Танец лебединых дев

– Ну что тогда поделать, – купец развел руками, – не подпустит – стало тому и быть тогда.

– А коли копытом вдарит?! – А то уже не твоего ума дело! – резко оборвал ее Ястремской. – Ты куда собиралась? Колядовать? Вот и иди куда шла! Нечего в конюшне отираться!

Ксения обиженно надула губки и, бросив на отца недовольный взгляд, вышла на улицу.

– Ишь ты! Вырядилась стрекоза, – купец покачал головой в след дочери.

Емельян равнодушно наблюдал за перепалкой отца и дочери. Он, не произнеся ни звука, поднял лежавший на сене тулуп, который служил ему и верхней одеждой и одеялом. Тем временем Ястремской перевел на него тяжелый недовольный взгляд. Любой другой из работников испытал бы при этом небывалую панику, но только не Емельян. Молодой ведун нарочито медленно одевался, старательно делая вид, что ему нет никакого дела до хозяйского негодования.

– Смотри у меня, шельмец, – сквозь зубы пригрозил купец, в бессильной ярости сжимая и разжимая кулаки. – Не вздумай на Ксению заглядываться! Коли что не так – я тебе такую жизнь устрою, что небо с овчинку покажется!

Емельян отвернулся от негодующего Ястремского, пытаясь изо всех сил сдержать рвущееся наружу негодование. Да купеческая дочка – последняя из всего Улесовья, на кого бы посмотрел Емельян. Мало того, что неведующая – так еще и глупа без меры!

Ястремской, похоже, по своему истолковал молчание молодого работника.

– Ах, ты, ирод проклятый! – взревел купец. – Воспитали поганца на свою голову!

В тот же миг в спину Емельяна прилетел вполне ощутимый удар купеческим кулачищем. От неожиданности парень с трудом устоял на ногах. Это было что-то новое… или хорошо забытое старое? С тех пор, как Емельян вернулся к Ястремскому, тот ни разу больше не решался поднять на него руку. В голове всплыли услышанные еще ребенком при первой встрече с Гневояром слова: «Сила твоя не обычная. Сила твоя – ведовская, ты этот мешок одной силой мысли поднять сможешь». Нет! Он ни за что больше не позволит поднять на себя руку. Никому не позволит, а уж тем более какому-то жалкому неведующему!

Емельян развернулся так резко, что купец от неожиданности попятился. Но, опомнившись, рассвирепел еще больше.

– Щенок!

Вдруг его занесенная для удара рука безвольно опустилась и плетью повисла вдоль туловища. Ястремской какое-то время не понимающе смотрел на нее, не в силах поверить, что конечность больше его не слушается. Попытка сделать шаг тоже не принесла успеха. Ястремской покраснел от натуги и выпучил глаза. Емельян с независимым видом обогнул хозяина, намереваясь выйти вон. В след ему донеслось жалобное хозяйское мычание. Обернувшись, молодой человек пожал плечами:

– К барину пойду коня глянуть.

***

На морозе дышалось и думалось легче. Ни малейшего раскаяния от содеянного молодой ведун не испытывал. Он лишь остановил попавшуюся ему на пути Пелагею, сказав, что хозяина, перенервничавшего из-за барского приезда хватил удар, и нужно бы послать за Миронихой.

Расторопная Пелагея в тот же миг бросилась к конюшням, откуда в скором времени начало доноситься ее причитание.

Емельян тем временем уже шагал в сторону барского терема. Навстречу ему попадались весело распевающие песни компании. Некоторые пытались позвать его с собой, особенно старались девчата, многие из которых беззастенчиво начали заглядываться на видного красавца к большому неудовольствию родителей. Да, и кому это понравится – сирота без роду и племени, батрачивший на купца, даром что пригожий уродился.

На барском крыльце молодой человек немного замялся, ощущая нахлынувшую на него непонятно откуда робость. Только он, собравшись с волей, поднял руку, чтобы постучать, как дверь отворилась, и на пороге возникло веснушчатое улыбающееся лицо.

– Барин сказывал, что ты уже подходишь, – добродушно пояснил рыжеволосый паренек. – Проходи.

Емельян, кивнув в ответ, последовал за барским слугой, удивившись при этом откуда барину стало известно о его приходе. В одном из крытых помещений, находящихся во дворе, что-то громыхало, словно громоподобные раскаты. Рядом с широкой дверью, больше напоминающей створку ворот, толпились люди. Один из стоящих выделялся из толпы. Его одежда была расшита золотом, что говорило о высоком статусе. Седые прямые волосы спускались до самых плеч. Лицо казалось суровым, но в то же время невольно посещала мысль, что этот человек не будет почем зря распускать руки и лупить слуг.

Рыжеволосый подвел Емельяна к барину и проговорил:

– Ваша светлость, вот конюха привел.

Внимательные синие глаза (раньше Емельян никогда не видел такого цвета глаз) окинули пришедшего взглядом.

– Верно сказывают – кони тебя слушаются? – голос незнакомца показался приятным.

– Верно, – в ответ кивнул Емельян, невольно робея. – Это хорошо, что слушаются. Только мой конь не обычный. Яростный, как огонь. Стремительный. Такой и зашибить может, что ему не по нраву придется. Так что, если боязно к нему входить – ты мне сразу скажи. Я настаивать не буду.

– Нет, барин, не боязно. Только что же мне сделать надобно? Неужто только и звал, чтобы посмотреть зайду али нет?

– Ногу мой красавец потянул. Нужно ему примочку целебную сделать. Мазь мои люди приготовили, а подойти не могут.

– Понял. Давайте мне мазь, все сделаю.

Все тот же услужливый рыжеволосый паренек протянул Емельяну горшок с едко пахнущей мазью и тряпицу для перевязки.

– Как коня кличут? – спросил молодой ведун перед тем как войти в стойло.

– Огонь, – ответил хозяин, нервно теребя седую бороду.

Ничего не скажешь, необычное имечко для коня! Да, видать, оно под стать животинке пришлось.

Неожиданно в глаза Емельяну бросился серебряный массивный перстень на барской руке с витиеватой выгравированной на нем буквой «Г». От украшения исходила сила, природу которой с ходу разгадать молодому человеку не удалось. Он просто почувствовал, что барин обладает вещицей, когда-то явно принадлежавшей ведуну или древнему жрецу. Эх, неплохо бы помочь барскому любимцу, а в награду запросить этот перстень. Может, барин и согласится с ним расстаться, коли не знает его истинной силы.

Заинтересованный взгляд Емельяна не укрылся от Голицына, который, поняв, что заинтересовало парня, нахмурил брови. Молодой ведун поспешно отвел глаза и шагнул в помещение к коню, где мысль об украшении вылетела из головы моментально, стоило только увидеть необычного барского питомца.

Глава 7

Глава 7.

Емельян в нерешительности замер, разглядывая огромного коня необычной масти. Ему никогда не приходилось видеть лошадей, в окрасе которых были смешаны цвета: от белоснежного до вороного, от серого до бурого. Но больше всего молодого человека поразила грива: пышная огненно-рыжая копна, которая при малейшем движении головы создавала ощущение игры огненного пламени. От могущественного тела, в котором грудой переваливались исполинские мышцы, веяло жаром, а еще свободой. При взгляде на коня не могло возникнуть никаких сомнений, что его нрав не из простых.

Животное повернуло голову в сторону вошедшего. Внимательные и умные глаза скользнули по Емельяну. В какой-то момент молодому человеку показалось, что сейчас конь дернется в его сторону. Один выпад огромным копытом, и уже никто и ничто не спасет его от гибели. Даже Гневояр со своими мудреными учениями и травами. Но все эти опасения были бессмысленны перед невыносимым желанием приблизиться к коню, провести рукой по его гладкой шерсти, приласкать…

– Огонь! – позвал Емельян, осторожно приближаясь.

Обеими руками парень прижимал к себе горшок с мазью. Конь издал ржание, от которого заложило в ушах. Поистине богатырский конь – пронеслось в голове. Такой бы под стать былинному богатырю!

– Красавец! – не сдержав восторга, произнес молодой ведун.

В ответ снова послышалось оглушительное ржание, в котором, как показалось Емельяну, звучало одобрение. Умный конь несомненно не только понимал человеческую речь, но и полностью разделял мнение парня о себе.

При этом Емельян внимательно вглядывался в животное, пытаясь определить, какую ногу повредил красавец. Его пристальный взгляд, видимо, не понравился Огню, и конь недовольно всхрапнул.

– Тише-тише! – успокаивающе проговорил Емельян. – Я же с добром к тебе пришел. Помочь хочу. Вот! – парень продемонстрировал горшок с мазью.

И тут случилось чудо! Конь, словно понял его слова, покорно опустил голову, повернулся чуть в бок и вытянул перед Емельяном ногу. Молодой человек с ужасом заметил глубокую рваную рану на ноге, без сомнения оставленную острыми зубами неведомого хищника. Вот только какого? Укус был похож на волчий, только раны от клыков впивались в плоть намного глубже.

Нервно выдохнув, Емельян опустился перед конем на колени и осторожно начал наносить мазь. Хотя в голове крутились сомнения – сможет ли помочь вязкая неприятно пахнущая жижа от таких ран?

Но результат превзошел все ожидания! Повреждения затягивались на глазах!

– Ведовство, – догадавшись, прошептал Емельян.

Неожиданно все встало на свои места. Умный всепонимающий взгляд Голицына, перстень от которого исходила необыкновенная сила, волшебная мазь… и огромный исполинский конь, словно ворвавшийся в размеренную жизнь Улесовья из старинных преданий.

– Сивка-бурка! – восторженно проговорил молодой ведун.

Он видел изображение волшебного существа, напоминающего коня, в книге у Гневояра, но даже предположить не смел, что выдастся возможность разглядеть его так близко.

Скоро от повреждений не осталось следа. Огонь поднялся на ноги, он оказался намного выше обыкновенных коней. Во всепонимающих глазах читалась благодарность, Емельян несмело протянул руку, чтобы погладить мощное создание. Было немного боязно: примет ли волшебный конь ласку от незнакомца, но Огонь покорно опустил голову на плечо спасителю. Сколько они так простояли, молодой ведун и склонивший ему на плечо голову волшебный исполинский конь, сказать было трудно. Казалось, Емельян окончательно потерял счет времени.

Молодой человек слышал, как сзади скрипнула отворяющаяся дверь. Видимо кто-то решил заглянуть к коню – проверить жив ли удалец, посмевший войти внутрь к бушевавшему сивке. Один за другим послышались удивленные вздохи и возгласы. Люди не могли поверить глазам – настолько открывшаяся картина казалась им нереальной.

– Вижу сладилось дело, – послышался спокойный и в то же время властный голос Голицына. Емельян не в силах был что-либо ответить ведуну, все еще пребывая в эйфории от общения с сивкой буркой.

– Что же, молодец, раз так – прошу в терем! Награжу достойно, да и разговор у меня к тебе имеется!

Молодой ведун усилием воли заставил себя оторваться от волшебного коня, напоследок он ласково потрепал Огня под гривой. Конь довольно фыркнул и тут же издал разочарованное ржание, когда понял, что Емельян уходит.

Голицын жестом пригласил молодого человека в терем. Емельян, робко потоптавшись у крыльца, несмело поднялся вместе с барином и дворней. Простор барских покоев поразил юношу не на шутку. Раньше ему приходилось бывать в хозяйском жилище, но дальше помещений для слуг его никогда не пускали, если не считать случай, когда он ночью самовольно пробрался в светлицу к Ксении, чтобы умыть ее целебным настоем росы. Сейчас же Голицын провел его сразу в огромное богато убранное помещение. Вдоль стен тянулись длинные столы, застеленные белоснежными скатертями. Наверное здесь проходят барские пиры – догадался Емельян. Он нерешительно оглянулся по сторонам.

Голицын, заметив сомнения гостя, положил ему на плечо руку и увлек за собой в потайную дверь за огромным креслом, напоминающим трон. Они оказались в небольшой светлой комнате. Вдоль стен в ряд были выстроены массивные сундуки. У окна располагался небольшой деревянный стол, стояли лавки.

Голицын знаком предложил Емельяну присесть. Юноша, чувствуя, как подкашиваются от волнения, словно ставшие чужими ноги, с облегчением опустился на предложенное хозяином место. Барин сел напротив него. Висевший над столом прямо в воздухе колокольчик закачался, издавая переливчатую мелодию. Емельян, хоть и имел представление о ведовстве, с интересом уставился на сооружение. Ничего подобного в бедном жилище наставника ему видеть не приходилось.

– Думаю, юноша, ты уже догадался кто я? – первым заговорил Голицын. – Догадался и я, кто ты таков.

Емельян судорожно сглотнул, продолжая слушать мужчину.

– Сила у тебя, вижу, немалая. Не только кони простые тебя любят, но и сивки-бурки волшебные в тебе родственную душу признают. Откуда же ты такой в Улесовье-то взялся? Давненько я сюда не наведывался, признаюсь, да только ежели бы ведуны здесь такой силы живали – уж точно бы знал. Кто твои родители? От кого дар ведовской унаследовал?

– Не знаю я родителей, – хрипло ответил Емельян. – Никто не знает. Подкидыш я. Воспитывался у купца Ястремского. Купчиха покойная добрая была, она настояла, чтобы меня при дворе оставить. Сперва бабка Малаша за мной приглядывала, да только померла она, когда мне пятая весна только шла. Потом купец меня к лошадям в конюшню приставил, чтобы значит конюху его помогал. А как конюх потонул спьяну в ледоход на нашем озере – так меня заместо его поставили.

Пока Емельян говорил, Голицын внимательно слушал его, подперев рукой подбородок, а как только паренек замолчал – сразу спросил:

– Значит, не помнишь ни мать, ни отца?

– Не помню.

– И дар откуда унаследовал тоже не знаешь?

– Не ведаю, барин.

Емельян решил умолчать о словах наставника, сказавшего когда-то, что сила ему от деда досталась. И про Гневояра вовсе не упомянул.

– Предки у тебя не простые были. Это сразу видно, – заключил Голицын. – А многое ли умеешь?

– С любыми конями лад найти могу, остальные животные меня тоже слушаются. Огнем управлять получается, – молодой ведун скромно опустил глаза. – Только я того людям простым стараюсь не казать. Боязно…

Емельян намеренно умолчал о том, что может обращаться вороном, как и умолчал об умении справиться с нечистью, будь то русалка или болотник.

– Наставник тебе бы нужен, – заметил Голицын, – чтобы силу истинную познать, да от беды уберечь. Ведовство – дар, которым с умом и чистой совестью пользоваться нужно.

На мгновение Емельяну стало страшно: неужели мудрый ведун знает о только что проклятом купце. Нет, откуда ему…

– Предложение у меня к тебе есть, – продолжил барин. – Огонь – конь вздорный. Мало кого он принимает и терпит. А уж чтобы ластился, как к тебе – того, признаюсь, никогда не видывал. Дикий он больно. Много народа покалечил… не могу я больше своими людьми рисковать, не хорошо это.

Емельян кивнул, даже боясь поверить в подступающую догадку, но Голицын продолжил, и догадка стала явью:

– Хочу тебе предложить за конем моим присматривать. Тебе он ничего худого не сотворит, не таков нрав у сивок. Коли принял за своего, да подчинился – значит верен всегда будет. А я тебе пока наставника дельного подберу, чтобы знаниями с тобою поделился. Я тебя не тороплю. Подумай хорошенько, все взвесь…

– Я согласен, – позабыв об учтивости, с горячностью перебил Голицына Емельян. – Только вот…

Он замялся, соображая как поступить, чтобы принять барское предложение и в то же время не нарушить обещания, данного учителю. Ведь Гневояр хотел, чтобы он находился рядом с Ястремским!

– Что такое? – Голицын словно не заметил его невежливости.

– Да, я подумал… как же я от купеческого-то двора уйду. Вырос я там. Купец мне, как отец родной, тем более другого я и не знал вовсе…

– Ах, вон ты о чем! – рассмеялся барин. – Это ничего! Оставайся у Ястремских. Я же тебя не неволю – ты человек вольный сам решаешь, как тебе быть! А ко мне будешь приходить помогать просто. Батюшка-то названный поди не против будет!

– Не против, – просиял молодой человек от простоты предложенного решения.

Все складывалось, как нельзя лучше!

– А вы не уедете из Улесовья? – вдруг вспомнил он.

– Нет! Теперь мы тут надолго обоснуемся! – улыбнулся Голицын. – Град будем дивный ставить! Ведовской!

– Здесь? – не смог сдержать удивления Емельян.

– А отчего же не здесь-то? Тут и дуб священный с давних пор произрастает.

– А как же жители? Неведующие куда?

– За односельчан не беспокойся. Мы им худого не сделаем. А пока все вместе уживаться будем.

Емельян ошарашено смотрел на барина, пытаясь переварить полученную информацию. Кажется картинка в голове начала проясняться, который раз за сегодня. Не купец Ястремской был интересен Гневояру. Нет! Не он! Учитель специально отослал Емельяна в Улесовье, чтобы он оказался ближе к Голицыну. Ведуны – вот кто интересовал старца, живущего отшельником в лесной чаще. Именно о них он всегда говорил с такой неприязнью. А Емельян даже и подумать не мог, что есть ведуны, которые не скрываются от неведующих по лесам, да оврагам, а спокойно живут себе среди них. Так может и зря он пожелал остаться жить у Ястремских? Эх, наставник-наставник, неужели не мог ты открыть ученику всей правды. Для чего ты отправил его на житье к неведующим? Уж не для того ли, чтобы был он ближе к ведунам, захотевшим град ведовской поставить?

От размышлений Емельяна оторвали легкие шаги за спиной. Повернувшись, молодой человек потерял дар речи…

Глава 8

Глава 8.

Емельян был не в силах оторвать взгляда от вошедшей девушки – настолько незнакомка была прекрасна. Длинные пепельного оттенка волосы были распущены, они волной спадали до самого пояса, придавая девушке вид былинной красавицы. Лицо с правильными чертами имело спокойное и немного надменное выражение. Чувствовалось, что красавица знает себе цену. В ярко синих, как у отца, глазах можно было раствориться без остатка. Но больше всего Емельяна поразили яркие алые губы, немного изогнувшиеся в дежурной улыбке. Длинное платье из белого шелка, расшитого драгоценными голубыми каменьями, струилось, облегая стройную фигурку. На голове красовалось украшение, напоминающее корону.

Девушка, словно плывя по воздуху, приблизилась к сидящим. В руках у нее Емельян заметил белоснежное кружевное полотно, оказавшееся скатертью. Ловким движением красавица расстелила скатерть на столе перед сидящими. Склонившись над столом, она нараспев проговорила наговор. Голос оказался под стать красавице, настолько мелодично и успокаивающе он звучал.

В тот же миг на столе появились блюда с разнообразными яствами, кубки, наполненные до краев напитками. Такого изобилия Емельяну не приходилось видеть ни разу за всю свою почти семнадцатилетнюю жизнь. Молодой человек нервно сглотнул, мысли в голове путались. Так вот оно какое ведовство на самом деле! Интересно, почему Гневояр, считавший себя хранителем истинных древних знаний, не имел ничего подобного? Почему его скромному и даже заброшенному жилищу было далеко до великолепия, увиденного Емельяном у Голицыных?

Емельян с надеждой посмотрел на девушку, ожидая, что красавица разделит с ними трапезу. Но та направилась к выходу. Молодой человек с сожалением проводил ее взглядом.

– Дочь моя – София, – вырвал его из забытья голос хозяина.

– Красивая какая, – все еще находясь под впечатлением, произведенным на него девушкой, только и смог вымолвить Емельян.

– Красивая, – согласился Голицын, – а ведунья какая! Одним голосом любого заворожить может. А как запоет – так все рты разинут, да слушают. Ее пение похлеще боевых заклятий разит.

Емельян согласно кивнул, хоть ему и не пришлось услышать пения голосистого, но звуки нежного голоса до сих пор звучали в ушах, а перед глазами стоял прекрасный образ.

– Угощайся, – барин кивнул на яства.

Молодой человек растерянно потянулся за пареным яблоком, лежавшим перед ним на золоченом подносе. Не успел он протянуть руку, как самое крупное и румяное яблочко оказалось в ней, словно само запрыгнуло, желая быть отведанным.

– Вот диво-то! – не сдержал улыбки парень. – Кто бы рассказал – я бы не поверил.

– То ли еще будет, – улыбнулся в ответ Голицын. – Как отстроим град дивный ведовской, отделим его от неведующих – там волшебство на каждом шагу встречаться будет. Это мы сейчас скрытничаем.

Емельян улыбнулся в ответ. Он уже успел представить свое житье в новом волшебном граде среди ведунов. В его мечтах царило спокойствие и достаток, а еще у него был такой же терем, как у Голицына.

– Ну, за будущее ведовское царство-государство! – Голицын поднял золотой кубок. Такой же кубок, до краев наполненный вином, оказался в руке у Емельяна.

Когда трапеза приблизилась к концу, Голицын подошел к подоконнику, на котором стояла неприметная каменная шкатулка серого цвета, он коснулся ее массивным перстнем. От прикосновения тяжелая каменная крышка распахнулась, барин придирчиво осмотрел содержимое и, выбрав что-то, повернулся к Емельяну.

Молодой человек заметил в руке кольцо, оно напоминало то, что было одето на пальце ведуна, только вместо выгравированной буквы «Г» значилась витиеватая «П». От украшения тоже исходило ведовство, только оно немного отличалось от тех потоков, распространяемых хозяйским кольцом. Энергия была более гибкой и покладистой, Емельян бы даже сказал, что изворотливой.

– Держи! – Голицын протянул ему перстень-печатку. Молодой ведун неуверенно протянул руку и принял украшение. Пальцы ощутили холодный металл.

– Это ведовской перстень. С ним тебе будет намного легче творить чары.

– Благодарствую, – хриплым от волнения голосом ответил Емельян, крутя кольцо в руках и не решаясь его примерить.

– Одень! – приказал Голицын.

Молодой человек послушно примерил украшение. К удивлению оно оказалось Емельяну впору. Он испытал смешанные чувства: с одной стороны ощущался исходящий от кольца поток ведовской энергии, который едва ощутимым образом сплетался с его силой, усиливая дар, с другой – холодный металл чувствовался чем-то посторонним. Казалось у кольца есть душа, и она сейчас размышляет признать в обладателе хозяина или нет.

– Кто бы ни были твои родители – они не оставили тебе семейного ведовского артефакта, – сказал ведун. – Было бы намного лучше, если бы на твоем пальце находилось кольцо твоих предков. Но увы… Со временем ты конечно же привыкнешь к нему, но для этого нужен срок.

– А чье это кольцо? – не мог не задать интересовавшего его вопроса Емельян. – Кто обладал им до меня?

– Это кольцо моего брата, – слишком поспешно ответил Голицын. – Но сейчас оно твое по праву. Владей.

Емельян провел пальцем по выбитой букве «П». Проницательности молодого человека хватило на то, чтобы не продолжать расспросы – ведун четко дал понять, что не желает развивать тему.

– Благодарствую, – еще раз проговорил парень, чуть склонившись в поклоне. Голицын по-отечески похлопал его по плечу, а потом, чуть приобняв, вывел его в общую трапезную, оставив на попечение рыжеволосого паренька, который встретил сегодня Емельяна. Прощаясь, Голицын выглядел расстроенным – воспоминание о брате верно навеяло грусть.

***

Емельян в сопровождении рыжеволосого вышел из терема, когда на селение уже опустилась глубокая ночь. Полный диск луны освещал пустынную улицу. Колядующие уже разошлись по домам.

– Выходит, ты ведаешь? – спросил рыжеволосый.

– Ведаю, – нехотя сознался Емельян.

– Лихо ты Огня усмирил. Меня он никогда так не слушал. А меня Заряном кличут, я при Василии с детства состою. А тебя как звать-то?

– Емельян.

– Ну, значит, будем знакомы, – паренек протянул Емельяну руку.

Молодой ведун в ответ пожал теплую немного влажную ладонь, отметив про себя, что Зарян по годам не намного его старше.

– Ух, ты! – воскликнул он, заметив подаренное Емельяну кольцо.

– Это подарок! – молодой человек резко вырвал руку из цепких пальцев Заряна.

– Хозяин подарил тебе кольцо барина Петра?!

– Петр – это его брат? – мгновенно поинтересовался Емельян, понимая отчего на украшении выгравирована буква «П».

– А ты чего не знал что ли?

– Голицын сказал, что это кольцо раньше служило его брату.

– Точно! – подтвердил Зарян. – Кольцо покойного Петра.

– А что с ним стало? Почему он умер?

– Так колдуны убили!

– Колдуны?

– Ну, да! А ты откуда такой взялся? – подозрительно спросил рыжеволосый. – Говоришь, что ведаешь, а сам ничего не знаешь!

– Я среди неведующих жил, – отмахнулся Емельян.

– А дар откуда? – не унимался парень.

– Дед ведал.

– Какого ты роду ведовского будешь?

– Тебе какая разница! – резко оборвал его Емельян.

– Что же ты не называешься-то! Может, род твой колдовством себя запятнал, черные книги читывал? А ты в доверие к барину втереться решил?!

– Не твоего ума дело – не лезь, куда не следует! Все, что нужно барину и без тебя рассказано было.

Емельян видел, как дружелюбное любопытство в глазах Заряна сменилось неприязнью.