Победоносец

Думая обо всём этом, я спешился у самого края крошечного Плакучего озера и привязал коня к берёзе таким образом, чтобы он мог щипать лесную траву у своих ног и при этом не портил ствол угодившего мне дерева.

Ещё долго я проходил вокруг воды, всё перебирая в голове достоинства старшей Вяземской, и наконец начал подозревать, что девица провела меня вокруг пальца, просто посмеялась с меня или, быть может, не смогла прийти, как вдруг в тумане между берёз мой острый взгляд различил силуэт знакомой серой кобылы, в полупрозрачной дымке обретшей мистические очертания. Помню, я подумал: “Надо же, пришла”. Я действительно почти не надеялся на то, что, не являясь богатым парнем, могу интересовать эту девушку. Почему у меня изначально была такая стойкая уверенность в том, что разница между нашими социальными положениями может стать для неё непреодолимым препятствием, и почему я не подумал хотя бы попробовать разобраться, откуда растёт корень этого моего умозаключения? Ответ, на самом деле, прост: в семнадцать лет ты больше мечтаешь и выдумываешь, нежели зришь в корень.

***

– Есть тайный ход, в стене за моим домом – он отцовский, и отец не знает о том, что мы с Отрадой тоже иногда им пользуемся, когда хотим выйти из Замка незамеченными, – она уверенно делится со мной своей важной тайной, при этом совсем не глядя на меня: мы сидим у самого края озера, и она бесцельно рвёт дикие фиалки у своих ног и бросает их фиолетовые лепестки в воду. Подумав о том, что её тонкие пальцы теперь будут пахнуть сладковатым ароматом лесных цветов, я непроизвольно смущаюсь от собственных мыслей и отвожу взгляд в противоположную сторону. Тем временем обычно менее разговорчивая Ванда продолжает давать волю словам, и это спасает меня, так как я, кажется, совсем потерял дар речи, как только увидел её в расшитом орнаментом сарафане, в котором прежде её не видывал – должно быть, обновка, подаренная с щедрого плеча её отца: – Ты ведь тоже слышал, что на Большой Земле железные машины возят людей быстрее, чем лошади?

– Слышал.

– И будто есть устройства, по которым люди разговаривают друг с другом несмотря на то, что находятся на большом расстоянии друг от друга.

– Слышал.

– И будто бы железные птицы бывают разными, и не во всех краях царствуют все четыре поры года, и каменные города ночами светятся разноцветными огнями, и люди живут не за счёт милости природы, а за счёт своей изобретательности, и будто бы железные дороги могут умчать тебя на край света.

– Слышал.

– А увидеть бы хотел? – она вдруг резко, уверенно заглянула в мои глаза, и я замер. Должно быть, она ожидала от меня ответа на её вопрос, но я уже не помнил, о чём она спросила, потому что всецело сосредоточился на близости её лица к моему – надо же, какие у неё пушистые ресницы! Так и не дождавшись от меня ответа, она вдруг продолжила говорить, немного подавшись назад, но не отводя от меня настойчивого взгляда: – Добронрав, ты не чувствуешь нас обделёнными?

– Обделёнными? – переспросил я, а сам зациклился на том, что она обозначила меня и себя в сборное “нас”.

– Просто я постоянно ощущаю это. Будто я живу в мире, переполненном чудесами, существующими совсем рядом со мной, но которые от меня скрывают те, кто их успел повидать в своей жизни. Я чувствую несправедливость. Думаю, что так нечестно: наши деды и родители собственными глазами видели чудеса Большой Земли и самостоятельно приняли решение отречься от них, но кто давал им право решать за нас? Меня никто не спросил, хотела бы я так жить, согласна ли я отречься… Может быть, я не хотела бы прожить всю свою жизнь, ни разу не увидев чудесных машин, ярких электрических огней, домов выше деревьев и девушек, которым разрешено ходить не в одних только сарафанах, а во всём, в чём их душам только будет угодно. Может быть… Я не хочу быть нововеркой.

Более дерзких слов от нововерской девушки я не слыхивал, и это сразу же повлияло на биение моего сердца – оно заметно ускорилось.

Я не успел ничего ответить – только приоткрыл рот, сам не зная, что сказать на такой страстный выпад, как вдруг девушка резко встала, будто не желая давать мне и шанса на ответное слово. Прежде чем я понял, что́ она собирается сделать, я хотел подняться, но, заметив, что она начинает расшнуровывать свою накидку, остановился, и в следующую же секунду тяжелая красная материя упала рядом со мной, слегка задев моё правое плечо. Я не успел опомниться, как она уже сбросила свой сарафан и осталась в одной белоснежной сорочке длинной до щиколоток и без рукавов. Она сбросила всего лишь два предмета гардероба – накидку и сарафан, – но для меня это было всё равно что полное обнажение. Не смотря на меня, она начала поспешно входить в воду, и я, опомнившись, вскочил на ноги вместе с её накидкой в руках, совершенно не понимая, что происходит и как мне реагировать на всё это. Девушка же, смело зайдя по бёдра в воду, вдруг обернулась и, продолжая смотреть прямо в мои глаза, не моргая, продолжила входить в озеро, пятясь назад, хотя по её крепко сжатым губам и плавному шагу было ясно, что вода холодная, что совершенно неудивительно для лесного озера.

Я думал, что она остановится, когда зайдёт до линии солнечного сплетения, но она уверенно зашла по грудь, а потом по шею, после чего, широко размахивая руками под водой, погрузилась по самые губы. Не веря своим глазам и всё ещё не находя способное быть для меня понятным толкование происходящего, я уже смотрел на неё не просто широко округлившимися глазами, но даже со слегка приоткрытым ртом. Передо мной словно предстала самая настоящая, вышедшая из славянских мифов русалка, от которой я в буквальном смысле был не в силах отвести своего заворожённого взгляда. И вдруг она вынырнула до уровня своей белоснежной ключицы и, словно поддаваясь мистическому инстинкту, продиктованному ей диковинной женской силой, отчётливо и с неподражаемой улыбкой произнесла:

– Не хочешь присоединиться?

Я ушам своим не поверил. Ванда, самая неприступная и гордая красавица во всём Замке, приглашает парня – меня! – присоединиться к ней во время плавания, когда её наготу прикрывает одна лишь сорочка! Не знаю, что в этот момент выражало моё лицо – не иначе как шок, – но я сразу же отбросил на пень её накидку и, опомнившись, уже не так поспешно снял свою. Решив не раздеваться до нижнего белья, чтобы не смущать девушку, я в итоге снял только накидку и сапоги с носками. Как только я ступил босыми ступнями в мокрую глину, я сразу понял, что это будет сложнее, чем казалось со стороны – вода оказалась не просто прохладной, а по-лесному студёной! Однако же Ванда не дрогнула, так что этот факт не позволял мне проявить даже малейшую эмоцию. К тому же, я с раннего детства был закалён январскими ныряниями в проруби во времена крещенских ночей при температуре в минус тридцать градусов, и зимними прыжками в сугробы после настоящей русской бани, так что такое испытание холодом да ещё и при таких условиях просто не могло показаться мне существенным.

Ещё до того, как я вошёл по колено в воду, Ванда развернулась и поплыла к расщелине в величественном камне, стоящем посреди озера. Все в Замке знают эту расщелину, представляющую из себя небольшую пещеру с расколотым потолком. В детстве мы с Ратибором и Громобоем частенько здесь плавали, в основном дурачась вызовом эха и притапливанием друг друга: в притапливаниях Громобой всегда выходил победителем, а Ратибор, как самый младший и жаждущий победы, всегда выигрывал своим эхом – я оставался посередине, потому как у меня всё же не хватало габаритов перебороть неадекватную силу лучшего друга и при этом напрочь отсутствовало желание отбирать победу у ищущего первенства младшего брата. С девчонками мы сюда никогда не приходили, даже летом.

Я заплыл в расщелину и оказался в пещере, когда Ванда уже была внутри. Подняв взгляд, я обратил внимание на то, что щель в потолке с прошлого года заметно увеличилась: талые снега и проливные дожди делают своё дело – ещё пара десятилетий, и здесь вообще не будет никакого потолка. Я подумал, что это не очень уютное и совсем не безопасное место для прогулок с хрупкой девушкой, однако сразу же отметил, что Ванда совсем не из тех девушек, которых можно обозначить хрупкими.

Заплыв в ореол тусклого утреннего света, сочащегося из центральной щели, я остановился на расстоянии вытянутой руки от Ванды и замер – в этом месте до дна уже не доставали и мои ноги.

– Сразу за мной не пошёл. О чём думал? – ухмыльнулась девушка, и эта ухмылка выдала в ней дрожь, которую я даже не думал воспринимать за нервозную – счёл, что она наверняка замёрзла до костей при такой-то низкой температуре воды.

– Сегодня ведь праздник: Егорий Летний. Говорят, что в этот день вода “отдыхает”, так что заходить в неё не стоит, чтобы не нарушать её покой.

Она вдруг так звонко засмеялась, и эхо, словно колокольчик, так тонко отлетело от стен пещеры, что я чуть не почувствовал, как сердце всерьёз рванулось из моей груди – откуда у этой девицы такое красивое эхо? Сколько раз бывал здесь с мальчишками, ни разу не слышал ничего подобного…

– Чего бояться воды? – задорно улыбнулась она, к моему сожалению, перестав смеяться. – Тем более, ты ведь родился в день Победоносца, значит, Егорий тебе покровительствует.

– Да… Наверное… – я не знал, что говорить. Просто смотрел на неё и не верил своим глазам. Она такая смелая и, что важно, смелая именно со мной! Такая красивая: её тяжелая коса ниспадает по левому плечу и наверняка сильно отяжеляет её голову, сквозь белую кожу шеи филигранью просвечиваются голубоватые ве́нки, на пушистых ресницах дрожат случайные капли воды, а её платье… Платье стало почти прозрачным… Как же не отводить взгляда от её лица?! У неё ведь такая роскошная, пышная, белая грудь!

– А я бы сбежала… – она вдруг заговорила с придыханием и таким тоном, будто вступала со мной в неизвестный мне, тайный заговор. – Полетала бы на железных птицах! Покаталась бы на железных конях! Увидела бы много всего – целый мир! А ты?

– Что я? – в ответ нервно моргнул я, пропустив суть её вопроса, потому как был занят мыслями о том, какая же она дерзкая и смелая, и красивая, и с мокрой пышной грудью…

– Пошёл бы ты со мной?

Я замер, потому что первое, что подумал, было: “Мне необходимо позаботиться о старости деда и отца, о счастье младшей сестры…”, – в общем, первое, что я обычно думал, выслушивая речи Ратибора об уходе из Замка в сторону Большой Земли, и только после спохватился: “Она пригласила меня с собой?! Конечно пошёл бы! Куда идти-то нужно?!”.

Я всегда обходился без лишних слов. Немногословие – моя отличительная черта с самого моего рождения. Так что в ответ я только положительно кивнул, из-за чего слегка намочил свой подбородок, специально гладко выбритый накануне – бороды носят только те нововерские мужчины, которые вступили в брак или завалили минимум трёх медведей на своём веку.

То, что стало происходить далее, я никак не ожидал: стоило мне завершить свой кивок, как Ванда, смотря прямо в мои глаза, медленно сократила расстояние между нами и, подплыв ко мне впритык, вдруг обвила меня своими холодными и мокрыми руками за шею и, потянувшись вверх, поцеловала меня прямо в губы. Всё это произошло в считанные секунды, так что я, не успев ничего понять и тем более проанализировать, левой рукой обвил её талию и прижал её к себе покрепче, а правой рукой схватился за каменный выступ, чтобы иметь возможность удерживать нас на плаву. Мы целовались всерьёз: я целовался впервые в жизни, и моё сердце едва не разрывалось от осознания этого факта, от неожиданного прилива страсти, от нежелания останавливаться… Мне безумно хотелось спустить с её влажных плеч лямки кружевной сорочки, безумно хотелось оказаться на суше, понять, что её дрожь вызвана вовсе не холодом, мне хотелось целовать её сильнее… Но одновременно мне не хотелось её пугать, даже с учётом той решимости, которую она проявляла в этом моменте.

Всё продлилось не дольше пары минут. Могло бы быть дольше, но внезапный раскат неестественного грома и вибрация, отошедшая от стен пещеры, спугнула её… Это был вовсе не небесный гром – я был уверен в том, что такой методичный рокот может издавать только железная птица. Но ведь железные птицы Большой Земли никогда не летают так низко над камчатскими землями… Моё дыхание замерло, но в следующую же секунду сердце застучало сильнее: не говоря ни слова, выскользнув из моих рук, Ванда поспешила прочь из пещеры.

Глава 6

Мы разошлись по очереди: она ушла первой, а я вышел следом только спустя час, чтобы наверняка избежать риска быть замеченными пытливыми взглядами. Натянув сухой сарафан и накидку поверх мокрой сорочки, Ванда только один раз, перед тем, как сесть на свою кобылу, одарила меня улыбающимся взглядом, но этого взгляда мне было достаточно, чтобы понять, что ничто не испорчено и даже лучше – я могу надеяться на новую встречу.

Домой я добирался как в тумане: снова и снова возвращаясь мыслями в пещеру, я практически не видел ничего кругом себя. Только подъехав к Замку, я вдруг осознал, что утро вступило в свою силу: редкие люди начали выходить на поля и тянуться к реке, и к лесу. Спешившись при самом въезде в город, так как по негласному правилу внутри Замка верхом могут передвигаться только люди, приближенные к князю, я вошел в город, ведя Мрака за узды. Я не торопился и, снова уйдя в свои мысли, задумчиво сверлил взглядом брусчатку под своими глазами, поэтому не сразу заметил Громобоя с Онагостом – парни остановились прямо напротив меня, явно ожидая, когда же я обращу на них своё внимание. Заметив же знакомых, лишь сравнявшись с ними, я сразу же остановился и наконец осознал чрезмерную степень своей отрешённости от реальности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.