Я буду твоей

– Мне еще в прошлый раз понравилось у тебя дома. Или это квартира для вот таких встреч?

Она прошла по комнате и обернувшись, одарила меня игривым взглядом.

– Достаточно того, что я приготовлю для тебя натуральный кофе. Можешь сходить пока в ванную. Я буду ждать тебя на кухне.

– Если что присоединяйся, ― хмыкнула она, и проходя мимо меня, успела мазнуть губами по губам.

Я смачно залепил ладонью ей по заднице, от чего девица завизжала и расхохоталась.

Черт, почему так мерзко стало? Она не первая, кто так себя ведет. Я знаю достаточно эскортниц, которые пытаются заигрывать с клиентами. И ни одна не вызывала отвращение, как Инна. Возможно, потому что я догадывался о ее слежке?

Пока варил кофе, на телефон пришло сообщение от Тани.

«Дядя Ильяс, спасибо тебе за самокат. Я уже не могу дождаться завтра, чтобы после школы снова покататься. Спокойной ночи.»

Черт, ей же завтра в школу.

«Не за что, милая. Постараюсь завтра забрать тебя после школы на обед. Спокойной ночи.»

Отправил ей в ответ и отложил мобильный.

Инна вернулась, как раз в тот момент, когда я разливал кофе по чашкам.

– Я вовремя, ― произнесла она, бросая взгляд на мой телефон.

– Потом выпьешь кофе, ― я перехватил ее за руку и потянул в сторону комнаты.

– Ильяс!

– Что? ― перевел на нее недовольный взгляд.

– Я знаю, что ты женат.

Мне захотелось рассмеяться ей в лицо. Столько уверенности в словах, что, если бы они не были обращены в мою сторону, я бы ей поверил.

– Тебя это смущает? ― нахмурил брови, собираясь подыграть дурочке.

– Я… не то, чтобы смущает, просто я не привыкла спать с женатыми мужчинами.

– Уйдешь?

– А твоя жена сюда не приедет? ― с волнением уточнила она, на что я хмыкнул.

Точно дура.

– Думаешь, я такой идиот привозить любовниц в квартиру, о которой знает моя жена?

Инна развернулась ко мне, и остановившись рядом, практически впритык, рукой коснулась моего лица.

– А я всего лишь любовница для тебя? ― прошептала томным голосом, полагая, что меня это заведет.

Я приподнял уголки губ, и перехватив ее за руку, большим пальцем погладил тыльную сторону ее ладони.

– Ты рассчитываешь на что‐то большее?

Взгляд Инны изменился. Она как будто почувствовала важность своей персоны и посчитала, что действительно может рассчитывать на что‐то большее.

– Каждая женщина хочет чего‐то большего, чем быть просто любовницей. Я бы могла стать твоей девушкой.

– Зачем? В чем разница? Я мало тебе плачу за секс?

– Ильяс, ― она облизнула губы, и продолжая изображать ранимую девушку, посмотрела мне в глаза, ― я чувствую, что влюбляюсь в тебя.

Я резко схватил ее за волосы на затылке, и потянув назад, тем самым заставляя запрокинуть голову, навис над ее лицом.

– Ты что, решила поиграть со мной, стерва?

– Что? Нет! Конечно, нет, Ильяс. Мне даже в голову такое прийти не могло.

– Тогда о каких чувствах ты мне говоришь, девочка с дороги? Ты думаешь, я не понимаю, чем ты зарабатываешь?

– Нет, Ильяс, я не проститутка. Там, на трассе, у меня действительно сломалась машина…

– Я знаю. Потому что лично просил своего человека отогнать ее на сто.

– Я когда увидела тебя там, поняла, что между нами произошла химия. Я практически сразу же влюбилась в тебя, но и догадаться не могла, что ты женат.

Дешевая игра. Неужели она думает, что я поведусь на ее речь?

– И тебя не смущает, что у меня есть жена? Что я после тебя все равно вернусь в ее кровать?

– А ее тебе не жаль? Ты же ей изменяешь, приходишь к ней после меня. А может и не только после меня. Почему она должна меня смущать? Если бы ты любил ее, вряд ли бы изменял.

– Давай будем до конца честны, ― произнес я, продолжая над ней нависать.

– Ты о чем?

Что за испуг в глазах? Думает, я догадался, что она врет? А тут и догадываться не надо, ее лживый взгляд говорит сам за себя.

– Я знаю, что ты спишь еще с кем‐то. Так о какой любви идет речь?

– Я не…

– Инна, ― второй рукой коснулся ее лица, медленно провел по щеке и остановился около губ, ― ты прекрасно подходишь для ночных утех, и мы оба это знаем.

– Я не продаюсь, а то, что ты дал мне в прошлый раз денег, я сочла за благодарность. Думала, ты решил, что я заслужила побаловать себя. Что если бы так поступили с твоей дочкой?

Я знал, о ком она говорит и меня разозлило то, что она смеет вспоминать о Тане.

– Твой рот, может раскрываться максимум на уровне моей ширинки, девочка, но никак не в сторону моей дочери. Ты даже думать о ней не должна. Поняла меня?

Надавил на нижнюю губу, теперь отметив в ее глазах неподдельный страх.

Инна едва заметно кивнула.

– Не слышу!

– Поняла. Я поняла, Ильяс.

– Вот и молодец. А теперь, опускайся на колени…

Инна и вправду подумала, что сможет остаться у меня на ночь, но я ее огорчил. Вызвал такси около двенадцати и попросил на выход.

УДивленные глаза уставились на меня, будто я ее на мороз выпер. Вроде нет, весна на дворе, и такси ожидает.

– Я для тебя совсем ничего не значу? ― удивленно уточнила она, крепко сжимая руками сумку.

– Инна, мне кажется, ты начинаешь болтать лишнего. Если тебя не устраивает секс за деньги, ты можешь быть свободна.

– Нет, я не ради денег. Позволь нам еще раз встретиться. Прошу тебя.

Хорошо вжилась в роль. Уже даже становится мерзко от нее.

– Деньги на комоде, ― кивнул за ее спину и отметил, как ее глаза снова засияли.

И после этого она будет говорить, что не ради денег?

Инна улыбнулась.

– Спасибо, милый. А на такси дашь? Не хочется менять…

– В своем кошельке поройся. И чем больше ты будешь тянуть время, тем больше заплатишь за простой.

Она плотно сжала губы, тут же стерев улыбку с лица.

Ошибся. Она хреновая актриса.

– Позвонишь, если соскучишься, ― ядовитым тоном произнесла она, и схватив деньги, свалила из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я хмыкнул, и пальцами зарывшись в волосы, расхохотался.

Идиотка! Я и женат!

Ну, рассмешила, дура.

Глава 4

– А что происходит, Ильяс Захарович? ― ко мне навстречу выбежала Алевтина Андреевна, сверкая в меня гневным взглядом.

– Ничего противозаконного, просто проверяем как вы работаете, ― спокойным тоном ответил я, присаживаясь в директорское кресло.

– С каких пор это входит в ваши обязанности?

– В мои ― нет, а вот вышестоящие органы с удовольствием это сделают.

В кабинет вошли люди из полиции, из налоговой, пожарной и даже сам мэр города.

– Андрей Леонидович, ― удивленно произнесла Сосновская, отходя подальше к окну, ― вы не предупреждали.

– Впредь, Алевтина Андреевна, я буду приезжать без предупреждения, ― ответил Самойлов, и тут же повернувшись ко мне, кивнул в знак приветствия.

– Позвольте узнать, что послужило причиной вашего визита?

– Извините, ― в кабинет заглянул сержант, ― там из организации по защите прав детей.

– Пропускай.

А вот тут началось самое интересное. Как же занервничала Сосновская. Уже не чувствует своего превосходства? А что так? Кажется, в первые минуты общения, она вела себя иначе. И в голосе звучала злость. А теперь что?

– Я не понимаю, чем вызвана ваша проверка.

Я медленно повернул голову и заглянув в глаза, наполненные страхом, усмехнулся.

– А вам ни о чем не говорят такие ситуации, например, как еда с пола? Или связывание детей за плохое поведение? А может синяки на маленьких руках?

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– Сейчас объясним, ― произнес Самойлов, присаживаясь на диван.

Проверка длилась очень долго. А самое главное, было интересно наблюдать за всеми сотрудниками. И страшно. Страшно узнавать, что происходило в стенах детского дома. Как издевались над детьми, которых, по сути, и некому защитить. Да мне хватило истории Тани, которую заставляли есть с пола! Я бы этих тварей лично заставил продемонстрировать наглядно, как, по их мнению, надо есть.

Подонки!

Зато карманы хорошо набивали выделенными деньгами из бюджета страны.

Правильно, косметический ремонт сделали, и на этом хватит. Надо же и самим как‐то заработать. И это вместо того, чтобы порадовать детей новой одеждой или игрушками.

– Спасибо тебе, Ильяс Захарович за такую наводку. Все пойдут под статью, ― мы с мэром остановились на крыльце и вглядывались в окружающий нас лес.

Хорошее место. Было бы.

– Не оставьте ни одного безнаказанным.

– Обязательно. А я все думал, почему тут такая текучка. Никто работать не хочет. А теперь и вопросы отпали все махом.

– Работать не хотели только адекватные. А у кого камень вместо сердца, тот и оставался. Только интересно, почему никто не жаловался?

– Жаловались и я даже знаю, кому. А теперь и на эту должность понадобится человек. Слушай, Ильяс Захарович, а как ты узнал о том, что тут творится?

Я устало вздохнул и перевел взгляд на Самойлова.

– Прекращай фамильярничать, Андрюха.

– Согласен. Привычка, выработанная годами.

– Я не так давно девочку забрал из этого детского дома. Приемная дочка двоюродного брата.

– Ты брата нашел? ― удивленно уточнил мэр, на что я покачал головой.

– Нет. Брат погиб, а узнал я о нем от знакомого. Фамилия у брата моя оказалась, видимо по отцу родственники. Я и давай копать глубже, в итоге ДНК совпала.

– Охренеть. А как ты нашел девочку его?

– Узнал, где он жил. А соседи рассказали, что девочка была у них. Вернее, у его сожительницы. Но где мать девочки я до сих пор не знаю. Ребенка увезли в детдом. Я попросил данные о ней которые знают и начал искать.

– Значит, тебе девочка поведала.

– Да я убить этих уродов готов за то, что она натерпелась! А сколько мы еще не знаем?

– Ты прав. Эти уроды издевались над детьми, которых и так судьба не баловала. Сейчас приедет несколько компетентных человек и останутся здесь до тех пор, пока я не найду нормальных адекватных воспитателей.

– Работы теперь много.

– Работы еще больше, Ильяс. Я же теперь каждый детский дом проверю. А вот с директором подумаю. Нужно взять на эту должность порядочную и честную женщину.

Я кивнул.

Порядочность и любовь к детям ― залог хорошего отношения воспитателей к подопечным детского дома. Только где бы найти таких людей?

– Я бы мог предложить тебе одну кандидатуру, да самому нужна. Моя помощница по дому, а теперь и так сказать няня для Тани.

– А сколько девочке?

– Двенадцать. Но она живет отдельно от меня, и я не могу оставить ее одну.

– Понимаю. Но не переживай, я найду достойного человека.

– Я бы хотел курировать всем процессом. Понимаю, что директор должен быть постоянно на месте, а у меня такой возможности нет.

– Я поищу человека, который мог бы быть твоим заместителем. А ты бы приезжал в детский дом по возможности.

– Я подумаю об этом. Спасибо, Андрей, что не отказал и взялся за это дело, ― я протянул Самойлову руку, и тот пожал мою в ответ, ― надеюсь, хотя и сомневаюсь, что этот детский дом такой последний.

– Я тоже сомневаюсь. Ладно, друг, на связи.

Я кивнул.

Самойлов, а за ним и двое охранников пошли к автомобилю.

Я спустился со ступеней, и обернувшись к зданию, посмотрел на окна. Несколько десятков пар глаз смотрели на меня с надеждой в глазах. Внутри защемило от боли, и отвернувшись, поспешил к своему авто.

Одно дело, когда родственники погибли, а другое, когда всякие мрази выкидывают детей. И к сожалению, большинство здесь именно по этой причине.

По‐хорошему стоило бы поговорить с Таней и узнать о ее матери. Что произошло, куда она делась и какие у нее были отношения с Денисом. Это могло бы помочь в расследовании. Но с другой стороны я понимаю, что не стоит травмировать ребенка, который и так уже пострадал. Детдом, даже с хорошим отношением воспитателей, никогда не проходит бесследно.

Вот и Таня пострадала и из‐за этого мне еще больше не хочется ее травмировать своими вопросами.

Черт, как же все сложно, когда дело касается детской психики. И что мне теперь делать?

Запрыгнув в авто, решил навестить тетю Аню, которая давно зовет меня в гости.

Тетя Аня была единственной моей родственницей, но, к сожалению, она не могла забрать меня к себе. Не потому, что не хотела, а потому что не могла. И причиной тому были долги ее покойного мужа. Этот урод набрался кредитов, долгов, выкупил несколько станций техобслуживания и в итоге прогорел. Долги надо было возвращать, а СТО развивать, да только толку? Он думал ему деньги с неба будут сыпаться. Только подобного не случилось. Его убили, а СТО подожгли. Все три. Тетя Аня осталась одна с долгом в шесть нулей и не первой по счету цифрой впереди. То есть, несколько миллионов. И все равно что нашими купюрами. Откуда ей взять такие деньги? К тому же, процент рос каждый месяц.

В детстве я не мог понять, почему она меня не забирает, а уже когда подрос, четко для себя решил, что сделаю все, чтобы помочь тете Ане с выплатой кредита. Единственное, что удивляло, после пожара на СТО, заемщики исчезли, и больше не появлялись на пороге дома тети.

А ведь если бы не дядя Миша, у меня могло быть счастливое детство.

Если бы…

Ох, сколько же угроз тете Ане поступало за долги в банке. Чего она только не пережила. Молодая, красивая, и такая несчастная. Я всегда ненавидел ее мужа, и буду продолжать это делать.

Тете я помог в первую очередь. Как только начал хорошо зарабатывать, сразу же погасил все кредиты. А сумма там собралась очень приличная, с учетом многолетних процентов. Зато тетя Аня теперь может спокойно жить не думая, где бы взять денег на зимнее пальто и сапоги. Я и теперь продолжаю поддерживать ее финансово, за что иногда и получаю по шапке. Но иначе не могу. Как вспомню, когда она ограничивала себя во всем, дурно становится.

У небольшого домика в пригороде я остановился спустя полтора часа.

Как же мне нравилось здесь. Красиво, уютно, а главное спокойно. Никакого потока машин и шума голосов. Может стоило Тане здесь дом покупать, а не в городе? Была бы рядом с тетей Аней. Может и стоило, да только на то время никто не продавал. Нужно понаблюдать за этим.

Посигналив, вышел из авто и улыбнулся. Повсюду цветы. И так каждый год. Хозяйка этого двора и дня не может усидеть без работы и постоянно капается у себя на участке. То цветы, то огород. Разве не чудо женщина? Только мужчину достойного так и не встретила.

– Ильяс, сынок, ты что ли?

Я улыбнулся еще шире, отметив на тете Ане фартук. На голове низменно был платок. Так‐так, неужели я вовремя, и она готовит что‐то вкусное?

– Привет, моя дорогая, ― обнял ее, и тут же получил поцелуй в щеку.

– Постоянно колючий. И как только тебя девушка терпит? ― хихикнула женщина, рукой поправляя платок.

– За те деньги, что я им плачу, они меня не терпят, теть Ань.

– Да ну тебя. Когда уже будешь с нормальной встречаться?

– Я не понял, ты так и собираешься держать меня за воротами, или все же пригласишь во двор?

– Конечно, приглашу, Ильяс. Что за вопросы?

Я достал из салона авто несколько пакетов и пошел за тетей Аней, прикрывая за собой калитку.

На встречу выбежал довольный Ричард, виляя хвостом и прыгая вокруг меня.

– Привет, дружище. Обязательно тебя поглажу, только сначала сгружу сумки.

– Он неугомонный. Очень любит играться. А я разве сильно набегаюсь в своем возрасте, ― хохотнула тетя Аня, потрепав собаку по голове.

– Какой у тебя возраст? Еще жениха найдем тебе.

– Да ну тебя. А куда ты это все накупил? И кстати, почему один приехал? Когда уже Танюшку привезешь?

– Привезу, теть Ань, привезу. Она сейчас в школе.

– А ты? Просто так, или по делу?

Я пожал плечами, поставив пакеты на стулья в беседке.

– Просто так, поговорить. Совета попросить.

– Сейчас на стол накрою, а ты пока пакеты разбери.

– Не надо, теть Ань. Разве что от кофе не откажусь. Он у вас ну очень вкусный получается.

Тетя улыбнулась и обняв меня, носом уткнулась в щеку.

– Как же я рада, что ты приехал, сынок.

Когда впервые она назвала меня сыном, я немного опешил, не знал, как реагировать, ведь ранее никто меня так не называл. Я тогда долго думал об этом и пришел к выводу, что не только мне надо, чтобы тетя меня так называла. Ей тоже это важно. Ей важно, ведь она в том пожаре потеряла и своего единственного ребенка.

От воспоминаний я крепко сжал кулаки, и выдохнув, заглянул тете в глаза.

– Извини, что приезжаю редко. Мог бы чаще, но я такой мерзавец.

– Фу, не говори такие глупости. Ты замечательный, просто у тебя много работы. Ты мне что, ананас привез? ― кивнула на листья, что выглядывали из бумажного пакета.

Кивнул.

– Знаю, как ты его любишь. Все, давай кофе, а я все несу на кухню, чтобы в холодильник убрать.

– Ричард, ― хмыкнула тетя, когда пес уткнулся мордой мне в ладонь.

– Играется.

– Ильяс, обещай привезти ко мне Танюшку?

Я снова кивнул и улыбнулся.

– Привезу. Она тебе точно понравится. Пошли, хватит зубы заговаривать. Кофе хочу.

Перехватив пакеты, я пошел за тетей Аней в дом, постоянно отвлекаясь на собаку. Животных люблю больше, чем людей. С ними надежнее что ли. Они не предают.

Осмотрелся, бросая взгляд на пожелтевшую черешню.

Точно надо Таню привезти, пусть ребенок домашних фруктов поест, отвлечется от городской суеты.

Я тоже в детстве мечтал об этом. Так пусть хоть мои мечты воплотятся через Таню.

– Ставь все на стулья. Ильяс, ты бы мог ничего не привозит, зачем тратился?

– Хочу и трачу, не считай мои деньги.

– Конечно, я не считаю. Тебе кофе со сливками?

– Черный. А что ты тут, вареники лепила?

– Ага, с черешней. Помню, как ты их любишь.

– Значит, я вовремя! На запах приехал.

Я разгружал пакеты и убирал продукты в холодильник, или в шкаф и наблюдал за тетей Аней. Часто думал, какой бы мамой она была и понимал, что самой лучшей. Она всегда заботилась, переживала, старалась накормить и приласкать добрым словом. Что еще нужно человеку?

– Возьмешь для Танюши? Или ты к ней не поедешь?

– Собирался забрать ее со школы, но, кажется, уже не успею, ― я бросил взгляд на часы, понимая, что даже если сейчас выеду за ней, все равно опоздаю.

– А у нее есть водитель? Пусть он привезет девочку сюда.

– Хорошая идея.

Я тут же достал телефон и набрал водителю. Он как раз приехал в школу забрать ребенка. Очень вовремя.

– Все, через полтора часа они будут здесь.

– Замечательно. Вот твой кофе, а я продолжу лепить вареники.

– Я присоединюсь! Никогда не лепил вареники. Должно быть это интересно?

Тетя Аня покачала головой.

– Это скучно. А ты если хочешь помочь, пойди лучше из колодца несколько ведер воды достань. Я коровам даю только родниковую.

Я закатил глаза.

– Я вот не пойму, теть Ань тебе скучно, или ты нуждаешься в молоке, мясе? Зачем хозяйство держишь?

– А вот с хозяйством мне и не скучно! Молоко – это бонус, а остальное ты привозишь. Кстати! У меня и сметана домашняя есть, так что, не рассказывай мне тут. Я хоть с кем‐то общаюсь таким образом. А по соседям знаешь ли, то еще удовольствие ходить. Только и умеют что сплетни собирать.

– Женщины любят сплетничать, ― хмыкнул я, присаживаясь за стол, и отпивая вкусный напиток.

– Не все!

– Не спорю. Теть, присядь, давай вместе выпьем кофе.

Она улыбнулась и присела на соседний стул, накрыв мою руку своей рукой.

– Ильяс, сынок, я тебе так благодарна за все, ― она произнесла это таким голосом, будто собиралась заплакать.

– И чего ты опять?

– Знаешь, я так часто думаю о том, что, если ты не понял бы меня. Мне всегда было больно из‐за того, что я не смогла тебя забрать к себе. Ты же знаешь, мне бы никто тебя не отдал.

– Я знаю. Если бы не твой ублюдок муж, мы бы были давно вместе, а еще… ― я оборвал себя на полуслове, вовремя опомнившись и не задев кровоточащую рану, ― прости.

– За что ты извиняешься? Я и так каждый день помню про своего сыночка. Эту боль невозможно вытеснить из моего сердца.

– Черт! ― я резко поднялся из‐за стола и прошел к окну. ― Я не могу, не могу понять! Столько лет прошло, а все равно в голове не укладывается. За что это тебе, теть? За что ты расплачиваешься?

– Знаешь, обычно говорят, хорошо, что деньгами, но в моем случае… не только деньгами. Да и плевать на эти бумажки! Мне сына жалко. Мой малыш, он навсегда остался ребенком. Маленьким, смышленым и очень ранимым. Я помню, как ему не хватало папы.

Обернулся на ее голос и прищурившись, посмотрел в глаза.

– Не надо плакать. Столько лет прошло.

– Знаешь, Ильяс, что самое страшное? Я так и не простила Мишу. Не смогла.

– Ну и хрен с ним. Я тоже его не простил. И не прощу.

– Только вот мы неправы…

Я прищурился.

– Ты шутишь? Мы неправы? Да если бы я его встретил, лично бы голову оторвал.

– Ильяс, не надо. Иди сюда. Иди ко мне, сынок.

– Теть, ты слишком добрая.

– Я не хочу, чтобы и ты жил в ненависти, к тому же тебе Танюшку на ноги поднимать. А девочка и так настрадалась в свои то годы.

– Настрадалась это точно, ― выдохнул я, и вернулся за стол. ― Я потому и купил ей дом, чтобы она не пересекалась ни с кем, кто может испортить ей настроение. Я понимаю, что не смогу уберечь ее от всего негатива, но по крайне мере от дур, которые на меня вешаются, я постараюсь ее оградить.

– А что, и такие есть?

– Да есть одна ненормальная. Решила, что я женат, и жене изменяю с ней. И при этом, ее это особо не волнует. Только бы поближе к моему кошельку быть.

– Ты никогда не умел выбирать женщин после того…

– Теть, давай не будем. Я специально выбираю таких, кому можно заплатить. Больше меня ничего не интересует.

– А мне так хочется стать бабушкой.

Я закатил глаза и улыбнулся.

– Отстань. Я к детям не готов. Вон, Татьяну нянчи.

– Ну, знаешь ли, Ильяс, Таня тоже не маленькая девочка.

– Но во внучки тебе в самый раз. Ей двенадцать, тебе пятьдесят семь.

Тетя Аня вдруг поникла, опустила глаза и прикусила губу, пытаясь скрыть свою боль.

– Ты чего? Извини, я ляпнул. Ты у меня молодая и красивая. Жениха тебе еще найдем.

Она улыбнулась с грустью в глазах.

– Какого мне уже жениха, Ильяс? Скажешь тоже.

Я часто прокручивал в голове жизнь тети Ани, и постоянно злился на то, что в разы младше нее. Был бы я постарше, давно бы разрулил проблемы в ее жизни. Да и дяденьку наказал бы. А так… Мне очень жаль, что она всю жизнь несчастная. Можно сказать, с самого детства. Вообще, у нас на роду что ли написано, быть сиротами с раннего возраста? Теперь еще и Таня.

Я допил свой кофе и обхватив руками прохладную ладонь тети, заставил ее посмотреть мне в глаза.

– Попросить тебя хотел.

– Слушаю.

– По‐женски, как вы это умеете, поговори с Таней о ее маме. Мне нужно понимать, где она делась. А сам спросить у нее не могу. Боюсь причинить боль.

Тетя Аня понимающе кивнула, прикусив губу.

– Думаешь, она мне расскажет?

Я пожал плечами.

– Попытаться стоит. Я хочу знать, жива она или нет. И какие у них были отношения. Малышка поверхностно что‐то рассказывала, но этого мало. А лезть глубже я не могу.

– Хорошо, сынок. Я поговорю.

– Здравствуйте, ― услышал знакомый детский голос и улыбнулся.

Таня стояла у входа на кухню и смущенно наблюдала за нами из‐подо лба. С появлением ребенка, на душе стало тепло. Тетя Аня расплылась в широкой улыбке, и поднявшись из‐за стола, пошла на встречу девочке.

– Здравствуй, солнышко. Будем знакомиться?

Глава 5

Оставив девочек и женщин на кухне, я ушел заниматься домашними делами во дворе. Сказано помочь, сделано. К тому же у тети Ани не такое уж и большое хозяйство, чтобы отказывать ей в помощи. Да и разве я мог отказаться? У нее больше никого нет из родных. Как и у меня. Разве что Таня? Она хоть и не родная по крови, но наша. Моя.

Достав из колодца три ведра воды, хмыкнул. А что, корова так много пьет? Хотя чему я удивляюсь, я же в этом ничего не понимаю.

Схватив два ведра, пошел в сторону коровника и застыл, когда оказался внутри. Три коровы? Не одна. Три?

– Ну, тетя Аня, когда только успела?

Покачал головой и прошел к девочкам, которые внимательно наблюдали за моими движениями.

Коричневая, черно‐белая и черная.

Надо у тети спросить, не было случайно фиолетовых, как в рекламе?

Снова улыбнулся и поставил одно ведро возле коричневой коровы, второе возле черно‐белой.

– А тебе сейчас принесу, ― обратился к черной, надо имена узнать, ― не было у меня третьей руки.

Когда вернулся в коровник оставить третье ведро, подумал о том, что неплохо было бы помочь тете и почистить тут все. Знаю, у нее есть еще свиньи, куры и коза. Вот же человеку скучно!