скачать книгу бесплатно
– Так, что там направо, а дальше? – переспросила ты меня, когда мы вышли из избы.
– А дальше прямо, прямо к выходу, – скучающим тоном ответила я, сдерживая зевоту. – Ты посмотри на всех этих людей, они как заведенные, словно приехали не в пять утра, а всю жизнь тут живут, неужели они не дают совсем себе поблажек? Невозможно ведь жить по правилам всё время.
– Наверное, поэтому и есть наказания.
– Интересно, что за наказания…
– У тебя есть шанс проверить, – пошутила ты. – А мне вот интересно, кто он здесь. Кем приходится.
– Что-то не вижу его, – сказала я, обернувшись и разглядывая местных, – там много мужчин и все они похожи в своих рубахах, ничего не разобрать и солнце слепит глаза. Уверена, у тебя будет еще шанс его увидеть.
– Да, надеюсь. А ты посмотри, все же, какая здесь природа, какой воздух! – восторгалась ты.
– Да, я согласна с этим, по этой причине мне хотелось бы, чтобы туалет отсюда был как можно дальше, а ещё, потому что сейчас придется без продыху что-то делать.
– Смотри, кажется, ярмарка активно разворачивается! – воскликнула ты и указала пальцем в сторону площади.
– Может, заскочим на пару минут, посмотрим, что там продают? – оживилась я.
– Матушка не рассердится? – подстерегла ты. – Не хотелось бы в первый день вылететь.
– Я умоляю, – закатила я глаза. – С каких это пор ты стала такой правильной? Ах да, я поняла, почему…
– Совсем и не поэтому, – запротестовала ты, а потом вздохнула и добавила. – Я должна быть здесь, я должна остаться любой ценой. Я не собираюсь нарываться на неприятности.
Я поняла, что ты настроена серьезно и с ужасом представляла, какая скука нас тут ожидает в совокупности с физической работой. Мы пришли к деревянному туалету с двумя дверьми, зря мы боялись им воспользоваться, внутри он оказался вполне сносным. Возле туалета был рукомойник, все как полагается по санитарным нормам. Хорошо, что хоть это осталось от цивилизации. Неподалёку от туалета располагался сад из плодово-ягодных насаждений – яблонь, вишни и слив. После посещения туалета мы помыли руки, умылись и пошли в этот сад. Плоды еще не поспели, но было приятно находиться в полутени деревьев. Тут я заметила заросли клубники, целая полянка была ею усеяна, спелые сочные ягодки выглядывали своими алыми бочонками из-за листьев.
– Господи, ты это видишь!? – воскликнула я.
– Ого, сколько клубники! – ты тоже удивилась.
Мы переглянулись, уже очень хотелось есть, а тут клубника и такая спелая, яркая и сочная.
– Как думаешь, они общие? Никто на них не имеет свои виды? – оглядываясь, спросила ты. – Что-то мне кажется, зря мы сюда пришли, пойдем-ка отсюда.
– Да мы только по ягодке попробовать, – сказала я и уже направилась к кустам клубники.
– Ох, давай только быстрее, сейчас кто-нибудь появится.
– Угу, – промычала я и уже начала набирать ягод то в рот, то в руку, но ягоды были крупные, и одной уже руки стало мало, поэтому я прислонила к себе ладонь и еще накладывала ягод сверху, чтобы не попадали.
– Черт, черт, что ты делаешь? – испугалась ты, стоя на стреме.
И тут издалека раздался строгий мужской голос.
– Это что за воришки тут орудуют?!
Я даже не успела опомниться, как ты подбежала ко мне и схватила меня за руку, рванув стремглав из сада за туалет. В тот же миг ты прислонила меня спиной к стене туалета, а сама выглянула тихонько из-за угла.
– Насть, ты чё? – со сбившимся дыханием наехала я на тебя, не понимая, что ты задумала.
– Тише, я ведь говорила, что это плохая идея, – рассерженно прошептала ты, не отвлекаясь от разведки.
– Всего-то пять ягодок сорвала, ну семь, ладно – прошептала я и глянула на свою ладонь, которой я слишком сильно прижала ягоды к груди, пока бежала впопыхах. Клубничный сок от раздавленных ягод тек меж пальцев и оставил яркий след на светло-сером платье. – Вот же блин… Я их раздавила… Будешь такие есть?
В этот момент все произошло нелепо. Только я протянула тебе свою красную влажную ладонь с уцелевшими ягодами, как ты неожиданно, увидев из-за угла, как прямо к нам на коне приближается блюститель порядка, рванула так резко назад, что оборачиваясь ко мне, встретилась с моей ладонью, оставив живописное сочное пятно на своей груди. Тонкий лен пропитался как губка. Мы застыли с вытаращенными глазами и открытыми ртами на несколько секунд, разглядывая это розовое пятно, как нечто магическое.
– Ой… – прошептала я виновато…
Ты взглянула на меня шокировано-возмущенным взглядом, а потом перевела свой взгляд снова на это пятно.
– Нет-нет-нет, – пролепетала ты отчаянно.
– Эй, эй, спокойно, – пыталась я тебя успокоить, хотя мне очень хотелось рассмеяться от этой ситуации, и я еле сдерживала улыбку.
– Вообще-то, у нас больше нет сменной рубахи, – заметила ты, состроив серьезное лицо.
– Пошли к речке, постираем, пока не засохло, – предложила я.
Но тут наше перешептывание прервал глухой стук копыт совсем близко и из-за угла появился широкоплечий наездник на коне. Он был одет в серую рубаху и поверх на ней что-то наподобие тонкой кольчуги темного цвета, в серых штанах и самодельных ботинках. У его левого бедра красовался меч в ножнах, который держался на поясе посредством кожаного ремешка. Он стоял за твоей спиной, ты не оборачивалась, тебе было стыдно показаться в таком виде. Я узнала его, это был Даниил Андреевич. Он делал вид, словно не знает нас. Я улыбалась во весь рот, и глядела то на тебя, то него.
– Я Даниил, старший дружинник. Что вы здесь делаете?
Ты сразу поняла по голосу, кто это и обернулась к нему, ошарашено разглядывая его во все глаза. Какой же он был мужественный, бесстрашный. Его слегка вьющиеся волосы до плеч и борода так дополняли его воинственный образ. Ты невольно залюбовалась им. Но тут я не выдержала и рассмеялась над твоей немой реакцией и, схватив тебя за руку, решила увести прочь от него, только крикнула напоследок:
– Ты нас не видел!
Он, было, направился за нами, но почему-то вдруг передумал и только в след глядел нам, как мы убегаем вниз по склону к цветущему полю до самой реки.
– Ты сумасшедшая, что ты творишь? – задыхаясь от нехватки воздуха, спросила ты, то и дело оборачиваясь назад, пока наш стражник не пропал из виду.
– А что? Пусть он поймет, что ты непростая добыча. Он должен захотеть тебя завоевать. Так тут это кажется, называется. А ты прекрати на него смотреть таким взглядом.
– Вообще-то я о том, на кой черт ты сюда нас привела?
– Постираться… покупаться, ты посмотри, тут никого нет и берег песчаный, – я окинула взглядом безлюдный речной берег, спокойную гладь прозрачной реки, которую можно было переплыть – настолько она была неширокая.
Я развязала пояс, взяла рубаху за подол и стянула ее через голову, оставшись в одних трусах.
Ты стала обеспокоенно смотреть по сторонам, нет ли кого, но сама не решалась на такой трюк.
– Кажется, матушка не будет рада этим пятнам, – как бы, между прочим, заметила я и неспешно начала заходить в воду.
– Заметь, это только первый день, а мы уже по уши в этом… самом… – с недовольством сказала ты мне вслед.
– Зато как весело! – с энтузиазмом ответила я, заходя в воду. – Смотри, здесь песчаное дно и довольно мелко, не бойся. По-любому они и сами это местечко облюбовали. Ммм, вода чистая, и прохладная, бррр.
– Конечно, еще не успело прогреться.
Я потихоньку зашла по плечи и стала пытаться поскорее под водой прополоскать свою рубаху, ибо зуб на зуб уже не попадал.
Ты все мешкала, а потом подошла к реке.
– Ладно, я буду стирать рубаху на себе.
– Какие мы стеснительные.
– А вдруг он смотрит за нами.
– Ну и пусть смотрит, может тогда у него проснется дремлющее в нем мужское начало.
– Оля, – с укором сказала ты.
– Ладно – ладно, молчу…
– И ничего я не стеснительная, – спустя некоторое время добавила ты, – сама-то вон по горло в воду зашла, вся уже посинела.
– Я просто поплавать еще хотела, – оправдывалась я.
Ты все же зашла в воду ко мне и стала под водой отмывать пятно, теребя ткань на груди.
– Вот если бы кому-то не понадобилась эта клубника…
– Я хотела есть, – защищалась я, полоская рубаху.
– Можно было и догадаться, что сад чья-то собственность. Теперь он подумает, что я воровка.
– И что? Ну и ладно. Зато он точно не забудет нашу встречу.
– Да уж, очень романтично.
– Не переживай.
– Да я не переживаю… – вздохнула ты. – Я вот переживаю, как мы теперь в мокрых рубахах пойдем?
– Нет, конечно, нам надо будет высушить их, прежде чем мы пойдем на ярмарку.
– На ярмарку? Да мы тут ещё до полудня проторчим. Нам влетит.
– Ну, все равно ж влетит, – равнодушно ответила я.
– Так ты специально решила полностью рубаху намочить, чтобы подольше тут застрять? – вдруг осенило тебя. – И я ведь последовала твоему примеру! Неужели тебе не стыдно? Курдеко ведь мне предложил к нему присоединиться только потому, что я порядочная и ему из-за меня не придется краснеть, а получается, придется.
– Да уж. А жить им тут не скучно со всей их порядочностью? Они хотят жить в вымышленном мире по-настоящему, так пусть будет все по-настоящему и шалости и любовь и поцелуи.
– А турниры? И смерть тогда по-настоящему? Нет, обязательно должны быть порядки.
– Все равно, я не хочу жить в искусственном мире.
– Это ты сама для себя решаешь, как ты его воспринимаешь, так и будет.
– Вот я и решила. А ты?
– Я, как и ты. Давай выходить, посинели ведь уже.
– Тебе все равно придется его снять. Или сушить тоже на себе будешь?
– На себе, – стыдливо ответила ты.
Я выбежала из речки и, тут же обнаружив укромное местечко в высоких зарослях иван-чая, соорудила нам небольшую полянку под солнцем, примяв траву и расстелив свою рубаху на ней. Для пущей уверенности распустила косу, прикрыв свою наготу волнистыми локонами. Ты следом присоединилась ко мне и, удостоверившись, что мы надежно скрыты от лишних глаз, тоже сняла рубаху, не переставая дрожать.
– Как же хорошо, – прошептала я, когда мы удобно устроились. – Если бы еще есть не хотелось.
– А я вот думаю, как должно быть сейчас ругается Василиса, нас ведь нет уже около часа, наверное. И ведь в мокрой рубахе не пойти.
– Пусть поругается, что ей еще делать. Что ей, хлеб печь не впервой, справится. Там делать-то нечего. Что все трое будем хлеб месить?
– Еще избу мести, – пояснила ты. – Дел там хватает.
– Ага, и лен прясть. Приляг и успокойся.
Я такая спокойная была только потому что мне было все равно, я как могла оттягивала заботы, которые нам предстояли, зато ты все время нервничала.
Так мы просидели еще некоторое время, позагорали, пока совсем не стало припекать. По солнцу время двигалось к полудню. Рубахи наши не высохли настолько, как нам хотелось бы, но, по крайней мере, уже они не стали бы прилипать к телу.
– Я думаю нам пора, душа у меня не на месте, – сказала вдруг ты. – Нам надо идти.
Ты встала и начала натягивать свою полувлажную рубаху.
– На теле высохнет быстрее, так что одевайся.
Я неохотно встала, солнце меня разморило и хотелось пить и есть, появилась слабость. Натянув рубаху и собрав запутанные от ветра волосы в неряшливую косу, я предложила тебе пойти на ключ. Так что мы еще сходили по пути попить воды, там мы встретили местных крестьян и ремесленников, поздоровались, познакомились и пошли на ярмарку на пару минут, взглянуть одним глазком, что там делается.
Выглядели мы странно в своих влажноватых мятых рубахах, но хоть жарко так не было. Пятна не отстирались так хорошо, как хотелось бы, так что мы были похожи на оборванок с растрепанными волосами и голодными глазами. На ярмарке чего только не было, от оружия до выпечки и сладостей. Украшения, одежда, посуда – глиняная, чугунная и деревянная, мед и медовуха, бражка и вино. Блуждали мы, пока не встретились на ярмарке со своей матушкой нос к носу. То, что ты назвала позором в саду, это было так, маленькая досада в сравнении с тем, что нас ждало в толпе людей – публичное унижение. Матушка не выбирала выражений, она вела себя очень реалистично, я даже всерьез застыдилась. Толпа расступилась, и мы с тобой оказались в центре внимания, в окружении более десятка осуждающих, насмешливых взоров.
– Непутевые девки эти, бесстыжие! Мать их ждет, дел невпроворот, а они гулять ушли. В чем вы вымазались, как свиньи? Вы посмотрите на себя!! Бестолковые дубины! Быстро домой, отец вернется скоро, а дома шаром покати!
А потом она схватила с земли удачно подвернувшуюся ей на пути ветку и понеслась нас хлестать, тут-то мы как рванули от нее, сломя голову не разбирая дороги, в дом. Толпа смеялась, а нам хотелось провалиться сквозь землю. Люди мешались нам на пути, словно так и хотели продолжения представления. Я бежала следом за тобой и возмущалась себе под нос, когда неожиданно резко ты затормозила перед лошадью, чуть не врезавшись в нее. Ты виновато подняла глаза на всадника. Это был Даниил. Ваши взгляды переплелись на мгновение, но Даниилу было так неловко за увиденное, что он отвел от тебя свои глаза, словно и не знает тебя вовсе. Ты же залилась краской от стыда, все, это конец… Но мне же было наплевать на Даниила и его отношение ко мне, мне совсем не хотелось из-за твоего стыда перед ним получать веткой по хребту.
– Настя, побежали отсюда, не стой, умоляю!!!
Но ты, словно не слышала меня, и я побежала вперед. А матушка тем временем неслась со всей прыти на тебя, замахнувшись колючей веткой. Дама она была в теле, хоть и молодая, так что она не шутила с замахом. Могла и рубаху подрать и расцарапать лицо и тело. А ты стояла, словно заторможенная подле коня, зажмурившись от страха, и гул стоял в твоих ушах от криков и смеха. За секунду до удара, Даниил не сдержался, он быстро протянул тебе свою руку и крикнул:
– Запрыгивай!
Ты сразу же воспрянула духом и, тут же, вложив свою руку в его широкую ладонь, с благодарностью взглянула на него. Он ловко, словно перышко, подхватил тебя, и через мгновение ты уже сидела рядом с ним, инстинктивно прижавшись к его груди, защищаясь от побоев матери, оказавшейся уже прямо у лошади.
– А ну спускайся сейчас же, неблагодарная, я тебя проучу!
