banner banner banner
Золотой век предательства. Тени заезжего балагана
Золотой век предательства. Тени заезжего балагана
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Золотой век предательства. Тени заезжего балагана

скачать книгу бесплатно

Голос служанки прервал размышления Уми:

– Как вам причёска, молодая госпожа?

Девушку звали Нон, и она была едва ли старше самой Уми. У неё было округлое веснушчатое лицо с большими, будто бы вечно удивлёнными глазами. Обычно Уми одевалась и делала себе причёски сама, но по особым случаям к ней в помощь присылали Нон. По части причёсок и макияжа Нон и впрямь была большой умелицей, хотя в основном она помогала Томоко работать на кухне.

Уми покрутила головой, осматривая себя в зеркале.

– Мне нравится. Но, кажется, чего-то всё-таки не хватает, – с сомнением проговорила она.

Нон закивала.

– Вот и мне так показалось, молодая госпожа. Нужно что-то, что подчеркнуло бы нежный цвет вашего наряда.

Уми покосилась на персикового цвета кимоно, аккуратно повешенное на стойку, чтобы ткань не измялась раньше времени. Она знала, какое украшение подошло бы к кимоно больше прочих. Но о шпильке, принадлежавшей матери, даже думать не хотелось.

С другой стороны, отец будет доволен, если она наденет кандзаси именно сегодня, на первые смотрины. Уми чувствовала себя неловко за то, что так толком и не поблагодарила отца за подарок. Он столько лет хранил эту шпильку, даже подыскал для неё такую удивительную шкатулку…

– Есть у меня кое-что, – проговорила Уми и указала Нон на шкатулку, где лежала кандзаси. Служанка тут же поспешила принести её, и Уми аккуратно нажала на маленькую бабочку на крышке шкатулки.

– Какая красота! – выдохнула Нон, стоило ей только увидеть изящную кандзаси.

Да, с этим и впрямь было трудно поспорить: в лучах уходящего дня золотые ножки шпильки сверкали ярче прежнего. А коралловый шарик и впрямь должен был чудесно оттенить чёрные волосы Уми, добавив её облику нежности и утончённости.

Нон так загорелась идеей украсить причёску этой шпилькой, что Уми не стала её отговаривать. Она утешала себя тем, что шпильки на себе она не увидит, даже повернувшись боком к зеркалу: Нон осторожно вставила её в самую середину причёски, на затылок.

Закончив с причёской, служанка опустилась на колени рядом с Уми и открыла шкатулку, где хранилась косметика. Самая сложная часть подготовки осталась позади: с макияжем привычные руки Нон должны были справиться быстро.

Если в любой другой день Уми с интересом наблюдала бы за работой служанки, чтобы потом суметь сделать такую же изящную причёску своими силами, то сегодня мысли её были далеко.

Надо же было такому случиться, чтобы колдун сам пришёл к ней – да ещё и ровно в тот же день, когда она только узнала о своём проклятии! Знала ли бабушка Абэ, кого посылает в усадьбу Хаяси, или же это не более чем удачное стечение обстоятельств? Как бы то ни было, оно оказалось Уми только на руку.

Она совсем не испугалась, когда узнала, что Ямада колдун. Он не производил впечатление плохого человека и полного мерзавца, какими принято было выставлять всех колдунов без разбору. Судя по его скромной одежде, непривычно короткой стрижке и огромному деревянному, с медными кольцами посоху, Ямада был странствующим монахом. Они редко забредали в окрестности Ганрю – слишком уж далеко город находился от известных Уми монастырей и больших храмов, – но иногда это всё же случалось. А священники и монахи, насколько Уми слышала, не подвергались преследованиям со стороны тайной полиции. Так что ей было нечего бояться – никто не посмеет обвинить её в связи с колдуном.

Поделившись с Ямадой своей бедой, Уми почувствовала себя намного спокойнее, словно доверилась старому и надёжному товарищу, который обязательно поможет ей. Она привыкла, что у окружавших её мужчин слова никогда не расходились с делами, и потому была уверена в том, что Ямада не подведёт.

«Пока вам опасаться нечего, – заверял Ямада. – Проклятие только недавно проявило себя – для того, чтобы начать действовать в полную силу, потребуется время. Другие люди не смогут увидеть отметину на вашем предплечье, так что неудобных вопросов можете не бояться. А я обязательно отыщу способ, как вам помочь…»

Лицо у Ямады было подвижным и добродушным, а когда он говорил, то смотрел прямо в глаза, открыто и честно. Вряд ли у этого человека за душой скрывались какие-то тёмные тайны. Уми даже немного устыдилась того, что позволила себе насмехаться над ним сегодня…

– Что, тебе красавчик-монах тоже запал в душу?

О-Кин по обыкновению своему подкралась очень тихо. Уми вздрогнула от неожиданности, чем очень испугала Нон, которая ни видеть, ни слышать ёкай не могла.

– Ах, ну вот! – всплеснула руками Нон. – Помада размазалась…

– Прости, это моя вина, – проговорила Уми, стараясь не смотреть на ужимки О-Кин, которая от смеха чуть не закатилась под низенький столик.

– Нет-нет, что вы! Сейчас я принесу немного воды и подкрашу губы заново.

И Нон торопливо скрылась в коридоре. Уми дождалась, пока шаги служанки стихнут на лестнице, и повернулась к О-Кин.

– Сколько раз я просила тебя не говорить со мной в присутствии других людей?

Но ёкай лишь отмахнулась от неё. Она уселась перед зеркалом и принялась подкрашивать губки, гримасничая, как неопытная актриса из дешёвого уличного балагана.

– Да ладно тебе. Все они и так знают, что ты немного с приветом.

Уми с трудом удержалась от того, чтобы не толкнуть О-Кин прямо под локоть, чтобы на её лице так же заалела полоса смазанной помады.

– Ну так что, О-Кин угадала? – не унималась ёкай, хитро косясь на Уми в отражении зеркала. – Тебе понравился этот монашек? У тебя был такой мечтательный вид, словно ты уже грезила о вашей свадьбе! Или твоё сердце уже навеки отдано другому? Ах, бедный мальчик! Сомнений нет, ты ему точно запала в душу – он с тебя глаз не сводил!

– Глупости какие! – нахмурилась Уми. – Мы с ним просто разговаривали – на кого ещё ему было смотреть? Не на тебя же?

– О-Кин была бы не против, – хихикнула она. – Но, поверь, ты пришлась ему по сердцу – у О-Кин на такие вещи нюх! Вот увидишь, не пройдёт и недели, как он позабудет все свои обеты и придёт к тебе с признанием…

Уми лишь хмыкнула и покачала головой. Поддерживать шутливое настроение О-Кин и смеяться над Ямадой ей совершенно не хотелось.

– Ты слишком напряжена. – Ёкай закончила краситься и снова повернулась к Уми. – Мужчины не любят зажатых девушек. Так тебя никто и замуж не возьмёт.

– Да я туда и не рвусь, – пожала плечами Уми.

О-Кин смерила её странным взглядом, но ничего больше не сказала. Пока Нон не вернулась, Уми решила не тратить время попусту и начать одеваться. Хотя, если бы на то была воля Уми, наряжаться и краситься на смотрины она бы точно не стала, а отправилась на встречу с будущим супругом такой, как в обычной жизни, – в простенькой рубахе и штанах-хакама, без вычурной причёски и макияжа, за которым порой с трудом удавалось разобрать черты лица.

Ведь если так подумать, все эти смотрины – сплошной обман, особенно для мужчин. На смотринах он видит наряженную и скромную красавицу, а после свадьбы окажется, что молодая супруга и лицом-то особо не вышла, да и характер у неё оставляет желать лучшего. Так к чему всё это притворство? Уми много раз слышала истории о том, как вскоре после свадеб мужчины отсылали своих жён обратно к родителям и просили о разводе. И причины на то были разные: кто-то свекрови не угодил, из кого-то не вышло приличной хозяйки или матери, третьи были пойманы на изменах, а четвёртые сами доводили мужей до развода, лишь бы больше не видеть их попоек и гулянок да не слушать потом остаток ночи оглушительный храп на весь дом…

Вскоре вернулась Нон, и при ней О-Кин стала вести себя приличнее. Служанка быстро подправила макияж, помогла Уми красиво завязать пояс, и вот, наконец, с приготовлениями было покончено.

Судя по оживлённым голосам, доносившимся с первого этажа, вся усадьба Хаяси пришла в движение. Топот служанок, натиравших полы и украшавших чайную к встрече гостей, голос Томоко, которая руководила работами и наверняка вертелась как сверчок в клетке, – такое оживление воцарялось в доме только по большим праздникам. А смотрины, вне всяких сомнений, можно было назвать событием, далеко выходящим за рамки привычных будней любой семьи в империи Тейсэн.

Наконец, к назначенному часу Уми осторожно спустилась на первый этаж и прошла в чайную, двери которой были полностью раздвинуты, обнажая убранство комнаты со всех сторон.

По углам чайной и на невысоком комодике стояли хрустальные вазы с живыми цветами. Такие вазы везли из самого Глэндри, где, если верить слухам, о фарфоре и знать не знали. Хрусталь был полупрозрачный и твёрдый, а, если по нему ударить ногтем, он издавал приятный и высокий звон.

К середине восьмого месяца уже вовсю цвели лилии и подсолнухи, вьюны и цветы, которые в народе называли «любящим сердцем». Алые соцветия их и впрямь напоминали форму человеческого сердца, и потому цветами этими часто обменивались друг с другом влюблённые и ими же потом украшали свадебные церемонии. Какая-то умелица красиво расставила цветы по вазам, отчего чайная сразу приобрела нарядный и праздничный вид.

На время смотрин из чайной вынесли курильницу с тлеющими благовониями: аромат цветов был настолько крепким и стойким, что его одного было более чем достаточно. Не хватало ещё, чтобы на смотринах кому-то стало дурно!

Возле низенького столика Уми уже ждал отец: он тоже по такому случаю приоделся в тёмно-зелёное кимоно с широким поясом, украшенным вышивкой из золотой нити. Стоило Итиро Хаяси увидеть дочь, как глаза его радостно блеснули, и он с одобрением закивал. Уми отметила, что давно не видела отца таким расслабленным и спокойным.

Уми поклонилась ему и опустилась на положенное ей место, по левую руку от отца. С правой стороны от главы дома должна была сидеть мать невесты, или её бабушка, или же наставница девушки. Но других родственников, кроме отца, у Уми не было, а её наставницу Итиро отпустил с тех пор, как Уми начала работать в игорном доме. Поэтому сегодня место по правую руку от отца пустовало.

Отец ободряюще улыбнулся Уми, и та почувствовала себя немного увереннее. Хотя волнение, от которого она ещё так недавно пыталась смело отмахнуться, постепенно брало своё. Уми надеялась лишь, что у неё не будут сильно дрожать руки, когда придётся разливать гостям чай – сегодня это была её прямая обязанность, чтобы продемонстрировать сватам и жениху, что она готова стать полноправной хозяйкой дома.

Сваты приехали вовремя, минута в минуту. Колокол в ближайшем к усадьбе святилище Сэйрю ещё не закончил отбивать час Обезьяны, как они уже деловито вплыли в чайную.

Их было двое, мужчина и женщина, обоим лет за пятьдесят. Они были похожи друг на друга, как брат и сестра, но на деле, как Уми уяснила из велеречивых приветствий, которыми обменялись присутствующие, эти двое являлись родителями жениха.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 10 форматов)