скачать книгу бесплатно
– Проходи, Вовчик, присаживайся, – отозвался майор и жестом показал коллеге в сторону напарника. – Знакомься, это новый следователь в деле Архангельского, Герман Всеволодович.
– Просто Герман, – поправил его Патрикеев.
– Володя… Долгин, – поняв причину срочного вызова, лейтенант заметно расслабился.
– Вовчик, Герман задаст тебе несколько вопросов, постарайся еще раз вспомнить все, что случилось в тот день. – Майор перевел взгляд на Патрикеева.
Лейтенант тяжко вздохнул, до этого момента ему уже много раз пришлось рассказывать об одном и том же, но снятие и проверка показаний была частью работы, и он, как будущий следователь, прекрасно понимал: никуда от бесконечного повтора уже сказанного не денешься.
– Давайте с самого начала. Когда вы в первый раз увидели полковника в день происшествия? – спросил Герман, садясь напротив Долгина.
– Когда? Ну, Михаил Матвеевич… – Долгин бросил на Терентьева быстрый взгляд, – попросил позвать полковника в комнату для допросов. Телефон не отвечал, и я поднялся к Архангелу в кабинет сказать, что его зовет Терентьев.
– А он?
– А что он? Сказал, что скоро будет, и я ушел.
– Когда вы видели его в следующий раз?
– В следующий раз? – с беспокойством переспросил Долгин. – Уже на стоянке. Я вышел покурить, а через минуту – бах! – Долгин хлопнул в ладоши. – Выстрел.
– То есть до выстрела вы его не видели? – уточнил Герман.
– Нет. Я посмотрел в его сторону только после выстрела.
– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.
– Поподробнее? Пожалуйста. Я побежал к машине, увидел полковника, а он был уже того… – Долгин запнулся на мгновение, но быстро овладел собой, – мертвый. Пистолет валялся на коврике, всюду кровь. Бухгалтер Надя начала кричать! Я бегом в Управление, а там Михаил Матвеевич, – Долгин снова посмотрел на Терентьева, тот молчаливым кивком подтвердил слова лейтенанта, – и мы уже вместе вернулись к машине.
– Хорошо, а бухгалтера вы видели до выстрела?
– Бухгалтера? Да. Она как раз шла с той стороны, где была машина полковника.
– Она припарковалась в соседнем от полковника ряду и возвращалась в Управление с обеда, – пояснил майор.
– Во сколько это было? – спросил Герман.
– За минуту до выстрела. В двенадцать сорок пять. – Терентьев перевел взгляд на доску, сверяясь с временной шкалой.
– Какой у нее режим работы? – Герман нахмурился. – Не рановато для возвращения с обеда?
– Она работает с девяти до шести, перерыв с часу до двух, но в этот день была ее очередь покупать обед для сотрудников бухгалтерии. У них в отделе так заведено: кто-то один идет за продуктами и покупает на всех.
– Понятно. – Герман перевел взгляд на Долгина и спросил: – В тот день в Управлении много было посторонних?
– Посторонних? Да нет, вроде. – Долгин задумался. – Адвокатша была, ну, и этот, маньяк который. А так все наши. С утра сидели в кабинетах и готовили отчеты, полковник требовал цифры по раскрываемости.
– Хорошо, спасибо за помощь!
– Да не за что, – ответил Долгин.
Когда дверь за ним закрылась, Терентьев спросил:
– Ты заметил? Он всегда в начале ответа повторяет вопрос.
– А я уж подумал, что у вас тут эхо, – усмехнулся Герман.
– Говорил ему и не раз – бесполезно. Достает, правда?
Герман не ответил, задумчиво чиркая карандашом на лежащем перед ним листе бумаги. Майор набрал номер внутреннего телефона бухгалтерии и спросил:
– А новенькая бухгалтер Надежда на месте? Что? Когда? Та-ак, ясно.
– Что? – спросил Герман, глядя на удивленное лицо майора.
– Она сегодня утром уволилась.
– Причина? – насторожился Герман.
Терентьев пожал плечами и тут же предложил:
– Пойдем в кадры.
Они вышли в коридор и спустились по лестнице на первый этаж, где им навстречу попался мужчина лет пятидесяти в звании полковника. Заметив майора, он громко и без церемоний спросил:
– Это и есть специалист, про которого Валерий Сергеевич говорил?
– Да, знакомьтесь, Герман Всеволодович Патрикеев, а это мой шеф – полковник Логинов Александр Васильевич.
– Я освобожусь после пяти часов, так что зайдите ко мне. Потолкуем, – сказал Логинов и быстрыми шагами двинулся в сторону лестницы.
Майор постучал и тут же открыл дверь отдела кадров.
– Здравствуйте, Елена Михайловна, мы к вам.
– Здравствуйте, чем обязана? – дружелюбно ответила уже немолодая и полноватая брюнетка.
– Да вот, хотел повторно допросить свидетельницу по делу полковника Архангельского, а мне в бухгалтерии сказали, что Надежда Сорокина сегодня утром уволилась.
Глаза женщины погрустнели, она запричитала:
– Горе-то какое. Бедняжка одна из первых увидела Алексея Сергеевича. Настрадалась, говорила, что уснуть после того случая не может, – чуть понизив тон, Елена Михайловна доверительно посмотрела на Германа. – Она все это время на таблетках, но они не помогают. Муж решил ее в частную клинику устроить. Вот и уволилась…
– Адресочек Надин не подкинете? – спросил майор.
– Да, конечно, вот как раз ее бумаги сейчас оформляла. Жалко, что уволилась, таких специалистов днем с огнем не сыщешь. Два высших образования, три иностранных языка…
Слова кадровика зацепили Германа, и он спросил:
– А как она получила эту должность?
– Сама пришла, сказала, слышала от знакомых, что нам требуется главный бухгалтер, только на тот момент мы уже взяли человека. Я без особой надежды предложила ей место рядового бухгалтера по начислению зарплаты и пособий. Это место как проклятое. Работы много, платят мало. Но она согласилась.
– А в окладе она сильно потеряла? – спросил Герман.
– Да почти в два раза.
– А когда она устроилась? – продолжал наседать Герман.
Зашуршали бумажки. Елена Михайловна уткнулась в личное дело бывшей сотрудницы.
– Восемнадцатого апреля этого года.
– Спасибо за помощь, Елена Михайловна. – Майор взял протянутый ему листок бумаги с адресом.
В коридоре он спросил Германа:
– Отчего такой интерес к Сорокиной? Я ее сам допрашивал, она вне подозрений.
– Да странно как-то, – задумчиво ответил Герман и замедлил шаг, – приходит сама, без рекомендации, говорит, что от кого-то узнала про вакансию. Когда ей отказывают, устраивается на непрестижную должность с маленькой зарплатой… С ее-то резюме. Увольняется через неделю после происшествия, причиной называет болезненное состояние. Но кто увольняется, чтобы лечиться? Скорее оформляют больничный. Тем более психологическая травма была нанесена в рабочее время. Ну, и по времени, как-то все скоропостижно – устроилась восемнадцатого апреля, двадцать второго ЧП, а двадцать девятого увольняется.
– Ну, не знаю… По мне, так все очень легко объясняется: женщина искала работу, но опоздала, вакансия занята, и решила устроиться хотя бы на должность рядового бухгалтера, пока подыскивает что-то более подходящее. А далее, практически у нее на глазах человек совершает самоубийство, тут кому угодно крышу сорвет. Она понимает, что эта работа не для нее, и увольняется.
Напарники вернулись в кабинет майора.
– Надо назначить ей встречу. Проведем повторный допрос, может, что вспомнит, а не вспомнит, дружно помашем ей вслед и будем дальше копать.
Майор скривился, но спорить не стал, набрал номер мобильного бывшего бухгалтера. На звонок не ответили, и он набрал номер домашнего телефона. Услышав снова длинные гудки, нахмурился.
– Не отвечают.
– Наберешь еще раз после шести, может, все просто: муж на работе, а она лежит в больнице…
В кабинет заглянул Софиев. Вопросительно посмотрел на Терентьева, перевел взгляд на Германа.
– Софиев Роман Петрович, – официально представил его Михаил. – В момент происшествия находился в комнате для допросов с задержанным Роговым.
В отличие от майора Софиев носил костюм, будто вторую кожу. От него исходил устойчивый аромат мужского парфюма. Герман подметил аккуратный вид парня и его идеальную стрижку.
– Выходит, вы последний, кто видел полковника живым?
– Выходит, так. – Софиев заерзал на стуле.
– Опишите встречу с полковником и все, что ей предшествовало. Любая мелочь годится, – попросил Герман.
– Я в тот день охранял Рогова. Он долго беседовал с адвокатом, рыженькая такая, кажется, ее фамилия Демидова, потом попросил устроить встречу с полковником.
– Как это было? Можете поподробнее рассказать? – спросил Герман.
– Они сидели с адвокатшей и шептались.
– А разве арестованный не имеет право на беседу с адвокатом наедине?
– Имеет, но они не просили меня выйти, а мне спокойней, когда он у меня на виду. Дело громкое, ему пожизненное светит. Меня Логинов предупредил, чтобы глаз с него не спускал.
– Продолжайте. – Герман подвинул к себе блокнот и стал делать заметки.
– Они пошептались, потом она протянула ему лист бумаги, он прочитал, кивнул и сказал: «Я хочу поговорить с полковником Архангельским».
– При этом он смотрел в листок, который она ему протянула? – спросил Герман, прищурясь.
Задумавшись на секунду, лейтенант уверенно произнес:
– Да.
– Вспомните, это очень важно, как он его назвал? Просто полковник Архангельский или по имени и отчеству?
Роман снова напряг память.
– Кажется, полностью, сначала должность, звание, потом фамилия, имя и отчество. Мне это еще тогда ухо резануло.
– Так, что было потом? – приободрил его Герман и записал в блокнот: «На встрече настаивала адвокат».
– Демидова вышла в коридор, дверь осталась приоткрытой, я слышал, как она просила Михаила Матвеевича организовать встречу с Архангельским. Он долго упирался, но потом послал Рыжика с весточкой.
– Рыжика? – переспросил Герман.
– Так мы между собой кличем Долгина, – улыбаясь, пояснил Софиев.
– Как в это время вел себя задержанный?
Софиев потер руки, изобразив жест Паука.
– Так… интересно, продолжайте, – подбодрил его Герман.
– Когда адвокат вернулась, они снова давай шептаться. Рогов вроде как разнервничался, аж вспотел. А когда пришел Архангельский, сказал, что им лучше остаться наедине.
– Он как-то это объяснил? – Герман переглянулся с Терентьевым и вновь посмотрел на Софиева.
– Да что-то сказал, типа, тайна следствия или вроде того. Я тогда не очень обратил на это внимание, а потом и вовсе стало не до него.
– Ясно. А что полковник?
– Архангел немного подумал и попросил меня выйти. Я вышел в коридор и стал ждать. Следом за мной вышла адвокатша, я видел, как она сразу заговорила с майором, – описывая передвижения рыжеволосой красавицы, Софиев расплылся в похотливой улыбке. – Затем они вместе куда-то ушли. А еще минут через десять из допросной вышел Архангел и пошел в сторону своего кабинета.
– Когда полковник вышел, он что-нибудь сказал? – спросил Герман.
– Нет. Только чудно выглядел.
