Цена желания

– Все нормально. Я с тобой. Я ведь этого хотела, пусть и не в таком виде. – с горькой улыбкой сказала она. – К тому же, призраком быть очень прикольно! Есть свои бонусы.

В этом она была права. Для меня Фэйт в ее нынешнем виде была очень хорошим разведчиком. На полмили вперед у меня всегда были глаза. Мы даже мешочек у инкассатора один раз зацепили. Фэйт еще и отвлекать умеет, если сосредоточится на этом. Да, это, конечно, плохо воровать, но жить на что-то было надо.

Прошло уже два года с физической смерти Фэйт. Похороны прошли «стрёмно», как она сама заметила. И вообще, если честно, я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Уж больно она много язвила по поводу своей смерти. Благо, что видеть ее могу только я. Родители ее сразу уехали, кажется, в Нью-Йорк. У них потом родится сын и еще одна дочь… Мой отец после их отъезда стал очень грустным и безжизненным. Почти все время смотрел в окно, а спустя год пытался встать, но упал и ударился виском об угол стола. Насмерть. Моей маме стало очень тяжело и одиноко. Я стал опасаться, что она случайно скажет, что хочет, чтобы он вернулся, и придется исполнить ее желание. Представив гипотетический зомби-апокалипсис, мы с Фэйт украли денег, чтобы оплатить матери переезд куда-нибудь подальше. Естественно, правду об источнике столь внушительной суммы я не сказал.

В общем, я уже привык к Фэйт. Мы с ней вместе жили, прямо как муж… и привидение, женское привидение, призрак жены. И у каждого из нас, как ни крути, была своя способность: у меня мой дар, а у нее возможность проходить сквозь стены. И вместе мы эволюционировали. Она научилась двигать предметы, как заядлый полтергейст, а я открыл в себе еще одну сторону своей способности. Мне как раз исполнилось восемнадцать лет. Случайно я услышал, как один парень говорил другому, что хочет изменять своей жене, но чтобы она об этом вообще никогда не узнала. Его желание было исполнено, но теперь я у меня перед глазами пронеслась вся жизнь того мужчины до и после момента, когда он это желание загадал. Я видел начало и развязку. Видел все последствия его выбора за несколько секунд в своем сознании. При этом я запоминал все детали увиденного. Джон, так его звали, всегда изменял своим девушкам. Женитьба ничего не поменяла. Он постоянно изменял своей жене с разными девушками. И я увидел, что теперь он буде это делать совершенно безнаказанно. Он ни разу не попадется своей жене. Но никто не говорил, что он не попадется мужу одной из своих любовниц. Никто не говорил, что закончит он свой позорный жизненный путь, полый сладострастных удовольствий, с проломленным виском.

После довольно трудного разговора с Фэйт, я почувствовал облегчение и перестал все время винить себя в ее смерти. «Дерьмо случается» – так прокомментировала Фэйт свою смерть. Действительно, случается…

В общем, я, как был в костюме, решил прогуляться по вечернему парку неподалеку. Стоит заметить, что город наш уже не был таким маленьким, построилось много домов со временем. Деревьев стало меньше, а людей больше. И я ждал, что как только закончу колледж, уеду в большой город. Все-равно здесь не было уже той чистоты и привлекательности, как и возможностей для самообразования и развития. С такими мыслями я шел по тропинке между еще нетронутых деревьев, как вдруг, совершенно случайно, услышал телефонный разговор:

– Что? Что он сказал? Д-да я его урою! – кричал грузный парень, афроамериканец с зачесанной набок челкой. – Как же я устал от в-выходок этого богатого ублюдка. Как я устал от всех зависеть! Знаешь, детка, я хочу б-быть вечно богатым! Не хочу никогда и ни в чем нуждаться!

– Вот черт! – воскликнула взявшаяся из ниоткуда Фэйт.

«Да будет так!». И в моем сознании пронеслась жизнь этого парня.

Итак, его звали Гленн.

Для таких как он, чьи предки были выходцами из Южной Африки, жизнь всегда была чем-то похожим на дерьмо. Гленн, рожденный в очень бедной семье, с детства бегал по улице и попрошайничал. Затем, когда ему стукнуло шестнадцать лет, стал курьером у местного наркодилера. В восемнадцать лет поднялся чуть выше обычной «шестерки». А в двадцать лет был единственным, кого не убили в загородном наркокартеле полицейские во время облавы. Все его деньги, при этом, остались в здании и поучаствовали в спонсировании местного полицейского отдела. После этого Гленн завязал с криминалом. Подействовало то, что он едва выжил и сбежал, что для него стало неким предзнаменованием.

Но даже после этого Гленн постоянно мечтал, что когда-нибудь сказочно разбогатеет и тогда будет по-настоящему крут. Но богатство все не появлялось, а кушать хотелось всегда. Поэтому он устроился на работу к только что приехавшему в город предпринимателю, владельцу сети автозаправок, мистеру Грэхему. Платил он сносно, но, по сути своей, был жутким расистом. Ему нравилось, что Гленн работал на него усердно за гроши, как, в свое время, работали предки Гленна на плантации у его предков. «Сухой тщедушный старик! Представляет себя владельцем плантации!» – Гленн презирал его. Он никогда не забудет, КАК прошло его собеседование.

– Здравствуйте, мистер Грэхем! Я вам звонил по объявлению. По поводу управляющего?

Седовласый и широкоплечий мистер Грэхем сидел за большим дубовым столом в мягком кресле. По всему было видно, что Расмус Грэхем – человек старой закалки, который стал очень богат только потому, что на всех смотрел, как на мусор. Именно так он и смотрел тогда на Гленна – настороженно и важно, свысока. По всему его виду было понятно, что он открыто презирает всех людей с тёмным цветом кожи. И вот, голос старика, словно гром среди ясного неба, басом спросил.

– Как тебя зовут, парень?

– Г-гленн, сэр!

– А чем ты раньше занимался, Гленн?

– Т-тем же самым, сэр! – оперативно соврал парень.

– Ты нервничаешь?

– Н-нет, я з-заикаюсь с детства. И это ус-силивается, когда я н-немного в-волнуюсь.

– Понятно. И кем ты хочешь работать у меня, парень?

– Управляющим, сэр! Вы же в объявлении н-написали…

Мистер Грэхем разразился громовым смехом и откинулся в кресле. Мощная рука его с грохотом опустилась на столешницу, и довольно быстро лицо его стало очень жёстким и суровым. Как-будто он и не смеялся вовсе.

– И ты думаешь, что… – мистер Грэхем выкатил глаза из кустистых густых бровей – Жалкий нигер, вроде тебя, станет моим управляющим?

Гленн оторопел. «Да что себе позволяет этот трухан?! Да я работал в наркокартеле, да раньше я бы завалил его и забрал бабло» – пронеслись в голове мысли одна за другой. Но сказал он другое, помня о предзнаменовании.

– Я с-сделаю все, чтобы д-доказать свою п-полезность – еще больше заикаясь, попытался уверить парень.

Уж что и усвоил Гленн от жизни, так это уроки смирения. Когда отец бил его деревянной крепкой палкой по спине, когда люди из враждебных картелей выбивали из него последнее дерьмо. Дерзость – это путь к слабости и смерти! Как-то раз он настойчиво попросил у своего босса, наркодилера по кличке «Вульф» ствол, чтобы защищаться… Так его не били еще ни разу в жизни. А когда закончили, «Вульф» затушил сигару об голову Гленна и сказал: « Смирение – это путь к успеху и крепкому здоровью» После этого, Гленн работал на «Вульфа» исправно еще два года. Но ствол так и не получил. Так что уроки смирения даром не прошли.

Мистер Грэхем одарил его удивленным взглядом с ничтожной, самой мелкой крупицей уважения

– Т-только хотелось бы п-поговорить о моей зарплате.

– О, а ты достаточно хваткий для мелкого уличного нигера. Хорошо, парень, покажи себя и будешь получать достойно.

И Грэхем не соврал – сначала, конечно, платил гроши. Даже на еду не хватало, но спать старик разрешал на террасе. Впрочем, до первой зарплаты, еду Гленну удавалось забирать у собаки. «Никто и не знает, насколько восхитительны объедки со стола богача» – думал, засыпая, сытый Гленн.

Под должностью «управляющего» старик Грэхем подразумевал работу швейцара, уборщика, посыльного и т. д. Единственное, что не просили делать Гленна – это готовить и мыть посуду на кухне. Для этого в доме работала миссис Кёртис, которая очень подозрительно наблюдала за Гленном с опаской, что он может что-нибудь стащить из дома или из её сумочки.

Вскоре Грэхем, к своему разочарованию, убедился в старании парня и стал платить намного больше. Он хоть и ненавидел все расы, кроме белой, но в то же время уважал усердную работу. Потому что сам когда-то не имел ни гроша и точно так же пробивался к успеху. Начинал простым работягой, а в итоге нашел первую нефтяную скважину в этом районе, когда город состоял еще из двух с половиной домов. Расмус Грэхем очень быстро стал успешным, женился. Переехал в большой мегаполис и стал управлять крупной компанией, связанной с разработкой новых технологий. И пока на работе было все в порядке, в семье были проблемы. Жена Расмуса, Элизабет, долго не могла забеременеть. Они потратили кучу сил, денег и времени на разные методики. И только когда Грэхему было уже под пятьдесят, а его жене под сорок, у них, наконец, родилась дочь Оливия. Элизабет Грэхем умерла при родах, а Расмус отошел от дел и вернулся в свой родной город, где и стал воспитывать и растить своего ребёнка.

Уже скоро Гленн мог и прокормиться, и одеться прилично. Но, тем не менее, Грэхем постоянно к нему придирался и всячески изводил. Например, заставлял перемывать и без того чистые окна, таскать и передвигать мебель туда-сюда, убирать каждую бумажку сразу же, как ее принесло ветром к его двору. И если Гленн с чем-то не справлялся, он орал на него, как-будто на раба, только разве что кнута в руках не было.

Меж тем Гленн работал, не покладая рук, хоть его и выводил из себя работодатель. Надо сказать, что дом старика был достаточно богато обставлен. Золотые статуэтки, вазы, картины. Мистер Грэхем любил искусство и покупал только то, в чем разбирался, а не как другие – что угодно, лишь бы ради престижа. Гленн давно уже мог бы воровать и продавать некоторые мелкие вещи. Никто бы и не заметил, а выручить можно было целое состояние. Не то, чтобы он страдал излишней честью. Просто его бывший босс «Вульф» был очень хорошим учителем. Гленн всегда вспоминал ту историю. В отместку за уничижительное отношение к себе, он иногда прикарманивал грамм-другой «кокса» и «толкал» в свободное время. Сначала брал совсем незначительно с партии, но один раз хватанул лишку и не заметил. Тот вечер был самым запоминающимся в его жизни. «Вульф» созвал всех на срочное совещание. Гленн никогда не забудет его лицо – спокойное и сухое, но глаза – глаза были полны гнева…

– Я расскажу вам притчу, братья…

«Вот черт». «Притча» – это любимая история «Вульфа», которую рассказывает он тогда, когда собирается убить вора и предателя. Как-то раз, случилось Гленну быть на встрече с партнёрами их картеля. Так ребята вздумали обокрасть их, наставили стволы, требовали и товар, и бабки. Тогда в первый раз он услышал притчу «Вульфа». А когда история подошла к концу, он резко выхватил стволы и всех положил.

– Итак, – продолжал босс – Жили как-то два еврея – Авраам и Исаак. Точно, как в Библии. Авраам только и занимался тем, что делал доски из тиса. Тис – очень крепкое дерево и доски получались, что надо. Он ничего не строил. Просто делал доски и складывал аккуратно недалеко от дома. Исаак же был успешным скотоводом, имел большой сад. В общем, богат был. И вот, каждый день он вёл стадо овец мимо дома Авраама и обзывал его бездельником, ругал. Короче, всячески издевался. Говорил, что его доски бесполезны. А когда ничего не помогало, стал пробираться ночью, все портить – воду выливал на заготовки, ломал их топором. Так и повелось, днём Авраам делал доски, а ночью Исаак их расхреначивал. И так день за днём, Авраам делает доски из тиса, а Исаак хреначит, Авраам делает, Исаак хреначит. Авраам всё терпел, но однажды тис закончился. Осознав, что потерял единственное любимое дело в его жизни, он взял топор, пошёл к Исааку и порубил нахер весь его скот, уничтожил огород, изнасиловал его жену и дочь. И знаете что, Исаака он тоже порубил, мать его. На мелкие кусочки.

Обычно все молча слушали. Потому что голос его был очень спокойный, а взгляд – сжигающий все на свете непреодолимой яростью, наделённый первобытным злом. И никому не хотелось перебить и заявить, что из тиса делали луки и копья, но никак не доски. Никто ничего не говорил, не спрашивал в чем мораль, потому что надеялся выжить. Да и к тому времени, как «притча» заканчивалась, обычно это и не требовалось. Мёртвым мораль не интересна.

И вот, тогда он снова её рассказал. А потом вытащил ствол, вышел на улицу и пристрелил бездомного Рэя, который часто кормился с мусорного контейнера «Вульфа». А потом, когда все, облегчённые, и в духовном и в физическом смысле, ушли, он подошёл к Гленну и сказал, что знает, что это он воровал у него. Но наказание – это вечное угрызение совести за смерть невиновного, который хоть и был уже бесполезен для общества, но все же был живым человеком. С тех пор, Гленн Дейвен больше не гадил там, где живёт.

Однако, и утешение в своей безрадостной работе на мистера Грэхема было – дочь мистера Грэхема Оливия. Это была очень красивая стройная блондинка с голубыми, словно глубокие озера, глазами. Она, словно кукла, постоянно хлопала своими длинными ресницами и надувала алые губки, как будто о чем-то задумавшись. Оливия часто уезжала на несколько дней с разными парнями на богатых тачках. Какое-то время она вела подобную жизнь, но затем она уехала и Гленн не видел её около двух лет. И когда дочь мистера Грэхема вернулась, что-то в ней поменялось и она перестала казаться тупой и наивной куклой. Она стала другой – в глазах появилось больше осмысленности, она часто читала, лежа на шезлонге возле бассейна, парни и подружки перестали к ней ездить. Она словно отрешилась от прошлой жизни. Все это Гленн замечал, но так и не понял, в чем причина такой разительной перемены.

И вот, когда он в третий раз процеживал бассейн во дворе дома, женский звонкий голосок неожиданно нарушил царившую тишину.

– Привет!

Гленн оглянулся и увидел ее. Нельзя было сказать, что с девушками ему особенно везло. Он от природы своей был предрасположен к полноте, был постоянно потный, да и лицо его не было особенно красивым. Плюс ко всему он еще и заикался. Представительницы женского пола еще со школьных времен предпочитали обходить его стороной. И тут такое дело – девушка сама к нему подошла. Да и кто! Оливия до этого относилась к нему, как к пустому месту. Только поди-принеси. В лучшем случае она называла его просто «чувак». А тут вдруг «привет», как ни в чем не бывало.

– П-привет.. – нерешительно промямлил Гленн.

«Издевается она надо мной, что ли?» – пронеслось у него в голове.

– Тебя ведь Гленн зовут, да?

– Д-да

– А я Оливия – дочь мистера Грэхема!

Как-будто Гленн этого не знал. Он не раз мастурбировал в туалете, вспоминая упругие формы Оливии в бикини, когда она загорала у бассейна.

– П-приятно п-познакомиться, – выдавил из себя он.

Она улыбалась ему. А он попытался улыбнуться ей.

– Что чит-таешь?

«Да, более глупого вопроса ты не мог придумтаь, дружок» – пронеслось у него в голове.

– «Процесс Элизабет Кри» Экройда, интересный такой триллер.

И тут парень понял, что незря в свое время читал книги в то время, как его одноклассники курили за школой и занимались беспорядочными половыми связями с одноклассницами.

– О, я знаю этот роман. Он д-действительно интересный и з-загадочный.

Оливия рассмеялась. «Ну вот, приняла тебя за идиота», – подумал Гленн.

– Прости, Гленни. Я просто никогда бы не подумала, что ты читаешь книги. В смысле, не то чтобы ты выглядел глупым и необразованным, просто ты всегда ходишь такой нелюдимый. Я даже тебя побаивалась немного, если честно.

Гленн не обиделся. Гораздо больше его удивило, что его кто-то назвал «Гленни».

– Я м-много читал в д-детстве. А еще смотрел много фильмов. А ты любишь к-кино?

Гленн сам не мог в это поверить, но нашлось много тем для разговора.. Оливия оказалась достаточно умной и начитанной девушкой. Оказалось, что у них много общего – они любят одну и ту же музыку, смотрят одни и те же фильмы, тоже оба любят гулять вечером под дождем.

– А ты довольно интересный! Я раньше считала тебя каким-то странным, что ли. Даже побаивалась поначалу.

– А ты г-говоришь прямо в лоб, – улыбнулся Гленн.

– Ну, это у меня от отца. Он всегда говорил, что лучше сразу сказать прямо, чем умалчивать до последнего и терпеть.

– С-согласен. Знаешь, я т-тоже думал, что ты ветреная. Р-раньше ты п-постоянно водила сюда много д-друзей. П-постоянно ходила на в-вечеринки.

– То была другая я, – поморщилась Оливия. – Тот образ жизни уже в прошлом, я была глупой и безответственной. Только поняла это очень поздно. За что поплатилась.

Глаза Оливии стали влажными, хоть она и улыбалась.

– Его звали Мигель. Мы встречались долгое время. Это был первый парень в моей жизни, которого я по-настоящему полюбила. Все было хорошо. Но потом… я забеременела. А он… просто бросил меня. Сказал, что это не его ребенок. А потом просто уехал из города. Представляешь?

Теперь уже Оливия содрогалась в рыданиях. История давалась ей очень тяжело.

– И нетрудно догадаться, как эту новость воспринял мой отец, – сквозь слезы, продолжала она. – Мой замечательный папаша-расист, который скорее всего умер бы, но не допустил рождение этого ребенка от какого-то латиноса.

И тут ее глаза стали пустыми, она уставилась в невидимую точку в пространстве, а голос её зазвучал отрешенно.

– Он оплатил аборт, который был сделан лучшими врачами, в лучших условиях. Я ненавидела его и много месяцев с ним не разговаривала. Так и не простила его, но врем многое лечит, а он все же мой отец.

Гленн не знал, что говорить в таких ситуациях. Уже чудом было то, что он вообще смог поддержать разговор с девушкой. А к такому его жизнь не готовила. Однако, он просто обнял ее.

– У т-тебя все б-будет хорошо, Лив. Ты д-добрая и красивая д-девушка. И т-ты мне больше нравишься т-такой.

Гленн не понимал, что вообще говорит и почему. Слова как-то сами слетали с языка, а руки поглаживали спинру Оливии. «Лив? Ты назвал её Лив? Ну ты и дурак» – пронеслось у него в голове.

Однако, Гленн зря беспокоился. Оливия, уставшая от неискренности и изменившаяся в лучшую сторону внезапно сама притянула его к себе и стала целовать. Гленн отвечал сначала робко и неуверенно, а потом сам взял инициативу в свои руки. Мысли перестали путать в голове, руки двигались по инстинкту.

И вот так у неудавшегося гангстера, который даже с проституткой никогда не спал и у бывшей «королевы вечеринок» завязался роман. Пока мистер Грэхем искал к чему еще придраться, Гленн вовсю работал над удовольствием его дочери. Самое главное, это был не просто секс из жалости, чего Гленн боялся больше всего. Это была любовь, хоть и родившаяся в результате сопереживания друг другу. И судьбе абсолютно неважно, кто мы, сколько у нас денег и готовы ли мы к этому. Это просто приходит и ставит тебя перед фактом.

Так прошел год. И за это время мистер Грэхем стал просто невыносим. Он заметил, что Гленн и Оливия часто общаются, один раз увидел их вместе. Но не стал устраивать скандалы или ловить их с поличным. Нет, Расмус Грэхем был выше этого. И увольнять так славно работавшего на него нигера он не хотел. А потому, решил действовать более хитро – изводил Гленна невозможными поручениями. Ждал, когда ему надоест постоянно чистить и без того до блеска отполированный бассейн, или когда достанет стоять целый день у ворот, якобы в ожидании каких-то гостей. Расмус Грэхем был очень изобретательным на пакости, а жизнь Гленна быстро стала напоминать «плохую комедию».

Однажды Грэхем придумал для Гленна очередное глупое и невыполнимое поручение.

– Так парень, слушай, тебе необходимо пойти вот по этому адресу. Там живет мистер Пиркинс. Он на днях занял у меня хорошую сумму денег, пойди к нему и верни эти деньги. Только без рукоприкладства. Ты у нас умный ниггер, так что договоришься.

Когда Гленн ушел, Расмус Грэхем едва сдерживал смех. «Посмотрю я, как этот черномазый сохранит свою задницу на месте». Старик так увлекся этой «игрой», что почувствовал, словно снова стал четырнадцатилетним сопляком, который часто всем пакостил и всех подставлял.

Когда Гленн подошел к чуть покосившемуся забору, невольная дрожь пошла по всему телу. Потому что старый, неухоженный дом мистера Пиркинса больше напоминал особняк с привидениями. Никакого звонка на двери не наблюдалось, поэтому Гленн решил постучать. Но не успел он это сделать, как услышал за спиной звук взводящегося курка и мерзкий противный голос.

– Эй, черная задница, а ты дверь часом не попутал?

Гленн медленно обернулся и увидел прямо перед глазами дуло ружья, которое держал безобразный, худой старик в ковбойской шляпе. Лицо его было сморщенное, кожа словно натянута на череп. Однако, глаза были настолько живые и юркие, что создавалось ощущение, будто это тело кто-то позаимствовал, вселился. Прямо как в «Корпорации «Бессмертие», фантастическом романе, который Гленн читал в детстве.

– П-простите, – язык абсолютно не слушался. – П-просто мистер Грэхем попросил вернуть…

– Что? Грэхем? Что нужно этому скряге от меня? – Пиркинс еще ближе придвинул дуло ружья к лицу Гленна, еда не задевая кончик его носа. – Я с этим хером даже не разговаривал никогда. Он же у нас птица высокого полета, всех забыл и кинул, как стал большой шишкой!

И Гленн все понял.

– П-простите, возможно, я п-просто ошибся адресом.

– Ну это у ж точно! Ошибся. И если хочешь, чтобы я на месте не снес твою черную морду, давай-ка сюда деньги.

– Д-деньги?

– Ну да! – осклабился мистер Пиркинс. – За моральный, так сказать, ущерб!

Гленн очень медленно вытянул из кармана кошелёк.

– А сколько?

Пиркинс одной рукой держа ружье, другой быстро выхватил кошелек из рук Гленна.

– Давай все, что есть. А теперь пшёл отсюда к чертовой матери. Чтобы я тебя больше здесь не видел, мать твою.

– Д-да, п-простите.

Гленн был в бешенстве. Даже «Вульф» так его никогда не подставлял. Он долго терпел. «Да ну, к черту эту работу. Свалим с Ливи и все!» – и с этими мыслями он позвонил своей уже любимой женщине.

– П-привет, детка! Слушай, я запарился. Твой п-папаша меня задолбал. Меня чуть не убили из-за того, что ему з-захотелось п-пошутить надо мной!

– Гленни, успокойся! Что случилось-то? Я ничего не понимаю. Кто тебя чуть не убил.

– Мистер П-пиркинс. Долгая история. П-при встрече расскажу. Но мне надоело исполнять п-прихоти этого расиста. Хочу тоже быть богатым и тоже на всех смотреть, как на д-дерьмо. Слушай, я тут подумал, д-давай просто уедем! У меня есть д-достаточно денег. Уедем п-подальше от этого старого маразматика!

– Эй, мы ведь о моем отце говорим! Да и к тому же, на сколько нам хватит твоих денег?

И так шел напряженный разговор, пока…

– П-погоди, детка, у меня звонок п-по д-другой линии. Я п-перезвоню… Алло.

– Мистер Дэйвен?

– Д-да!

– Вас беспокоит нотариальная компания «Стьюит корпорэйшен»!

– Д-да, чем могу помочь?

– Это не телефонный разговор, мы просим Вас приехать по адресу.

Вежливый голос назвал адрес и положил трубку.

– Д-детка, мне тут надо съездить кое-куда. Я вернусь, встретимся на нашем месте и п-поговорим.

– Давай! А во сколько?

– Где-то через час будь на нашей квартире.

В замешательстве, Гленн сразу отправился в назначенное место. И действительно, там располагалась нотариальная контора. Он зашел, нотариус сразу, с порога поприветствовал его и предложил сесть.

– Добрый день мистер Дэйвен. Скажите, вы знали свою бабушку по материнской линии, миссис Джейн Лоусон?

– Д-да, конечно… Она живет в…

– В общем, она умерла, – перебил его нотариус. – И в завещании оставила Вам кое-что.

Гленн был в замешательстве, но действительно, давно уже мать не получала писем от бабушки Джейн.

– Ч-что она оставила?

– Вот этот шкаф. – нотариус указал пальцем налево.

И действительно, там стоял черный большой шкаф, обычно в такой вешают платья или рубашки.

– В общем, распишитесь здесь и здесь. И забирайте ваше наследство.

– Д-дайте время, я найму м-машину! – попросил Гленн.

Через два часа «наследство» было доставлено в съемную однокомнатную квартирку, где уже полгода тайно проводили время друг с другом Гленн и Оливия, чтобы избежать любопытных глаз. И теперь двое влюбленных смотрели на черную громаду, занимавшую полкомнаты. Это был обычный гардеробный шкаф с замочком на дверце.

– И зачем тебе эта рухлядь? Продай его! – предложила Оливия.

– Нет, б-бабушка незря передала его мне. Это все, что от нее осталось. П-повешу туда свою одежду.

– Ну да, передала последнее, что осталось – улыбнулась девушка.

– Д-давай п-посмотрим, что там.