Сакрум

– Расскажи, как ты нашла меня, – попросил вдруг юноша, повернув к Юнис свое лицо.

После детального рассказа девушки о пути из бункера в поселение малумов, Филипп некоторое время сидел в задумчивости.

– То есть ты не видела, сколько их прячется за стеной? – с досадой спросил он, хотя ответ был очевиден.

Юнис сокрушенно замотала головой.

– Какая же я дура, – горько усмехнулась девушка. – Думала, что смогу спасти тебя в одиночку…

Филипп взглянул на нее. Из сжатых губ Юнис был готов вырваться отчаянный крик, но она держала его в себе. Юноша мог бы ее утешить и сказать, что все образуется, но это не так: она поступила легкомысленно, не дождавшись других абсолютов, и тем самым сократила шансы на выживание и собственные, и Филиппа. Пробыв в плену почти сутки, мучаясь от боли и дикой усталости, он уже смирился со своей участью, но Юнис явно не была готова умирать. Да и зная, что она рисковала собой, чтобы спасти его, Филипп теперь не мог оставить все как есть. Пусть сил в нем почти не осталось, тело ослабло, а разум заволакивает туманом, он постарается во что бы то ни стало помочь этой девушке выжить. Пусть и шансов у них почти нет…

– Филипп! – звонкий голос Юнис заставил юношу встрепенуться. – Не смей засыпать!

– Я не…

– Ага, уже почти отключился, – с укором сказала девушка, сев напротив Филиппа. – Будешь постоянно смотреть на меня и разговаривать, ясно?

Юноша кивнул в знак согласия. Он не заметил, как сон подобрался к нему, окутав мысли. Филипп знал, что ему ни в коем случае нельзя терять связь с реальностью.

 Теперь перед его глазами совсем близко возникло лицо Юнис, и неожиданно ему вдруг вспомнился их поцелуй на ферме. Уголки губ невольно поползли вверх.

– Что такое? – девушка не понимающе сдвинула брови.

Филипп в ответ лишь сдержанно засмеялся. Совсем недавно они могли позволить себе расслабиться, выпить, пофлиртовать, а теперь пытаются просто не умереть. Какая все-таки жизнь забавная штука.

– Ясно, – выдохнула Юнис, покачав головой. – Это все от потери крови…

– Да, это точно, – улыбнулся Филипп, понимая, что выглядит сейчас настоящим болваном.

Девушка резкими движениями стала отрывать край своей майки, пока в ее руке не оказался неровный достаточно длинный лоскут темно-зеленой ткани.

– Надо заново перевязать твою рану, – Юнис потянулась к футболке парня, и он не стал сопротивляться. Разум подсказывал, что сейчас не стоит строить из себя героя. Филипп уже не чувствовал боли – сейчас он вовсе не чувствовал ничего, только усталость и желание спать.

– Слышала выражение "двадцать один грамм души"? – спросил вдруг юноша, пока девушка занималась его ранением. Он видел, как ее лицо искривляется от вида его увечий и запаха крови, и ему захотелось отвлечь ее какими-нибудь бессмысленными разговорами.

– Нет, – усмехнулась Юнис, вероятно, все еще думая, что Филипп бредит. – Кто его придумал?

– Дункан Макдугалл, – ответил юноша, глупо улыбнувшись. – Прочитал про него в какой-то старой книге. Это биолог, который пытался доказать существование души.

– Биолог? Звучит забавно. Ну, и каким же образом он это доказывал?

– Эксперимент заключался в том, что смертельно больных людей помещали на специальную кровать-весы, которые фиксировали массу тела при жизни, а затем в момент кончины… – Филипп задержал дыхание, когда Юнис, наконец, отодрала старую с запекшейся кровью повязку, кое-как сделанную ночью самим Филиппом. – Оказалось, что после смерти человек в считанные секунды в среднем теряет двадцать один грамм.

– И что, ты веришь этому? – спросила девушка, отбросив подальше окровавленную ткань.

– Эту гипотезу опровергли, объяснив потерю веса естественными причинами, – юноша посмотрел на сосредоточенное лицо Юнис – к ее лбу прилипло несколько рыжих волос, и ему очень захотелось их убрать, но он заставил себя удержаться. – Но история довольно занимательная, да?

– Может быть, – пожала плечами девушка, не отвлекаясь от дела. – Но я не хотела бы, чтобы моя душа весила всего двадцать один грамм.

– Почему? Разве не важен просто факт ее присутствия в теле?

– Факт? – усмехнулась Юнис. – Мне не нужны доказательства присутствия души – я знаю, что она есть. Вопрос уже в том, почему у кого-то она весит меньше, а у другого больше.

– Есть предположения? – заинтересовался Филипп.

– Ну, не знаю… Может, при рождении душа каждого из нас имеет определенный вес, – задумчиво произнесла девушка, на секунду переведя взгляд от ранения парня на его лицо. – А потом в зависимости от поступков она теряет или прибавляет граммы.

– Занятная теория, – улыбнулся юноша. – То есть, исходя из твоих слов, душу можно и вовсе аннулировать?

– А разве ты не встречал бездушных людей?

Филипп задумался. Если вспомнить всех, кого он когда-либо видел в своей жизни, то людей, подходящих под эту категорию, было достаточно много. Особенно среди знакомых отца. А может, и сам Винсонт Марчелл уже давно не имел души.

– Да, такие были, – согласился Филипп. – А тебе они встречались?

Юнис долго не отвечала, опустив взгляд. Возможно, на ум ей тоже пришел канцлер Конфиниума, и девушка не хотела произносить его имя вслух. А может, этот разговор напомнил ей о собственном отце, и, в таком случае, слова здесь действительно лишние. Почему-то душа ощущается так явно только тогда, когда на ней становится тяжело. И в такие моменты о возможности ее существования думать не приходится – она есть и точка.

– Маркус Фридман, – вдруг холодно произнесла Юнис.

– И не поспоришь, – ухмыльнулся парень. – Он ее уже давно продал дьяволу, как пить дать.

– Это точно, – поддержала девушка, поправив волосы, спадающие на лицо.

Филипп вдруг замер, почувствовав едва уловимый запах травы. Точно так же пахло от Юнис при их первой встрече, когда она села рядом с ним в актовом зале Кастриса. Уже тогда эта девушка отчаянно боролась за справедливость.

– Твоя душа весит как минимум двадцать два грамма, – неожиданно для самого себя Филипп озвучил окутавшие его мысли.

Юнис улыбнулась, ничего не ответив. Ее горячие пальцы впервые дотронулись до кожи юноши, заставив его вздрогнуть. Он отвел взгляд, почувствовав, что в груди взволнованно застучало сердце. Надо было сказать, что ее душа весит намного-намного больше, потому что в ней море силы и отваги, которые есть далеко не у каждого.

– Готово. Прижми покрепче, – девушка опустила футболку Филиппа и приложила его руку к ране.

– Спасибо, – произнёс парень.

– Нечего себе! – усмехнулась Юнис. – В первый раз от тебя такое слышу.

– Надо было говорить это чаще…

– Запомни-ка свои слова, – улыбнулась девушка. – Повторишь, когда выберемся.

Филипп вздохнул. Юнис все еще не принимала реальность. Она слепо верила в спасение, не желая понимать, что шансов у них один на миллион. Малумам ничего не стоит убить их в любую следующую секунду. Совсем рядом находится вражеское поселение, и даже если кто-то из абсолютов выйдет на след, они могут быть замечены дикарями, а схватка с ними означает почти безоговорочную смерть. Тогда хочет ли Юнис, чтобы друзья ее нашли? Филипп сомневался, что девушка обрадуется, когда в яму сбросят еще парочку абсолютов или их хладные трупы.

– Юнис, – как можно мягче произнес парень, – ты ведь понимаешь, что у нас почти нет шансов спастись?

Девушка недоверчиво сдвинула брови. Протест застыл на ее дрогнувших губах. Филипп понимал, что его слова звучат как приговор. Но он хотел хотя бы в последние минуты своей жизни быть честным с человеком, который рискнул собой ради его спасения и неосознанно принес себя в жертву. Юнис заслуживала правды. Всегда заслуживала. Теперь Филипп понимал, что по какой-то причине все время, что они были знакомы, он относился к ней несправедливо. Фридман нарек ее шпионкой, предательницей, но сейчас было просто смешно вспоминать его слова. Юнис, сама того не понимая, была предана абсолютам как никто другой. И оказалась за это наказана.

– У нас все получится, Филипп, – уверенно заявила девушка, с упреком посмотрев на парня. – Не смей сдаваться.

Юноша улыбнулся, в очередной раз убедившись в твердости духа своей спасительницы. Сил на споры уже не оставалось. Филипп чувствовал, как усталость давит на него все с большей силой. Впервые он осознанно принимал то, что жизнь в нем медленно угасает. Кончики пальцев рук и ног так похолодели, что он не мог ими пошевелить. Мозг уже отказывался работать, сложно было ухватиться за мысли…

– Филипп, не закрывай глаза, – окликнула его Юнис, видимо, заметив, что юноша опять дремлет.

– Прости…

– Я слежу за тобой.

Снаружи стемнело. В пещеру больше не проникал свет. Все вокруг погрузилось в черную напряжённую тьму. Откуда-то эхом доносился звонкий стрекот заблудшего в пещеру сверчка, но больше никаких звуков – ни шагов, ни голосов. Малумы будто испарились.

Юнис пыталась следить за тем, чтобы Филипп не спал, однако ее веки тоже все тяжелели и тяжелели. Она не смыкала глаз почти двое суток, и организм отчаянно протестовал. Желудок изводился от голода, в горле пересохло. Неужели малумы решили дождаться, пока их пленники умрут от истощения? Юнис не хотела верить в такой конец. Но она так устала…

– Филипп, не спи, – в очередной раз пробормотала девушка, уже не слыша собственного голоса.

 Она опустила голову, закрыв глаза всего на одну минутку, чтобы хоть немного передохнуть, как вдруг над ней раздался чей-то звонкий голос.

Юнис испуганно дернулась, распахнув глаза. Ее ослепила вспышка яркого белого света. Она хотела прикрыть лицо ладонью, но почувствовала, что руки связаны за спиной. Что еще за шутка?! Когда малумы успели…

– Юнис Харрисон, отвечайте на поставленный вопрос! – воскликнул кто-то, стоящий перед девушкой. – Что вам известно о куполе?

От услышанного у девушки все внутри сжалось. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Купол?! Купол Конфиниума?! Кто может о нем спрашивать? Что происходит? Юнис хочет что-то закричать, но голоса нет.

– Отвечайте! Что вам рассказал ваш отец?!

Голова закружилась, сердце ушло в пятки. Юнис совсем растерялась, не понимая, что происходит. Причем тут ее отец?! Он мертв, его нет – зачем кому-то о нем спрашивать?

– Что вам рассказал Нилс Харрисон?!

Человек, чьего лица не видно из-за света, отдает приказ приступить. Юнис не успевает ничего сообразить, как кто-то сзади ударяет плетью по спине. Странно, но боли девушка совсем не чувствует. Она слышит свой пронзительный крик, но понимает, что звук доносится откуда-то издалека. Юнис оборачивается и видит себя, привязанную к большому железному стулу, с отверстием для спины. Какой-то человек в форме, не жалея сил, ударяет по ней плетью снова и снова.

Господи! Все это не укладывается в голове. Что происходит?!

– Юнис, прости меня…

Этот голос – такой близкий и родной. Девушка поворачивает голову и видит Говарда. Говарда! Он-то что здесь делает?

– Я виноват, – мужчина смотрит прямо на Юнис, и в его глазах сверкают слезы. – Я думал, что справлюсь, но ты оказалась важнее…

– Что ты наделал? – слова вырываются из уст девушки совершенно произвольно.

– Позволил им сделать это с тобой, – сокрушенно ответил Говард. – Но ты этого не заслужила. Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей…

– О чем ты говоришь? Объясни мне уже все наконец!

– Я все тебе расскажу, – взяв ее руки в свои, мужчина с сожалением посмотрел Юнис в глаза. – Но завтра ты этого уже не вспомнишь…

Глава 28. Сакрум

Даже умирая, он не покорялся смерти.

(Джек Лондон, «Любовь к жизни»)

– Филипп! Вставай! Филипп, я все вспомнила! – Юнис со слезами на глазах трясла за плечи уснувшего парня. – Я поняла, почему срок экспедиции увеличили!

– Что? – юноша отозвался слабым заспанным голосом. – Что увеличили?

– Филипп, это ужасно! – девушка еле сдерживала рыдания, застывшие в груди, но слезы неумолимо катились по ее щекам. – Мы бросили их всех умирать!

– Юнис! – юноша схватил ее за плечо. – Успокойся и объясни все человеческим языком! Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь!

Девушка закрыла лицо руками, чтобы прийти в себя и вспомнить по порядку все, что видела во сне. Она знала, что это не просто видения – это ее воспоминания, которые у нее когда-то отняли. Проснувшись, Юнис уже помнила все: встречу с Асмандом, вечер на кухне с Юрием, допрос военных, разговор с Говардом…

– Буквально за день перед самой отправкой за стену меня не было ни на одной тренировке, – девушка махнула рукой, понимая, что это ненужные детали. – Не важно! В общем, тогда я была в тайной лаборатории Фридмана, и его люди допрашивали меня о куполе… Господи!

Юнис закрыла глаза, с трудом проглатывая слезы. Губы дрожали – сдерживать эмоции было все сложнее.

– Что-что? – настороженно спросил Филипп.

– Я узнала, почему мой отец…

Девушка стала поспешно вытирать лицо.

– Что твой отец?

– Он думал, нас ждет мучительная смерть, – сквозь слезы продолжала Юнис. – И не хотел на это смотреть…

– О чем ты? – Филипп раздражался, потому что ничего не понял из сказанного девушкой. – Какая мучит…

Юноша замолчал, увидев, как девушка села, обхватив себя руками и спрятав в них лицо. Ее плечи судорожно затряслись.

Юнис разрывало от обиды и сожаления. Почему отец ничего ей не рассказал? Почему он выбрал такой путь? Зачем унес эту тайну с собой? Все могло быть иначе… Она так ненавидела отца за его поступок, но даже не догадывалась, в чем кроется его причина. Он не хотел видеть мучительную смерть своих детей и жены и потому решил облегчить их страдания. Но не смог осуществить задуманное. Ему хватило сил убить лишь самого себя…

Юнис не могла остановить чувства, вырывающиеся из груди. Ей казалось, вот-вот и ее легкие и сердце лопнут. Это было невыносимо. Лучше бы она не знала всей правды…

Успокоившись, девушка все-таки рассказала Филиппу все, что вспомнила. Говард поведал ей правду перед тем, как Юнис стерли память. Теперь все кусочки пазла складывались в единую картину.

В тот день, когда Нилс Харрисон, работающий в службе охраны в Кастрисе, подслушал разговор Фридмана с одним из военных о нестабильности купола из-за образовавшейся трещины, он незамедлительно, без разрешения покинув свой пост, отправился домой. Сослуживцы заметили его отсутствие и сообщили главнокомандующему. Фридман проверил все камеры слежения и обнаружил, что Харрисон находился возле его кабинета во время секретного разговора.

Однако Фридман не осмелился отправить военных в Стеллаклив, чтобы вернуть отца Юнис – он побоялся того, что канцлер узнает об утечке информации и снимет его с должности за непрофессионализм. Каково было счастье главнокомандующего, когда он узнал о самоубийстве Нилса Харрисона.

Здесь и начинается история Говарда. Его друг Ричард перед отставкой рассказал ему не только о судьбе всех абсолютов, но и об этой истории. Он посоветовал смириться с тем, что купол скоро падет и все его жители погибнут. Однако Говарда волновало не это – он хотел вывести Фридмана на чистую воду и опозорить его перед канцлером. Таков был его план мести за кражу воспоминаний. Долгие годы он собирал доказательства, но все они имели небольшую ценность, и ему требовалось что-то более значительное, например, чьи-то показания.

И вот, ему подвернулся идеальный шанс – на службу призвали сына Харрисона! Говарду удалось напроситься к нему в наставники, и он был вдвойне счастлив, когда Фридман, ничего не подозревая, приказал ему любыми способами вытянуть из юноши всю информацию об отце. Казалось бы, удача, наконец, на стороне справедливости.

Говард был слегка разочарован, когда на службу вместо Ксандера прибыла его сестра. Однако план мести был неизменен. Юнис стала ключом к мести. Говард был уверен, что с ее помощью сумеет разоблачить Фридмана, но все пошло наперекосяк, когда он понял, что дочь Нилса Харрисона ничего не знает.

 Девушка даже не догадывалась о разрушении купола, но Маркус Фридман отказывался в это верить. Так силен был его страх перед разоблачением. И тогда он собственноручно позволил Говарду войти вглубь своего секрета. Оказалось, под военной базой Кастриса располагается тайная лаборатория, где под руководством главнокомандующего проводятся какие-то эксперименты с телами погибших абсолютов. Больше Говарду выяснить не удалось. Да и мысли мужчины уже были забиты не местью, а спасением Юнис – было очевидно, что просто так Фридман ее не оставит.

Тогда Говард решил рискнуть – он предоставил главнокомандующему копии всех скопленных доказательств и обещал обменять оригиналы на жизнь девушки. Фридман всегда был суров и жесток снаружи, но внутри него жил обычный трус – поверив Говарду, он заключил с ним сделку. Условия ее были таковы: Юнис допросят, но не убьют, а все доказательства, собранные Говардом, будут уничтожены. Такую цену заплатил наставник рыжеволосой девушки за то, что позволил своему сердцу размякнуть, проникшись теплыми чувствами к своей подопечной.

Филипп дослушал историю Юнис до конца и глубоко задумался. Он ни на минуту не сомневался, что слова девушки чистая правда – ее история объясняла все странности, произошедшие в Кастрисе. И его разговор с Фридманом только доказывал это. И все же услышанное было тяжело принять.

Купол оказался не таким вечным, каким был задуман. Предки где-то обсчитались, и теперь их потомки находятся под угрозой исчезновения. Известно, что воздух снаружи, пропитанный радиацией после Заключительной Войны, смертельно опасен для жителей Конфиниума. Вот почему в последнее время во всех городах наблюдаются вспышки тяжелых заболеваний, а урожая с каждым годом становится все меньше и меньше. Вот почему экспедицию абсолютов продлили на два года – к истечению срока возвращаться им будет просто некуда. Вот почему отец отправил его за стену…

Вот ты какой, Винсонт Марчелл, – считаешь себя святым, жертвуя своей жизнью и уважением сына ради его спасения. Филипп ощутил небывалый всплеск энергии в своем, казалось бы, истощенном теле. Он пытался злиться, но ему хотелось только рвать и метать все вокруг, лишь бы не чувствовать этой всепоглощающей острой вины. Он считал отца предателем, ненавидел его всем сердцем, жалел себя – принца, выкинутого из дворца…

– Наши отцы обманывали нас, – сквозь зубы процедил Филипп, уставившись в пол.

– Да, – шмыгнув носом, согласилась Юнис. – Нагло врали, чтобы защитить нас.

– Поверить не могу… – юноша с удивительной легкостью поднялся на ноги и стал бродить из стороны в сторону. – Дни Конфиниума сочтены…

– Все, кто остался там, погибнут, – дрожащим голосом отозвалась девушка. – Нам нужно их спасти…

– Не говори глупостей, Юнис. Нас не для того отправили подальше от Конфиниума. Мы должны обустроить новое государство, продолжив человеческий род – такова истинная цель нашей экспедиции. Разве ты не догадалась?

– Как ты можешь говорить такое? – девушка встала напротив, сверля юношу уничтожающим взглядом. – Филипп, они все там погибнут! Моя сестра, мама…

– Прости, – только и смог вымолвить парень, с сожалением посмотрев на заплаканное лицо Юнис.

– Прости?! Что это значит?! Ты понимаешь, что там тысячи людей, ничего не подозревающих о том, что скоро их не станет? Они умрут в муках! Тебе все равно? Твой отец тоже там!

– Мне не все равно, Харрисон! – закричал Филип. – Но тебе пора снять розовые очки и понять, что мы не всемогущие! Оглянись вокруг – мы в плену, сидим в какой-то яме и не можем спасти даже самих себя! О каком Конфиниуме может идти речь?!

Юноша смотрел на застывшее лицо Юнис и видел, как ее глаза кричат о помощи. Было ясно, что она все осознает, но ничего не может поделать со своими эмоциями. Страх за родных людей был сильнее ее рассудка. Филипп понимал это – его отец тоже остался в Конфиниуме. Но юноша умел заглушать чувства разумом, когда того требовала ситуация. Всех не спасти – он отчетливо знал эту истину, как и канцлер, решивший пожертвовать собой и своим народом, но дать шанс выжить хотя бы некоторым людям.

Неизвестно, в какой момент экспедиции абсолютов превратились в план по эвакуации, но ясно было одно – Винсонт Марчелл является искусным обманщиком и хорошим психологом. Он сделал все, чтобы отбить у призывников всякое желание возвращаться, позволил сыну ненавидеть себя – лишь бы тот оставался подальше от Конфиниума. Отец сделал сложный, но мудрый выбор – и Филипп был обязан его принять.

– Нужно выяснить, что за эксперименты проводит Фридман, – спустя некоторое время ответила девушка, взяв себя в руки и успокоившись. – Вдруг он вывел какую-то особую сыворотку, которая поможет всем выжить или…

– Ты ведь понимаешь, что Фридман не тот человек, который будет спасать простой народ?

– Да, но…

– Если бы он имел благие намерения, то вряд ли бы стал скрывать свои лаборатории.

– Ты прав, – согласилась Юнис. – Но я все равно хочу знать правду. А ты?

На некоторое время воцарилось молчание. Филипп сверлил девушку задумчивым взглядом, переваривая ее слова. Ему тоже хотелось узнать больше, но какой в этом смысл, пока их собственные жизни находятся под угрозой?

– Поговорим об этом, если выживем.

Внезапно снаружи раздался оглушающий раскат грома, эхом отозвавшийся от стен пещеры. Это было похоже на недоброе предзнаменование.

Филипп запрокинул голову вверх. На улице уже рассветало. И, по всей видимости, назревал очередной ураган.

– Они идут, – могильным голосом произнесла вдруг Юнис.

Юноша прислушался – действительно, снаружи доносились чьи-то голоса и шаги.

Время пришло.

– Держись меня, – невольно бросил Филипп, тут же заметив на себе недоверчивый взгляд.

– Ты еле стоишь на ногах, – возразила девушка. – Это ты меня держись…

Парень покачал головой. Даже в такой момент Юнис не может обойтись без споров.

Тем временем голоса становились все громче. Сверху замелькали тени. Шаги эхом отдались от стен. Девушка стояла плечом к плечу с Филиппом, стараясь не показывать страха. Но юноша видел, как она дрожит.

Наверху показался чей-то темный силуэт, позади которого кто-то продолжал говорить на своем языке. Судя по интонации, малумам было весело. Возможно, пленники были для них чем-то вроде развлечения. Может, их посадят в одну клетку и заставят драться? А может, просто свяжут и будут избивать до смерти?

Все мысли исчезли из головы Филиппа, когда он увидел, что Юнис медленно поднимается в воздух. Она стала судорожно махать руками, забившись в истерике.

– Филипп?! – испуганно воскликнула девушка с мольбой в глазах.

Юноша не раздумывая кинулся к ней, схватив за запястье. Он стал тянуть ее вниз, однако это не помогало. Ноги девушки взмыли над головой. Какая-то невидимая сила поднимала их в воздух. И тут Филипп все понял – это телепат. Удобный способ управлять пленниками, не спускаясь в яму.

Через мгновение парень почувствовал, что и сам парит над землей, поднимаясь все выше и выше. Юнис перестала сопротивляться. Их обоих вытащили наружу. Филипп тут же окинул взглядом недоброжелателей. В пещере было всего три дикаря, и двое из них уже схватили пленников, связав их руки за спиной.

Спустя минуту они уже вышли из пещеры. Небо было хмурое, но его свет все равно ослепил глаза, привыкшие к темноте. Накрапывал мелкий дождь. Ветер был колкий, пронизывающий. Филипп видел, как из его рта вырывается пар. И когда лето успело так быстро закончиться?

Прошло несколько долгих минут. Юнис шла где-то сзади. Она не издавала ни звука и, по всей видимости, ждала знака от юноши. Филипп понимал – либо сейчас, либо уже никогда. Нужно попытаться сбежать или распрощаться с жизнью.

За деревьями уже показалась стена, о которой говорила Юнис. Еще немного, и они попадут в логово малумов, и тогда все пропало. Филипп окинул взглядом идущего впереди дикаря – на его поясе болтался пистолет, видимо, в качестве трофея. Оставалось надеяться, что оружие все еще заряжено.

Филипп набрал в легкие воздуха. Пора действовать.

Собрав всю волю в кулак, юноша рванул вперед, бросившись на малума и сбив его с ног. Неожиданно перед лицом Филиппа пронеслась земля – они с дикарем полетели кубарем вниз по небольшому склону. Рана тут же отозвалась дикой болью, пронзив все тело, но парень не смел сдаваться. Перед его лицом пронесся длинный клинок.

Филипп вовремя увернулся, но тут в его челюсть прилетело колено противника. Издав сдавленный стон, юноша упал на спину и еле успел уклониться от следующего удара. Лезвие со свистом вонзилось в землю рядом с его лицом.

Не успевая толком сообразить, что происходит, Филипп вновь бросился за пистолетом на поясе малума, пока тот вытаскивал свой клинок. Краем глаза юноша заметил, что на подмогу спешит еще один дикарь. Что случилось с Юнис, было неизвестно – она пропала из виду. Но думать об этом не было ни секунды.