скачать книгу бесплатно
– О любви…
– Очень оригинально! – восхитилась брюнетка. – Эрата, это по твоей части.
Эрата, крупная блондинка с полными руками и строгим лицом, на секунду задумалась.
– Да уж… – сказала она. – Я сегодня уже три романа придумала. Вот разве что… Он и она встретились, стали жить вместе. Потом она стала замечать, что во время ее монологов он ее не слушает, а придумывает свой монолог, никак не связанный с тем, что говорит она. Так начался конец их любви.
– Фигня все это! – пожал плечами писатель Глыба. – Женские штучки, я так мелко не пишу. Мне нужен социально-экономический фон и серьезные проблемы.
– Тогда это к Каллиопе, – предложила Эрата.
Каллиопой оказалась брюнетка, которая торопилась больше всех. Она сверкнула черными глазами и предложила, что героя уволили с работы и он, весь такой разочарованный, вступил в какую-то партию, чтобы бороться с властью. А героиня была пленена его пламенными речами и мечтала научиться говорить, как ее любимый.
– Фигня все это! – снова повторил Глыба. – Увлеченность политикой убьет всю лирику.
– Лирика – это по твоей части, Эвтерпа, – брюнетка обратилась к третьей музе, норовившей втихомолку наполнить стопку еще раз.
Эвтерпа, поняв, что скрыть ничего не удастся, налила всем по стопке, не дожидаясь тоста быстренько выпила, вытерла губы и сказала:
– Элементарно! Когда они осознали свою любовь, то сразу разочаровались в политике, продали московские квартиры и уехали в Индию, чтобы жить на берегу океана. Любовь не бывает долгой, если нет совместных увлечений – поэтому они стали изучать йогу и тибетскую медицину. По вечерам они сидели на пляже в позе лотос и медитировали, любуясь волшебными закатами.
– Ну да! – обрадовалась Эрата. – А после медитации они разговаривали, и вот ту она начала понимать, что он любит себя больше чем ее.
– Все, писатель, – сказала Каллиопа, – роман готов, мы полетели, зови, если что.
– Стоп! – поднял руку Глыба. – А чем все закончится?
– Разводом и разбитыми корытами, – вздохнула Эрата.
– Их партия на выборах не наберет и одного процента голосов, – уверенно молвила Каллиопа.
– Начнется сезон дождей, прохудится крыша хижины, у них украдут деньги и они, забыв про развод, снова будут вместе, чтобы преодолевать трудности, – сказал Эвтерпа.
В окно ударил снежный заряд, писатель вздрогнул, посмотрел на темное стекло, задумался, а когда вернулся в реальность, то за столом кроме него уже никого не было.
– Сложно все это, – сказал он сам себе. – И длинно как-то. Вот напишу, что они любили друг друга, а когда потратили все деньги, то любовь закончилась. Это просто и жизненно.
Прошла минута, в комнату ворвались свистящие звуки ветра и еле слышные женские голоса.
– Вот козел! – сказал первый голос. – Только время потеряли. Может ему и правда надо диктовать?
– Перетопчется! – возразил второй голос. – Мы свою работу сделали, в отчет занесем, на Парнасе будут довольны.
– Зря я у него винегрет не попробовала, – грустно сказал третий голос. – А сюжет, который он предложил, и правда жизненный. Вот представьте: мы к нему прилетели, а стол пустой. Мы голодные, злые, трезвые – какая тут любовь?
Чужие правила
Ты ощущаешь могущество, когда не знаешь правил. Ты – царь, если создаешь правила, а не следуешь чужим.
Выходя на улицу, ты подчиняешься уголовному и гражданскому кодексам. Есть еще скрижали общественного мнения и немного личной совести, мешающей чувствовать себя царем.
Эти правила относятся к телу. Сознание свободно. Мысленно ты расправляешься с врагами, защищаешь обиженных, обладаешь всеми красивыми женщинами, пренебрегаешь суетой повседневности и умеешь радоваться мелочам. У тебя свои правила, царские. Никто не может их нарушить, сказать «нет» и даже выразить малейшее сомнение.
Ты, свободный и великодушный, садишься за стол и пытаешься рассказать о замечательном мире, где ты царь, главный судья и мудрец. В твоем распоряжении миллионы слов, готовых сложиться в мудрости – свод законов и правил этого мира.
Но что это? Почему на пути словесного потока стоит плотина и только маленький ручеек течет по обводному канальчику? Свобода мыслей не переносится на бумагу. Хорошо, смиримся. Бурному потоку мешают кодексы и общественное мнение. И еще понимание, что слова на бумаге имеют ценность, если их читают другие. А эти «другие» не хотят читать, что не пропустили скрижали. А если и хотят, то их не пустят те, кто начертал на скрижалях правила. А если пропустят из-за рассеянности или усталости, то внизу по течению стоит толпа с ржавыми топорами и с ведрами полными дерьма, готовая растерзать любое случайно просочившееся слово.
Царь в голове бессилен перед такой армией. Он стоит на берегу и смотрит, как плывут его искалеченные и испачканные слова. Отмыть их? Сражаться с тьмой, готовой разнести скрижали в своих же головах, лишь бы не колыхалось привычное болото, медленно сползающее в бездну? Или зайти повыше и слепить из слов новые кораблики надежды, пустив их в опасное плавание?
Да, наверное. Если ты уверен, что мир, где ты царь, заслуживает такого труда.
Еще вопрос: как лепить эти кораблики? Уж тут, кажется, полная свобода – придумывай свои правила. Никто не обязан им следовать. Складывай слова, как только они рождаются в твоем мире, как плывут под мелодию, которую ты слышишь.
Вот только для тебя звучит мелодия. Другие читают слова куплетов и припева, не слыша музыки. Ведь не будешь ты каждому напевать, что сопровождало рождение чуда. Ты, вздыхая и огорчаясь, перекладываешь слова на привычные, знакомые всем напевы. И понимаешь, что начал подчиняться чужим правилам.
Закрыт блокнот, кресло аккуратно придвинуто к столу. Ты расстался с правильными строками. Теперь опять свободен в мире, где правила придумываешь сам.
Музы и редактирование
Когда занимаешься редактированием, творческие музы близко не подходят. Я слышу их шепот:
– Надо же, сел работать. И без нашей помощи!
– Вид-то какой умный!
– А запятые перед «как» все равно не научился правильно ставить.
– Ага, и времена глаголов мешает в одном предложении.
– Местоимений, местоимений-то сколько!
– Может, подскажем ему?
– Никогда! За редактирование надо платить, а мы девушки творческие, нам деньги нельзя брать в руки.
– Может, поволонтерим?
– Не музовское это дело.
Я говорю им «Кыш!» и открываю справочник Розенталя. Кто мог предположить, что я когда-нибудь буду сожалеть о своей дремоте на уроках русского языка, будучи уверенным, что обойдусь физикой и математикой.
Диалог
Айзек Азимов терпеть не мог путешествовать. Однажды по заданию правительства ему пришлось слетать из Сан-Франциско на Гавайи, и этот полет навсегда отбил у него желание куда-либо передвигаться. Он путешествовал по своим мирам, сидя за письменным столом перед пишущей машинкой. Миры появлялись в сознании, этого ему было достаточно.
– Вот видишь! – сказал внутренний голос. – Умный он человек. А ты мотался через океан – и для чего? Семь полубессонных ночей, винегрет из дневных картинок, и сейчас, на пятый день после прилета, не спишь, думаешь о всяких глупостях и переживаешь о том, что тебя давно никаким боком не касается.
– Знаешь, приятель, – ответил я внутреннему голосу, – есть у меня привычка поехать куда-нибудь на машине, но через пять минут вернуться и проверить – закрыл ли я дверь гаража. Приеду, посмотрю и успокоюсь.
– Можно позвонить соседу и попросить его посмотреть в окно, – сказал умный внутренний голос.
– Можно. Но я предпочитаю все увидеть самому. И еще одно. Представь, что в холодной степи горит костер. Идет снег, метель заносит дороги, тучи низкие несутся как ужаленные…
– Какой кошмар!
– Ну да… Ты видел фото этого костра, в Гугле нашел его координаты, и даже фото со спутника рассматривал. Но никто не мог сказать, как тепло тебе будет около этого костра. И как потрескивают горящие дрова, и как пахнет дым…
– Ты что, костров не видел? – удивился внутренний голос. – Меня бы спросил, если забыл. Я бы столько порассказал!
– Ладно, этого ты не понял. А вот представь беременную женщину…
– Запросто! Мы же с тобой вместе вчера в компании штук десять видели.
– Да, видели. Еще можно в Инете посмотреть. А представь, какая разница, когда ты видишь или кладешь женщине на живот ладонь и чувствуешь, как ее толкает маленькая пяточка.
– Так за это можно в глаз!
– А если женщина будет рада этому?
Диалог закончился. Внутренний голос ушел болтать с моими музами, а я стал смотреть в окно. Там красный кардинал радостно прыгал вокруг кормушки, светило неяркое ноябрьское солнце, на газоне таял случайно выпавший снег.
Из записной книжки – 2
Бессознательное
– Всё сознательное роботы делают лучше нас, – говорит друг-физик. – Вот надо, например, дверь починить. Роботы сразу сообразят, петли поправят, утеплитель подберут…
– И вся эволюция была для того, чтобы мы научились делать что-то бессознательное?
– Все творчество – бессознательное. Фразы, мелодии, формулы, краски на холсте – это появляется вне нашей тупой логики.
Правда виртуальной жизни
Я как-то писал, что «правда жизни – это разница между утренними планами и вечерним подведением итогов».
Это о правде беспощадной реальной жизни. В моей виртуальной жизни правды нет совсем. И еще там нет планов и итогов. Я просто лечу где-то над облаками, где все любят, любимы и хорошо кушают.
Новый сюжет
– Новые сюжеты легко получать из старых. Вот история про Отелло и Дездемону. Нужно, чтобы Дездемона начала ревновать Отелло, учуяв запах незнакомых женских духов!
– А потом Дездемона душит Отелло?
– Нет, конечно! Это слишком зеркально! Пусть Отелло снова душит Дездемону, чтобы она не совала свой нос в мужские дела!
Притча
– Ты можешь придумать притчу?
– Запросто! Один мудрец решил жениться. «Зачем?» – спросили его ученики. Мудрец задумался и передумал.
– Притча должна заканчиваться поучением.
– Думать меньше надо!
Разрушенная сказка
Придумать сказку очень трудно. Еще труднее ее воплотить и жить в этой сказке. Но зато очень легко все разрушить. Достаточно просто пожать плечами и отвернуться.
Логика
Одна из статей на Snob.ru начинается так: «… фильм Звягинцева, не заслуживающий и одной строчки обсуждения…» После этого идет более сотни строк обсуждения и осуждения фильма. Я не про фильм. Я про логику. Все-таки надо бы ее преподавать в школе.
Читатель
Короткий рассказ – план архитектора. Читатель – каменщик и плотник, он строит дом по плану, украшая и изменяя его по своему вкусу. Вот только архитектора жалко.
Ремарк
Оказалось, что Ремарк писал рассказы. Успех к нему пришел после «На западном фронте без перемен». До этого двенадцать лет он писал слабенькие рассказы, эссе и статьи. А потом внутри что-то щелкнуло, и началась серия замечательных романов. И почему я думал, что он сразу начал с «западного фронта»?
Все-таки мало шансов, не играя гаммы и этюды, однажды проснуться великим скрипачом.
Китайские печеньки
Заготовки записок в китайские печеньки для банкета юных прозаиков.
– Не огорчайся, что читателей стало меньше, чем писателей. Многие писатели тоже умеют читать.
– Не встречайся с читателями, не разочаровывай их.
– Хочешь задеть сердце читателя? Убей в себе оптимиста.
– Не договаривай – иначе скажешь лишнее.
– Что-то пошло не так, если для создания сюжетов тебе надо слушать чужие разговоры.
– Любишь анализировать? Когда пишешь – заставь лучше думать читателя.
– Женщины, вино и деньги – помеха творчеству только начинающих писателей.
– Мучая себя, не заставляй мучиться читателя.
– Про кого бы ты ни написал, читатели будут думать, что это про тебя.
– Чего-то не понимаешь? Напиши об этом. Дискуссия будет интересной.
– Пишешь витиевато? Молодец! Читать не будут, но похвалу получишь.
