Гуманитарий – не порок

– Ты с трех лет играешь. Ни разу не видел, как пешка короля грохает? – не поверил я.

В истории ведь уже случалось, когда люди-пешки меняли судьбу всего мира. Супруги Кюри, например – Мария-Складовская и Пьер. Шикарная парочка! Открыли радий и полоний. Пьер Нобелевку получил, а Мария аж две. Простые люди, без имени, без титула. Мария ведь женщина – им тогда наукой заниматься не разрешали. Но она добилась своего. Так что пусть Ванька не врет – пешки на многое способны.

– Грохает? Это называется «мат», Ян. Когда королю шах дают, а ему драпать некуда. Дать шах – не значит победить, – объяснил Ваня.

– А, то есть, шах – ловушка для короля?

– Типа того.

– О’кей. Ты ни разу не видел, как пешка загоняет короля в западню?

Какая разница, что там пешка с королем творят – смысл один. А Ваня все от ответа уходит.

– Видел.

Надо же, ответил!

– И?

– Король смылся, а пешку убил конь. Вилкой.

– Че?

Ваня захохотал. Так громко, что родители сделали замечание: «Ребята, тихо! Мешаете».

– Вань, да ты чего?

Я сам заулыбался. Ванька просто ржал смешно. Как будто чайка голодная орет: «А-и-и-и-а!»

– У тебя лицо такое было… Жесть! – сквозь смех выдавил Ваня. – Когда я про вилку сказал. Ты про какую подумал? Про столовую, что ли?

– Ни про какую. Это я от внезапности офигел.

Внезапность – страшная штука. Вот рассказывает тебе человек про шахматы. Серьезным голосом. С серьезным видом. И ты тоже весь из себя серьезный: настроился на учебу. И тут он выдает: «Конь убил пешку вилкой»!

– «Вилка» – это прием в шахматах, – сказал Ваня, чуть успокоившись. – Двойной удар. Бравая кавалерия окружает вражеских пехотинцев и их генерала Ферзя. Познакомься, Ян – генерал Ферзь.

Шахматная доска Вани была полой. Родители специально такую купили. Она удобнее: сложил все фигуры внутрь, закрыл на крючок, сунул подмышку – и готово.

Ваня достал из доски черного ферзя и белую пешку. Ферзя оставил себе, а пешку отдал мне. И спросил:

– Как назовешь?

Он снова что-то затеял. Какую-то игру.

«С пехотинцами вышло интересно», – подумал я и принял правила:

– Мария.

– У тебя девчонка? – удивился Ваня.

Ага, девчонка. На шахматной доске, но не в реальной жизни.

– В честь Склодовской-Кюри.

– Мило. Назови вторую пешку: «Пьер».

Ваня поделился со мной еще одной пешкой. Две пешки! Мария и Пьер против Ферзя.

– Твоя кавалерия загнала мое войско в ловушку, – Ваня поставил на шахматную доску Ферзя, всех черных пешек и пару белых коней. – Пехотинцы наступают. Ну же, Ян, атакуй!

Пришлось играть на половине доски: место в машине не позволяло вытряхнуть фигуры наружу. Вместо восьми рядов – четыре. Я сходил Пьером на клетку вперед, и тот столкнулся нос-к-носу с Ферзем.

– Ян! Ферзь прикончит Пьера, и Мария останется вдовой! – возмутился Ваня. – Он здесь хозяин. Захочет, прямо пойдет. Захочет, по диагонали. На сколько угодно клеточек. Не строй из себя героя!

«Классные» у Вани правила! Отхватил себе ферзя. И теперь этот наглый ферзь шастает по полю, будто он не ферзь, а король. И его не пугает ни кавалерия, ни, тем более, супруги Кюри. Сильный мира сего: какое ему дело до простых воинов?

– Ферзь убьет Марию и Пьера, если они сдвинутся с места, да? – спросил я.

– Шаг вперед, два шага вперед – не важно. Обречены на смерть, – кивнул Ваня.

Я задумался: а ведь у меня все так же. Даже если я буду следить за питанием, заниматься спортом и много гулять – словом, вести здоровый образ жизни, порок сердца никуда не исчезнет. Порок сердца, он как Ферзь. Его не взять «кавалерией». Лекарствами, то есть. Нужна фигура поувесистей. «Кавалерия» тоже может помочь, но только после самой битвы – операции: врачи сто пудов назначат витамины.

У порока еще и своя пехтура имеется. Ну вылитый Ферзь! Учеба, одноклассники, прыщи – все это очень нервирует. А при больном сердце нервничать нельзя. И как, спрашивается, воевать с пороком, когда у тебя куча других проблем на хвосте?

– Ян, не зависай! – окликнул меня Ваня. – Ходи уже.

– Ты сам сказал, что некуда.

– Пешками некуда. А кавалерией – оп! – Ваня «съел» белым конем черную пешку, которая стояла на d4. Затем вернул обе фигурки на место. – Или вот – оп!

На этот раз конь поскакал не вправо, а влево, к пешке на b4. И ее настигла та же участь.

– Это и называется «вилка». Когда одна фигура держит в страхе нескольких. От ее воли зависит, кто умрет, а кто выживет. Разделяй и властвуй.

Ваня провернул трюк снова – уже со вторым конем. И черных пешек осталось шесть. А потом белая кавалерия дружно двинулась на клетки d3 и e3, и растоптала еще двоих.

– Ферзь жаждет мести. Ты уничтожил его пехтуру, Ян. Он сжирает твоего коня, – Ваня сходил Ферзем на d3. – Ярость затуманила его гениальный разум!

Ваня бросил на меня хитрый взгляд. Я лишь нахмурился: «Чего ты хочешь?». И тут Ваня как завопит:

– Пьер! Двойной ход!

Я аж подпрыгнул. А родители зашипели: «Ну мальчики!».

– Мам, пап, простите! – отозвался я и с довольной ухмылкой выкинул Ферзя с доски. Его место занял Пьер. – Победа!

– Еще нет. Четыре вражеских пехотинца, – напомнил Ваня. – Разберись с ними.

– Как?

– Ян, у тебя путь в ферзи открыт, ты че! – Ваня ударил себя ладонью по лбу.

– Да вижу я! Ты сарказма не понимаешь?

На самом деле, не было никакого сарказма: я попросту не знал, что так можно. Но как узнал, вывел Пьера в ферзи. И Пьер расквитался с черными пешками. Пока он их добивал, Мария тихим, но верным шагом двигалась к мужу. И вот, супруги Кюри воссоединились. Два ферзя. А если красиво: ферзь и королева.

– Разделяй и властвуй, – повторил я. – Македонский разбирался в стратегии.

– В военной. Но я применяю ее к шахматам, – ответил Ваня, складывая фигуры в доску. – Хочешь, могу и тебя научить, когда домой вернемся. Мы ведь сейчас в подобие играли, а не по-настоящему.

– Для новичка самое то, – сказал я. – Но да, я хочу научиться.

Вот, значит, как: чтобы победить важную фигуру – ферзя или короля, надо сперва уничтожить ее приспешников. Не в буквальном смысле, конечно. Двойка по ИКТ, натянутые отношения с классом, подростковые угри – эти маленькие проблемки мешают сосредоточиться на большой. А большая – на маленьких. Полная каша в голове.

Если примерять шахматы на жизнь, стоит, наверное, начать с маленьких. Но двойку по ИКТ так просто не исправишь, а про класс и говорить нечего.

– Ребята, мы приехали! – сообщил папа.

Я посмотрел в окно: и правда, «Городок профессий». Хотя какой «городок»? Городище, если судить по размерам! Три просторных этажа с развлекаловками и кафешками.

– Пап, купите нам мороженое? – спросил Ваня.

Не «мне», а «нам». Эгоист в Ваньке со вчерашнего вечера спит непробудным сном.

– Гулять так гулять! Тебе черничное, да? Ян, а тебе какое? С шоколадной крошкой? – спросил папа.

– Ага. И сверху…

– Карамельный топинг, – сказала мама.

– Да. Все правильно, – выдохнул я.

Родители помнят, какое мороженое – мое любимое!

– А после мастер-класса в кино, м? Мальчики? Пойдем?

Вот это папа расщедрился! Мастер-класс, мороженое, кино – он не жадный, но даже по его меркам это слишком. Он любитель поворчать на маму: «Ты Ваньку балуешь. Вырастет наглецом!».

– Погнали. На какой-нибудь триллер! – обрадовался Ваня

Ванька не любит триллеры. Зато я – да. Это что ж получается: Ваня из-за меня свои желания на второй план отодвинул?

– Или на комедию, – предложил я.

Вчера мы с Ваней были друг другу «чужими, но близкими». Нас разделяла высокая и, казалось бы, непробиваемая стена. Но сегодня – именно здесь и сейчас – она рухнула. Распалась на молекулы.

– Янчик, пойдем, – когда все вышли из машины, мама взяла меня за руку. А папа потрепал по волосам.

Я не отстранился. Стена между мной и родителями еще стояла, но ее уже избороздили трещины.

Разделяй, но властвуй… Может, мама, папа и Ваня – это кавалерия? Моя поддержка, с помощью которой я одолею все мелкие проблемы? Звучит утопично. Но вдруг так и есть? Кто б мне сказал день назад, не поверил бы.

***

Верка поджидала нас на третьем этаже, возле эскалатора. Одета она была так себе: мешковатая вязаная кофта, рваные джинсы, грязно-сиреневые кроссовки. Ну кто так ходит? Рваные джинсы только худеньким девчонкам к лицу. А кроссовки, на минуточку, чистить надо. Авдеева в своем репертуаре.

– Привет, Вер, – поздоровался с ней Ваня.

А мама воскликнула:

– Вера, какая красивая у тебя кофта!

– Ни одного научного мероприятия не пропускаешь? Молодец, – похвалил папа.

Я закатил глаза, но ничего не сказал. Потому что ел мороженое. Ради Авдеевой от сладостей отказываться? Вот еще!

– Мастер-класс скоро начнется. Участников поделят на группы. Каждой группе – свое задание, – объяснила она. – Вань, ты куда хочешь? Я на силикатные водоросли.

– Я тоже.

Ну разумеется Ванька выбрал водоросли! Потому что Авдеева их выбрала. Пара голубков.

– А ты, Ян?

– На дым без огня.

Дым без огня – самый крутой опыт из трех. Соль смешивают с кислотой. Настоящая химия, а не ее подобие, как Ваня сегодня про шахматы выразился.

Силикатные водоросли – это, видимо, что-то типа кристаллов: в баночке выращиваешь, и все. А искусственная кровь – подкрашенная водичка. Скукота, короче.

– Тогда тебе к вытяжному шкафу. Ну что, идем? – спросила Авдеева.

Мы с Ваней синхронно кивнули.

«Городок профессий» был разделен на несколько секторов. В каждом секторе по профессии. Сектор «Пожарное депо», сектор «Продуктовый магазин», сектор «Лаборатория». В последнем, что логично, находилась лаборатория. С белыми стенами и полом, химической посудой – колбами, пробирками, ретортами, и даже реагентами!

Когда мы пришли на мастер-класс, все приборы уже были на столах. А вокруг столов толпились дети. Самого разного возраста – от детсадовцев до школьников. Среди них затесалось и несколько подростков.

– Я думал, мы будем здесь самыми старшими, – сказал я.

– С чего бы это? Химия всем возрастам покорна, – ответила Авдеева.

И я подумал: «Но не мне». От волнения у меня вспотели ладони. Авдеева ведь тоже увлекается химией. Что, если она выполнит задание лучше? Это позор – ей проиграть.

Я засомневался: водоросли или дым без огня? Первое легче, второе круче. И опаснее. Вдруг я кислоту на пол пролью?! Аниматоры, хоть и строят из себя умных, в химии вряд ли разбираются. Талантливые химики детей не развлекают – они в лабораториях сидят. В настоящих, а не в декоративных.

– Ребята, мы начинаем! – один из аниматоров хлопнул в ладоши. Все притихли. – Выбирайте стол, надевайте халат и перчатки. И очки! Не забудьте про защитные очки!

Народу собралось так много, что я не видел аниматора – только слышал. Голос у того был молодой, но хриплый.

– Все, кто выбрал водоросли, за мной!

Толпа расступилась. Часть детей отделилась от общей кучи, и аниматор – неуклюжий парнишка, повел их к центральному столу. Неуклюжий, потому что споткнулся, пока топал.

– О, нам туда! Ян, ты с нами? – спросила Авдеева.

– Нет. Я же сказал, что хочу на дым без огня, – пробубнил я.

Ваня и Авдеева слепые. Или тупые. Или и то, и другое. Химическая посуда, она, как и обычная, бьется. Уронишь – разлетится на осколки. Такому растяпе, как этот аниматор, только дорогие приборы и доверяй. С ним мастер-класс будет не удовольствием, а пыткой.

– Ладушки. Удачи тебе, – сказала Авдеева.

«Ладушки» – что за старомодное слово? Где она его откопала, в словаре из 50-ых?

Желающих смешать аммиак с кислотой было мало. Зато на искусственную кровь поглазеть – хоть отбавляй. Там аниматором тоже была какая-то неуклюжая девчонка: она чуть колбу не разбила. Руки-крюки!

– Напоминаю: опыт «Дым без огня» только для школьников! Малыши, вам нельзя! – восклицал мужчина у вытяжного шкафа, третий аниматор.

Он был похож на химика, в отличие от девчонки и парня. Смотрел на детей по-умному, из-под очков. И колбу с пробиркой держал уверенно.

– Ох, ребятки, что-то вас не густо…, – вздохнул он, пересчитав своих.

– Я тоже к вам! – крикнул я.

– Еще человек. Замечательно. Сколько нас? Девять? Не густо, не густо, – повторил мужчина. – Недобор!

Это он к своим коллегам обратился – не к детям.

И неуклюжая девчонка спросила:

– Отправить к тебе кого-нибудь?

– Нет. У тебя малыши, – замахал руками аниматор.

Девчонку и правда окружала мелкота. Детсадовцы и школьники начальных классов. Все подростки выбрали дым без огня. Кроме Авдеевой и Вани.

– Ой, там недобор? – очнулась ото сна Авдеева.

Она ткнула в мужчину-аниматора пальцем, и неуклюжий парень сказал:

– Ага. Не хочешь перейти в ту группу?

Нет-нет-нет, только не это!

– Если тебе не сложно, конечно…

Сложно, еще как сложно! Ну же, Авдеева, там Ванька. Как ты без Ваньки-то?

– Да без проблем!

И Авдеева, попрощавшись с Ваней, поскакала к вытяжному шкафу. Я тихо матюгнулся. Ну за какие темные делишки судьба так надо мной издевается? Я, вроде, никому зла не причинял. Да, хулиганил, дрался пару раз, с Ванькой и родителями ругался – но, блин, почти у всех подростков так.

– Еще раз здрасьте! – шутливо сказала Авдеева.

– Забор покрасьте.

Эта фразочка тоже из прошлого века, но она так и вертелась на языке. Она древняя, но действенная – сразу дает понять, что ты не настроен на болтовню.

– Ян, да все будет классно. Не дуйся. Ваня сказал, ты уже ставил этот опыт, – сообщила Авдеева, надевая перчатки и халат.

Я потер виски: «Ванька, ну что ты творишь?».

– Зашибись. Что еще он сказал?

– Что вы, пока сюда ехали, играли в шахматы. Ваня тебя «взятию» научил. А утром вы всей семьей ели блины и пили чабрецовый чай, – ответила Авдеева.

Я насторожился: она не знает про порок? Быть такого не может! Ванька клевый младший брат (жаль, я это только сегодня понял), но болтун болтуном.

– А про вчера? Про вчера тебе Ваня что-нибудь говорил? – осторожно спросил я.

– Говорил. Что ему за английский пятерку поставили.

Авдеева нацепила на себя защитные очки и стала выглядеть еще нелепей. Я даже захихикал – такой она мне смешной показалась. И злость ушла. Должно быть, из-за того, что Авдеева про порок не в курсе.

– Все надели халаты? – спросил аниматор. – Очки? Перчатки?

Я не надел ни того, ни другого, ни третьего. Поэтому мне пришлось поторопиться. В итоге, вся группа ждала только меня. А когда я, наконец, переоделся, аниматор сказал:

– Вы наверняка слышали фразу: «Нет дыма без огня». Так вот, это все враки, друзья мои. Кто-нибудь из вас разбирается в химии? Хотя бы немного.

Я, Авдеева и еще парочка человек подняли руки.

– Тогда, может, вы знаете, с помощью каких химических соединений можно получить дым?

Никто не откликнулся. Я застеснялся. Другие, видимо, тоже. Или они просто не знали. Лично я знал.

– Ну же, не бойтесь! Даже если ошибетесь, ничего страшного, – подбодрил аниматор.

И я решился.

– Соляная кислота. И… И раствор аммиака, кажется.

– А еще тиосульфат натрия с таблеткой Гидроперита, – добавила Авдеева.

Все посмотрели на нас с удивлением. Мне аж немного не по себе стало.

– Верно. Вы оба правы. Молодцы, – похвалил аниматор. – В каком классе учитесь?

– В восьмом, – сказал я.

– В седьмом, – ответила Авдеева.

– Ого. То есть, у вас химии еще нет? – спросил у нее аниматор.

– Не-а. Я сама ее изучаю, – похвасталась она.

Я, если честно, расстроился. Мои опасения оправдалась: Авдеева меня уделала. В сухую. Своим дурацким тиосульфатом. Сколько она химических реакций знает? Сотни? Я штук десять за год выучил. Это мне еще повезло: наткнулся в библиотеке на классную книжку. В ней и вычитал про соляную кислоту и аммиак.

– Ой, моя дочка тоже химию любит. По стопам отца пошла, – засмеялся аниматор.

По стопам отца… Значит, он все-таки в химии шарит. Уже хорошо.

– Вы назвали два способа получения дыма без огня. Есть еще третий, – аниматор вставил колбу в штатив и насыпал в нее какой-то белый порошок. – Кто мне скажет, что это за вещество?

И посмотрел на нас с Авдеевой. Я даже возможные варианты прикинуть не успел, как она сказала:

– Я думаю, это карбонат калия.

– Правильно! – воскликнул аниматор. Да так воодушевленно, будто Авдеева миллион выиграла. – Теперь добавим аммиак…

Он взял со стола бутыль из темного стекла, откупорил ее и влил жидкость в колбу. В воздухе запахло нашатырным спиртом. И какая-то девчонка воскликнула:

– Фу, нашатыркой воняет!

Наивная. Это еще не «воняет», а всего-навсего «пахнет». Потому что, если бы воняло, все б уже лежали на полу.

– И последний ингредиент – концентрированная соляная кислота. С ней нужно быть аккуратнее!

Аниматор взял штатив и перенес его со стола в вытяжной шкаф. Затем взял прозрачную бутылочку с желтой крышкой (с виду и не определишь, что кислота) и скомандовал: «Отойдите!».

Все сделали несколько шагов назад. Кто-то пошутил: «Ща рванет!». И тут Авдеева сказала:

– Слушай, Ян, давай будем парой?

Я аж дар речи потерял. Какой, нафиг, парой? Ей что, нашатырь в голову ударил? Она не в моем вкусе! И вообще, она стремная. Не считая длинных густых волос. Ну, и глаз еще – они зеленые, как изумруды… Но все равно, Авдеева стре-мна-я! Пусть к Ваньке за любовью шурует.

– Авдеева, ты мне не нравишься.

– Что? – переспросила та.

Вот же глухомань!

– Не нравишься ты мне, как девчонка, Авдеева!

– Ты че, совсем? – она покрутила пальцем у виска. – Я имею в виду, давай вместе опыт ставить. Аниматор все равно нас на пары поделит. Я лично не хочу быть с гуманитарием.

– А, ты про это…, – протянул я, краснея. – Ну, давай. Правда, я тоже гуманитарий.

– Ты-то? – хмыкнула Авдеева. – А задачки по химии по приколу решаешь, да?

– Я не решаю. Я пытаюсь. Но не выходит.

«П-ш-ш!», – раздалось из вытяжного шкафа. Это аниматор добавил в колбу кислоту, и оттуда повалил густой белый дым. В унисон с дымом зашипела вентиляция.

– Этот опыт можно проводить только в шкафу с вытяжкой. Ни в коем случае не повторяйте его дома! – предупредил аниматор. – Как вы видите, мы получили дым без огня. Это выделяется… Ну же! Кто знает?

– Хлорид аммония, – ответили мы с Авдеевой. Тоже в унисон. Забавно.

– Да! А почему дым не поднимается к потолку?

– Из-за углекислого газа. Он легче воздуха и прижимает дым к полке шкафа, – объяснила Авдеева.

– И вы снова правы, девушка! При взаимодействии аммиака с соляной кислотой образуется углекислый газ. Вы и вы, молодой человек, – аниматор обратился ко мне, – прирожденные химики! Говорю, как преподаватель со стажем. Так, ну ладно. Пора делиться на пары! Ребятки, которые младше двенадцати – вы будете просто наблюдать. Остальные, вперед за знаниями! Per aspera ad astra!

– Что он сказал? – шепнула мне на ухо Авдеева. – На другом языке. Это латынь, да?

Я аж опешил.

– Через тернии к звездам, – говорю. – Известная фраза.

– А, да, я такую слышала. Я закоренелый технарь, и в языках не разбираюсь.

– Учиться никогда не поздно, – сказал я.

Авдеева кивнула:

– Не поздно. Я вот недавно записалась на курсы рисования.

– И как, получается?

Я сам не понял, зачем спросил. Мне почему-то было интересно.

– Не очень, – созналась Авдеева.

– Прямо как у меня с химией.

– Ага. Но гуманитарий – не порок. Как и технарь. Если долго мучиться, что-нибудь получится, – хихикнула она.

«Гуманитарий – не порок». Ироничней фразы не придумаешь! Ну да, не порок. Порок – это фигово. А быть гуманитарием не так уж и плохо. Вроде бы… Но мне, как будущему химику, стоило родиться технарем.

– Будешь моей парой, Ян? – еще раз спросила Авдеева.

И я еще раз вздрогнул. Но согласился. Авдеева права: лучше уж с ней, чем с тем, кто с химией на «вы».

– О’кей. Но учти: я могу что-нибудь напутать.

– С чего вдруг? Ты умнее, чем другие ребята.

Авдеева отвесила мне комплимент. Это было до чертиков странно. У меня аж щеки запылали!

– Бери колбочку и вставляй в штатив. А я карбонат калия насыплю, – сказала она.

Я подчинился: колбу разбить не так страшно, как банку с веществом. Но у меня все получилось. Я успешно закрепил колбу в «лапке». А Авдеева успешно насыпала карбонат. И налила аммиак.

В то время как остальные со штативом мучились, мы уже выполнили половину задачи.

– Умницы, – похвалил нас аниматор.

Он носился от человека к человеку, стараясь помочь всем. Мимо нас остановился лишь на секунду. Но Авдеева поймала момент и спросила:

– А приз будет?

Мне этот вопрос показался глупым, но аниматор подмигнул:

– Да, и еще какой!

Мы с Авдеевой переглянулись, и я на радостях воскликнул:

– Дай пять!

И Авдеева дала мне пять. И мы ускорились. Хотя, казалось бы, куда еще ускоряться? Дружно поставили штатив на вытяжной шкаф, приготовили кислоту. И я сказал:

– Наливай!

Но Авдеева покачала головой и протянула бутылочку мне.

– Попробуй ты. У тебя получится.

– Если буду долго мучиться, – усмехнулся я.

На ум пришел вопрос Татьяны Викторовны: «Может, тебе поступить в гуманитарный класс?». Что бы там аниматор не говорил, она тоже педагог со стажем. И она не разглядела во мне таланта к химии. И кто из них прав? Или права Авдеева? «Гуманитарий – не порок» – красиво звучит же, ну! И убедительно. Но Татьяна Викторовна сказала…

– Ян, да не сомневайся! Ты приз хочешь?

– Хочу.

– Тогда лей!

Авдеева взяла меня за запястье и буквально всучила кислоту. Не отпустила, пока не убедилась, что я крепко сжимаю бутылку.

Меня трясло. Я этого и боялся: что мандраж будет. И вот он, собственной персоной. А в руке – бутыль с кислотой. Чем не сцена из фильма ужасов? И никуда не деться.

– Лей! – повторила Авдеева. – Я подстрахую.

– Подстрахуешь?

– Ну да. Если ты хочешь, конечно.

– Да с радостью! – согласился я.

Выбора не было: или Авдеева, или риск.

Она снова взяла меня за руку. Но как-то иначе. Более… уверенно, что ли? И мы вместе влили треклятую кислоту в колбу. Из колбы повалил дым. Его как-то слишком много получилось. Даже вентиляция не помогла. И аниматор отогнал нас от шкафа. Но все равно объявил победителями:

– И главный приз достается… Как вас зовут, ребята?

– Ян и Вера.

Я назвал Авдееву по имени. В кой-то веки! Ей это понравилось, и она улыбнулась. А может, она просто была счастлива, что мы выиграли. Фиг этих девчонок разберешь!

Нам вручили абонемент в кинотеатр. Обоим. И Ваньке тоже – он с этими водорослями отличился: еще один химик растет. Но Ваня был не в восторге. От мастер-класса. Абонементу он, разумеется, обрадовался.

– Пацан, который у нас опыт проводил, тупенький какой-то. Объяснять не умеет! Я интуитивно допер, что с чем смешивать надо, – жаловался он, когда мы все вместе спускались в кафе к родителям. – А у вас нормальный был?

– Ага. Крутой дяденька, – сказала Авдеева. – Он нас похвалил. Знаешь, Ян… что бы ты ни думал, у тебя есть способности к химии.

– Да, Ян. Я видел, как ты умничал, – согласился Ваня. – Поэтому не ной, что ты бездарный. Нихрена подобного!

– Не ругайся. Родители услышат – не отвертишься, – сказал я.

Мне было приятно. На душе как-то потеплело. И уверенности прибавилось. Авдеева, наверное, все же права: гуманитарий – не порок. Если постараться, можно и химию, и математику, и физику освоить.

А порок, в свою очередь, не камень преткновения. «Все поправимо», – утверждает папа, и это так.

Все поправимо: и порок, и недопонимание между детьми и родителями, между братьями, и двойка по ИКТ, и прыщи.

Все поправимо, когда ты не одинок на шахматной доске. Когда мама встает спозаранку, чтобы нажарить тебе блинов и заварить чай. Когда папа, отменив все дела, везет тебя на мастер-класс по химии. Когда брат выбирает триллер, а не комедию, чтобы угодить тебе. Когда девчонка, которую ты недолюбливаешь, искренне хвалит, и твоя самооценка восстает из мертвых.

Когда есть те, с чьей помощью ты станешь Ферзем.

В оформлении обложки использована фотография с https://holadoctor.com/ по лицензии CC0