словам. Она, конечно, своими глазами видела, что Мельседей предан Нардэну, и сейчас это показалось ещё более странным. Император отчаянно жесток со своим старшим сыном, но и потакает безгранично. Как такое возможно? А теперь из слов принца получается, что отец защитил его от нападок знати. Но зато потом многое сделал для того, чтобы сын возненавидел его.

– Не все знатные семьи спокойно приняли решение моего отца, – сказал Нардэн. – Бегрии выразили своё возмущение более всех, но… учение Мезамероса уже устоялось, империя стала их угодьями и Мельседей щедрым правителем, ублажающим знать, а дочь Бегриев императрицей. Мой отец дал выбор: заткните рты, примите моё решение и тогда живите вдоволь, питаясь и наслаждаясь всеми удовольствиями, какими захотите, либо… будете уничтожены.

– И все замолчали, – поняла Элюзаль.

– Да, – подтвердил Нардэн. – Но ненависть ко мне осталась и, будучи запертой, росла ещё сильней. В моём детстве со мной всегда была охрана. Отец знал, что рано или поздно мне попытаются навредить. Но мне удалось на время обмануть Бегрийскую знать тем, что я отказался от питания.

Девушка взглянула на принца с явным вопросом.

– Это принесло им радость, – объяснил Нардэн. – Наследный принц отверг питание эгрессера и если будет в этом достаточно упрям, то умрёт в тридцать лет. Представляешь, как загорелась их надежда? Ведь я сам убью себя таким образом, им ничего не придётся делать. Подождать надо всего пятнадцать лет, а может, и меньше. Обран станет наследным принцем, а потом императором. Род Бегриев получит трон без боя и потерь.

– Ох, – Элюзаль прижала руку к сердцу, – боги, каждый твой шаг, просто каждый твой шаг… Всё, что ты делал в своей жизни было для того, чтобы выжить.

Нардэн утвердительно опустил голову.

– Именно поэтому до настоящего момента все были спокойны, – произнёс он. – Императрица Интаис и семьи, дружные с Бегриями, просто ждали моей смерти. И ведь почти дождались. По их расчётам мне оставался год, не больше.

– О, боги, – с тревогой вздохнула Элюзаль. – Но вот наследный принц взял наложницу, отменил свой обет и пообещал отцу стать достойным приемником его империи. Ох, если они сразу не умерли от припадка злости, то сейчас должны быть полны ярости. Нардэн, любимый мой, ты же сам вызвал их на этот бой…

Принц поднялся из объятий девушки, сел напротив неё и сжал ладонями её лицо.

– Так и есть, – ответил он. – Это часть плана. Перед тем, как обвинить меня в убийстве людей, ты спросила: зачем мне столько силы? Зачем я ищу знания вен-ваима?

– Ох, Нардэн… – Элюзаль схватила его плечи, но принц остановил её новую мольбу о прощении поцелуем, нежно усмирив волнение.

И когда отпустил её губы, сказал:

– Пока я был в тени и медленно умирал для всех, я был в безопасности. Но выйдя на свет, я стал целью. Мои враги – это знатные семьи эгрессеров во главе с Бегриями. Ты сказала верно: прийти на пир Мезамеросов и убить их там – могло бы стать для меня спасением. Но именно так рождается новое зло. Потому что дети убитых мною князей станут мне врагами. Мой отец создал так меня. Я его враг, и я не остановлюсь, пока Мельседей Мезамерос не сгинет во мраке. Я не повторю его ошибки, не создам ещё больше тех, кто возненавидит меня. Я ищу знания не для того, чтобы уничтожить моих врагов, любовь моя, а чтобы выжить и сделать империю Азор-сура безопасной для всех.

– Ты знаешь как это сделать? – Элюзаль с надеждой смотрела в глаза принца.

– Возможно, – ответил Нардэн. – Но это не просто. Ты поможешь мне?

Он поднял девушку и посадил на себя, не разрывая взгляд.

– Я сделаю всё, любимый, всё, – прошептала она. – Ты можешь не спрашивать.

Принц запустил пальцы в её волосы, разбирая пряди и касаясь обнажённой спины. Элюзаль задрожала от этих прикосновений. Волна колких иголочек любовного тока растеклась из женского скопления и вызвала приятную ломоту. А женский проток всего за мгновения наполнила влага. Девушка чувствовала это – как тёплые капли готовы пролиться из неё на орган принца, прижатый к её животу.

Нардэн, с удовольствием принимая волны любовного тока, приподнял Элюзаль.

– Не двигайся, – нежно приказал он.

Девушка застыла в ощущении. Принц сдавливал её руками, плавно направляя вниз, и его орган медленно заполнял её. Элюзаль чувствовала его пульсацию и твёрдость, чувствовала, как он растёт, наполняясь кровью, и как тонкие шипы грессов опаляют её женский проток едва ощутимыми разрядами…

Девушка кусала плечо Нардэна и часто дышала. Не двигаясь, она ясно ощущала, как её любовный ток плещется внутри неё и впитывается в грессы, уходит в орган принца и поднимается по его телу. Он питался, обильно и жадно, сильно сжимая её в объятиях.

В глазах Элюзаль потемнело, как всегда в какой-то миг, и она едва осознала, что Нардэн опрокинул её спиной на постель и вышел из неё. А через мгновение горячие струи коснулись её живота. Девушка открыла глаза и, тяжело дыша, смотрела, как семя Нардэна истекает на неё. Он стоял над ней на коленях, держа руку рядом с органом, по которому ещё сходили короткие вспышки, но не покрывал его ладонью, как обычно. Белые блестящие струи, ударяясь о живот Элюзаль, стекали по нему, и принц смотрел на это.

Девушка замерла от его взгляда, от того, что он делает и от собственных ощущений – от страха и удовольствия, сливающихся вместе. А потом застонала, подставляя ладони под последние белые капли.

– Оставь его на мне, – прошептала она и поднесла руку ко рту. – Я не могу принять его в себя, любимый, но пусть оно будет со мной.

Нардэн наблюдал за жадным ртом девушки, любуясь движением её языка, скользящего по её ладони и забирающего его семя. Он не стал вытирать её живот и просто лёг рядом. На какое-то время они оба, наконец, забылись глубоким сном.

Тёплое солнце озаряло спальню и обнажённых принца и его наложницу, обнявших друг друга, согревая их вместо откинутых простыней. Тёмно-синие полотна занавесок поднимал морской ветерок. Доносились раскаты волн по берегу. Открытые окна впускали звуки города, который всё больше шумел. Утро переходило в полдень.

Нардэн, проснувшись, увидел, что Элюзаль лежит на нём. Накрыла его собой. Это вызвало улыбку принца, потому что он знал, что его смелая наложница таким образом вовсе не отдыхает на его горячем теле, а охраняет его. Нардэн нежно водил пальцами по её спине, слушая её мерное дыхание.

Мысли ещё ленились собраться в единую цепочку, но каждая по отдельности всплывала в сознании. Принц точно знал, что делать дальше, но каждый из этапов будет зависеть от того, получится ли предыдущий. И поэтому сложно было предположить, что ждёт его в самом конце.

Сейчас усилия следует сосредоточить на Норхоне. От этого зависит достигнет ли он устойчивого положения в Прибрежье. А от этого, в свою очередь, зависит доверие императора, военного командования и глав знатных семей к его действиям в дальнейшем. Нардэн понимал, что после такого перерыва в государственных делах его победа здесь должна быть убедительной.

А кроме этого, его давно занимало сомнение в действиях царя Бисалара. Но проверить подозрения можно будет только у самого правителя Норхоны. Осталось решить как именно вытащить его на переговоры. Дипломатические пути слишком длинны и неэффективны. Нужен личный контакт, но такой, чтобы у царя не осталось шанса отказаться от общения. И фантазий на тему Прибрежья тоже.

Нардэн искал варианты, тихо щёлкая пальцами. Сейчас он ток не сбрасывал, наоборот, давал разряд и удерживал. Над ладонью с каждым щелчком образовывался энергоударный кокон. Поначалу маленький прозрачный шар увеличивался, освещая бело-голубым светом комнату. По его стенкам и внутри текли тонкие разряды, ярко переливаясь. Даже в солнечном свете ударный кокон был очень хорошо виден. Нардэн направил его движением руки к потолку, не отпуская контроль. Если отпустить, то энергошар коснётся поверхности и пробьёт дыру в крыше.

– Хм… – тихий звук сомнения сошёл с губ Нардэна, пока мысль о том, как завлечь царя Норхоны, формировалась до конца.

Боевые элементы эгрессеров довольно таки… красивы. Если не применять их во вред.

Из общего зала уже давно раздавались тихие голоса и принц, держа ударный кокон над головой, прислушивался к ним. Брегане свой пост не покидали, только сходили в комнаты умыться. Потом пришли служанки гостевого дома и принесли завтрак. Вместе с ними зашёл старший офицер охраны здания спросить всё ли в порядке и не нужно ли чего-нибудь его высочеству.

Цангр сказал, что не нужно и поспрашивал об охране. Полковник Тойр ещё с ночи распорядился отряду в двадцать человек разместиться внутри гостевого дома по этажам и входам и нести дежурство на этих постах. Снаружи вокруг здания наблюдение ведут с вышек, и патрульный отряд на постоянной основе обходит территорию. Прислушиваясь к тихому разговору, принц повернул голову к двери.

Элюзаль, лежавшая на нём, проснулась от этого движения и потянулась, не открывая глаз. Насмешливо наблюдая за этим, Нардэн раздвинул ноги, и девушка провалилась меж них на постель. Его орган вошёл точно меж её грудей. Прочувствовав каждый момент движения в упругих яблочках Элюзаль, принц засмеялся и застонал. Девушка, продолжая тянуться, сползла по его паху, лаская сосками, и взяла в губы кончик органа, вышедшего меж её грудей. Потом, наконец, открыла глаза и посмотрела, что у неё в губах. Состроила удивлённое лицо и внезапно хищно захватила орган принца ртом, жадно втянув.

Нардэн расхохотался, едва не забыв, что энергоударный кокон до сих пор у него на ладони, и простонал:

– Стой, стой, остановись…

Элюзаль насмешила любимого специально и весьма довольная собой взглянула на него. И только в этот момент увидела, что рука у него поднята и грессы переливаются красными искрами.

– Что ты делаешь? – удивилась девушка.

Нардэн кивнул вверх. Элюзаль подняла голову и, увидев в воздухе прозрачный шар, наполненный потоками энергии, сразу прижалась к ногам принца. А потом взглянула на него испуганно.

– Всё хорошо, не бойся, – Нардэн медленно сжимал пальцы, притягивая разряды к грессам, рассеивая энергококон и поглощая его.

Опасный шар исчез через мгновения, и девушка, вздохнув с облегчением, спросила:

– Зачем ты создал его?

– Вспоминаю боевые приёмы, – усмехнулся принц. – Некоторые из них сложнее других.

Элюзаль нахмурила лоб, чуть сморщила нос и смотрела всё так же вопросительно.

Нардэн запустил пальцы в её волосы и улыбнулся: