Две полоски. Двойная ошибка

Ваня с Жориком играют, Лариса делает мне маникюр. Ибо как я такая, не со свежим лаком, пойду на тусовку богачей? Это ее слова.

– Так вот, дай бог у него был дружок, я чуть живая была при каждой встрече. А судя по тебе, Сева там чисто головкой водит, и то неумело.

Ларисе тридцать два года, она, как и я, воспитывает ребенка одна, но она, в отличие от меня, знает, кто отец восьмилетнего Жорика, и даже получает от него алименты. Лара мечтает выйти удачно замуж – естественно, не за «дефективного» – и открыть свой салон маникюра. Я от всей души желаю ей второго, потому что это более реальная мечта, и считаю, что женщина должна сама себя обеспечивать, а не сидеть на шее мужика.

– Рада за тебя и агрегат Коляна.

– Да, пусть земля ему будет пухом.

– Помер, что ли?

– Убили, разборки какие-то пьяные.

– Ужас какой!

– Ты в чем пойдешь-то?

Лара без сожаления о бывшем сняла перчатки и посмотрела на дело рук своих. По глазам было видно, что мастер остался доволен, а вот я – не очень, но главное, ей это не показывать. Лак, по моему мнению, был слишком ярким, вызывающим, казалось, что все ногти в крови. Но для тусовки богатых подойдет.

– Не знаю, наверное, платье то синее.

– Длинное? Ты с ума сошла, в нем только на поминки ходить.

– Нормальное оно.

– Да для поминок нормальное, я же не говорю, что оно отстойное.

Мой гардероб матери-одиночки, живущей только на свои доходы, состоит из одной юбки-карандаша, двух блузок, купленных на распродаже, там же приобретенных джинсов. А еще по мелочи: футболки, толстовки, ботинки, кроссовки. В чем удобно, практично и не марко.

– А то, черное такое, переливающееся, короткое, где оно?

То, о чем говорит Лара, было из далекой прошлой жизни, как и синее для поминок. Черное короткое, но с длинными рукавами и немного нескромным декольте я надевала еще на студенческие вечеринки в пабе с Чехом.

– Так, давай иди к себе, одевайся, я пока детей накормлю. Перед уходом покажешься и дашь адрес вашей сходки, чтобы я знала, где тебя искать в случае чего.

– Это лишнее, я взрослая девочка.

– Взрослая, но адрес дашь.

Обо мне так мать с отчимом никогда не волновались, как соседка. Но я рада, что Лара есть в моей жизни, что я сняла именно эту квартиру, что есть кому оставить сына на пару часов.

«Может быть, я заберу тебя после встречи? Скинь адрес, я буду ждать».

Всеволод.

Я даже не знаю, хочу ли я его сегодня видеть. Во всем теле с момента разговора с Мироновой какой-то мандраж и предчувствие неизбежного. Хрен пойми, с чем это связано? А может, это очередной звонок домой так меня подкосил? Раз в две недели выполняю обязанности хорошей дочери, звоню матери, но постоянно нарываюсь на отчима или она отвечает по громкой связи.

Этот раз не был исключением, Федор Петрович в своей излюбленной манере дал понять, что я не оправдала их великие надежды, что живу в смрадном городе, которой погряз в грехе так же, как и я.

Из трехминутного разговора я поняла, что все живы, и отключилась. Коробило до глубины души, что им никак не интересен их внук, родная кровь, так сказать. Никто никогда не спрашивает: как он, какие делает успехи, как его здоровье?

За сына обидно, не за себя. Но у него есть я. Мы есть друг у друга, а значит, все будет хорошо.

«Не знаю. Я напишу. Спасибо».

Всеволод не помешает со своей услугой, конечно, придется остаться у него или пригласить к себе, но об этом я подумаю потом. Ответила, посмотрела на время, нужно уже быстро собираться, разориться на такси, но сучка Милана обещала хороший гонорар, и часть его уже скинули на карту.

То самое платье из прошлого нашлось не сразу. В самом дальнем углу шкафа, как и сами воспоминания о нем – где-то очень далеко и глубоко в моей памяти.

Пришлось вместо топа надеть черный лифчик, приличные трусики, черные колготки, а когда платье, словно вторая кожа легло на тело, посмотрела на себя в зеркало и немного зависла.

Сто лет не видела себя такой: длинные ноги, тонкая талия, надо бы немного поправиться, чтобы кости не торчали. Немного тонального, не слишком вызывающий «смоки айс» и красная помада – цвета лака на ногтях. Распустила волосы, они стали с годами немного короче, волнистые от природы, нужно было лишь зафиксировать это.

Ботильоны на высоком каблуке – подарок Лары на день рождения, – маленькая сумочка, пальто, шарф – и я готова.

– Слушай, ну вот, красотка же! Да я бы тебя сама трахнула, но жаль, что я не мужик.

Лара не стеснялась в выражениях; увидев меня, Ваня улыбался, показывая большой палец. А я чувствовала себя дебютанткой, что впервые ехала на бал.

Пока ждала такси у открытых дверей соседки, появился Гера. Увидев меня, открыл рот и несколько секунд его не закрывал, почесывая лохматую голову.

– Оль, ты такая… такая… секси… Я в первый раз тебя вижу такой.

– Шумер, подбери челюсть, собери слюни и застегни ширинку, эта клубничка не для тебя.

Я дослушала диалог соседей, такси уже ждало у подъезда. Села, чувствуя, как дрожат холодные пальцы. Было желание крикнуть водителю, чтобы остановился, пойти обратно, купить бутылку вина, посидеть с Ларой.

Но задаток был выплачен, адрес мероприятия назван, и фамилия мужчины с его номером скинуты сообщением. Некий Корнев Павел Львович будет ждать моего звонка. Моя работа на вечер – быть личным переводчиком и сделать общение мужчины комфортным.

Предчувствие меня не обмануло. Надо было остаться дома.

А бесконечный вечер только начинался.

Глава 8

Мероприятие восхищало своим масштабом, минут десять не могла понять, по какому оно поводу, а еще не могла дозвониться до своего заказчика. Ситуация, конечно, двоякая, словно я и не переводчик, а предоставляю услуги эскорта.

Именно эта мысль первой пришла в голову, когда я посмотрела на себя в большое зеркало: в отражении девушка в коротком платье переминалась с ноги на ногу на высоких каблуках и нервно кусала губы. Пальто и шарф я сдала в гардероб.

Корнев Павел Львович не отвечает, но и неудивительно: шум, музыка – все это отвлекает. Ресторан «Анис», в который я ехала, оказался клубом, но для избранных, меня пропустили через рамку металлоискателя на входе, а потом охранник долго рассматривал меня со всех сторон с каменным лицом.

Безопасность – это, конечно, прекрасно, но не до такой же степени. Странно, что не спросили пароль и пригласительный, все заходили по черной бумаге с золотыми буквами. Но стоило мне произнести фамилию работодателя, как от меня сразу отстали.

Надо было хоть погуглить, кто такой этот Корнев, но хорошие мысли в мою бедовую голову приходят поздно. Всеволод прислал два сообщения, что если он за мной приедет, то обещает мартини, суши и куни. Как мило, я должна хлопать в ладоши и улыбаться до ушей, но это вызвало лишь иронию.

Что вообще со мной не так?

Сева – он нормальный, ну, по словам Лары, он нудный и душный, есть немного, но нормальный, такой, с которым можно, не боясь, брать ипотеку, ездить раз в год в Карелию совершать турпоходы, а лето проводить у бабки в деревне. Он, кстати, рассказывал, у него где-то в Подмосковье бабка живет.

– Ты не меня потеряла, красавица?

Испуганно отскакиваю в сторону, как дикая лань, на талию ложится чья-то рука, а меня накрывает волна отвращения.

– А как ваша фамилия?

– А зачем нам фамилия? Называй меня просто Вадик.

Вадик продолжает лапать, оттесняет нас в сторону, никому нет дела до парочки, что зажимается в углу. Вадику за сорок – я так решила; невысокий, коренастый, с рыжей бородой, блестящим от пота лбом и маленькими, глубоко посаженными глазками. От него пахнет терпким до рези в носу парфюмом и алкоголем.

Не знаю, может, тут у них так принято – всех лапать, но я к такому не привыкла.

– Так, мужчина, руки убрал, я сюда не развлекаться приехала.

– Работаешь, что ли?

– Работаю.

И лишь через три секунды до меня доходит смысл слова «работаю».

Твою же мать!

Я точно одичала, сидя дома.

– Так я помогу тебе заработать, очень хорошо заработать.

У Вадика даже глаза стали шире от такого свалившегося счастья – меня в роли проститутки.

Вот было уже так, было, и все шло, по словам моего отчима, «по пизде». Оля, ну давай, не упусти свой шанс хорошо заработать. Даже подташнивать начало от такой перспективы.

– Вы меня не так поняли, я переводчик, и меня наняли на это мероприятие.

– Языками владеешь? Мне это уже нравится. Кто нанял? Я куплю дороже. Ты такая ладненькая, я уже возбужден.

Вот, оказывается, как все происходит в мире богатых, не совсем трезвых и думающих, что им все можно, людей. Они могут купить, перекупить, потом продать и снова купить, а за ненадобностью выкинуть.

А Лара не понимает, почему я не стремлюсь заполучить богатого мужика и вот уже год как тухну со Всеволодом.

– Корнев, мне нужен Павел Львович Корнев. Вы знаете, где такого найти?

Когда вся информация дошла до мозга Вадика, мужик изменился в лице. Сделал шаг назад, убрал руки, схватил у проходящего мимо официанта бокал шампанского и влил в себя до последней капли.

Теперь я, как сказочная принцесса, знаю волшебное слово, которое отпугивает всех гоблинов.

Повезло.

– Так вы видели его?

– Так а ты чего сразу не сказала, красотуля? Пойдем, провожу.

Идти с ним не хотелось, но пришлось. Вадик вцепился в мою руку, потащил за собой сквозь толпу, с кем-то здороваясь по пути. Все женщины были в вечерних нарядах, мужчины в костюмах, слышался смех, звон бокалов.

– Вадик, привет, дорогой, я сто лет тебя не видела.

Какая-то девица в серебристом платье остановила нас, повисла на шее Вадика, тот выпустил мою руку, а я, сделав всего два шага в сторону, потеряла его из вида.

Ну и славно, без него найду нужного человека.

– Шампанское?

Официант предложил выпить, я не отказалась, во рту пересохло, голова шла кругом. После жизни матери-одиночки, когда твой мир замкнут на ребенке, садике, магазине и поликлинике, попав в «это» место, нетрудно растеряться и потеряться.

Сделала пару глотков, отошла к бару, начала присматриваться в публике, что собралась. Все, конечно, очень дорого, но со вкусом: светлые тона, стекло, мягкий свет, блики, живая музыка. Мой телефон молчал, а я уже не торопилась искать своего заказчика.

Немного в стороне была компания, девушка в красном платье громко смеялась, запрокинув голову, этим она и привлекала мое внимание. Рядом с ней была женщина старше, а спиной ко мне стоял мужчина. Прямая спина, черный пиджак облегает плечи, широко расставленные ноги, одна рука в кармане брюк.

Сердце почему-то стало биться чаще, облизнула пересохшие губы, накатил страх, не понимая причины его появления, я жадно допила шампанское, хотя этого делать не стоило – я на работе.

– Клим, вы неподражаемы, меня так восхищает ваша уверенность…

Обрывки фраз, а меня начинает штормить.

Это дежавю и нервы, надо успокоиться и выпить воды, а лучше вообще свалить отсюда на свежий воздух. Сева обещал суши и куни, надо брать. Шикарный вариант, дура буду, если откажусь.

– Вам сделать коктейль? – Бармен обращается ко мне, ослепительная улыбка, сам натирает бокал. – «Смерть в полдень» очень рекомендую, абсент и шампанское, вам понравится.

Слишком много совпадений: Миронова, коктейль, короткое платье, имя Клим. Все это уже было, почти так и было, но в другой стране, при других обстоятельствах.

– Так что?

– Нет, спасибо, давайте без «Смерти в полдень», если можно, то просто воды.

Бармен пожимает плечами, я боюсь повернуться в ту сторону, увидеть красное платье девушки и мужчину с именем Клим. Но делаю это, а сама задерживаю дыхание. Мужчина все так же стоит спиной, но на ней сейчас рука девушки с ярким лаком на острых длинных ногтях. Он склонил голову, блондинка что-то шепчет ему на ухо.

– Вы Ольга?

Снова вздрагиваю от испуга, резко оборачиваюсь. Во мне за десять минут, что я провела в этом месте, умерло миллион нервных клеток.

– Да, Ольга Успенская.

– Я Корнев, извините, что не отвечал, сами понимаете, столько народу и всем нужно уделить время.

Приятный мужчина, высокий, худощавый, думаю, за пятьдесят. Усталый взгляд, на висках седина, белоснежная рубашка, серый пиджак, все по фигуре, все наверняка сшито на заказ. На безымянном пальце обручальное кольцо, оно меня даже порадовало, такой мужчина ценит свою женщину и семью. Но я могу и ошибаться, это нормально.

– Ничего страшного, я сама немного растерялась, спросила у одного мужчины, как вас найти, так он испугался.

– Ну, я, как видите, не такой страшный. И признаюсь, приятно удивлен, что придется работать с такой шикарной девушкой.

Комплимент был сказан так просто, как что-то само собой разумеющееся, не лесть, а именно комплимент мужчины, который женщине приятен. Мне сто лет никто такого не говорил, только Чех, когда признавался в любви, но у него это было так… так по-особенному, что нельзя было усомниться.

– Спасибо. Так, может, приступим? Я готова.

– Да, пойдемте, ваша задача быть рядом, и когда услышите английскую речь, переводите.

– Хорошо.

Девушки в красном платье, ее спутницы и мужчины уже не было рядом, я вздохнула с облегчением. Но было рано это делать – вечер неприятных сюрпризов только начинался.

– Извините, я такая неловкая. – Дама в черном платье и белом норковом манто наступила мне на ногу, с явно выраженной неохотой извинилась.

– Ничего страшного.

Мне хватило несколько секунд, чтобы выделить из толпы знакомые черты лица и хищный взгляд, направленный на меня. Будь проклята эта тетка, что отвлекла, будь проклят этот день, который так паршиво начался.

Глава 9

Было такое ощущение, что меня ведут на Голгофу.

Нас провожали взглядом, Павел Львович со всеми здоровался, принимая поздравления. День рождения? Юбилей? Я терялась в догадках, но скоро все стало ясно.

Мужчина, что встал у нас на пути, был вполне обычным. Невысокий, щуплый, на носу тонкая золотая оправа очков, жидкие волосы прикрывали лысину, а вот говорил он на английском языке.

– Господин Корнев, поздравляю, удачное слияние. Вы оказались хитрее и опередили меня, рискнули, и сейчас мы пьем шампанское.

Добросовестно перевожу каждое слово, блеклый мужик обращает внимание на меня, неприятный тип. Но у меня все мужики в последнее время неприятные, за сегодня он второй после Вадика.

– Спасибо, Джимми, я оценил твою шутку, но надо было быть шустрее. Или не быть скрягой и заплатить на пару миллионов больше.

Перевожу снова, понимая, что Корнев увел из-под носа у этого Джимми компанию. Ну, тут, конечно, я далека от ситуации, у меня уводили только такси и еще трехколесный велосипед Ваньки, но велик нашли. А уж масштаб компании мне не понять.

Мужчины смеются, жмут руки, хлопают друг друга по плечам, наблюдаю эту веселую минутку.

– Познакомишь меня с твоей спутницей? Привет, я Джимми Грин. Можно просто Джимми.

Да ты, мистер Грин, в отцы мне годишься, точно, на отчима моего чем-то похож – такой же мерзкий, сальный взгляд. Думаю, это переводить не стоит, Корнев и так все понял. Отвечаю лишь из вежливости.

– Меня зовут Ольга. Извините, но я на работе, – выдавливаю скромную улыбку, мне не нравится этот Грин, как-то неискренне у него все.

– Паша, вот ты где, я тебя потеряла, – появляется та самая женщина, что была рядом с девушкой в красном платье.

Она кивает Грину, виснет на локте моего работодателя.

А вот и супруга. Думаю, что это она. На меня не смотрит, словно я предмет интерьера. Яркая брюнетка с короткой стрижкой, ухоженная, с бриллиантами в ушах и тонким чокером из жемчуга на шее. Платье цвета шампань и цепкий взгляд гиены. Такая разорвет любую, кто посягнет на ее кормильца.

Право, я была разочарована. Мне представлялась совсем другая спутница рядом с таким мужчиной. Немного нежнее, что ли, мягче, женственнее. Но это не мое дело, главное – отработать вечер. Здешняя обстановка, люди – совсем не мое. Но я хочу выйти на новый уровень, выкарабкаться из болота переводов и репетиторства.

– Анюта, нужно пригласить Джимми к нам на выходные, пока не затянула рутина.

– Да, конечно, в любое время. – Анюта улыбается, имя ей совсем не идет. – Я хотела тебя кое с кем познакомить.

Разговоры и шум переполненного людьми зала уходят на второй план. Убираю волосы набок, чувствую, как по обнаженной части шеи бегут мурашки, ледяной волной спускаются на спину.

Взгляд.

Кто-то смотрит на меня.

Во рту вновь сухо, облизываю губы, боюсь обернуться. Смотрю вперед, встречаясь глазами с мужчиной.

Он стал взрослее. Чуть короче волосы, хитрый прищур, легкая ухмылка.

Нет, этого не может быть. Чтобы вот так встретиться через шесть лет непонятно где – один шанс на миллион. Ну, я же счастливица, у меня получилось.

Марк.

Это он.

Ладони потеют, хочу уйти. Убежать, спрятаться, как я это делала первые месяцы после прилета. Сидела как мышь в своей норе и боялась высунуть нос. Потому что понимала, что могут со мной сделать эти мужики после того, как я их подставила.

– Все в порядке? Ольга?

– Паша, где ты ее нашел? Она трезвая?

– Извините, да, я трезвая.

Но после точно напьюсь, и мартини Всеволода мои нервы не успокоит.

Супруга Корнева смотрит с пренебрежением, Джимми Грин трется рядом, Марка больше не вижу. А может, все это мне показалось? Галлюцинации на фоне эмоционального напряжения. Как-то странно на меня действует апрель, и так каждый год.

– Следуйте за мной.

Идем в сторону, и снова незнакомые мужчины, иностранная речь. Перевожу на автомате, помогаю найти общий язык. Речь идет как раз о той компании, что Корнев увел у Грина, а это некоторые из членов правления, они обсуждают, когда будет новое заседание. Отвлекаюсь от своих мыслей, выполняю свою работу, которую я люблю.

Отчим всегда считал, что моя тяга и способности к языкам ни к чему хорошему не приведут. Накаркал, сука. Он утверждал, что женщина должна иметь полезную профессию, например швея, повар, продавец – то, что может быть полезно семье. Но я считала, что знание языка и диплом хорошего вуза откроют для меня дорогу в другой мир.

Впрочем, первая же моя попытка показать себя и увидеть мир немного, так сказать, пошла не по плану. Совсем не по плану.

Мужчины, которые не спешат со мной знакомиться, за что я им благодарна, обсуждают работу, что-то связанное с покупками акций, сложные финансовые и экономические термины, но я их понимаю. Разговаривают долго, кто-то постоянно отвлекает, но когда решают вернуться в зал, где музыка уже звучит громче, вздыхаю с облегчением.

– Павел Львович, я вам еще нужна?

– Нет, думаю, что нет. Но вы можете остаться, отдохнуть, мне будет приятно.

Все-таки он милый, обходительный, вежливый, пока образ «настоящего мужчины» ничем не запятнан и не замаран.

– Нет, спасибо, я пойду, было приятно с вами работать.

– Хотите, мой шофер отвезет вас?

Если сейчас над головой Корнева вспыхнет нимб, я не удивлюсь.

– Спасибо, я сама.

– Надеюсь, еще увидимся и поработаем.

Было бы круто, возьми он меня в штат своей, как я поняла, немаленькой и небедной компании, нам бы с Ванькой не помешал хороший доход. Но я не умею искать выгоду от ситуации, как Лара, вот та бы уже водила хоровод вокруг него и садилась на шпагат, показывая все свои таланты.

Надо быстро сваливать, вот как можно быстрее из этого странного места, переполненного странными людьми, а главное – моим прошлым, если, конечно, это были не мои глюки.

Прощаюсь с Корневым, вдоль стены зала пробираюсь к выходу, на пути встречается та яркая блондинка в красном облегающем платье. Она даже не смотрит на меня, толкает плечом, но не оборачивается и не утруждает себя извинениями.

– Сука, – вырывается сквозь зубы, теряю равновесие на высоких каблуках, чуть не падаю, но меня грубо хватают за руку и тащат в сторону.

Горячая ладонь обжигает сквозь ткань платья, внутри все за секунду сжимается от страха. Хочу посмотреть на того, кто позволяет себя такую грубость, но, сдавив плечи, меня вталкивают в темное помещение, прижимают спиной к стене. Глотаю воздух и с ужасом смотрю в черные глаза мужчины.

– Узнала меня?

– Нет.

– А так?

Пальцы мужчины сжимаются на горле, а страх сковывает мышцы.

– Нет, вы ошиблись. Вы меня с кем-то спутали.

– Нет? Ты уверена?

Запах тяжелого мужского парфюма, немного алкоголя и табака заполняет легкие. Тогда, шесть лет назад, стрижка была короче, а черты лица мягче. Сейчас нет. Он уничтожает, прожигает, парализует до дрожи в коленях.

Я узнала.

Как такого можно забыть?

Он стал старше и опасней.

Но в ту ночь их было двое.

Двое голодных хищников. А сейчас на меня смотрят глаза моего сына, и дышать становится нечем.

– Ты подставила нас, и за это придется ответить.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Скоро поймешь. Скоро ты все поймешь, сука.

Шах. Клим Шахов.

Это им так восхищалась жена Корнева, а блондинка в красном выпрыгивала из трусов.

Значит, и Марк здесь, где-то рядом, я видела его, мне не показалось.

– Я вижу, что вспомнила.

– Нет, я вас не знаю, отпустите!

Как говорил Чех, «в любой непонятной ситуации иди в несознанку».

Глава 10

Было такое чувство, что все шесть лет, что я жила до этой встречи, пролетели перед глазами за шесть секунд. За шесть долгих, мучительных секунд я вспомнила страх, когда увидела две полоски на тесте, вспомнила то, как впервые увидела сына и как ощутила счастье.

А сейчас на меня смотрят его глаза, и накрывает ужас.

– Вспомнила, я же вижу, что вспомнила.

Давление пальцев на шее слабеет, они перемещаются на лицо, мужчина ведет по скулам, давит на щеки.

А еще я помню, как он трахал меня. Да, шесть лет назад, такое сложно забыть. Эмоции перекрывали одна другую, мужчина брал жестко, да и так видно, что это не податливый теленок, он хищник и будет рвать меня зубами даже во время секса. Но в том-то и дело, что мне тогда это нравилось.

Бред.

– Я думаю, что вы ошиблись. Я бы запомнила вас.

Ухмылка, он так близко, белые зубы, оскал. Запах алкоголя – дорогого, элитного. Это вам не водка из ларька за углом, что пил мой отчим, а потом дышал ею в лицо.

– Какая же ты, сука, забавная. Тогда была забавная и сейчас.

Я бы добавила «забавная смертница», но лучше промолчать. Странно реагирую на ситуацию, как и тогда, «дура» включилась быстро, мозг просчитывает пути отступления. Но ничего дельного на ум не приходит.

– Шлюха из Пскова, я помню. Волосы у тебя тогда были длиннее.

Несколько шагов, мужчина вжимает меня в стену, мы в каком-то закутке, справа от меня колышутся черные шторы, слышны голоса, смех. Там Корнев празднует удачную покупку и слияние, а я здесь отсчитываю минуты до своей кончины.

Шахов ведет по волосам, собирая их в кулак, больно, но я терплю. Дышать около него нечем, слишком близко, душно, жарко. У него каменное тело, словно высеченное из куска монолита.

– А может, я тебе напомню, как все было, чтобы, так сказать, освежить память? Для начала ты встанешь на колени и отсосешь мне, как в тот раз. Начнем с того, чего ты так и не сделала вначале.

Он сжимает челюсти, открывая мой рот, тянет наверх, поднимаюсь на цыпочки, сумочка падает из рук, хватаюсь за его пиджак. Лучше бы я позвонила Севе, у него было все очень заманчиво: куни, суши и мартини.

– А потом я позову нашего интеллигента, и мы трахнем тебя во все дыры.

– Я правда не понимаю, о чем вы говорите, я… вы ошиблись…

– Ошибся? Ошибся, мать твою?

Удар кулака в стену рядом, я вздрагиваю, зажмуриваюсь, сердце бешено колотится в груди.

– А ты это видела? – Он тычет пальцем, показывая шрам на левом виске, тянущийся вниз вдоль скулы.

Этого тогда точно не было, я помню.

– А это сувенир из Эмиратов, восемь месяцев в тюрьме Аль Авир за то, что я, сука, никогда не видел и не трогал. За то, что ты, тварь, нам подбросила.

Теперь можно начинать молиться о быстрой и безболезненной кончине. Потому что я просто могу не выйти из этого клуба живой. Снова удар, захват на шее, совершенно бешеные черные глаза смотрят на меня. Где-то звонит телефон, но Шахов его даже не слышит.

– Черт, Клим, я сколько могу тебя искать? Здесь, конечно, весело, и телок много, но я устал. Все, что нам нужно было узнать, мы узнали. О, да ты не один? И почему к тебе телки постоянно липнут сами?

Шахов не двигается с места, а второй мужчина, подойдя ближе, удивляется лишь секунду, а потом начинает улыбаться.

Марк мне не привиделся. И что сегодня за день такой поганый?

– О, мышка-малышка, ну, вот и свиделись. А ты, Шах, хотел найти и оторвать ей голову, вот, сама нашлась, прибежала в норку, а тут два серых волка.