Фадэра. Медитативное чтение

– Золото для нас всё равно что кожа для тебя – мы не выживем без него.

– Не дадите, значит… – как бы подстёгивая их, говорила Фадэра.

– Красавица, ты наглеешь… – пыталась кинуть ей вызов другая цыганка.

– Ваша наглость слишком заразна.

Все цыганки одновременно посмотрели на Фадэру. Старшая задумалась, а потом с улыбкой произнесла.

– А мы бы подружились, будь ты из наших. Жаль, но нам нечего друг другу дать.

– С тобой мы потеряли слишком много времени. Надо уходить.

Все посмотрели вверх в небо, прикрывая глаза рукой, и Фадэра тоже, пытаясь понять, о чём это они говорят. Потом эта же цыганка заговорила на родном языке, остальные развернулись вдоль обочины и пошли в сторону Мёртвого моря. Старшая цыганка задержалась возле Фадэры. С минуту она смотрела ей в глаза и пыталась что-то в них увидеть, а затем сказала:

– Знаешь, по-людски мы сейчас с тобой поругались, а по-цыгански мы с тобой хорошо подружились. И воспринимай мои последующие слова как слова друга. Единственное, что я тебе скажу. Ты пуста. Но ты всегда можешь выбрать, чем наполнить себя.

Послышались голоса подруг, которые уже были недовольны её долгим отсутствием. Цыганка зашелестела юбкой и добавила:

– Мои сёстры говорят, что солнце уже обогнало нас и теперь надо торопиться. Пользуйся возможностью. Избавляйся от старого и наполняй себя новым, пока ты здесь.

И ушла. Испарилась вместе с сёстрами в раскалённом воздухе пустыни и асфальта.

Фадэра провожала их взглядом. В ней проснулось чувство подобное тому, когда тебя наряжают в новый непривычный наряд. Ты предстаёшь перед зеркалом и первое, что испытываешь, – это испуг. «Я пуста! В чём? Почему?» Если очень постараться, то можно было догнать их. Но зачем? Нечего было спрашивать. «Ты пуста» – звучало как диагноз, как приговор. Фадэра захотела отвлечься на время от размышлений и вспомнила, что перед всем случившимся хотела закурить.

– Нет денег. Зато есть то, от чего у меня в любой момент может остановиться сердце, ну или я просто задохнусь, и мне не придётся платить.

Весёлая гримаса нарисовалась на её лице. Ей действительно нравился чёрный юмор. Особенно свой. Особенно по отношению к себе. Было смешно. Сарказм усугублялся ещё тем, что ни Раин на машине, ни машины с Раином, ни всё по отдельности так и не появлялось в тающем горизонте дороги.

– Раин, я в тебе уверена, – с грустной иронией сказала Фадэра, выкидывая окурок на дорогу.

– Итак, меня ждёт увлекательная прогулка, длиною в вечер и целую ночь.

Закурив ещё одну сигарету, она отправилась в путь. Тихонько, не спеша, всё равно ей уже некуда спешить. Пройдя пару метров, она остановилась – нет машины. Пройдя ещё чуть-чуть, снова всмотрелась повнимательнее – никто не ехал. Спустя время Фадэра перестала смотреть на дорогу и так же тешить себя надеждой. Вдалеке послышался раскат грома. «Вот сейчас ещё дождя не хватало», она подняла глаза к небу – на нём не было ни облачка.

– Моя машина!

Фадэра была настолько счастлива, насколько бывает счастлив человек, который уже перестал мечтать, но судьба, как заботливый родитель, кладёт ему под ёлку желаемый подарок.

Автомобиль затормозил рядом с ней. Открылась дверь и из неё вышел Раин.

– Я так вижу, ты решила сократить путь домой. Молодец.

Фадэра начала кружиться вокруг машины. Подошла к колесу – оно было как новое, вот только покрышка другая, а в остальном всё было восстановлено. Пока Фадэра принимала работу, Рай рассказывал:

– Честно, дело было дрянь. Пришлось звать знакомых на помощь. Уже думал, что не успею, поскольку ничего не получалось, но потом всё пошло на лад и ремонт ускорился. Наверное, ты в меня поверила, – иронизируя прибавил он.

– Рай, я даже не знаю, что и сказать… – ещё не придя в себя, лепетала Фадэра.

– Наверное, спасибо,– добавил он, умиляясь её реакции.

Фадэра смотрела на машину и думала: «Как я могла в нём сомневаться?! Нет, конечно, я имела право на сомнения, но… Он – чудо». Вдруг её будто громом ударило: «Боже, как я ему скажу, что у меня нет денег заплатить за его труды? Вот влипла. Ужасно неудобно…»

– Фадэ, нашла изъян в работе? А ну признавайся?

Этими вопросами Раин отрезвил Фадэру, уже хорошо захмелевшую от своих размышлений.

Она обошла машину и подошла к Раину. Фадэра опустила свой взгляд в землю, которая, как ей казалось, вот-вот превратится в шар, и она скатится от стыда прямо в ад…

«…кстати, земля итак имеет форму шара, значит, мы все обречены! Мне, как всегда, нечего терять!»

– Рай, прости, скажу тебе сразу и честно… У меня нет денег, чтобы заплатить тебе за твою помощь.Точнее, отблагодарить. Сама не знаю, что на меня нашло, кошелёк всегда лежал в сумке, а тут вдруг так вот…, но если мы с тобой поедем в город…уж я– то постараюсь…

Фадэра взглянула наРаина– тот был огорчен таким неожиданным стечением обстоятельств.

«Всё, я его расстроила».

Он обхватил рукой свою спортивную грудь, а пальцами другой захватил свой подбородок. Поза выражала полную задумчивость.

– Ну что ж… – в его речи возникла пауза, полная внутреннего размышления, спустя мгновение он продолжил: …Давай пожмём пока друг другу руки. Над благодарностью позже подумаю.

И они скрестили свои ладони в благородном рвении благодарности. Прошёл определённый приличный отрывок времени, когда Фадэра поняла, что надо отпускать кисть, но, почувствовав сопротивление, жала её дальше, из жеста дружбы это начинало превращаться в клоунское действие.

– Раин, я тебе очень благодарна, но буду ещё признательней, если ты сейчас же отпустишь мою руку.

От его усталой серьёзности не осталось и намёка. Ехидно улыбаясь, он всё также продолжал сжимать её ладонь.

– Потанцуй со мной.

– Что?! – чуть не оглохнув от его безумия, выкрикнула Фадэра.

– Всего лишь пару па…в знак благодарности.

– Ты же сказал, что позже подумаешь!

– Позже не значит завтра. Я уже решил.

– Прямо здесь?! В пустыне?

– А что за предрассудки? Публики нет, тебя никто не будет стеснять. Огромный песчаный танцпол. Песок –самый выносливый критик, он стерпит любые твои движения.

Он потянул её руку на себя. Фадэра упёрлась.

– Без благодарности не прилично покидать честного человека, тем более твои ключи у меня, так что ДАВАЙ!

И одним резким движением он привлёк девушку к себе. Обнял галантно за талию, чем заставил Фадэру выпрямиться из оборонительной позиции, затем взял её кисть и положил себе на плечо. Он был выше на голову, так что взглядом Фадэра упиралась прямиком в ключицу.

– Раз-два-три, раз-два-три… У тебя отлично получается! Я приятно удивлён.

Раин получал огромное удовольствие от вальсирования на бостонский манер без музыки. Фадэра же старалась себя убедить в том, что всё происходящее просто плохой сон от переедания на ночь. «Такого не может быть. Это бред! Очень натуралистичный сон, в котором я всё прекрасно чувствую! Насколько я помню, во сне человек не чувствует запахов». Она принюхалась к телу Райна. Действительно, пахло стандартным мужским потом! «Какой ужас! Это не сон!»

Раин заметил, на что она среагировала.

– Да, от меня пахнет кафе дедушки Ола, пустыней и твоей машиной.

Как кавалер Раин вёл замечательно, ничего странного, что Фадэра почувствовала себя женщиной, и, как у всякой женщины, наступил момент, когда ей надо было выговориться.

–Нет, нет… Я просто, ай, это я, не обращай внимания.

– Не обращал, если бы ты не была такой напряжённой.

– Странное место – пустыня, обиталище не менее странных людей. Ты часто видишь здесь цыган?

– Почему тебя это интересует?

– Пока я ждала появления своей машины у дороги, ко мне подошли три цыганки, состоялся странный разговор, наверное, это здесь так принято беседовать, теперь не знаю, как реагировать на произошедшее и сказанное…

– Что они тебе сказали?

Как каждая женщина, дойдя до самой сути разговора, она вдруг понимает, что всё сказанное– чушь! И не стоит над этим задумываться. Лучше поставить загадочное многоточие, чем закончить повествование жирной глупой точкой.

– Забудь… Это же цыганки, что полезного они могли сказать, всё глупости.

– Ну а всё же?

В голове у Фадэры колоколом зазвучали слова «Тебе нечего терять». Преодолев преграду сомнений, она сказала:

– Уходя, одна из цыганок сказала, что я пуста.

– И что же? Тебя это расстраивает?

– Хуже, меня это заставляет задумываться!

Всё так же вальсируя, они продолжали разговор.

– Пуст человек не тогда, когда его ничего не наполняет, а когда он забит всякой чепухой, не помогающей ему, но и не вредящей.– Раин остановился, отвесил даме поклон и завершил начатую мысль.

– …Это тоже своего рода пустота.

Слова Рая для неё звучали как новое интегральное уравнение, прибавленное к сотне уже существующих, но на которое она всё– таки уже знала ответ.

– Хм… А вот так я и не подумала.

Он подошёл к мазде, открыл водительскую дверь и жестом препроводил Фадэру на сиденье. Ключи были в зажигании.

«Меня опять выставили клоуном, но почему-то мне приятно».

– Спасибо за великолепный танец. Надеюсь, ты не злишься на меня за то, что я украл у тебя пару твоих блаженных минут жизни и потратил их по своему усмотрению,– говорил Раин, облокачиваясь на переднюю дверцу.

– Нет, мне даже понравилось,– Фадэра улыбнулась. – Хочу тоже сказать тебе спасибо, твои слова меня успокоили… Не так часто я встречаю людей, у которых это получается.

– Да, людей ты точно мало видишь! Тебе надо уже куда-то отправляться?

– Амм… Да. Машина на ходу, надо вернуть её законной владелице,– и в подтверждение своих слов она завела мотор.

Подобно врачу, услышавшему, что его пациент здоров, Раин отчеканил.

– Хорошо. Я пойду, – Раин закрыл дверцу и уже направился в противоположную сторону.

«Куда это он? Так быстро и стремительно полетел? Ммм…»

– Подожди!

Раин сразу остановился, как знал, что его окликнут.

– Что– то у меня сегодня сплошное дежавю,– лукаво произнёс он, подходя к машине.

– Что значило в кафе «я тебя увидел»?

– Знаешь, иногда, запутывая людей, ты запутываешь то, что их сковывает и не позволяет им быть самими собой.

Нависло молчание, и только мазда всё возмущалась, тратя бензин впустую.

– Всё? – не выдержав, спросила Фадэра от удивления.

– Будет всё, когда ты поймёшь,– улыбаясь, сказал Раин.– Ну всё, хватит разговоров. Тебе действительно пора ехать. И ещё, если тебечто-то снова придёт в голову и ты не будешь знать ответа, ты знаешь, где меня искать.

Фадэра зажмурила глаза, давая своё невербальное согласие на его предложение.

Он отошёл от автомобиля на достаточно безопасное расстояние для пешехода, взмахнул рукой на прощание и побрёл в сторону. В ту, которою «ему было нужно».

Она же в свою очередь отжала сцепление, переключила скорость и поехала. Не куда-то, а просто поехала. Мазда шла хорошо, даже не чувствовались осложнения после аварии. Также Фадэра чувствовала:Раин наладил не только машину, но и её саму привёл в порядок.

«Да, эксцентричности ему незанимать. Странные методы обольщения… А с чего я взяла, что он хотел меня обольстить?! Смешно, Фадэра, правда! Молодец, за фантазию тебе пятёрка!»

Уже начинало темнеть. В пустыне по обыкновению темнеет быстро, солнце скрывается за час.

Через несколько десятков километров у Фадэры всё громче и громче начал разыгрываться музыкальный этюд в животе. За весь день она выпила только одну чашку кофе с сахаром, из-за остаточного налёта стрессового состояния есть не хотелось, но пищевой стриптиз продолжался и доставлял дискомфорт. Чтобы остановить это музицирование, ей снова захотелось усугубить своё здоровье, а если по-человечески – покурить.

Поскольку она пообещала Сорин, что не будет курить в машине, ей пришлось остановиться. Она не глушила мотор, хотелось, чтобы рядом было ещё что-то живое, ну или хотя бы работающее – так пропадало чувство одиночества. Фадэра взяла сумку и вышла из машины. Она закурила, устремив свой взгляд вдаль. В животе всё успокоилось, ну или просто умерло, какая разница, главное, что больше не слышно этих позывных из животного мира и ничто не отвлекает от мыслей насущных.

Природа красивее, чем мы думаем, и гораздо прекраснее, чем мы чувствуем…Фадэра вернулась к своей неизбежной мысли.

«Хотелось бы отблагодарить этого парня, но мы даже не обменялись телефонами и адресами…» Дым пошёл не в то горло, она закашлялась. Пепел от сигареты упал ей на шорты, и, чтобы пепел не прожёг их, Фадэра смахнула его оригами, которое находилось в эту секунду у неё в руке, а затем, расправив его до размеров бумажки, она вытерла руки.

«Отлично, как всегда, хорошие люди долго не держатся рядом со мной, они выпадают из моей жизни, как волосы. С такой же периодичностью».

Она продолжила вычищать свои шорты с чувством глубокого сожаления, что судьба ей диктует правила, от которых она пока не в силах отказаться.

Смяла листок и уже хотела выкинуть, но вдруг замешкалась. «Нет, этого не может быть!» Фадэра не думала, что события могут быть такими предсказуемыми. Она залилась смехом. Истерическим, припадочным смехом.

Сигарета выскользнула из пальцев, но ей уже было всё равно.

На бумаге были написаны улица, дом и квартира, подпись «Рай».

Фадэра возмутилась: «Вот нахал! Откуда он мог знать, что я прочитаю эту запись?! У меня было достаточно возможностей: потерять, выкинуть, забыть в конце концов в кафе эту бумажку?!»

–Его самонадеянность начинает уже нарочито задевать моё личное пространство. Пусть не питает никаких надежд на мой счёт! – сказала и положила адрес в задний карман шорт. Практически влетела в машину и тут же тронулась с места.

ҨҨҨ

Чем ближе становился Иерусалим, тем чётче Фадэра начинала ощущала свои травмы. Снова заныло колено, голову пронизывала тукающая боль, было ощущение, что старые проблемы и вопросы наконец-то смогли догнать её. «Всё было обманом, от грусти по себе невозможно скрыться, хоть это и самое непродуктивное чувство, но оно, как назло, знает все пароли от моего спокойствия».

Подъезжая к академии глубоким вечером, она машинально поставила машину на стоянку и, уже подходя к общежитию, поняла…что не хочет туда возвращаться. Ей вдруг отчётливо представиласьблёклая картина её жизни. Она знала, что завтрашний день начнётся именно так. Утро, оно пройдёт, его даже не заметят. Где-то к предобеденному времени постепенно начнётся пробуждение «творческих индивидуальностей», все нехотя выйдут, нет, точнее,вылезут из своих…нор– и опять закрутится. Кто в ванной? Какое, к чёрту, доброе утро?! Тебе к какой паре? А чьё это пиво в холодильнике? Хорха, я возьму? Да сколько можно себя там драить в ванне?! Разбуди Сорин. Тебе надо, ты и буди… Пройдёт всего час, и от этих людей останется лишь эхо их речей. Все разбегутся по мастерским, салонам, выставкам, тусовкам и другим местам. Вечером все соберутся вновь на кухне у «круглого стола» и начнут обсуждать: какие педагоги уроды, факультет – говно, академия – отстой. Между строк вспомнят родителей, неприличные истории с друзьями и обменяются парой чужих секретов со словами «Только никому, ладно?»…Всё, как обычно.

«Сейчас придётся что-то объяснять, рассказывать, а я ведь специально от этого уехала, хотела как лучше». Оказавшись в квартире, Фадэра приготовила пару шаблонов, как будет отвечать на все вопросы.

«Привет», «Нет, я не сошла с ума», «Каталась», «Ты права, закаталась», «Всё хорошо» и самое безапелляционное «Да, я дура».

Вооружившись ими, она вошла в прихожую, но никто не выбегал навстречу с красными глазами. «Странно, наверное, меня все ждут на месте судилища и общих сборов – на кухне. Сейчас я туда войду как подсудимая, а присяжные, ещё и не дослушав меня, сразу завопят, что я виновна во всём и даже в том, что случилось с ними. Хорошая перспектива».

Фадэра решительно распахнула дверь в кухню с фразой.

–Сорин, прос…

Не успела она её договорить, как поняла, что её слушателями являются стол, стул, холодильник и грязная посуда. Никого не было. Пусто. Заглядывая в остальные комнаты, она также не встретила ни одного знакомого или подобие творческого тела.

«Хм…может, это и к лучшему, я смогу спокойно поспать».

Фадэра разделась, а точнее, просто «повесила» одежду на пол. Скинула сандалии, отпульнув их «куда-то на обычное место», ей пришлось совершить трудный выбор: или пойти поесть, или направиться в душ. Всё вместе не представлялось возможным выполнить, поскольку сил осталось только на одно решающее действие. Она выбрала душ, он был ближе и приятнее первого.

Свалившись в кровать после процедуры, Фадэра стала засыпать. За день накопилась усталость, но сон, как всегда, не шёл. В голове, как перед быком, маячила красная тряпка, которая безумно раздражает, а убрать можно только двумя вариантами: либо бороться, либо умереть. Последнее отметалось сразу, второе же требовало дерзости и выдержки. Долго продолжался бой между подушкой и Фадэрой. Она засыпала себя вопросами: «Что это? Страх? Почему так происходит? Я уже взрослая девочка и должна спать одна». Никогда она ещё не чувствовала себя такой беззащитной перед своими внутренними демонами. Пугал не сам страх, а его ожидание. Сердцебиение участилось, с головы до ног её знобило. Фадэре казалось, что если задать вопрос в пространство комнаты «Кто здесь?», то непременно последует ответ. Только в тишине можно услышать крик своей души.А что делать, если душа молчит даже в тишине? Она не знала ответа… Тиканье часов падало звуковыми камнями на голову Фадэры. Комната стала бездонной, безнадёжной, беспросветной. Терялись ощущения: вчера, сегодня, завтра, было что-то тёмное, куда-то засасывающее и одновременно высасывающее всё из тебя.

«Можно ли оправдаться перед миром, сказав, что я пуста?»

«Мне так хочется уснуть, что я скоро начну молиться…» Потом она призналась себе, что молиться она не умеет, да и не видит в этом здравого смысла. Карусель вопросов так и продолжала её закручивать, так как рычаги сомнения Фадэры были ещё крепки.

«А что если моё одиночество никогда не кончится?» Она подскочила с кровати, словно раненный рапирой зверь. Она сама нанесла себе смертельный удар и теперь не могла понять, как остановить болезненное душевное кровотечение. Фадэра кинулась к выключателю, но в темноте обо что-то сильно споткнулась и завопила:«Невыносимый бесконечный день!» Включив свет, она увидела своё несчастье – это была картина. Фадэра забыла, с какой яростью свергла её с мольберта и оставила валяться в пыли. Перевернув картину, творец искренне удивился.

«Надо же, не пострадала!» Смотря на неё, она пыталась прочесть потаённый текст своей души, но его понимание уже давно стёрто из голов тысячи поколений. Что-то прояснилось. Фадэра подбежала к шкафу, вывалила оттуда тёплые вещи, озноб так и не проходил, надела свитер, шорты, сандалии, схватила сумку, кошелёк. Выбежав на улицу, она чувствовала себя лучше, она решила пройтись пешком до дома, номер которого был указан у неё на листочке.

По пути ей встречались люди, и казалось, что даже они понимают, что с ней происходит, почему ей не спится в эту ночь. Они знали, куда она идет, заранее. Фадэра тихо повторяла про себя адрес, записанный на бумажке. Было всё равно, что произойдёт дальше. Хуже, чем сейчас, уже быть не может. Она направлялась к Раину.

ҨҨҨ

Фадэра достала листочек из заднего кармана шорт и сверилась с адресом. Вся действительность сходилось с написанным. Район старого города. Фадэра никогда не попадала сюда ночью. Он наполнялся энергетикой романтического гротеска и мистикой времени. Здесь пахло временем. Перед ней возвышался дом в пару этажей с одним парадным входом. Она поднялась на второй этаж и встала перед дверью. Только сейчас Фадэра осознала всю неразумность своего рвения. «Так, посмотрим на это с его точки зрения. Поздно ночью появляется молодая девушка, относительно симпатичная, и что она ему говорит?»

В голове начал формироваться вполне вразумительный монолог.

«Привет, ты, конечно, не поймёшь…Нет! Сюрприииз! Не ждал?! Ситуация идиотская». Немного подумав: «А может, сразу?! Разрешите сесть к вам на шею! Нет, ну это уже просто невозможно»… Так она и стояла бы со своими размышлениями, пока сзади не послышалось чьё-то прерывистое дыхание. Фадэра обернулась на звук и на мгновение оторопела, своё удивление она высказала ласковыми словами:

– Твою мать!

– Прости, не останавливайся. Не обращай на меня никакого внимания! Не хочу тебя отвлекать! – сказал Раин, давясь смехом в открытой двери в квартире напротив.

Фадэра, потеряв на мгновение ориентацию в пространстве, успела пропустить мысль «Интересно, я могу всё списать на то, что я творческая натура? Или по мне сразу виден диагноз?»

Она решила себя реабилитировать в его глазах, задавая, как ей казалось, логичные вопросы.

– Что ты здесь делаешь?

– Здесь? Живу. Но я так понял, что целью твоего визита являюсь не я и уж точно не моя квартира. А вот старушка в соседней квартире будет безумно рада твоей болтовне, она глухая и, как все божьи создания, к старости расслабила ум. Радуется каждому незначительному событию в жизни, как ребёнок. Из вас получатся великолепные подруги.

И снова его грудь начал разрывать нескончаемый смех. Фадэра была поражена, она не ожидала такой реакции, ещё чуть-чуть– и она сама уже вызовет себе санитаров, чтобы они изолировали её от общества как психически неуравновешенную особу.

– Это была моя самая большая глупость! Прости, я пойду… – развернувшись к выходу, нетвёрдым шагом она начала «соскальзывать» со ступенек.

–Ну давай, пока! – Раин хлопнул дверью, и было слышно, как он резко повернул замок.

Фадэра была близка к обмороку. Она поймала внутри себя ощущение, что её бросили… Все бросили.

«Ещё немного –и я заплачу…» Ошеломлённая, она оглянулась на дверь, так сказать, «кинула последний взгляд на обидчиков». Всё, что было потом, выглядело примерно так.

Дверь была прикрыта на треть, а из неё торчали нос и левый глаз Раина, который украдкой наблюдал за ней, как маленький ребёнок, будто то, что она спускается по лестнице, был нереально смешной прикол.

«Он за мной наблюдает! До сих пор смеётся надо мной!» Раин заметил, что Фадэра его заметила. Какую-то долю секунды он пытался сдерживаться, но потом начал гоготать в полную силу. Фадэре эта ситуация стала напоминать детскую шалость. Весёлую детскую шалость. Уголки её губ сами по себе поднялись вверх, расплывшись в улыбке, а затем и голова запрокинулась назад от смеха. Они смеялись вместе. Прошло какое– то время, когда их животы от смеха уже получили сотрясение, а глаза стали влажными.

Раин распахнул дверь с добродушной улыбкой и произнёс:

–Я знал, что ты обернёшься, – со странным блеском в глазах добавил: Теперь я вижу, что ты пришла ко мне. Проходи.

Фадэра отбросила все предрассудки и с уверенностью вошла в квартиру. Она ожидала увидеть стандартную квартиру холостяка: грязь, еда, грязь, кровать и снова грязь. Как она могла только предполагать, Раин мог жить не один, может, с родителями или с друзьями, наконец-то с девушкой. «Действительно, вот эта версия мне в голову не приходила!» И ей уже заранее стало неудобно, если последняя непредвиденная версия подтвердится. «Придётся тогда сразу уехать».

Войдя в холл, Фадэра поняла, что ни одно из её предположений не подтвердится. Квартира поражала своими объёмами и габаритами. Высокие потолки, из-за которых она приобретала образ дворца.

– Это двухкомнатная. Я снимаю эту квартиру,– сказал Раин, отвечая на немые вопросы Фадэры.

Она скинула сандалии и направилась за хозяином, дыша ему в спину.

– Я ненадолго… – оправдываясь, процедила Фадэра.

–Значит, навсегда! – подтрунивал Раин.

Раин развернулся к ней. Глаза цвета «грустного моря» смотрели на неё. Фадэра старалась не встречаться с ним взглядом. Слишком обжигающего характера был его взор, не для таких, как она. Раин поднёс ладонь к её лбу и по– отцовски смерил температуру.

–Фадэ, да тебя лихорадит! Ты вся трясёшься, как кролик в скоростном поезде! – немного подумав, он решительно произнёс: Тебя нельзя отпускать в таком состоянии, иди за мной.

Взяв Фадэру за руку, он повёл её в одну из комнат. Она послушно следовала за ним, потому что помнила горький опыт, когда пыталась вырваться из его хватки.

– Оставайся здесь, я скоро.

Пока Раин куда-то в очередной раз испарился, Фадэра решила оглядеться.

Интерьер комнаты был прост: ковёр, кровать, стол и самый главный элемент – подушки. Они были везде, в каждом углу, разных цветов и размеров. Одну из них Фадэра приметила и решила присесть на неё и продолжить дальше осмотр с капитанского мостика. Самое удивительное, что у него не было никаких благ цивилизации. Ни телевизора, ни телефона, ни компьютера, все розетки были пусты, как младенцы, лишённые соски. Единственным предметом, работающим от электричества, было само электричество.