Зеркальная история в городе Глухов

Дарья Лист

Зеркальная история в городе Глухов

Пробуждение зеркал

Туман окутал и без того невзрачные дома города Глухова, как будто пытаясь скрыть их от посторонних глаз. Никто из жителей этого местечка еще не догадывается, какая тайна скрывается под белесой дымкой.

Ольга Морозова, библиотекарь с безупречной репутацией, проснулась как обычно в 7:00. Легкая туманность за окном ее ничуть не смутила, она подумала лишь, что не помешало бы уже достать осеннюю крутку, несмотря на начало августа. С такими мыслями она направилась в ванную.

Утренние процедуры шли своим чередом. Ольга успела почистить зубы и умыться, прежде чем взглянула на себя в зеркало. Выглядела она очень даже неплохо для своих «немного за тридцать», и каждый раз с удовлетворением это отмечала. Однако на этот раз насладиться собственным отражением не удалось…

В зеркале Ольга отчетливо увидела промелькнувшие помехи – в точности как на экране старого телевизора. Показалось? Нет, и в самом деле. Вот и снова мелькнуло… Напрашивавшуюся версию сбоя в матрице библиотекарь тут же отмела, поскольку категорически не верила в иррациональное. Решила, что надо бы сходить на днях к окулисту.

***

Журналисту «Глуховского вестника» Максиму Бережному, в отличие от библиотекаря Ольги, утренние подъемы давались с трудом. Поставленный на 7:35 будильник он выключал почти на ощупь и снова уходил в сон в обнимку с псом Графом.

В таком состоянии Макс находился минут пять, максимум десять, а потом резко открывал глаза, послушно повинуясь внутреннему цензору. Ох, если бы не он, этот неумолимый цензор, еще неизвестно, на каком уровне социального дна сейчас болтался бы уважаемый глуховский журналист.

В то туманное утро, приправленное скрипящим карканьем ворон, Максим, по обыкновению, открыл глаза без четверти восемь, принял горизонтальное положение (исключительно по воле внутреннего цензора) и направился в санитарную комнату. Однако на пути его ожидал сюрприз – кота Барсика ночью стошнило как раз перед дверью в заветное помещение. Сам виновник прошествовал мимо хозяина на кухню, не подавая вида, что он как-то причастен к случившемуся.

«Барсик, опять?!» – взвыл Макс, но у кота даже ус не дрогнул. Как бы то ни было, но часть драгоценного утреннего времени ушла на суету и перемещения по дому с тряпками, салфетками и помойным ведром. Барсик терпеливо ждал, сидя в медитативной позе перед миской, а Граф с любопытством наблюдал за хозяином, выглядывая из кухни.

Завтрак в этом доме касался только питомцев – Макс перекусывал на работе. Наполнением мисок утренние процедуры обычно завершались. Пес Граф, к счастью, был той-терьером и прогулок от хозяина не требовал, более того, улицу откровенно не уважал, а в качестве туалета приветствовал пеленку.

Покормив животных, Макс понял, что времени до выхода осталось совсем мало. Он наскоро умылся, бриться не стал и выскочил из ванной, даже не глянув в зеркало. А ведь оно очень старалось обратить на себя внимание – выдавало помехи не хуже, чем старый «Рекорд», разразившись вслед удаляющемуся человеку сплошным «снегом» по всей своей зеркальной поверхности.

***

Живущая в двух кварталах от Максима Бережного девочка Лиза, в отличие от упомянутого журналиста, просто не могла начать день, не посмотревшись в зеркало. Юная особа не так давно нашла для себя новое увлечение, подразумевающее контуринг и слипинг пак, детокс и кетодиету. В общем, она решил всерьез заняться собой, используя все доступные средства: ЗОЖ, уходовую и декоративную косметику и даже аюрведические ритуалы с психологическими практиками.

Ванную по утрам (а также в течение дня) Лиза занимала надолго – летние каникулы вполне к этому располагали. Мама тоже ничего не имела против, поскольку целыми днями пропадала на работе. В общем, для девочки наступило самое удачное время, чтобы заняться контурингом и прочим мейкапом в свое удовольствие. Разумеется, перед зеркалом.

В то промозглое августовское утро, когда туман по непонятным причинам не спешил рассеиваться, мейкап явно не задался. К такому выводу пришла сидящая на подоконнике и задумчиво помахивающая хвостом Лизина кошка Алиса, когда услышала душераздирающий визг.

Девочка выскочила из ванной, как будто увидела монстра, и забежала в комнату, захлопнув за собой дверь. Кошка зевнула, явно недооценивая накала обстановки. Лиза же, подлетев к ней, отчаянным шепотом сообщила: «Алиса, там привидение!»

***

В библиотеке Ольга заведовала отделом краеведения, поэтому все глуховские поэты, художники и историки-энтузиасты были ей как родные братья и сестры. Нельзя сказать, что все они запоем читали книги о народных промыслах и уникальной природе родного края, но творческие встречи устраивали регулярно. Очередная из них была запланирована на 14:00.

Ольга завершала последние приготовления, когда в читальный зал вошел интеллигентного вида молодой человек в очках – местный историк-любитель Арсений Волков, ратующий за сохранение культурного наследия Глухова. Ему сегодня предстояло прочитать заинтересованной публике лекцию о забытых ремеслах родного городка.

– Добрый день! – поздоровался он и сразу же начал раскладывать на столе какие-то бумаги, вероятно, материалы для предстоящей встречи. – Знаете, Ольга Михайловна, я вчера узнал одну загадочную историю, которая до сих пор не дает мне покоя.

– Как интересно, – с улыбкой заметила библиотекарь, исключительно чтобы поддержать светскую беседу. Она давно привыкла к тому, что молодой краевед готов был увидеть архитектурный шедевр в каждой глуховской развалине, а в любом более или менее старом тексте выискивал тайные смыслы.

– В этой истории определенно заключен некий тайный смысл, – как будто прочитал ее мысли Арсений. – Я был в городском архиве, готовился к сегодняшней лекции, и вдруг наткнулся на старую газету за 1886 год. Там была заметка об одном необъяснимом событии. Во всем нашем городе вдруг начали массово разбиваться зеркала. Висит-висит, и вдруг – бац, а на полу уже осколки.

На слове «бац» Ольга вздрогнула, вспомнив утренний инцидент с собственным зеркалом.

– Да что вы говорите… – задумчиво произнесла она, зачем-то покосившись на висящее в углу читального зала зеркало.

– Вам тоже это кажется странным? – оживился Арсений. – Вот и я так подумал, несмотря на то, что заметка подана скорее как фельетон с целью развлечь читателей. Но самое интересное – это то, что я нашел среди страниц той газеты…

На этих словах молодой человек понизил голос, как будто их мог кто-то подслушать. Он принялся что-то искать среди разложенных на столе бумаг. Ольга наблюдала за ним с нетерпением – от ее светской беззаботности не осталось и следа.

– Вот! – торжествующе воскликнул Арсений и протянул библиотекарю клочок пожелтевшей бумаги.

Тут в зал вошли первые гости, и Ольга успела лишь сказать:

– Покажете мне после. Обязательно!

– Непременно, – заверил ее историк, и вид у обоих был весьма заговорщицкий.

***

Макс пришел в реакцию почти вовремя – к счастью, здание находилось в десяти минутах ходьбы от его дома.

– Доброе утро! – возвестил он со всей бодростью, на которую был способен.

– Здравствуй, Максим. Опаздываешь, через три минуты планерка, – строго отозвалась сидевшая за столом у окна Алевтина Георгиевна. Посвятившая глуховской журналистике как минимум лет тридцать своей жизни она славилась своим токсичным характером и умением выживать всякого молодого коллегу, имевшего несчастье устроиться в газету.

Макс задержался в «Глуховском вестнике» и трудился здесь уже семь лет лишь по одной причине: в том же году, когда он устроился на работу, в кабинет к Алевтине Георгиевне переселили Марию Андреевну. Эта тихая и миролюбивая женщина средних лет была полной противоположностью своей сварливой коллеги, и гениальный замысел редактора Геннадия Петровича заключался в том, чтобы уравновесить их энергии и отвести гром и молнии от новых сотрудников.

Как ни странно, план сработал, и с тех пор любые искры склочности, исходившие от Алевтины Георгиевны, неизменно гасли, оседая на разлитое по комнате спокойствие Марии Андреевны.

– Погода сегодня скверная. Может быть, чайку попить, коллеги, как вы считаете? – с такими словами вошла в кабинет его третья обитательница, Мария Андреевна. Максу показалось, что Алевтина Георгиевна в этот момент фыркнула. Впрочем, эфемерная субстанция спокойствия, наполнившая помещение, быстро сделала свое дело.

К началу планерки, которая никогда не проводилась вовремя, успели не только чаю попить, но и булочек поесть, за которыми Макс сбегал в ближайший хлебный ларек. На собрании редактор был милостив (а скорее, просто август был скуден на события), поэтому авторы получили всего по два-три несложных задания на неделю. На том и разошлись.

Максу предстояло взять интервью у молодого историка Арсения Волкова. Знакомство с ним журналист решил начать с посещения лекции о забытых ремеслах, которая была намечена на 14:00 в городской библиотеке.

***

Кошка Алиса была слишком бесчувственна. Ни увидев ни капли понимания или хотя бы интереса в ее желтых глазах, Лиза схватила телефон и сумочку, накинула ветровку и убежала на улицу – подальше от жуткого зеркала, где она несколько минут назад увидела самое настоящее привидение.

Мама трубку не взяла, что было ожидаемо – на заводе, где она работала, перерывы выдавались нечасто. Подружка Соня ответила сразу, но оказалась столь же бесчувственной, как и кошка Алиса.

– Что? Какое привидение? Ага, а у меня монстры под кроватью живут. Семейка монстров, да, прикинь, – веселилась девочка.

– Да я ее видела, в зеркале! Она сначала мной притворялась, типа мое отражение. А потом мне рукой помахала, – торопливо объясняла Лиза.

– Ладно-ладно, убедила. Приду к тебе, покажешь свое привидение. Я могу и своих монстров привести, познакомим их, – продолжала хихикать подружка.

– А давай, приходи, сама увидишь, – обиделась Лиза и сбросила вызов. Она шла по улице, сжимая телефон в дрожащих пальцах. Туман по-прежнему висел в воздухе, и его зыбкая беспросветность как-то сама собой трансформировалась в стекающие по щекам девочки слезы. Ни от кого в этом мире не приходилось ожидать понимания.

Начал накрапывать дождик, и Лиза поспешила укрыться под ближайшим навесом – это был уличный книгообменник. От безделья она стала рассматривать издания. Внимание девочки привлекла старая газета, лежавшая на одной из полок поверх книг.

Лиза взяла пожелтевшие листки и пробежалась глазами по строчкам. В одной из статей речь шла о зеркалах. Вот что там было написано:

«Известный в нашем уезде ремесленник, мещанин Григорий Панкратов, снискал себе немалую славу искусством изготовления зеркал необыкновенной чистоты. Мастер сей, будучи от природы одарен пытливым умом, изобрел особый способ накладывания серебряного слоя на стекло и хранит его в строжайшей тайне.

Зеркала его работы, почитаемые за диковинку, имеют удивительное свойство – отражают они не только внешний образ взирающего, но, как утверждают знающие люди, способны являть и сокровенные движения души его. Многие из почтенных граждан наших, взирая в них, испытывали необъяснимые ощущения, а иные даже уверяли, будто лицезрели в них образы давно минувших дней или же событий, кои еще не свершились.

Сам же мастер Панкратов, муж лет пятидесяти, сухопарый и молчаливый, на все расспросы отвечает уклончиво: «Не нам, грешным, постигать все тайны Божьи. Зеркало зеркалу рознь, как и душа душе».

Примечание от редакции: Сие сообщение печатается не в виде утверждения, но как описание бытующих в народе мнений, кои, впрочем, требуют осмотрительного рассуждения и проверки».

Автором заметки значился некто «А. Волков». Пребывая в легком шоке о прочитанного, Лиза сложила газету, спрятала ее в сумочку и пошла куда глаза глядят. За ее скрывшимся в тумане силуэтом наблюдала пара глаз – прямиком из автомобильного зеркала припаркованной неподалеку и совершенно пустой машины.

***

Лекция о забытых ремеслах сразу пошла наперекосяк – во всяком случае, с точки зрения Ольги. Не успела она поприветствовать почтенную публику, состоявшую из нескольких завсегдатаев библиотеки, как в читальный зал вошел Максим Бережной:

– Добрый день!

«Только этого не хватало», – подумала библиотекарь, которую журналист «Глуховского вестника» одновременно смущал и раздражал. Макс улыбнулся и зачем-то попытался помахать хозяйке читального зала рукой, из-за чего едва не уронил зажатый под мышкой блокнот.

«Ничего глупее нельзя было придумать», – подумали Макс и Ольга одновременно и сделали вид, что заняты своими делами.

Арсений Волков терпеливо выждал, когда представитель прессы займет свое место, и уже открыл было рот, чтобы объявить о начале лекции, как в помещение вошла Алевтина Георгиевна:

– Приветствую.

«Только этого не хватало», – снова одновременно подумали Макс и Ольга. О токсичности дамы из «Глуховского вестника» знал всякий, кому когда-либо приходилось иметь с ней дело. Непонятно, что ей понадобилось на библиотечной встрече, но и спрашивать ее об этом вряд ли бы кто-то осмелился.

И снова молодой историк набрал в грудь побольше воздуха и в очередной раз приветственно улыбнулся публике, но тут в зал вошла Лиза:

– Здрасьте!

Последний час она сидела за компьютером в соседнем помещении библиотеки, пытаясь найти в интернете информацию о ремесленнике Панкратове и его серебряных зеркалах. Вдруг юная исследовательница случайно услышала разговор библиотекарей о том, что вот-вот начнется лекция историка Волкова. Девочка тут же вспомнила подпись под газетной статьей: «А. Волков». «Что-то слишком много совпадений», – подумала она и помчалась в читальный зал.

Увидеть школьницу на краеведческой встрече во время каникул Ольга никак не ожидала и едва скрыла удивление за вежливой улыбкой. Арсений же был счастлив, встретив небывалый ажиотаж вокруг «Забытых ремесел Глухова». Он буквально расцвел и с третьей попытки все же начал лекцию.

***

Историк обстоятельно рассказывал о художественной ковке ворот, ручной росписи керамики и лозоплетении, а Лиза все ждала, когда же он перейдет к зеркалам. Ольга же снова вспомнила о пожелтевшей бумажке, которую ей собирался показать Волков. Она вдруг представила, как они с Максом, подобно парочке секретных агентов, исследуют зашифрованные записи, а потом блуждают по улицам Глухова в поисках тайной комнаты, а потом… «Глупости какие», – пресекла она буйный поток своих мыслей и сделал вид, что внимательно слушает Арсения.

Самого Макса тоже едва ли интересовало гончарное ремесло и плетение корзин. Впрочем, и про очаровательную сотрудницу библиотеки он на время забыл, поскольку его внимание поглотил Арсений Волков, герой его предстоящего интервью.

Журналист попытался представить его школьником. Вероятно, будущий краевед сидел за учебниками, пока одноклассники играли в компьютерные игры или гоняли мяч во дворе. А может быть, его отец или дед были историками или даже почетными гражданами Глухова… «Надо будет поинтересоваться», – подумал Макс, уже составляя мысленно список вопросов.

О чем все это время думала Алевтина Георгиевна, никто не знал. Однако язвительная улыбка и коварный блеск в ее глазах намекали, что ничего хорошего эти мысли не сулят.

***

Когда лектор добрался до темы старинных зеркал, половина аудитории уже мирно подремывала.

– Жил в нашем городе мастер, который умел делать удивительно красивые и чистые зеркала, – на этих словах Лиза и Ольга резко проснулись и стали внимательно прислушиваться к рассказу историка. – Но однажды начали происходить необъяснимые события. Все его зеркала, висевшие в домах глуховцев, вдруг стали падать и разбиваться вдребезги. Буквально за неделю в городе не осталось ни одного зеркала его изготовления. Сейчас я покажу вам фотографию тех времен.

Арсений взял со стола газету, демонстрируя ее собравшимся. Однако на маленькой газетной фотографии сложно было что-либо разобрать, и Лиза спросила:

– А можно подойти посмотреть?

– Конечно, – обрадовался такому вниманию Арсений.

Кроме Лизы, к историку подошли Ольга и Алевтина Георгиевна. Последняя лишь мельком глянула на разложенную газету и поспешила уйти, даже не попрощавшись. Погруженный в свои мысли Макс делал какие-то записи в блокноте, поэтому не заметил, как его коллега, уходя, стащила прямо со стола лектора пожелтевший листок бумаги.

Осколки прошлого

Алевтина Георгиевна чинно прошествовала до выхода из библиотеки. Оказавшись на улице, она быстро развернула украденный листок и прочитала содержимое записки: «Когда улицы окутает мгла непроглядная, приблизится час погибели города сего. И лишь один человек принесет спасение – муж с добрым нравом и сердцем незапятнанным, родом из мест здешних. Трудится он летописцем, искусно владея пером и глаголя правду с публичных листков своих».

– Гхм, искусно владея пером… еще скажите, что слог его чист, а слово остро, как клинок, – пробормотала Алевтина Георгиевна, вспомнив, как на днях правила очередной шедевр Макса, явно переборщившего с деепричастными оборотами. Она порвала записку на мелкие клочки и выбросила в ближайшую урну. До конца рабочего дня еще оставалось время, поэтому дама направилась в редакцию.

– А что, Мария Андреевна, у Максима нашего добрый нрав, как вы считаете? – поинтересовалась Алевтина Георгиевна, заняв свое место за столом у окна.

– О, ну конечно, вполне, – слегка удивленная вопросом ответила соседка по кабинету.

– Я так и думала, – мрачно заметила ее собеседница.

***

Неприличный поступок почтенной журналистки, стянувшей в читальном зале чужую записку, все же не остался незамеченным. Из глубин зеркала, висящего в углу читального зала, за происходящим наблюдали два внимательных глаза. И когда пожелтевший листок оказался в цепкой руке Алевтины Георгиевны, в бездонных очах этих отразилась вся палитра чувств: от отчаяния до крайней степени ярости.

В тот момент, когда за дамой закрылась дверь библиотеки, глазища за зеркальной поверхностью уже метали громы и молнии. В какой-то момент стекло не выдержало и с ужасающим звоном и треском разлетелось на мелкие осколки.

Лиза взвизгнула, в читальном зале поднялась суета. Макс подбежал к куче осколков, рассчитывая найти предмет, которым могли разбить зеркало. Ольга пыталась успокоить присутствующих, которые никак не могли унять эмоций.

– Хулиганы! Что творится?

– И не говорите, Нина Петровна.

– Среди бела дня!

– Посуда бьется к удаче.

– Так то посуда, Роман Пантелеевич, а тут – зеркало.

Минут через двадцать страсти утихли, читатели разошлись по домам. В зале остались только Ольга, Арсений, Макс и Лиза. И Степан Федорович, учитель географии на пенсии. Его, задумчиво продолжавшего сидеть на своем месте, поначалу никто не заметил.

– А ведь это все она – ведьма, – вдруг сказал он. – Да-да, а что вы удивляетесь. Как только она ушла, зеркало и разбилось.

– Вы про Алевтину Георгиевну? – сдерживая улыбку, уточнил Макс. «Видимо, географу тоже приходилось иметь с ней дело», – подумал он.

– Про нее, – многозначительно кивнул Степан Федорович и на этих словах начал собираться домой. Ольга поначалу хотела сказать что-то дежурно-миролюбивое, но факт оставался фактом: определение «ведьма» характеризовало Алевтину Георгиевну как нельзя более точно. И библиотекарь промолчала.

Географ, надев плащ и старомодную шляпу, повернулся к остальным и сказал:

– Я видел у нее амулет. Колдовской, с глазом в круге.

Он еще раз оглядел собравшихся, театрально поклонился на прощание и торжественно удалился. Напряженность момента и актерский талант пожилого учителя оценила даже Лиза, которая была далека от любого искусства, кроме макияжного.

***

Проницательность Степана Федоровича не знала границ, но в одном он ошибся: кулон Алевтины Георгиевны был обычной безделушкой. Его она купила два года назад в ларьке с бижутерией только потому, что «глаз в круге» идеально подходил под цвет ее нового платья.

Ведьмовская сущность дамы проявлялась куда более тонко, и дело было не только в характере. В том самом ларьке с бижутерией Алевтина Георгиевна высматривала подходящую иголку с ниткой. Однако шить она не собиралась. Тут стоит заглянуть на несколько десятков лет назад, в цветущую юность журналистки «Глуховского вестника».

В те времена Алевтина Георгиевна звалась просто Алей и жила в деревне Железные Ключи километрах в пятидесяти от Глухова. Несмотря на гремящее название, место это было тихим и всеми забытым. Подружек у девочки было не так много по причине общего дефицита жителей, но с теми, кого удавалось найти, она неплохо ладила (чему определенно удивились бы нынешние коллеги журналистки).

Одним традиционно скучным летом компанию немногочисленных подружек пополнила еще одна девочка. Ее каким-то удивительным образом занесло погостить у бабушки. Обычно в Железных Ключах даже гостящих на каникулах внучек встретить было практически невозможно.

Приезжая девочка Вика в первый же вечер предложила нечто экзотическое:

– А давайте вызовем духа! Вы что, никогда не вызывали?.. Ничего, сейчас научу. Нужны листок, ручка и блюдце.

Спустя полчаса, когда все было готово, девочки приступили к спиритическому сеансу. Аля с ужасом наблюдала, как блюдце, к которому они дружно прикоснулись руками, начало движение по листку бумаги с нарисованными по кругу буквами. На первый вопрос «Дух, ты здесь?» тот бодро ответил «да».

По ходу беседы выяснилось, что духа зовут Валентином и приходится он одной из гадающих, девочке Лиде, двоюродным дедом. Он пообещал юной родственнице, что та выйдет замуж за француза и уедет жить за границу, и будет у нее двое детей. Дух строго-настрого наказал назвать мальчика Валей, а девочку – Галей.

Потом древний родственник, кажется, вошел в раж и стал сулить Лиде поток несчастий – что французский супруг бросит ее на произвол судьбы, и придется ей возвращаться в родную деревню и коротать век в нищете. На этой пронзительной ноте девочка отдернула руку от блюдца и заявила: «Не хочу я с ним больше разговаривать».

– Ну не хочешь – и не будем, – беспечно сказала Вика. – Сейчас этого духа проводим и другого вызовем. Нужно три раза повторить: «Дух Валентина, уходи».

Девочки так и сделали, а потом стали вызывать очередного духа в надежде на то, что новый гость окажется более дружелюбным. Но как бы не так. Вторая сущность назвалась Глафирой и оказалась крайне капризной дамой. Уверяла, что знает правду обо всех собравшихся, потом начала рассказывать, как однажды Аля разбогатеет – после того, как объявится некий родственник-миллионер.

Тут Аля начала что-то подозревать и прямо спросила:

– Ты же врешь?

Блюдце без тени смущений направилось в сторону слова «да», а оптом нагло выдало: «ха-ха-ха». Общение с духами уже не казалось столь увлекательным, и все же девочки решили испытать судьбу еще раз. И кажется, им повезло.

Несмотря на странное имя «Недрожитель», новый дух вел себя более адекватно, чем предыдущие. Он уверил Лиду, что та не будет прозябать на старости лет в нищете, хотя и версию с заграничным мужем категорически отверг. Сказал, что суженый ее – из местных, деревенских. Девочка втайне обрадовалась, потому что уже полгода как ей нравился соседский мальчик Сашка.

Вике дух пообещал успешную карьеру юриста, богатого жениха и квартиру в центре столицы. Но самое интересное началось, когда очередь дошла до Али. Недрожитель не стал отвечать на вопросы про мужа и детей, а сразу перешел к делу, заявив:

– Ты избранная, тебе предстоит спасти человечество.

На все последующие вопросы дух повторял только это, и озадаченным девочкам оставалось лишь завершить гадание и проводить гостя восвояси. На Алю потом еще несколько дней подружки поглядывали с уважением.

Юные медиумы собирались еще не один раз и провели несколько задушевных бесед с сущностями разной степени адекватности. Однако Недрожитель больше не появлялся.

***

Шли годы, и ничего в жизни Алевтины не намекало на то, что она должна спасать человечество. Девушка окончила техникум и устроилась работать библиотекарем в Глухове. Личная жизнь ее была вполне стабильна: все попытки построить с кем-нибудь отношения оканчивались провалом.

Поначалу Аля пыталась анализировать причины и выявлять закономерности такого невезения, но однажды решила для себя, что ее предназначение совсем в другом – не зря же дух в свое время говорил про спасение человечества. По вечерам она почитывала эзотерические книжки, втайне надеясь найти подсказки, как действовать во имя своей великой миссии.

В один из августовских вечеров Алевтина решила вспомнить молодость и попыталась вызвать духа. Но блюдце, установленное в центре нарисованного круга из букв, оставалось неподвижным, несмотря на все воззвания. Вероятно, способ не работал, если действовать в одиночку. С такими мыслями девушка легла спать, а ночью ей во сне явился старый приятель – Недрожитель.