Полная версия:
Фадэра. Медитативное чтение
Поворот.
Слишком много сегодня было непонимания, и самое страшное то, что я всё помню. Каждое сказанное слово. Боже! Какая же это удручающая вещь – память. Почему мы помним то, что, КАЗАЛОСЬ, хорошо забыли? И забываем то, что хотели бы помнить? Наверное, и есть то зелье, которое сделало нас безумными. Но безумна ли я, раз это понимаю? Где взять ответ на эти вопросы?
Поворот налево.
Можно ли найти ответ в том, что я хочу помнить своё детство, которого не было. Ведь когда мы вернулись в Пинар-дель-Рио, мне было всего семь лет. Приходилось работать вместе с матерью, по 10 часов в сутки, таская коробки табака в фасовочную, а затем в середине дня приходить к маме в цех и раскладывать готовые сигареты по пачкам. С самого детства ненавижу эту марку сигарет «Вегерос». Её курила и моя мать, в обеденный перерыв она часто любила повторять: «Фадэ, вот видишь, как это плохо курить, не бери с меня пример», – и выдыхала кольца дыма мне прямо в лицо.
Поворот направо.
Я хочу забыть это время, когда отец изменил матери с её соседкой Каей. Узнав об этом из ругани родителей, я взяла пожарную краску из кладовки и нарисовала на заборе у дома Каи бешеную собаку,исудя потому, как меня избил мой отец, могу констатировать, что собаку нарисовала натурально. Хотя на самом деле мне хотелось просто защитить своих родителей от этого человека путём своего самовыражения, но уже тогда меня не понимали.
Подъём в гору.
Сегодня все узнали историю моей семьи, и не думаю, что в зале кто-то всхлипнул от восторга «Ох какая трогательная история!», но меня оценил сам Шафир Лефас! Благодаря его вниманию, абсурдно вдруг возникшему, я взлетела на высоту, мне до этого неизвестную. Уже виднеется радужное будущее. Остается только долететь, вот только бы хватило горючего и мощности.
Спуск.
…Но всё заканчивается: и жизнь, и война. Вот так и закончилось всё победой для всех, а для меня поражением. Разбилась с головокружительной высоты, как и отец под Палестиной, всё свелось к одной причине – человеческий фактор. Если Шафир Лефас хотел высмеять меня(да что тут сомневаться, именно этого он и хотел!), то у него это превосходно получилось. Он очень жирно приклеил картине ярлык «любовь лесбиянок». Неужели никто никогда не почувствует мои картины? Мне жаль, что такие великие люди вкладывают свои художественные мысли в обыденные слова. Жаль вдвойне, что именно такие люди учат чувствовать окружающий мир таких, как я… Уже слишком поздно менять настроение цивилизации, а свет любви покрыт мраком людских взаимоотношений. Свет… О боже, машина! Неееет!
ҨҨҨ
Иудейская пустыня славилась своим умением стирать с лица земли целые города, сокровища, реки и даже моря. Вот и сейчас, утром, у одного человека на несколько часов стёрлась память. Попросту Фадэра потеряла сознание. Пробуждение её было не из приятных. Потирая ссадины на лбу, она пыталась понять, что с ней произошло.
–Ммм…Чёрт! Что это было? Так, всё по порядку: я увидела грузовик, затем вывернула руль резко влево и… Ах, как больно! – Фадэра трогала затёкшую шею. – Неужели я провела здесь всю ночь?! Неужели никто не остановился посмотреть, что со мной?! Да-а-а…Тяжело…»
Фадэра открыла переднюю дверь и попыталась выйти из машины, но упала обратно. Она схватилась за дверцу и на одних руках вытащила себя из машины. Немного размявшись, начала ощупывать себя. Из положительного: болело только колено, из-за удара о панель управления болела голова, неизвестно как уцелевшая от сильного удара о руль, можно даже было увидеть на лбу отпечаток значка «Мазда». Но всё равно ничто не шло в сравнение с тем, что было с машиной.
– Твою мать! – вырвалось из груди Фадэры. Левое колесо ушло практически полностью под машину, от этого пострадала передняя подвеска. О дальнейшем путешествии к Мёртвому морю не могло быть и речи. Фадэра уже отъехала на приличное расстояние от Иерусалима, километров 40 точно. И как специально, на трассе было пусто, ни одной машины! Это было просто волшебство какое-то, чтобы в 8 часов утра она пустовала. Это из разряда того, чтоесли бы листья деревьев вдруг начали падать вверх. Ничего не оставалось делать, как взять сумку с заднего сиденья и пойти по обочине искать помощи. Закрыв машину на ключ, Фадэра отправилась в путь. Мысли о том, что при встрече с Сорин она может поколотить в лучшем случае, не очень пугали. Было гораздо обиднее, что не получилось доехать до моря. Тело болело. Вокруг ни души. Слева и справа была пустыня. Бывает время, когда пустыня превращается в зелёный Эдем, переполненный яркими экзотическими цветами, но сейчас многочисленные источники, берущие начало в Иудейских горах, практически высохли из-за нехватки дождей, и только по некоторым участкам суши с зелёными кустарниками было видно, что где-то глубоко под землёй есть живительная влага.
Солнце начинало припекать. Фадэра прошла уже километра три, а машины навстречу так и не ехали. Она была бы рада любому человеку. Никогда она ещё не хотела так встречи вообще с чем-нибудь живым. Пот струился из всех пор, и Фадэра уже начала смеяться над собой, что сейчас она похожа на загнанную лошадь. Это уже начинало походить на температурный бред, но от того становилось веселее. Жажда начинала высушивать не только горло, но и голову. Видно, от мозговых испарений с неё случился очередной всплеск «поучительных историй».
«Однажды человек заблудился в пустыне. Он долго блуждал и не мог найти выход из неё. Не встречались ему ни города, ни люди. Когда закончились все запасы еды, а потом и воды, человек начал молиться о том, чтобы Господь послал ему хотя бы капельку дождя. Но на его просьбы солнце начинало ещё больше сиять и накалять песок в пустыне. Долго человек упрашивал, молил Господа. Наконец он не выдержал и заплакал. От такого сильного потока слёз он смог напоить себя и продолжить свой путь».
– Интересно, а ещё во фляжку себе он успел наплакать? – ёрничала она про себя.
Придётся и мне скоро заплакать. Вот и машина проехала… О Господи, машина!
Фадэра побежала за этим автомобилем. Пытаясь догнать его, она споткнулась о камень и упала на больное колено. Тело пронзила острая боль.
– Так, наверное, я это заслужила.
Поднявшись с колен, Фадэра увидела, что машина остановилась… на бензозаправке! Какое счастье! Она подняла руки к небу, как будто для молитвы, и сказала:
– Да, я это заслужила!
Через 15 минут Фадэра уже добралась до бензозаправки. В том автомобиле, за которым она так яростно гналась, водителя не оказалось, и в кассе никого не было. Единственное место, откуда доносились человеческие голоса, было придорожное кафе с многообещающим названием «Кафе».
Когда она открыла дверь в предполагаемое место помощи, на неё повеяло прохладой, такой божественной прохладой кондиционера, что на мгновение Фадэра испытала блаженство, схожее по силе с выкуренной сигаретой во время жёсткой завязки. Затянувшись прохладным воздухом, она начала осматриваться. Небольшое помещение, на окнах – жалюзи, которые, видно, давно забыли, как выглядит тряпка. В зале было около десяти столов без скатертей. За одним столом, в самом углу, сидели сразу пять человек. Все мужчины. Они что-то оживлённо обсуждали, смеялись, в общем, хорошо проводили время в отличие от Фадэры. Они даже не обернулись, когда зазвонил дверной колокольчик. Больше никого не было. Она подошла к буфету. Чтобы привлечь к себе внимание, Фадэра начала похлопывать по стойке со словами: «Здесь есть кто-нибудь?» От этих слов мужчины за соседним столом засмеялись ещё громче и дали друг другу пять. Она хотела сострить в их адрес, но не успела. Из-за занавески, похожей на деревянную лапшу, появился старичок. Через плечо у него висело несвежее полотенце, которым он настойчиво протирал стакан.
– Вы что-то хотели?
Фадэра улыбнулась.
– Не поверите, и до сих пор хочу!
Старичок заулыбался в ответ:
–Знаете, глядя на ваш измученный вид, уже точно ничего не хочется.
С Фадэры сразу слетел лёгкий флёр радости. Старичок увидел, как мгновенно опустились уголки её глаз. Пожилые люди, как никто, распознают это состояние удручённости в других.
–Что случилось с тобой, дитя моё?
Эти слова прозвучали из его уст как-то по-отцовски, ласково, с долей родительского сострадания.
–Я даже не знаю, с чего начать…
–Но ведь главное– начать. Ведь так?
Фадэра протёрла глаза как бы от пыли. На самом деле она пыталась стряхнуть с себя смущение и неловкость.
–Здесь, неподалёку от вашей заправки, сломалась моя машина, а точнее моей подруги. Хотелось бы найти того человека, который поможет мне её починить. И чем скорее… Да, скорее бы.
–Странно, что ты хочешь только этого.
Улыбаясь, он поставил стакан и наклонился к лицу Фадэры через буфет.
–Не грусти, я бы, конечно, и сам бы тебя выручил, да вот возраст у меня уже не тот, чтобы играть в спасателей. Для меня теперь наступило мирное время слушателя. Не волнуйся, сейчас к тебе подойдёт человек, который тебе поможет. А пока присаживайся, где тебе больше понравится. Может, ты ещё что-то хочешь? Дедушка Ола угощает.
Фадэра никогда не подумала, что для того, чтобы встретить хорошего человека, надо всего лишь уехать в пустыню, но тем и прелестна была эта неожиданная встреча.
–Спасибо вам большое, дедушка Ола.
Ей захотелось его расцеловать, но она сдержалась.
–Я сяду возле окна, – потом, смущаясь, добавила: И если можно, кофе…любой!
Вместо ответа старичок щёлкнул пальцами и пританцовывая скрылся за деревянной мишурой.
Фадэра села возле окна, прямо напротив шумной компании, кинула сумку на соседний стул. Начались минуты ожидания чуда. Некоторые ждут, когда закончится рабочий день, другие – когда наберётся полностью ванная, кто-то – когда их руки превратятся в крылья, а в остальном все ждут, чтобы их ждали. Вот и она ждёт. Думать было неочем, мыслей в голове уже не осталось, а когда неочем думать, Фадэра начинает рисовать. Еще на первом курсе академии куратор её художественной группы закармливал их одними и теми же словами: «Если у вас каждую секунду не находится при себе блокнот и карандаш, то знайте: вы не художники, а фантазёры! Фантазёры, как известно, много не зарабатывают и долго не живут. Так что учитесь рисовать хотя бы там, пока вас никто не видит. Вперёд, наша слабая надежда на светлое искусство!»
–Вот раньше время было, – умилялась Фадэра.
Достав блокнот, в пружине которого предусмотрительно всегда торчал карандаш, она принялась делать зарисовки. В этом букете из листов только один был чистый. И только Фадэра хотела чиркнуть по нему карандашом, как из-за стола напротив кто-то произнёс:
–У кого-нибудь есть чистый лист бумаги?
Она поняла, что это обращаются к ней, не по имени, но всё-таки с вопросом. Ей очень не хотелось отдавать то последнее чистое, что при ней осталось. Да и тем более зачем он им, пусть смеются дальше. В ответ она решила промолчать и поскорее спрятать блокнот.
–Девушка, ну не жадничайте. Мы же все прекрасно видели, как вы доставали…
У Фадэры промелькнула мысль: «Угу, следят, значит».
– Это в ваших же интересах.
Вот такой наглости она не ожидала. Вырвав последний белый лист, она медленно, но гордо подошла к столику с четырьмя мужчинами и одним «крикуном». Как яблоко раздора, Фадэра поставила в середину стола блокнотный лист и саркастическисерьёзно сказала:
–Вот. Наслаждайтесь. А моих интересов попрошу не касаться.
Затем с чувством выполненного долга развернулась и удалилась в границы своего столика.
На столе её уже ждал кофе с двумя кубиками сахара. Что ж, это отличный кавалер для дамы под названием сигарета. Так, начнём знакомство! Фадэра достала из сумки «четвёрочку», зажигалку, а вместе с ними и спокойствие.
Глядя в окно на пустынный пейзаж, Фадэра попивала кофе.
–Простите.
Фадэра оторопела: перед ней сидел парень с белым листком бумаги. Довольно приятной наружности, и только из-за этого можно было дать ему возможность сказать ещё несколько слов.
–Что на этот раз?
–Разрешите, я расскажу вам историю.
Тон его голоса звучал настолько уверенно, как будто он заранее знал, что Фадэра согласится.
Она подумала: «Господи, один хороший человек, четыре клоуна и один сумасшедший. Это уже не то что странно, это уже интересно!»
– Я начну?..
–Не запнитесь.
Он начал крутить белый листочек на столе и рассказывать историю.
–Жил был старичок, и была у него земля. Он всю жизнь мечтал путешествовать и под старость лет решил осуществить свою мечту. Денег не было – была только земля. Ничего не оставалось, как продать её…
Фадэра не верила своим ушам. Неужели это новый оригинальный способ познакомиться?! Парень поражал её своей отстранённостью и уверенностью. Создавалось такое впечатление, что ему действительно интересно то, что он рассказывает, и Фадэра ему интересна только в роли слушателя.
–…Продал он одну четвёртую часть от общего участка…– на этих словах он сложил лист углами в центр.
…Но денег дали мало. Продал одну третью… – ещё раз сложил уголками вовнутрь.
– …Всё равно не хватало, и тогда он продал всю оставшуюся землю. Денег хватило лишь на билет на теплоход…– и тут молодой человек развернул лист.
Это было настолько очень неожиданно, что просто вышибало напрочь понимание всего происходящего. Маленькое чудо для Фадэры. А парень тем временем продолжал…
–Там он встретил морячка. Вот в таких вот штанишках…
…Но морячок рассчитывал, что у старика с собой есть ещё деньги, и убил бедолагу. Недолго он бегал от правосудия. Его поймали и судили за таким вот столом…
…Осудили морячка и сослали в тюрьму на остров. Но он смог сбежать с него на вот такой вот лодочке…
…Его догнали на катере охранники. Вспороли ему правый борт,
…Если понравился рассказ, платите денежку.
–Ахахах! Так ты проделал весь этот бумажный этюд только ради того, чтобы получить от меня деньги?!
Мужчины действительно существа с другой планеты, которые отвечают на вопросы со своей орбиты.
–Меня зовут Раин. Можно просто Рай.
–Фадэра, можно просто девушка, которая не даст денег.
Фадэра очень гордилась тем, как её ум периодически выручал во всякого рода непредвиденных ситуациях. По её лицу было видно, как внутри она говорит себе: «Молодец! Ай да я!»
Но тут же остроты разбились о мужскую планету недосягаемой рациональной логики.
–Кстати, у нас здесь не курят.
– Но зачем же здесь на всех столах присутствуют пепельницы?! Как– то странно видеть их в некурящем заведении.
–Фадэра, поверь мне, ещё страннее выглядит человек, который курит и стряхивает пепел в солонку.
Она посмотрела в так называемую пепельницу и увидела на дне этой миски свой позор. Фадэра уже целый час как стряхивает пепел в солонку. Но картина позора была бы неполной, если бы в это же мгновение не подошел дедушка Ола. Фадэра чувствовала, как её поедает неловкость.
–Дедушка Ола, простите мне мою невнимательность. Я не нарочно закурила. Прош…
–Так, я вижу, вы уже познакомились?– не обращал внимания на слова девушки Ола.
Раин улыбнулся.
–Ну вот и отлично! – хлопая в ладоши, пропел он. – А почему вы ещё здесь? Рай, поезжай и почини её машину, она стоит где– то недалеко отсюда. Поторопись.
–Он будет чинить мою машину? – от удивления эту фразу она сказала неприлично громко.
–Да, дитя моё, прости, – иронично подметил дедушка, –но лучше кандидатов не было. Тем более какая тебе разница? Она же не твоя. Расслабься, – и пританцовывая он направился к буфету.
На это заключение дедушки Ола Раин кивнул, а затем громко рассмеялся, в эту же секунду смех подхватили мужчины застоликом напротив. Отодвинув своё оригами на край стола, он с наигранной серьёзностью произнёс:
– Давай мне ключи от твоей машины, и я поехал.
–Куда ты с ключами поедешь?
Этот абсурдный вопрос выскользнул из уст Фадэры. Она даже не успела опомниться.
После этих слов Раин стал абсолютно серьёзным. Он смотрел на неё как на безнадёжно больную девушку, и она не спускала с него глаз, боясь, что этот сумасшедший учудит ещёчто– нибудь.
–Ну как ты думаешь? Естественно, я сейчас поеду к твоей машине. Открою её ключами, которые ты мне дала. Заберу всё самое ценное, что увижу, даже пахучий освежитель воздуха на зеркале, ведь ты так и не дала мне денег за мой рассказ. С чувством выполненного долга я закурю в салоне, буду сбрасывать пепел куда придётся и на прощание оставлю тебе окурок в бардачке. Так сказать, «последнее мерси».
–Ты что, сумасшедший?
–А ты что, больная?
И тут Раин не выдержал и залился смехом на всё придорожное кафе. На какое– то мгновение мужчины, сидевшие напротив, позавидовали, что с ними не сидит эта весёлая компания. У него был очень заразительный смех.
Мысли в голове у Фадэры настолько перемешались, что она перестала понимать юмор. Так бывает, когда напротив тебя сидит некрасивый, но достаточно интересный экземпляр мужского пола. Внешность далека от совершенства: смуглый, какой– то «рабочий» оттенок кожи, кудрявые короткие волосы, большие уши, подбородок приближен к волевому, как она уже успела заметить, сильные руки и большие, просто огромные глаза, цвета «грустного моря». У Фадэры как– то была краска с таким названием.
–Ой, прости не сдержался, – пытаясь остановиться, он процедил.– Ты так на меня смотрела, я думал: взорвусь.
А Фадэра всё смеялась.
Успокоившись, Раин встал из– за стола и сказал:
–Если ты меня боишься или не доверяешь, пожалуйста, сиди здесь и ожидай. На данный момент я твой единственный шанс починить машину. Какие твои предложения?
– Я поеду с тобой.
Раин опять хихикнул.
– Судя по дрожанию твоих колен и ссадине на лбу тебе лучше остаться с дедушкой Ола. Через три часа жди меня на дороге у заправки. Твоя машина будет как новенькая.
Фадэра думала: «Бог мой, как он самонадеян! Да ещё и правду говорит. От этого обиднее вдвойне! Но стоит ли обижаться на правду, если она сказана не так, как ты предполагала?! Прав, убийственно прав! И что делать? Если я не доверяю даже себе, то как… КАК! объясните, я могу довериться человеку, которого знаю 20 минут?!»
– Фадэ, решай, что для тебя важно.
Фадэру вдруг парализовало. Никто и никогда не называл её просто Фадэ, кроме одного человека – её матери. Она не могла понять: это подкуп со стороны судьбы или злая шутка фортуны? Если Фадэра не попробует, то никогда так и не узнает.
– Подожди, Рай, не уходи…
Она окликнула его у самого выхода. Ещё чуть-чуть и дверной колокольчик бы уже прозвенел. Раин с довольной улыбкой вернулся к ней за столик. Фадэра достала ключи из кармана шорт и протянула их ему.
– Может, я сошла с ума, но раз в жизни, я думаю, имею на это право… Твоё лицо подозрительно внушает мне спокойствие.
Она положила ключи ему в ладонь, всё ещё продолжая держать за брелок. Раин тем временем наблюдал за этой девушкой. Немного погодя, Фадэра решилась и сказала:
– Действуй. Но…
Раин перехватил инициативу, пытаясь изобразить тон её голоса.
– Но не дай боже тебя не будет через три часа! Знаешь, что я с тобой сделаю!..
– Нет! – она отмахнулась от этой мысли рукой,– …но зачем было разыгрывать весь это бумажный спектакль?
Рай не задумываясь ответил.
– Скажу просто: благодаря этому я смог тебя увидеть. Тебе действительно нужна помощь.
От удивления Фадэра разжала брелок, и Раин полностью завладел ключами.
Убегая к двери, он крикнул:
– Не уверуй в меня, а будь уверена во мне. И я вернусь.
Захлопнулась дверь придорожного кафе. Фадэра машинально начала дуть на свой уже давно остывший недопитый кофе. Глоток. Надо было успокоить себя хотя бы глотательным рефлексом. Она чувствовала, как влажный комок кофе пролетает внутри неё, до самого желудка. Это произошло настолько громко, что она смогла это отчётливо услышать. И тут Фадэра поняла: над залом повисла компрометирующая тишина. Все слышали их разговор. Нет смеха. Движение стульев. Даже кондиционеры работали тише. Остановка времени. Разве такое бывает?! Всю эту атмосферу Фадэра словно вобрала в себя и теперь взамен оставила свою пустоту. Из пустоты, как и из этой пустыни, надо было находить выход.
«Только бы не думать о том, что «всё хорошо», – думала Фадэра, стоя на назначенном месте. Она пришла на целый час раньше, сбежав из оглушительной тишины в кафе, воцарившейся после ухода Раина. Она поблагодарила дедушку Ола за гостеприимство и добавила, что если когда-нибудь ещё раз заблудиться в пустыне, то обязательно к нему заглянет. На такой вот милой ноте они и расстались. Теперь она здесь. Стоит одна в пустыне, около дороги, ожидая очередного чуда от жизни, от которого, может, сегодня у неё откроются глаза, как открываются глаза после сна, когда звенит будильник. Как бы ей хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось. Потом она улыбнулась, взглянула на солнце, какие– то мысли ей грели душу: «Странные люди, таких не встретишь в городе, а если и встретишь, то не поймёшь, о чём они говорят. Их речь как лепет маленьких детей для взрослых».
Фадэра несмотря на жару захотела затянуться сигареткой. Ища в сумке заветную пачку сигарет, она вдруг обнаружила, что не взяла с собой кошелька при выезде из Иерусалима. «И чем я только думала?! Сейчас приедет Раин, а мне даже нечем с ним рассчитаться! Всё так плохо, даже противно! Так, Фадэра, соберись, решение всегда появится, если его попросить…»
От мыслей её отвлек напряжённый диалог женщин, приближающихся к ней. Она развернулась и, устремив свой запыленный взгляд в пустыню, начала вглядываться в силуэты. Их было по большей мере трое. Образы становились чётче. Три женщины в юбках из яркой материи, которая местами уже выгорела, но всё ещё была насыщена. Волосы были убраны под контрастирующий с юбкой платок. Кофты свободного покроя, в некоторых местах ткань на их нарядах лоснилась от пота. Они втроём обнажили плечи на суд солнца, чтобы оно в свою очередь миловало их тёмным пустынным загаром… Что-то действительно серьёзное им не давало успокоиться. Снова и снова каждая из них начинала свою речь с каких-то, как казалось Фадэре, обвинительных восклицаний на непонятном для неё языке. Когда они остановились за пару метров от неё, Фадэра поняла, что причиной их возмущения и ссорыявляется она! От обилия золота у этих женщин сверкали руки, уши пальцы и…зубы!
– Цыгане!– изумлённо воскликнула Фадэра.–Откуда они взялись в пустыне? Неужели в городах им стало настолько тесно, что они теперь осваивают пустыню? Боже, зачем они идут ко мне?
Фадэра развернулась обратно лицом к дороге, но спиной уже чувствовала, как цыганки с ней поравнялись. Она делала вид, что не замечает их. Неожиданно, как в хорошей таборной постановке, они начали кружиться вокруг неё, шелестя юбками, напевая песни.
– Красавица, давай погадаю, всю правду скажу.
– Чего желаешь…
– Кого полюбишь…
Фадэра не реагировала на эти свистопляски, но они усиливали свою тираду, глядя своими чёрными глазами прямо ей в лицо. «Где же Раин?»
– Не бойся нас.
– Мы только добра желаем.
– Загляни в будущее.
– Расскажем все твои тайные желания.
И тут Фадэра не выдержала этих кружений у обочины. Ускользнув от них, она твёрдо с вызовом сказала.
– Цыганки, дайте денег!
Все танцы тут же прекратились, лица заменились на мины, а ласковые слова заменились на угрозы.
– Ты что, с ума сошла?! Ты о чём просишь?!
– Откуда у нас деньги?
Фадэре понравилась их реакция, наконец-то они остановились и перестали виться вокруг неё, как свора гиен.
– Дайте денег.
Периодически подходя то к одной, то к другой цыганке, повторяла она.
Те в свою очередь были ошарашены происходящим. Они потихоньку уже начали отходить от Фадэры.
– На вас висят килограммы золота. Ничего не произойдёт, если одна из ваших золотых амбарных цепей окажется у меня.
Тут цыганки с ужасом схватились за свои драгоценные кандалы, как будто Фадэра хотела их сейчас же сорвать с них. Самая старшая, по-видимому, из них оправилась от страха, обрела речь.
