Возвращение царя обезьян

Как выглядят дома, расположенные вдали от основной артерии города, – страшно даже представить. Вокруг валялись горы мусора, и невозможно было расслышать даже собственных шагов из-за громкого жужжания жирных мух.

– Из-за тебя всё! – Тучный узкоглазый мужчина со всей силы пнул ботинком камешек, чтобы хоть как-то сорвать зло. Не помогло. – Зачем ты скалил на стюардессу свои гнилые зубы? Понятно, что она испугалась.

– Она испугалась, что из-за твоего жира самолёт перевесит набок и мы все упадём и утонем в море.

– Очень смешно!

Высокий китаец вырвался вперёд. На нём был лёгкий бежевый пиджак, белая рубашка, такие же бежевые брюки. Он шёл налегке, периодически проверяя сотовый в кармане пиджака.

– Хорошо ещё, что нам удалось быстро выпутаться из полицейского участка, – проворчал толстяк. – Наверняка тоже благодаря твоим гнилым зубам.

– Не моим зубам, а моим деньгам, брат Бацзе.

– Да-да, не забудь в очередной раз попрекнуть меня деньгами! А то ты уже пять минут этого не делал!

Брат Бацзе тяжело дышал, с трудом поспевая за своим худощавым товарищем. Он спотыкался на каждой кочке, нервно сплёвывал и то и дело утирал со лба пот рукавом розовой рубашки. Штанины серых брюк были в грязи, а сандалии вообще превратились в пыльное ископаемое.

– Кстати, о деньгах, – сказал он. – Мне нужен головной убор. Лучше широкополая шляпа, они мне идут.

– Не облезешь?

– Ты же знаешь, Уцзин, я не переношу солнце, мне может стать плохо.

– Потому что ты безмерно толст.

– Я не переношу солнце, бестолковое ты создание! – Толстяк остановился и топнул ногой, поднимая в воздух облачко пыли. – При чём тут мой вес? Какая связь?!

– Связь между жиром и солнцем очевидна каждому образованному человеку, – надменно отозвался высокий, но примирительно продолжил: – В любом случае здесь пока не наблюдается торговцев шляпами, как видишь. Как только встретим торговую лавку, куплю тебе белую панамку.

– Я голоден.

– Кто бы сомневался?

Торговцев шляпами не встречалось, впрочем, как и какой-либо еды. За странной парочкой настороженно наблюдали местные жители. Дети, не имеющие страха, выходили на дорогу и смотрели на них, открыв рты. Из-за поворота выползла грязная повозка рикши. Китайцы молча посмотрели друг на друга и недобро улыбнулись.

– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! – крикнул толстый китаец, поудобнее усевшись на пассажирском сиденье.

– Плохо еду я, – проворчал тот, кого назвали Уцзином. – Кручу педали ржавого велосипеда по пыльной и неровной дороге. А ты, как всегда, сидишь и ничего не делаешь!

– Как это ничего? Я ем! Тут завалялась пара каких-то лепёшек.

Рикша, если кто не понял, был пинком выброшен за горизонт. Его дальнейшая судьба никому не интересна. Увы. Не съели – уже спасибо!

Хануман покачивался на лиане, раскрывая очередной банан. Вокруг предавались отдыху и безделью его беззаботные подданные. Правда, некоторые из них вполне даже работали, а именно готовили обед для своего царя. Однако в единый миг все вдруг дружно насторожились и замерли. Гора Цветов и Плодов нечасто встречает чужаков.

Мужчина шёл, утопая в траве почти по колено. Его смоляные волосы были стянуты тугой заколкой, а одежда была бела, как снег на горных вершинах. На минуту его остановили дозорные, но потом один из них попрыгал перед гостем, сопровождая его к царю.

Хануман поудобнее уселся на низкой ветке и молча ждал. Мужчина подошёл к нему и слегка поклонился в знак приветствия. Взглядом царь обезьян отослал всех подальше, чтобы остаться с пришедшим наедине.

– Кто ты и что тебе нужно? – спросил Великий Мудрец.

– Я Ли, страж небесных врат, носящий пагоду, отец Ночжи, а кто ты?

– Где же твоя пагода?

– Я… я не взял её с собой, – растерялся гость.

– Как же ты можешь называть себя носящим пагоду, если не носишь никакой пагоды? Может, ты никакой и не страж? Может, ты лжец? Как я могу доверять тебе? Вдруг ты никакой не отец Ночжи? Вдруг ты её мать?

Сбитый с толку мужчина отступил на шаг назад, неуверенно озираясь по сторонам.

– Я страж…

– Ладно-ладно, – добродушно перебил его вождь обезьян. – Допустим, ты и правда страж небесных врат. Зачем же ты пришёл?

Он очистил банан и бросил кожуру прямо под ноги гостю.

– Ты называешь себя Сунь Укуном, Великим Мудрецом, Равным Небу, царём обезьян.

– Прекрасным, – напомнил вождь.

– Но ты не Сунь Укун.

– Хи-хи-хи! – Хануман вскочил на ноги и закричал так, что едва не сорвал голос: – Обезьяны! Этот человек пришёл в мой дом и говорит мне, что я – это не я!

Все подданные дружно захохотали. Кое-кто даже повалился на спину и стал кататься по траве, дрыгая лапами. Ревуны счастливо ревели, одобряя хорошую шутку.

– Кто же я тогда? – спросил Хануман у пришедшего.

– Это я и спрашиваю у тебя. Кто ты? Зачем ты смутил обезьян горы Цветов и Плодов? Зачем ты поднимаешь их на борьбу против людей и богов?

– Хи-хи-хи! Я поднимаю обезьян на борьбу?! – Хануман спрыгнул с дерева, уселся на траву прямо перед стоящим мужчиной в белом и откусил банан. – Вот что я скажу тебе, пришелец. Никакой ты не страж, и не отец, и не носитель пагоды. Ты безумец.

Страж Ли молчал, сжав губы в тонкую ниточку.

– Я никогда не поднимал свой народ на борьбу. Зачем мне это? Нам и так хорошо на горе Цветов и Плодов! Тут есть фрукты, овощи, ягоды и цветы. Тут тепло и солнечно. Мы танцуем, поём, спим и едим до отвала. Зачем нам нужны твои боги и тем более люди? Пусть живут как хотят!

– Но, по моим сведениям… – озадаченно пробормотал страж небесных врат. – Кто же тогда поднимал обезьян на борьбу!

– Никто! – Хануман весело прищурился. – А ты знаешь, что у Гуаньинь под юбкой коровий хвост?

Ольга плелась за Укуном, разминая затёкшие ноги. Солнце уже практически опустилось за горизонт. Китаец так принципиально не желал развязывать её, что девушке пришлось соврать. Ну или умолчать, что связавший её демон – господин Ранджит. Иначе все вопросы пошли бы по второму кругу. Того и гляди этот блаженный отправился бы искать фальшивого помощника режиссёра, чтобы спросить: а точно ли ему можно развязать коварную женщину?

Отвратительный запах бил в нос, и, кажется, царь обезьян привёл свою спутницу именно к его источнику. В кривой беседке, грубо собранной из четырёх брёвен и плетёного навеса, прямо на земляном полу сидели грязные, оборванные и страшные мужчины. В руках мужчины держали маленькие глиняные чаши с мутным чем-то, что и являлось причиной ужасного запаха.

Сунь Укун молча поклонился. Сидящие ближе всех ко входу индийцы так же молча передали ему две чаши. Он протянул одну Ольге.

– Это что? – спросила девушка.

– Пей, – тихо сказал её спутник.

– Я не буду пить непонятно что из грязной посуды! Тем более что оно воняет!

– Прошу тебя, пей, благочестивая, иначе нас побьют.

– Но…

– Умоляю, выпей это зелье, диди-джи.

Блондинка неуверенно поднесла чашу к лицу и скривилась от резкого запаха. Мужчины сидели и молча смотрели, ожидая, когда гости выпьют напиток. Первым с этой задачей справился Сунь Укун. Ну оно и понятно, он мужчина, какую дрянь только не пил за свою жизнь. Ольга недоверчиво посмотрела на мутную жижу и…

– Это что тут, таракан, что ли! А, нет, муравей! Да крупный какой! Я не буду пить, у меня в напитке муравей!

Она с облегчением протянула свой сосуд царю обезьян.

Мужчины сурово сдвинули брови.

– Конечно, муравей, дэви! Это ведь самогон из муравьёв! Выпей же его!

– Что-о?! – округлила глаза блондинка. – Я самогонку пить не буду!

Трое мужчин угрожающе поднялись на ноги.

Сунь Укун извинительно улыбнулся и, оскалив зубы, сказал:

– Выпей самогон из муравьёв, и эти мужчины тебе ничего не сделают. И мне!

– Да? Ты же типа Хануман! Вот и защити меня! Не буду я пить! Я вообще не пью крепкие напитки! Я пью бельгийское пиво!

– Почему я должен защищать тебя, великолепная? Ведь я служу не тебе, а Раме!..

– Ой, всё…

Рагхупати Рагхава Раджа Ра-ам! –

по привычке запел он, бросив булаву на землю и воздев руки к небу.

Патита Павана Сита Ра-ам!

Хозяева беседки неуверенно переглянулись, но через мгновение дружно вскочили и подхватили не очень дружным хором:

Рама Рама Джей Раджа Ра-ам!Рама Рама Джей Сита Ра-ам!

Ольга незаметно выплеснула самогон на землю за своей спиной. И готова была поклясться, что видела, как муравей, плавающий в этом ужасном пойле, икая, счастливо уполз в ближайший муравейник. Пьянь эдакая…

Когда на горе Цветов и Плодов вновь появились гости, обезьяны как-то сразу поняли, что в этот раз всё кончится плохо. Двум здоровым дозорным бабуинам попросту сломали шеи. Один из пришельцев поймал неудачно пробегавшую мимо верветку и откусил ей голову. Обезьяний народ быстро попрятался кто куда. Их царь и вождь сидел на большом камне, задумчиво глядя на агрессивных пришельцев.

У обезьян горы Цветов и Плодов никогда не было армии. И теперь Великий Мудрец пожалел об этом, но было поздно. Пришелец, доев верветку, вытер о чёрные штаны окровавленные руки. Птицы перестали петь. Кажется, никто из обитателей горы даже не дышал. Гости схватили вождя под руки и потащили в неизвестном направлении. Он не сопротивлялся. Он чувствовал, как обезьяны испуганно провожают его взглядами, но не мог ничего сделать для своей защиты, чтобы не навлечь гнев пришельцев на свой народ.

Но зато когда гора Цветов и Плодов осталась позади…

– Хи-хи-хи!!! – Прямо в руках похитителей Хануман сделал сальто, одновременно изворачиваясь и высвобождаясь из мёртвой хватки пришедших за ним. Одно плечо он при этом вывихнул, поэтому, когда приземлился на приличном расстоянии от противников, с хрустом вправил его на место. – Хи-хи-хи!!!

– Обезьяна! Ты пойдёшь с нами, – сказал тот, который съел верветку.

– Неужели?! – делано удивился Великий Мудрец.

– Тебя ждёт…

– Вонючий бык! Вонючий бык меня ждёт! Старый и вонючий, как навозная куча!

– Как ты смеешь?! – взревели демоны, но Хануман лишь рассмеялся в ответ, взмыл в небо и побежал вдаль по маленьким белым облакам. Там он спрыгнул вниз ровно перед входом в неприметную пещеру.

– Вонючий бык, ты искал меня?

У Мован почувствовал, как его левый глаз начал нервно подмаргивать. Он сидел и работал. Просто работал в поте лица своего, чтобы упрочить финансовое положение, достигнуть вершины, наступить на горло этой прекрасной и отвратительной женщине и стать наконец тем, кем он и должен быть…

– Вонючий бы-ы-ык!

Пожалуй, это точно Сунь Укун.

Тот вприпрыжку вошёл в пещеру и запустил мелким камушком, завалявшимся в проходе, прямо в У Мована. Демон-бык едва успел увернуться, резко наклонив голову вправо, и всхрапнул, не в силах сдержать эмоций. Из его ноздрей вырвались два небольших облачка пара.

– Мне надоело топтаться в проходе и звать тебя, поэтому я решил зайти сам – проверить, уж не разжирел ли ты настолько, что не можешь выйти из своей норы, хи-хи-хи!

– Как ты попал в Китай? – скрипнув зубами, спросил У Мован.

– Хм, дай-ка подумать… – Хануман возвёл глаза к своду пещеры и задумчиво поковырял пальцем в ухе. – Если я не утратил память, то дело было так. Когда не было ни богов, ни такого ничтожного демона, как ты, на горе Цветов и Плодов проснулся вулкан. Он мирно попыхивал своим дымком, прогревая воздух и землю, превращая гору Цветов и Плодов в чудесное место, о котором даже Нефритовый император может только мечтать. Вот на этом вулкане я и родился из небесного камня, нагретого…

– Не делай из меня идиота, проклятая обезьяна! – вскочив на ноги, взревел бык.

– Зачем же мне стараться делать из тебя идиота, если ты уже идиот стараниями твоей матушки, из нутра которой ты так неудачно выпал, что, наверное, расшиб голову о какой-нибудь камень, повредившись умом?

– Я убью тебя!!!

– Попробуй! Хи-хи-хи!

Ольга сидела у костра, обхватив руками свои колени. Индусы о чём-то тихо беседовали, мерно покачивая головами и изредка улыбаясь. Сунь Укун, мнящий себя Хануманом, подошёл сзади и сел рядом, поджав под себя ноги в позе лотоса.

– Ты грустишь, диди-джи?

– Да, – резко ответила блондинка, кутаясь в халат. Благо его не отобрали.

– Почему, благочестивая?

– Потому что. Я не хочу здесь спать – на улице, фактически на земле, среди этих людей. А вдруг тут есть дикие звери? Вдруг тут водятся ядовитые пауки, змеи и насекомые? Хотя что значит «вдруг»? Это же Индия, они точно здесь есть! А я непривитая, уставшая и вообще хочу вернуться в цивилизацию. Но не могу этого сделать, потому что… – Она сделала трагическую паузу, силясь не разреветься. – И вообще, меня достали эти индийские приключения. Ты неадекватен, люди вокруг вообще ненормальные, меня похитили, хотели изнасиловать, подсадить на наркотики и напоить вонючим самогоном из муравьёв. Ой, всё! Это ты во всём виноват, вот ты и разруливай! Ты меня сюда перенёс, так срочно неси меня обратно, домой!

– Хорошо, – вдруг совершенно спокойно согласился Хануман. – Завтра утром я отнесу тебя в твой заснеженный мир.

– Вот так просто? – не поверила Ольга.

А потом поверила. А почему бы и нет? Ведь он вот так просто перенёс её сюда. Значит, может перенести и обратно, это же логично. А потом пусть возвращается в свою Индию и служит своему Раме хоть до посинения, на здоровье! А она на это всё не подписывалась, она хочет домой, у неё диссертация горит, окно открыто и посуда немытая.

– Спи, диди-джи, я буду отгонять от тебя змей, – успокоил её Укун, бросая рядом раздобытый где-то валик, которым местные, видимо, заменяли подушку.

– И пауков?

– И пауков, прозорливая дэви.

– Ты меня бесишь…

Ольга, как могла, уютно устроилась, закутавшись в длинный халат и опустив голову на подушку. Её спутник сидел рядом и медленно раскачивался, задумчиво глядя в костёр.

Она проснулась от того, что кто-то волочит её по земле, и увидела, что снова связана по рукам и ногам. Над головой сияло звёздное небо, где-то стрекотали кузнечики, а её с большой скоростью тащили куда-то. Ольга чувствовала, как ветки, попадающиеся в траве, обдирают ей ноги. Руки были связаны над головой. Блондинка пыталась кое-как повернуться, чтобы рассмотреть похитителя, но ничего не смогла разглядеть в темноте.

– Укун! – закричала она, но никто не отозвался. – Хануман!!!

Никто не отозвался, надежды не было, зато девушка вдруг почувствовала приятный запах воды. Далее – тишина и мрак…

У Мован медленно прохаживался по помещению внутри пещеры. Его всё здесь раздражало. Как бы ни не хотелось повелителю демонов признавать правоту жены, но красавица-принцесса была права – переехать в эту дыру было глупым решением.

Демон-бык скрипнул зубами. Не так ли становятся подкаблучниками? Сегодня он признал её правоту, завтра вернётся в цивилизацию в угоду ей, а послезавтра эта мерзавка будет забавляться с ним в постели, чтобы потом вытирать ноги о его шерстяную спину. Или ещё обо что-нибудь… Нет уж!

Он развернулся и посмотрел на гостя. Обезьяна всё так же сидела на полу, играясь с дурацкой булавой, как ребёнок.

– Кто ты? – напрямую спросил бык.

– Я Сунь Укун, прекрасный царь обезьян.

– Ты хочешь сказать, что ты – Сунь Укун?

– Я не хочу этого говорить, потому что уже сказал это, бестолковый бык. Ты лишился ума от старости или тебе забило навозом уши? Хи-хи-хи!

– Ты не Сунь Укун, – глубоко вздохнув для успокоения, продолжил У Мован. – Даже если сам считаешь себя царём обезьян! Но меня ты не проведёшь.

Он сел в кресло, раскрыл ноутбук и рассеянно посмотрел на гостя.

– Ты слишком толст. Укун в хорошей форме, даже несколько тощ. А у тебя вон пузо торчит. Да не втягивай ты его, не работает это…

– Я поправился.

– А куда ты дел Цзиньгубан?

– Потерял!

– Ты не Сунь Укун. Ты – Хануман, индийский божок на побегушках у Рамы, – с раздражением выпалил демон-бык. – Убирайся прочь в свою Индию с моей земли.

– Твоя земля в коровнике, хи-хи-хи! А я Сунь Укун, Великий Мудрец, Равный Небу!

Но У Мован уже не слушал его. Он небрежно махнул рукой, чтобы гостя выпроводили из пещеры. Кажется, завязалась драка, и два его верных помощника неслабо получили булавой по лбу, но выпуск спортивных новостей был интереснее.

Британский журналист увлечённо рассказывал, что находится на ежегодной гонке рикш. Рикши неслись по городу, маршрут был отмечен лентами, толпы народа приветственно кричали, болельщики размахивали кулаками, делая ставки. Но все участники дружно пытались перегнать самый старый и раздолбанный велосипед, на котором…

– Тяньгоу! Мать твою… – вскочив, крикнул бык и через мгновение услышал шаги верного секретаря.

Долговязый китаец старательно крутил педали. Он выехал на широкую, ровную улицу с каким-то подобием асфальта, теперь дела должны были бы пойти лучше. Но те, кто гнался за ним, тоже увеличили скорость.

– Почему медленно крутишь педали ты, а палкой по хребтине получаю я?! – взвыл его толстый пассажир.

– Таков твой духовный путь! – огрызнулся узкоглазый рикша.

Слева их велосипед догнала машина с надписью «Пресса», и мужчина с диктофоном по пояс высунулся из окна.

– Скажите, каково вам быть первым в этой гонке? – спросил он по-английски. – И сможете ли вы сохранить своё первенство до финишной ленты?

Китаец оскалил на него страшные зубы, но журналист не испугался.

– Кто ваш спутник? Тренер? Как его имя? Как долго вы тренировались? Кто был инициатором гонки? Рассчитываете ли вы получить какой-то денежный приз за победу? Что вы можете пожелать своим соперникам и нашим зрителям?

– Сдохни! – прошипел демон Ша Уцзин.

– О, понимаю, все ваши усилия сосредоточены на цели, и вы не можете говорить, пока не вырвете победу из-под колёс соперников! Могу ли я…

Когда Хануман, раскидав добрую половину охранников, ушёл, чтобы продолжить драку за пределами пещеры, У Мован вскочил, захлопнул крышку ноутбука, нервно прошёлся из угла в угол и вновь вызвал секретаря.

Уже через несколько часов он сидел в удобном кресле бизнес-класса, надев на глаза маску для сна, и чувствовал, как самолёт, набрав высоту, мягко зависает в воздухе.

Я – Гохомаосан, повелитель демонов. Я пришёл в этот мир, чтобы сравниться с богами и достичь бессмертия. Мой путь вымощен трупами. Мои мысли черны. Мои планы непостижимы.

Я – Бхутанатх Бхутешвара, повелитель духов, воплощение Шивы, Белый бык, царь лингама и непорочности. Я отрёкся от желаний плоти, и плоть моя стала сосудом для моего духа. Мои рога – серебряный серп луны. Мои глаза – чёрная бездна воплощений.

Я – У Мован. Тысячи лет я строил империю, пережив гибель цивилизаций, смерть правителей, вымирание династий. Я – отправитель в лабиринты Диюя, я – освободитель от оков морали, я – вершитель судеб, я – У Мован…

Толстые губы быка нервно дёрнулись от плача ребёнка. Нет, этот жалкий маленький человечек не раздражал его. Кто он перед ним? В конце концов, У Мован мог прямо сейчас просто съесть его вместе с его юной неопытной матерью.

Повелителя демонов раздражало другое: конечный пункт полета – Индия. Эта страна всегда угнетала его. Сейчас он прилетит и вновь будет вынужден мазать лоб коровьим помётом и принимать абсурдные почести и подношения. Нет уж, лучше оставаться инкогнито. Сделать это не столь уж легко, как кажется. На этой святой земле светлое начало так и струится из ненадёжной плоти серебристым светом. И как скрыть этот свет, который давно уже погребён во тьме?

А всё он – паршивая обезьяна! Это из-за него У Мован вынужден мотаться по миру. Этот жалкий конюх Небесного дворца снова создаёт ему проблемы, хотя, казалось бы… Гениальный план Мована должен был сработать! Если бы…

Если бы полоумный Хануман не поселился на горе Цветов и Плодов. Если бы два демона не катались по Индии в повозке рикши, если бы он мог разгадать коварные планы своей прекрасной жены, если бы он знал настоящие мысли Укуна, если бы…

Пройдя таможенный контроль, демон-бык вышел из здания аэропорта и поймал такси. Больше никаких посредников. Глупая собака натворила таких дел в Саратове, что он чуть не погиб. Никому нельзя доверять. Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Кто это сказал? Не важно, как звали этого мудрого человека. Важно лишь то, что теперь У Мован сам решит все свои проблемы. И первая из них – обезьяна…

Сунь Укун сидел у погасшего костра, заваленный кокосами. Кто-то из местных распознал его по хвосту, и уже через четверть часа вся деревня принесла ему подношения.

– Говорю же вам, почтенные жители этого чудесного места, кокосы нужно подносить Ганеше, а я – Хануман! Я не смогу устранить препятствия на вашем пути, даже если вы принесёте мне все кокосы мира! Поймите, неразумные, ваши препятствия и есть путь!

Крестьяне молча переглянулись между собой и ушли. Но очень быстро вернулись с верёвками, грубо сплетёнными из каких-то растений, и побросали верёвки к кокосам.

– Нет! Подношения верёвками тоже не помогут! Я не тот бог!

Индусы непонимающе качали головами и улыбались в ожидании неминуемых милостей от бога. Хромая старушка, протиснувшаяся через толпу, поставила перед капризным божеством глубокую глиняную тарелку с пшённой кашей.

– Мата, я не хочу эту кашу! Я не люблю пшено, у меня от него изжога! – Сунь Укун решительно отодвинул от себя сомнительное угощение. – Лучше скажите, не видели ли вы желтоволосую женщину, которая вчера была со мной? Я не могу найти её с самого утра, а ведь мне уже нужно возвращаться к Раме… – Он подумал несколько секунд, а потом всё же запел:

Рагхупати Рагхава Раджа Ра-ам!Патита Павана Сита Ра-ам!..

Собравшийся народ легко подхватил всем известную мантру, сначала просто раскачиваясь из стороны в сторону, а потом перейдя к танцам.