скачать книгу бесплатно
– Образцы принесла симпатичная блондинка лет тридцати пяти. Вежливая. Улыбчивая. Сказала, что работает на социальную службу. Я предложила ей специальную цену, если она принесет письмо от организации, но она отказалась и заплатила по коммерческим расценкам. – Алена пожала плечами. – Мне показалось это странным. Обычно представители организаций стремятся заключить договор и получить максимальную скидку на наши услуги, а тут…
– Опишите ее внешность подробнее, – попросил майор. Догадка уже прожгла его мозг и разъедала, как кислота.
– Высокая, стройная, длинные волнистые волосы. Элегантно одетая.
– Сорокина, – вполголоса произнес Терентьев.
Герман, повернувшись к директору, спросил:
– У вас есть факс?
Терентьев понял его намек и, набрав номер начальницы отдела кадров, что-то быстро и негромко проговорил в трубку. Через пять минут из факса медленно выползло фото Надежды Сорокиной из ее личного дела. Майор взял фото и протянул его Алене.
– Это она?
– Да! Она! Точно, она! – подтвердила Алена.
– Возьмите мою визитку, завтра в девять утра вам нужно будет прийти по указанному адресу, чтобы мы могли запротоколировать ваши показания.
– Но у меня дежурство. – Алена с надеждой посмотрела на директора, который именно в этот самый момент что-то внимательно изучал в повисших за окном серых тучах.
– Ваше начальство уже поставлено в известность. – Терентьев кивком попрощался с директором и первым вышел из кабинета.
Герман взял копию фотографии со стола и поспешил за майором. Уже открывая дверь, обернулся и спросил:
– А какими были результаты этих анализов? Сопоставляемые образцы оказались родственными?
Девушка хотела что-то ответить, но директор жестом руки дал ей знак замолчать и повернулся к Герману:
– Чтобы узнать ответ на этот вопрос, вам потребуется решение суда. И, насколько мне известно, никто вам его не даст.
Герман ухмыльнулся и аккуратно, словно дверное полотно было хрупким, как фарфор, прикрыл за собой дверь.
Приехав в Управление, Терентьев первым делом потянулся к внутреннему телефону.
– Это я. Есть информация по Сорокиной? Понятно. А до мужа дозвонились?
Положив трубку, он задумчиво посмотрел на Германа.
– Ни мужа, ни ее. Информация о его месте работы – фальшачок. Ребята ездили по адресу ее регистрации, соседи сказали, что она давно там не живет.
– Когда человек устраивается на работу в органы, разве он не проходит проверку?
– Проходит. Судимости у нее не было, а для более детальной проверки ее документы даже не успели послать, – ответил майор и встал около доски. – Я все искал нестыковки здесь, а оказывается, дело в ненадежном свидетеле.
– Ты сказал, что в день происшествия покупать еду для всего отдела была очередь Сорокиной. Она несла коробки или пакеты с едой?
Майор задумался и покачал головой.
– Нет, ни пакетов, ни коробок у нее в руках не было. Она вбежала в здание только с сумочкой в руках.
– Может, она их уронила, когда увидела Архангельского в машине?
Терентьев открыл увесистую папку с фотографиями с места происшествия и начал просматривать.
– Нет, – отбросил он последнюю фотографию. – Ни пакетов, ни сумок.
– Так куда она ездила в рабочее время, если не за едой?
– Хороший вопрос. – Майор схватился за голову. – Как я не учуял ее фальшь!
Он закурил, встал у окна, в задумчивости посмотрел на служебную стоянку, швырнул зажигалку на стол и засунул руки в карманы брюк. Майор был на нервах, но Герман все же решился озвучить свою очередную идею:
– Неплохо было бы провести следственный эксперимент.
– Ты о чем? – Майор прищурился.
– Ты – в коридоре, как в тот день, Долгин – на стоянке. Нужно выстрелить из пистолета полковника внутри аналогичной машины. А ты, лейтенант, и все, находящиеся в здании, попробуете опознать звук выстрела.
– Следственный эксперимент уже был, – напомнил Михаил.
– С выстрелом? – уточнил Герман.
– Нет, просто каждый занял свое место, как в день происшествия, следователи проходили по этажам, устанавливали маршруты передвижений каждого сотрудника и вели опрос о взаимодействии с полковником. Никто не сомневался, что полковник застрелился. Мы пытались выяснить, в каком он пребывал настроении.
– Так ты поможешь с экспериментом? – Герман выжидающе посмотрел на Терентьева. – Сам же посеял сомнения в том, что это самоубийство.
– Хорошо, я запрошу у начальства разрешение на следственный эксперимент… но прошла неделя.
– Попробовать стоит. – Герман взглянул на часы. – Сегодня у нас еще адвокат, мать полковника и вдова.
– Адвокат сегодня с нами встретиться не сможет, я ей звонил из канцелярии. Мать полковника еще не пришла в сознание. А вдова-то тебе зачем?
– Жены знают все, – многозначительно выдал Герман.
– Ну, тогда нам надо поторопиться, она завтра уезжает к сестре в Екатеринбург. Подождешь в машине? – Терентьев протянул Герману ключи от своего автомобиля. – Я к начальству.
– Он же сказал нам обоим зайти…
– Сказал, но если мы зайдем вдвоем, разговор затянется, а нам сейчас каждая минута дорога.
***
Следователи ждали встречи с Елизаветой Архангельской в просторной гостиной особняка. Как только Терентьев сообщил ей по телефону, что хочет нанести визит, вдова тут же позвонила деверю, а Валерий Сергеевич в свою очередь потребовал разговор без него не начинать. Герман такую реакцию предвидел, а вот майор разозлился не на шутку. Он ходил по гостиной взад-вперед и периодически бросал гневные реплики:
– Я знаком с этой семьей больше десяти лет и пришел поговорить с женой друга, а она заперлась наверху и не выходит, будто я ее в чем-то хочу обвинить!
Через несколько минут входная дверь открылась, на пороге появился Валерий Сергеевич в сопровождении водителя, который бухнул пакеты с провизией на мраморный пол.
– Не сюда! – взорвался Валерий Сергеевич, и всем стало понятно, в каком он настроении. – На кухню неси!
Архангельский прошел в гостиную и налил себе коньяку из бара.
– Вам не предлагаю, вы при исполнении, – сухо бросил он и пытливо уставился на Германа. – Я так понимаю, вместо того чтобы расследовать дело брата, вы приехали допросить его больную жену? – холодно спросил Валерий Сергеевич.
– Мы хотели выразить соболезнование и расспросить о последнем дне полковника! – вскипел майор.
Еле сдерживаясь, Валерий Сергеевич громко откашлялся, затем перевел взгляд на Германа.
– О чем вы хотите с ней поговорить?
– Одним из последних звонков перед смертью был звонок матери. Они проговорили семь минут. Возможно, жена вашего брата знает, о чем был разговор. Ведь после этого звонка ваша мать попала в больницу с инсультом. Позвольте мне поговорить с вдовой. – Герман посмотрел на раздраженного Терентьева и со значением добавил: – Наедине.
Терентьев вскочил и хотел что-то сказать, но Валерий Сергеевич одарил его таким взглядом, что тот мгновенно ретировался.
Поднимаясь на второй этаж, Герман прикинул примерную стоимость коттеджа с ремонтом и материалами. Обрисовалась кругленькая сумма, перевалившая за пару-тройку миллионов. В голове возник вопрос: откуда у полковника такие деньги?
Чиновник подвел Германа ко второй двери.
– Будьте с ней помягче. Она еще не оправилась после похорон.
Валерий Сергеевич тихо постучал в дверь и осторожно ее приоткрыл.
– Елизавета, можно к тебе?
Послышался слабый женский голос:
– Проходи, Валера.
– Со мной человек, которого я дал в помощь следствию, он хочет поговорить с тобой.
В комнате был полумрак, шторы задернуты, свет исходил лишь от ламп на прикроватных столиках. Вдова полковника лежала на кровати, укутанная в тонкое одеяло, плавно очерчивавшее ее полную фигуру. Рядом с ней сидела девушка и мерила вдове давление. Они были похожи, и Герман предположил, что это ее родственница.
– Ну как? – спросил Валерий Сергеевич у молодой женщины и взглядом показал на тонометр.
– Давление высокое. Второй день не можем сбить. Делаем укол, давление снижается, а через час-полтора опять ползет вверх.
Валерий Сергеевич сел в кресло рядом с кроватью.
– Где дети?
– Павел ушел с невестой в кафе. Оля повезла старшенького в больницу, – слабым голосом ответила вдова. – Он притащил в дом какого-то жука, и тот укусил его. Оля стала звонить специалистам, но они успокоили ее, сказали, чтобы она дала ему антигистаминный препарат и наблюдала в течение суток, но ты же знаешь ее, сложа руки она сидеть не будет. Отвезла внука на полное обследование.
– Сколько раз я говорил ему, чтобы не приносил домой ядовитых животных… – проворчал Валерий Сергеевич, но, взглянув на терпеливо ожидающего Германа, осекся.
– Он никак не может смириться со смертью деда. Пусть делает, что хочет…
Валерий Сергеевич тяжело вздохнул и сочувственно сжал ее руку. Затем встал и кивком показал родственнице на дверь. Когда Герман с вдовой полковника остались наедине, он сел в кресло у кровати.
– Сочувствую вашей утрате. По себе знаю, как тяжело терять близких.
– Вы тоже кого-то потеряли? – тихо спросила Архангельская.
– Родителей… три года назад, – признался Герман.
– А сейчас вам легче?
– Нет. Не легче. Не верьте, когда говорят, что будет легче, боль немного притупится, но легче не станет. И все же жизнь продолжается, у вас есть дети и внуки, им нужна ваша любовь и забота. Теперь у них остались только вы.
– Вы правы, – сказала женщина. – Это меня и сдерживает, а то давно бы отправилась вслед за мужем. Никогда не думала, что Леша уйдет так рано. – Она старалась сдержать подступившие слезы. – Мечтала, что состаримся вместе, вместе и… – Не удержавшись, женщина всхлипнула. – Простите. У вас были вопросы. Я слушаю.
Герман на выдохе выпалил:
– Елизавета Петровна, мы не уверены, что ваш муж покончил с собой.
– Что?! – встрепенулась вдова. – Я говорила Валере: он не мог!
– Успокойтесь, пожалуйста, и постарайтесь ответить подробнее на мои вопросы, какими бы странными они вам ни показались.
Женщина кивнула и посмотрела Герману прямо в глаза.
– Елизавета Петровна, расскажите мне про мать вашего мужа. Какие у них были отношения с Алексеем Сергеевичем?
– А при чем тут его мать? – Голос вдовы из болезненного стал уверенным и требовательным.
Она привстала на кровати и, взвив подушку, прильнула спиной к деревянному изголовью. В ее изменившемся облике Герман сразу распознал властную женщину и почувствовал, что вся семья держится именно на ней. Все, что происходит в этом доме, происходит только с ее одобрения.
– Не ладили они, если им нужно было что-то обсудить, посредниками выступали мы с Валерой, но чаще я. Муж рассказывал, что это у них с детства. Его в основном воспитывала бабушка. Отец умер рано от рака желудка, поэтому я так тщательно следила за его здоровьем. Серафима Павловна, так зовут мою свекровь, замкнутая женщина. Говорят, она не всегда была такой. Ее сестра, ныне покойная, рассказывала, что именно после рождения Алексея она сильно изменилась, перестала общаться с родственниками, друзьями, соседями.
– Ваш муж часто звонил ей?
– Никогда. Меня она могла выслушать, а когда начинала говорить с ним, то будто на пустом месте искала причину для конфликта.
– А с Валерием Сергеевичем она так же себя вела?
– Нет, что вы! У них прекрасное взаимопонимание.
– Почему же такое разное отношение к детям?
– Не знаю. Это загадка. Леша говорил, что сошел бы с ума, если бы не его бабушка. Она его забрала, когда ему исполнилось восемь лет. Он всю жизнь пытался что-то доказать матери, учился хорошо, окончил институт, хотя учеба давалась ему очень тяжело, но свекрови, насколько я знаю, было все равно. Как не любила Лешу, так и… – Елизавета Петровна недоговорила, но смысл был понятен.
– А когда умер его отец? – спросил Герман.
– Когда Алексею исполнилось семь лет. Их отношения с матерью после смерти отца совсем испортились, она стала его бить. Леша как-то рассказал мне, что постоянно ходил с синяками, а чтобы пацаны в школе не дразнились, придумал, что занимается боксом.
– Где они жили?
– В Зеленограде, но два года назад мать переехала к Валере. Так что теперь он о ней заботится.
