Лапочка

Мгновение и я сижу рядом с Мирошкой на диване, а мой сосед, оглядевшись, тут же поинтересовался:

– Где веник с совком?

– В ванной, – ответила хриплым голосом, и на щеке ощутила маленькую теплую ладошку.

– Папа ипугался, – пояснил ребенок и доверчиво прижался к моей груди.

– Папа испугался… Вы меня тоже напугали!

– А что ты такая трусиха, – произнес Булат, возвращаясь с инвентарем, пропустив начало моей фразы.

– Нечего было подкрадываться.

Я мысленно улыбнулась, поставив себе плюсик. Так как у меня пол был везде теплый, даже в сентябре, ведь жара все же спадала, я надела спортивные штаны и маечку, а ноги были босые. И после падения стакана, Булат тут же побеспокоился за меня, решив, что я пораню ногу, а потому как доблестный рыцарь, на руках донес меня до дивана. Это было приятно. И сейчас мы вместе с Мирошей наблюдали, как его папа умело орудует веником на моей кухне. Чистый кайф.

– Вот так лучше, – изрек, когда смел все осколки, выбросил их в мусор и вернул орудие труда на место. – Все равно где-то могут быть осколки, надень тапочки.

И что вы думаете? Усадив сына в другой угол дивана, он снова подхватил меня на руки и отнес в комнату, жаль только, что сам не надел на меня тапки.

– Дальше сама, – и покинул комнату, оставляя меня наедине.

Я быстро обулась в комнатные сапожки и вернулась в кухню, где меня ожидали соседи.

– Спасибо за помощь, мой принц, а теперь к столу.

– Мне интересно, откуда у Дамира Тимуровича такая дочка-язва.

– Ох, он тут совершенно не при чем, это все мой новый сосед. Не стану вас знакомить, он такой зануда.

– А, правда?

– Самая что ни на есть! Ладно, пошутили, можно и покушать, – мы прошли к столу, и я снова хотела полезть за бокалами, как Богословский перехватил меня за руку.

– Давай лучше я, а ты Мирослава подержи.

Он передал мне ребенка, и мы уселись за стол, а мужчина достал бокалы, к которым я все это время пыталась дотянуться.

– Подожди, я что-то не понял, а ты что, тоже пить собралась? – наконец-то дошло, еще бы через полгода спросил.

– Немного можно! Родители разрешают! – отметила я, потому что родительское слово для меня очень весомо.

– Маленькая проказница.

Булат сел напротив и принялся открывать бутылку с вином, я же пыталась оторвать от него взгляд, но вид его красивых рук, крепко держащих бутылку, просто не давал мне покоя. Дабы не сдать себя с потрохами, принялась накладывать в тарелку лазанью, и когда заметила, что малыш потянулся к пустому стакану, налила ему яблочного сока.

– Держи, Ангелика, только залпом не пей.

– Спасибо! Попробуешь солянку? – кивнула на фарфоровую чашу с крышкой, когда Булат отставлял бутылку.

– Спасибо, попробую.

– А что Мирошке можно? Я просто еще не совсем понимаю в таких делах. Там есть пюре и в духовке еще куриное филе.

– Давай тогда пюре и курицу, хотя он у меня тот еще гурман.

Я только хотела передать ему сына, и наложить в тарелку еды для ребенка, как Булат снова меня удивил, махнул рукой, мол сиди, и сам поднялся, взяв со стола чистую тарелку. Сам положил пюре, сам достав из духовки, отрезал сынишке мяса, предложив положить и мне, и сам нашел чайную ложечку, чтобы малышу было удобнее кушать. Его забота о сыне очень меня подкупала, и манило юное сердечко, которое впервые ощущало нечто подобное к мужчине.

Когда у всех были полные тарелки, мы приступили к ужину, и я с радостью наблюдала, с каким удовольствием Богословский поглощал мою стряпню. Говорят, путь к сердцу мужчины, лежит через его желудок, что ж, буду надеяться, что с этим пунктом я справилась на ура.

– Мама научила так готовить?

– Да, у меня оба родителя вкусно готовят, и мама с детства прививала, что женщина должна уметь готовить, не зависимо от ситуации.

– Все верно. Да и кормить ребенка у тебя получается хорошо, – заметил он, когда я отправила в ротик Мирошки последний огурчик из салата.

– Не знаю, откуда у меня это. Просто твой сынок – послушный мальчик.

– И в этом заключается его помощь мне. Если бы вел себя плохо, то пришлось бы брать его с собой на работу.

– Понимаю, это не совсем удобно. Мама рассказывала, когда я родилась, папа совсем не ходил на работу, только его зам докладывал, как в компании обстоят дела. А когда родилась Оливка, ну, сестренка моя, у него было назначено на тот день подписание контракта, который он с треском провалил. И папа рассказывал, что мама его тогда жутко ругала, что проворонил такое дело, а он сам в ответ только улыбался как довольный котяра, держа меня на руках и любуясь Оливией. Ему тогда стало на несколько дней все равно, что на работе, ведь зам все держит под контролем.

– Дамир Тимурович, наверное, с ума сходил от счастья, что у него две дочки?

– Он и сейчас балдеет, и считает нас все еще маленькими. Но это, наверное, нормально? Вот смотрю на Мирошку, и понимаю, что дети – это настоящее счастье. За свое и убить можно, если понадобится. Так ведь?

– Так, – кивнул Булат, наблюдая, как его сынишка в моих руках чувствует себя более, чем комфортно. – Только больно видеть, когда их мучают колики или зубки. Поделать толком-то ничего не можешь, хотя через это проходят все.

– А где Мирошкина мама?

– Гуляет где-то, – всего лишь и ответил он, после чего продолжил: – А твои родители не хотели третьего ребенка? Мальчика, чтобы ваша фамилия продолжалась?

– Насколько мне известно… так стоп! – резко замолчала я, понимая, что слишком много болтаю. – Ты о себе совсем ничего не рассказываешь, а я вон уже сколько. Давай лучше выпьем за наше знакомство.

– Я как твоя охрана должен знать чуточку больше, а вот тебе обо мне знать не обязательно. Все, что необходимо, твой папа уже выяснил.

– Ой, больно надо, – скривилась я, и стукнув бокалом о его бокал, пригубила сухое вино.

– А че это у нас за романтический вечер на хрен! Лапа? Тебя что, домой вернуть, или ремнем отлупить?

– Родители? Ох, а мы тут ужинаем… – в полголоса произнесла я, вставая из-за стола и подходя к отцу, с Мирославом на руках.

– Что за ужин в обществе взрослого мужчины? – хмуро поинтересовался он, и я видела, как от злости сжались его кулаки, но мама как всегда спасала ситуацию.

– Дамир, не бухти! – шлепнула его по руке, и тут же руками потянулась к улыбающемуся малышу: – А что за маленький мужчина у нас тут появился?

– Бухчун! – радостно выкрикнул сын Булата, отчего мы все впятером громко расхохотались.

Да уж, чувствую, что бухчун сейчас нам всем место укажет, и мое будет точно у него под крылышком.

– Дядя Бухчун! – снова крикнул Мироша, и надолго не задержавшись в руках моей мамы, перекочевал к суровому дяде, который от деток просто сходил с ума.

– У вас есть полчаса, пока ребенок переключил мое внимание на себя, и вы можете без страха объяснить о происходящем.

– Папочка, да ты…

– И на ребенка свои проколы попрошу не скидывать. Булат, я так понимаю, это твой сын? – отец кивнул на ребенка, который с удовольствием рассматривал рубашку нового знакомого.

– Мой, Дамир Тимурович, – кивнул Богословский, а я заметила, как из-под опущенных ресниц мама рассматривала моего соседа, и он ей явно понравился, судя по ее сдерживаемой улыбке, а это означает, что ее поддержкой я заручилась.

– Я ему нравлюсь. И только от малого будет зависеть поверю я вам или нет, – папа прошел в комнату, где удобно разместился на диване, усадив на колени довольного Мирошку: – Время пошло.

Я тихо хихикнула, когда Мирослав маленькими пальчиками потянул моего отца за бороду, а вот сам мужчина только хмыкнул в ответ и пощекотал малого по ребрам.

Мамочка расположилась в кресле напротив отца, а я присела рядом, в то время, как Булат остался стоять возле входа в комнату. Мне было интересно, начнет ли он говорить первым, и что будет сочинять в оправдание, но я удивилась, когда он заговорил, только вот не оправдываясь, а поясняя. Сильно, учитывая характер моего отца.

– Дамир Тимурович, я буду разговаривать с вами по делу и наедине. Если есть такое желание, тогда мы можем выйти и все обсудить. Касаемо моего свободного времени и личных дел, при всем уважении – отчета не будет. Здесь я находился по обстоятельствам, и никакие личные отношения нас с Ангеликой не связывают.

– Лапоська! – громко крикнул мальчик, подпрыгнув на бедре мужчины и звонко хлопнув в ладоши.

– Вооо-от! – протянул папа, переведя взгляд с ребенка на меня, а потом и на Булата. – Малыш правду говорит, врешь и не краснеешь. Парень, как тебя этот дядька называет? – спросил он имя мальчугана, указав пальцем на моего соседа.

– Милошка!

– Мирошка, – уточнила, и поправила на ребенке легкую кофточку.

– Значит – Мирослав? Понятно. Видишь, Мирослав, твой папка сговорился с этой тетей, и теперь они обманывают нас.

– Сына, ну что же ты меня сдаешь?

– Так-так-так, этот маленький мужчина здесь не причем. Дочь, узнаю, чего, отшлепаю и верну…

– И вернешь в Италию… – закончила с ним в один голос, тепло улыбаясь родному отцу.

– Дамирушка, хватит ругаться. Идите лучше с молодым человеком поговорите, а мы пошепчемся о женском, – предложила мама, смотря на меня с долей интереса, и я даже поняла, о чем пойдет речь.

– Ладно! Выгоняют мужиков, значит надо идти.

Через несколько секунд мы с мамой остались в квартире одни, и она сразу же подсела ко мне на диван, где только что сидел папа с Мирошкой на коленях.

– И-и-и? – протянула мама, взявшись ладошками за мою руку.

– Чего, мамуль? – отчего-то счастливо улыбаясь, спросила я, делая вид, что не понимаю ее.

– Что у вас с Булатом?

– Ты вот совсем не папа, – пошутила я, за что мама крепко меня обняла.

– Папа переживает за своих девочек и боится, чтобы вам не причинили боль. Я тоже переживаю, но вижу совсем другое.

– А что ты видишь? – удивленно спросила я, в тайне надеясь, что не сдала себя с потрохами.

– У него восторг в глазах…

– Ой, мамуль, это понятное дело, он же тебя увидел и обалдел, что у меня такая молодая и красивая мамочка.

– Ты не подлизывайся, знаешь, что мне это не нужно. Вот к папе будем вместе подлизываться, ибо упрется, и попробуй переубеди.

– А в чем его переубеждать надо?

– Да в том, девочка моя, что и у тебя глазки горят, когда смотришь на Булата. А сердечко шалит? Мурашки по телу бегали от его прикосновений?

– Мама! Ну, что ты такое говоришь?

– Что, даже случайно не касался?

– Разве что случайно, – созналась я, немного смущаясь об этом говорить.

– Лапушка, послушай меня. Я твоя мама, и ты должна мне доверять, делиться, спрашивать, я подскажу от чистого сердца, и только так, как будет лучше. Ты знаешь, что против тебя я не пойду, если что смущает, спроси, вместе разберемся. А некоторые вопросы лучше маме доверить, чем подругам. В жизни ведь всякое бывает.

– С подругами мне уже все понятно, а вот про доверие – мамуль, я доверяю тебе, просто некоторые моменты, ну, немного смущаюсь объяснять.

– А ты не смущайся, представь, что я твоя подруга. М-м? Только такая подруга, которая никогда не предаст!

– Я попробую отбросить смущение, мам, – согласилась я, зная, что моя мама, ровно как и папа, никогда меня не предадут. Мы с Оливкой для них целая вселенная.

– Вот и отлично! Тогда предлагаю сходить нам в какой-нибудь бар! Как смотришь на это?

– Судя по твоему коварному взгляду, папа в восторге не будет, – захихикала я, прекрасно зная, как отец отреагирует на нашу вылазку в развлекательное заведение.

– Так мы папу и не приглашаем! Пусть немного отдохнет от меня, вон, Булата позовет с Мирошкой за город, а мы с тобой танцевать.

– Согласна! К тому же, у меня есть личная охрана! – наигранно пафосно произнесла я, состроив наглую мордашку.

– Можно подумать у меня ее не целый рой, – в ответ произнесла мама, копируя мое лицо, отчего мы одновременно расхохотались, представляя, какой нагоняй нас ждет в конце вечера.

Глава 5

– А что у вас здесь происходит? – услышала папин голос, когда мы с мамой проводили ревизию в моем гардеробе.

– Дамирушка, не мешай, мы ищем, что нам надеть сегодня вечером, – отмахнулась мама, продолжив поиски подходящих нарядов.

– Ага, а что сегодня вечером?

– Папуль, ну… – обернувшись к родителю я замерла, потому что на меня пронизывающим взглядом смотрели зеленые глаза Булата. Я думала, он уже ушел.

– Дамир, мы с Лапой идем сегодня в бар, так что, просим нам не мешать, – спасла ситуацию мама, ибо я не знала, что сказать, пригвожденная взглядом своего соседа.

– А кто сказал, что вы идете в бар?

– Как кто? Я! – довольно провозгласила мама и ладошкой похлопала меня по руке. – Лапушка, ничего подходящего я не нашла, так что едем шопиться.

– Согласна, мамуль, – ответила я, наконец-то оторвавшись от Булата. Он притягивает меня к себе быстрее, чем я думала, а значит, мне пора действовать, чтобы не только я млела от его взгляда.

– Малышка, может не нужно? – как-то обреченно произнес отец, вызывая на губах улыбку. Я ведь знала, как сильно он ревнует мою мамочку, потому что она всегда вызывала восторг у мужчин, что не было удивительным, ведь она красавица.

– Как не нужно? Нужно! Мы немного выпьем, а потом отправимся танцевать. Ничего необычного, Дамирушка!

– Ваша вылазка и есть необычное. Мое сердце не выдержит.

– Чего оно не выдержит? Выставлять через каждые полметра охрану? Тогда предлагаю избавиться от нее, хотя бы на сегодняшний вечер.

– Без охраны никто ни куда не пойдет. Пристегну наручниками к кровати!

– Мамуль, это папа тебя сейчас напугал так? – с сомнением в голосе спросила я, прищурившись глядя на маму.

– Ага, – подозрительно ответила она, и мы вместе расхохотались, прекрасно зная, что папа если и пригрозит пальчиком, то ждать стоит максимум хмурого лица.

– Вот так, Булат, любишь жену, растишь дочерей, а они потом все вместе на шею садятся.

– Не жалуйся, любимый, шея у тебя крепкая.

Мама подошла к отцу и, приподнявшись на носочки, обняла его вместе с Мирошкой и носом уткнулась в шею, как всегда вдыхая любимый аромат. Какие же они у меня классные, настоящие, без поддельных эмоции, искренние, дышащие своей любовью. Я так же хочу…

– Что? – снова заметила пронизывающий взгляд Булата, и у меня было такое ощущение, что он за что-то злиться. Но за что?

– На минутку, – строго сказал он, сложив руки на груди.

Я бросила взгляд на родителей, которые словно и не заметили, в каком тоне Богословский со мной заговорил. Они были увлечены объятиями, я хмыкнула, и задрав подбородок, прошла мимо Булата, при этом постаралась толкнуть его плечом. Да фигушки, попробуй сдвинь такую скалу. Вот уже громила.

– Слушаю тебя внимательно, Булат.

– Если хочешь попасть на вечеринку, надеваешь закрытую футболку и джинсы.

– Вот как! – удивилась я, не понимая с чего вдруг указания. – А может еще и трусы железные? Ну, чтобы наверняка.

– Если понадобится, но ты сделаешь все правильно, иначе останешься дома.

– А какое ты имеешь право мне указывать?

– Пока никакого, но ты сделаешь так, как я сказал.

– Что значит «пока»?

– Подрастешь, узнаешь.

– Твой друг Грек куда приветливее, чем ты! – сердито произнесла я и, развернувшись, собралась вернуться к маме, только крепкая рука не позволила мне уйти, перехватив за локоть и поворачивая к себе.

По инерции, я не удержала равновесие, и всем телом впечаталась в массивную грудь соседа. В нос ударил запах его тела, а перед глазами все поплыло, захотелось словно маленькая кошечка потереться грудью о его грудь, и раствориться в мужчине, позволив ему быть моей опорой.

– При чем здесь Грек? – рассерженно зашипел мне в лицо, и мне показалось, что он ревнует, только может ли человек ревновать, если ты ему безразлична?

– Он себе не позволял так со мной разговаривать, и был очень любезен, пока мы пили чай.

– Пили чай? – кажется еще больше нахмурившись, спросил Богословский и свободной рукой убрал прядки волос мне за ушко.

– Да, а что в этом такого?

– Охрана не имеет права сидеть за столом со своим охраняемым объектом.

– Вот даже как! То есть, я не живой человек, а просто объект? – обиженная на его слова, принялась вырываться из захвата, только он еще крепче прижал меня к себе.

– Не придирайся к словам. Узнаю, что между вами что-то есть, накажу. Обоих.

– И что же ты сделаешь? В угол поставишь? На горох?

– Нет, Лика, Греку будет куда хуже, а вот тебе…

– А вот я пойду собираться, мы с мамой сегодня идем отрываться, и ты мне настроение не испортишь, – высказалась я, понимая, что мне безумно нравится причина, по которой он злится. Это же действительно ревность!

– Надень то, что я сказал, иначе…

– И не подумаю! – победно улыбнувшись, все же вырвалась из его захвата, и окрыленная вернулась к родителям. Ну что же, посмотрим, кто кого сделает. – Папуль, хватит тискаться, нам с мамой пора.

– Деда тискается, – завизжал Мирошка, все это время, наблюдающий за взрослыми.

– Что-то быстро я дедом стал, – довольно улыбнулся отец и, чмокнув маму в губы, серьезно произнес: – Итак девочки, а теперь серьезно, в какой бар вы идете?

За моей спиной остановился Булат, я не видела его, лишь почувствовала, ведь теперь, стоило ему оказаться рядом, по моему телу сразу же прокатывалась дрожь, а внизу живота все стягивалось в тугой узел. Нужно срочно поговорить об этом с мамой.

– Мы едем в «Паровоз», а вы, мальчики, будете играть с Мирошкой, – заключила мама и, щелкнув малыша по носу, схватила меня за руку, направляя к выходу из комнаты. – Двери закроете, не напиваться, вести себя хорошо, иначе накажем.

– Чао! – довольно сказала я и в добавок шутливо показала язык Булату. Так-то, мой мальчик. – Какие у них обоих угрозы «страшные», до сих пор коленки дрожат.

– Интересно доча, а чем же тебе пригрозил твой мужчина?

– Мой мужчина? – удивленно переспросила я, не понимая, на что это мама намекает.

– То, как Булат на тебя смотрит, я не могу назвать дружеским отношением.

– Мам, он выполняет свою работу, не более того.

– Какую еще работу?

– А ты не знала? Папа нанял его ребят охранять меня, а когда те заняты, Булат не спускает с меня своих глаз!

– Даже так? Не узнаю нашего папу.

– Ты о чем?

– Подожди, потом, без лишних ушей, ты же знаешь.

Обернувшись, заметила, как папа, держа на руках Мирошку, направляется к выходу из квартиры, а Булат следует за ним.

– Глаз не спускать, – услышала наставление отца, которое явно адресовано Богословскому.

– Не сомневайтесь! Мирослав, давай ко мне на ручки, дяде Дамиру нужно идти.

– Не-еет! – закричала ребенок и тут же заплакал, когда понял, что дядя Бухчун собрался его оставить. – ДедА! Не пусю!

Малыш обнял моего отца за шею и принялся громко рыдать, обижаясь, что не хотят исполнять его желания, а он ведь так хотел побыть еще немного на руках у нового друга. И папа не в силах сопротивляться маленькому мужчине, сдался, махнув рукой.

– Ну все, все-все-все, малыш, я никуда не ухожу, я здесь, останусь с тобой.

– Вот лучше воспитывайте ребенка, а мы по делам, – сказала мама и, помахав всем рукой, потащила меня из квартиры.

– Мамуль, да папа сам приедет в «Паровоз», еще и Булата с собой захватит! – произнесла я, когда мы оказались в лифте.

– Путь свободен. Мы никого не держим, – мамино лицо озарила теплая улыбка, а я сощурилась, пытаясь понять, что она имеет в виду, но видя мою заинтересованность, сама объяснила свои мысли: – Папа с Булатом может и приедут в «Паровоз», только нас там не будет.

– Нет? А где мы будем? – удивленно переспросила я, даже не догадываясь, что мама задумала.

– Доверься мне, Лапа, и ничего не бойся. Папа если и накажет, то только меня, и это будет совсем не страшно. Ты же знаешь, чем заканчиваются его угрозы, стоит мне только улыбнуться.

***

– Нравится тебе моя дочь, Булат?

Мы сидели с Дамиром Тимуровичем в его загородном доме в ожидании двух прекрасных дам, которые на данный момент развлекались в городе в баре. Убедившись, что вся охрана на месте, и в случае чего ребята защитят Лию Александровну и Ангелику, Дамир Тимурович позвал меня с сыном за город. Малыш давно уснул, а мы сидели на заднем дворе и уже битый час грели в бокалах дорогой коньяк, который пьют не для того, чтобы напиться, а просто насладиться его дивным вкусом. Дамир рассказал, что в прошлом году ездил в Грузию по работе и именно оттуда привез дорогой элитный напиток, подаренный его новым партнером. Мы разговаривали на различные темы, касаемые работы и жизни, я рассказал, как случилось так, что воспитываю Мирослава один, и в ответ на мой рассказ Дамир промолчал, удостоив меня одним лишь взглядом. И этот взгляд был красноречивее любых слов, в его глазах я увидел уважение, и это меня очень порадовало, ведь добиться уважения со стороны Байера удавалось далеко не всем. А я оказался счастливчиком и постараюсь сделать так, чтобы не упасть в его глазах, только вот что я должен теперь ответить на его вопрос? Кажется, скажи я то, что ему не понравится, и в моем лбу тут же окажется пуля. Я не мог этого утверждать, но прекрасно знал, как дороги ему его жена и дочери, а за них он мог сделать многое, и кажется, даже убить.

– Ангелика – еще девочка, Дамир Тимурович, а мне детского сада и так хватает, – ответил я, намекая, что мне сына воспитывать нужно, а капризные девочки нам ни к чему.

– А джинсы и футболку советовал надеть для того, чтобы в песочнице игралось удобнее? Или на велосипеде хорошо каталось и юбку ветром не раздувало?

– Вы о чем? – сделал вид, что не понимаю, о чем он говорит, и желаю пояснений.

– Значит, пусть сватаются.

– Кто?

– Да, у нас тут в субботу событие намечается. Юбилей одного управляющего киевским филиалом, позвал на праздник, ну, а ты же понимаешь, люди будут разные, а сосватать своих сынков с завидной невестой многие желают.

– Как только хоть один зубами перегрызет провод с высоким напряжением, так сразу и отдадим за него Ангелику.

– Значит, моя девочка в надежных руках, – как-то подозрительно улыбнулся Дамир, отпив-таки из своего бокала.

– К чему вы клоните, Дамир?

– В субботу с Лики глаз не спускай, чтобы ни одна мразь к ней не прикоснулась.

– Я в списке приглашенных?

– Как моя личная охрана, ты попадешь в зал без приглашения.

– Я понял! Никто не посмеет приблизиться к вашей дочери, а если посмеет, то пожалеет об этом.

– Вот это мне в тебе и нравится. Ты не пасуешь.

– Не имею такой привычки. Я же не семнадцатилетний подросток, который струсил перед первым же жизненным испытанием.

– Продолжай в том же духе, и тебя ждет большое будущее.

– Дамир Тимурович, вы обо мне много не знаете. Не думайте, что я обычный начальник захудалой конторки. Это далеко не так.

– Ты тоже плохо меня знаешь, Булат. Я давно в курсе о том, что ты являешься совладельцем огромной корпорации, которая занимается организацией воздушного движения. И еще я слышал, у тебя отдельно есть завод по строительству самолетов.

– А ведь когда-то все начиналось с обычных макетов.

– Упорство и труд все перетрут! Когда-то и у меня ничего не было.

– Не понимаю, почему говорят, что без женщины мужчина никто. Я многого добился, будучи одиноким, и уверен, что дальше добьюсь еще большего.

– Это прекрасно, что ты в этом уверен. Я ведь тоже концерн строил задолго до того, как женился. Да, мне посчастливилось встретить удивительную женщину, и рядом с ней, мне до сих пор хочется добиваться новых высот. Мы многое можем без женщин, но именно они подпитывают нас, дают силы идти дальше, вдыхают в нас жизнь. Не зря ведь говорят, мужчина – это голова, а женщина – шея, куда женщина повернет, туда мужчина и смотрит. Главное, чтобы эта женщина была правильной. Лия Александровна правильная, она никогда не делала что-то, что мне могло навредить, наоборот, всегда поддерживала. И я уверен, что если бы она стояла у истоков моего бизнеса, то я ощущал бы колоссальную поддержку. Она бы не сказала «брось все, это не твое», и, хотя мы об этом никогда не разговаривали, я знаю, она бы сказал «при как танк, поднимись и при, ведь впереди ждет успех».

– Здорово, что вы встретили своего человека. А я пока побуду и шеей, и головой, – устало улыбнулся, потирая рукой ту самую шею. Влюбиться можно неожиданно, а характер человека понять позже, и меня может ожидать огромный сюрприз. И не факт, что приятный.

– До поры до времени, – ухмыльнулся Байер и взял телефон, чтобы что-то проверить, но уже через несколько секунд он нахмурился и отключил экран.

– Что-то не так? – напрягся, готовый в любую секунду сорваться с места.

– А, – махнул он рукой, и неожиданно расслабился, развалившись в кресле. – Так и знал, что малышка меня обманет.