Элитное общество

Она дождалась, пока Лайза с друзьями скрылись в здании, и, собрав все свои бумаги, поднялась с лавки. Сердце колотилось так, словно оно знало что-то, чего Донателла пока не понимала. Она нервно поправила свою юбку, выпрямилась и направилась к спортзалу. В её голове кипели мысли: как они будут оправдываться, как их застигнут врасплох, как директор, наконец, накажет их завсе унижения, которые они причинили другим. Это был её шанс восстановить справедливость. Её момент.

Она подошла к двери спортзала и медленно её приоткрыла. Звук скрипа старых петель пронзил тишину. Сердце Донателлы колотилось всё сильнее, но не от страха – от предвкушения победы. Она вошла внутрь, ожидая увидеть испуганные лица, услышать оправдания и панические мольбы. Но всё пошло не так.

Если бы она только знала, что будет дальше, то никогда в жизни бы не сунулась в этот злополучный спортзал. И вот, спустя время, её история завершилась в том самом подвале спортзала, где её тело осталось разлагаться на холодном бетонном полу. Плакаты с её лицом теперь висят на каждом углу университетского кампуса, её исчезновение стало главной новостью, но никто, кроме тех шестерых, не знает, что произошло на самом деле.

Так закончилась история Донателлы Гилсон, которая всего лишь хотела стать лучше, превзойти всех, несмотря ни на что.

Глава 1

Лайза Трейсон

Лайза была той самой девушкой, которой стремились подражать многие, и это началось задолго до университета. В школьные годы её обожание среди сверстников превратилось в почти культовое явление. Однажды, купив сумку Prada, она уже на следующий день увидела, как несколько девочек ходят с точно такими же. Этот момент стал для Лайзы откровением – она поняла, насколько велика её сила влияния. С этого дня она начала придавать ещё большее значение своему внешнему виду, и уход за кожей превратился для неё в ежедневный ритуал, в котором не было места компромиссам.

Её светлые волосы всегда выглядели идеально, даже если они были просто собраны в высокий хвост или свободно спадали на плечи. Карие глаза, подведённые блестящими тенями, и губы, покрытые сияющим блеском, делали её лицо ослепительно красивым. Лайза была той, чья красота не вызывала сомнений, и с каждым годом она становилась всё более утончённой и привлекательной.

Когда Лайза поступила в университет «Хиллкрест», это стало возможным исключительно благодаря её выдающимся способностям в математике. Она получила грант, который стал для неё билетом в это престижное учебное заведение. Несмотря на то, что многие считали её глупой блондинкой, она умела сочетать свою внешнюю привлекательность с острым умом, который не раз помогал ей в решении сложных задач.

В «Хиллкрест» Лайза быстро нашла себе новых друзей – Инди и Джорджа. Их знакомство началось весьма необычно: они сблизились на почве общей привычки курить, пропустив первое студенческое занятие и опоздав на целых тридцать минут. Лайза тогда решила, что это знак судьбы, который обещал крепкую дружбу в будущем. И первое время их связь действительно казалась нерушимой. Они проводили много времени вместе, смеялись, делились секретами и строили планы. Однако, время и обстоятельства начали вносить свои коррективы.

Через пару месяцев, после случая с Донателлой, дружба начала давать трещину. Ещё недавно неразлучные друзья всё чаще замечали между собой напряжение и холодность. Сначала это выражалось в менее частых встречах, затем – в натянутых улыбках и коротких, ничего не значащих приветствиях. Вскоре их дружба превратилась в нечто призрачное, едва уловимое, а потом и вовсе исчезла, оставив лишь воспоминания о былой близости.

Нью-Йорк. Апартаменты семьи Трейсон. 29 августа 2022

Прошло чуть больше года, и Лайза превратилась в собственную тень. Та, кто когда-то ослепляла всех блеском и харизмой, теперь лишь напоминала о себе прошлой. Она только вернулась из Беверли-Хиллз, где каникулы превратились в марафон шумных вечеринок и бессмысленных разговоров. Нью-Йорк встретил её холодным ветром, как будто напоминая, что Манхэттен не прощает слабостей.

Её платиновые волосы теперь приобрели тёплый, почти медовый оттенок – попытка стереть себя прежнюю. Лайза надеялась, что перемена цвета волос избавит её от того ужасного сходства с Донателлой, которая теперь стояла перед её внутренним взором с мёртвенно-белым лицом и синими губами. Каждый взгляд в зеркало превращался в испытание. Каждый раз ей чудилось, что её отражение смотрит на неё чужими, обвиняющими глазами Донателлы. Она начала ненавидеть собственное лицо, но самым страшным было то, как она пыталась убежать. Лайза пристрастилась к вечеринкам, которые всё чаще заканчивались в безликих пентхаусах или на чужих яхтах, где музыка заглушала мысли, а алкоголь смывал остатки здравого смысла. Она не могла остановиться. Ей казалось, что ещё один бокал, ещё одна ночь на каблуках – и весь этот кошмар развеется.

Теперь она стояла перед зеркалом в своей спальне. Новенький бежевый пиджак, который должен был выглядеть элегантно, словно был на пару размеров больше, подчёркивая её худобу. Волосы, всё ещё влажные после долгого душа, струились по плечам. На кровати лежали разложенные наряды – все до единого новые, ещё с бирками, словно обещания нового начала.

Рядом на тумбочке стоял бокал мартини, его содержимое уже наполовину опустошено. Лайза взяла его, сделала небольшой глоток и вернулась к зеркалу. Она разглядывала своё отражение с той смесью критичности и отчуждения, которую теперь испытывала всегда. Едва заметная усмешка тронула её губы – горькая, уставшая.

Кто ты теперь? – подумала она, поправляя ворот пиджака.

Лайза повернулась к кровати и взяла платье, которое купила специально для возвращения на Манхэттен. Чёрное, с глубоким вырезом, подчёркивающее ключицы, оно идеально подходило для вечеринки. А куда ещё идти? В тишине она чувствовала себя слишком уязвимой.

– О, Боже мой, – крикнула Анжела, новая подруга Лайзы. Её взгляд был прикован к экрану телефона с таким вниманием, словно она только что наткнулась на сенсацию года. И это действительно была сенсация. – Наркоманка Гранд вернулась!

Анжела лежала на кровати Лайзы, развалившись так, как будто находилась в собственном доме. Анжела, несмотря на своё имя, была далека от ангельской невинности. Её бунтарская натура проявлялась во всём: начиная с рваных джинс и заканчивая клубами Сохо и Бруклина, где они с Лайзой оказывались почти каждую ночь. Анжела могла танцевать до утра, не сбавляя темпа и не обращая внимания на усталость или последствия.

Лайза и Анжела встретились совершенно случайно, в обычном бутике на Пятой авеню. Лайза тогда ещё скрупулёзно изучала ценники на платьях от Prada, как будто пытаясь взвесить каждую покупку. Она всегда была рассудительной и аккуратной в своих решениях, включая шоппинг. И именно в этот момент в её поле зрения вошла Анжела.

Анжела влетела в бутик, как торнадо. Она не глядела на ценники и не размышляла, стоит ли покупать вещь. Она просто сгребала с вешалок одежду и запихивала её в огромную сумку от Hermes, которая явно не предназначалась для таких целей. Её лицо светилось смелостью, а во взгляде было нечто дикое и дерзкое. Лайза не могла оторвать от неё глаз.

– Лайза Трейсон? – Анжела тогда окинула Лайзу взглядом и кивнула на выбор Лайзы. – Ты вправду будешь это брать? Может что-то более дерзкое попробуешь?

Лайза смутилась, но усмехнулась. В Анжеле было что-то необъяснимо притягательное, и этот момент стал началом их необычной дружбы. Они вышли из бутика вместе и с того дня почти не расставались.

Анжела выглядела, как воплощение духа ночных вечеринок Нью-Йорка. Её каштановые волосы, чуть растрёпанные и обрамлённые обесцвеченными прядями, создавали стильный беспорядок, подчёркивая её независимость. Чётко очерченные скулы и слегка заострённый подбородок делали лицо выразительным, а крупные карие глаза, всегда с дымчатым макияжем, придавали взгляду магнетическую глубину. На её носу выделялся небольшой пирсинг.

Её тело отличалось худобой и подтянутостью, и в каждом движении чувствовалась лёгкость, словно она привыкла к беззаботной жизни на грани. На шее у Анжелы сверкала тонкая цепочка с кулоном, который она никогда не снимала, и это добавляло её образу загадочности. Руки украшали пару небрежных татуировок, одна из которых, чёрная роза на предплечье, была её личным символом. В тот день, в рваных скинни-джинсах и мешковатой футболке, Анжела явно выбивалась из гламурного окружения бутика – но её стильный вызов лишь подчёркивал притягательную энергию, которой Лайза не могла не восхищаться.

– Лайза, ты должна это увидеть, – Анжела снова прервала её размышления, вытянув шею в сторону экрана телефона. – Она изменилась до неузнаваемости. Смотри на её лицо – она едва держится.

Её сердце колотилось в груди, но она не могла этого показать. Для Анжелы всё это было просто забавой, но для Лайзы – болезненным напоминанием о том, кем она была и кого потеряла.

– Мне это неинтересно, – сквозь зубы процедила Лайза, не отводя взгляд от зеркала.

– Покажи-ка, – произнес Нейт Ньюман, слегка вставая с кресла.

Нейт Ньюман выглядел как воплощение современного плохого парня из элиты – высокий, с атлетическим телосложением и чуть небрежными тёмными волосами, будто он не утруждался их укладывать. Его лицо отличали резкие скулы и глубокие карие глаза. В уголках его губ часто пряталась полупрезрительная ухмылка, будто он был выше всей суеты вокруг. Он носил одежду не для того, чтобы произвести впечатление, но его свитер Saint Laurent и слегка потрёпанные, но дорогие ботинки только добавляли ему притягательности.

Теперь Нейт вместе с Лайзой и Анжелой стал одной из самых заметных фигур «Хиллкреста». Они будто бы превратились в новых правителей кампуса, привлекая к себе внимание в каждом коридоре. Лайза стала чем-то вроде темной королевы этой троицы. Анжела, рядом с ней, вносила свою бунтарскую энергию, а Нейт был последним штрихом в их образе – холодный, невозмутимый, с неизменной уверенностью, которая подчиняла взгляды. Теперь на них смотрели с восхищением и страхом, и никто в «Хиллкресте» не смел бы перейти им дорогу.

– Смотри – Анжела спрыгнула с большой кровати, поправляя сползающие джинсы, которые она когда-то украла из отеля Four Seasons. – Она так похудела.

– Попробуй просидеть на кокаине месяц-другой, – с усмешкой заметил Нейт, глядя на Анжелу, – Тоже станешь стройной.

Лайза почувствовала, как внутри неё вспыхивает раздражение. Эти разговоры о прошлом были для неё невыносимы. Она ненавидела всё, что напоминало о её бывших друзьях, особенно о той, кого она когда-то называла своей лучшей подругой. Лайза всегда считала себя внимательной подругой, но оказалось, что она пропустила самое важное – момент, когда Инди начала разрушать себя.

– Может хватит? – буркнула Лайза, стараясь сохранить спокойствие. Она продолжала смотреть на своё отражение в резном зеркале в полный рост, стоявшем возле гардеробной, которая была её убежищем, наполненным роскошными нарядами от лучших дизайнеров: платья от Dior, туфли от Louboutin, сумки от Gucci.

Анжела, заметив неприязнь в голосе подруги, всё равно не отступала. Она подошла ближе, держа телефон так, чтобы Лайза не могла игнорировать изображение на экране. Украдкой, почти неосознанно, Лайза всё же бросила взгляд на экран. Там была фотография Инди, выходящей из такси. На ней была старая чёрная кофта Джорджа, которую она когда-то носила в университете, и серые шорты. На ногах были какие-то дешёвые сланцы, вероятно, выданные в больнице. Увидев её измученное лицо, сердце Лайзы сжалось. Чёрные волосы Инди безжизненно спадали ниже плеч, а на лице читались следы пережитых страданий. Взгляд Лайзы невольно задержался на её подруге, которая теперь казалась ей бедной и потерянной, словно прошла через несколько бесконечных смен в Taco Bell. Бедняжка.

– Мне так её жаль, – сорвалось с губ Лайзы прежде, чем она успела осознать, что говорит.

Анжела, стоя правее, нахмурилась и с лёгким недоумением посмотрела на Лайзу. Не ответив, она молча отвернулась и снова улеглась, устроившись поудобнее среди множества подушек. Апартаменты Лайзы давно стали местом их частых встреч. Здесь всегда царила атмосфера уюта и спокойствия. Стены были окрашены в мягкий молочный оттенок и украшены всевозможными фотографиями и картинами. Среди них висел портрет Лайзы, который когда-то нарисовала Пасифика. Пол был покрыт дорогим паркетом из тёмного дуба, который прекрасно сочетался с большим круглым ковром снежно-белого цвета. Возле кровати стоял изящный туалетный столик, по бокам разместились небольшие прикроватные тумбочки, а напротив – вход в гардеробную, святая святых Лайзы.

– Не может быть, – Анжела снова нахмурилась, рассматривая что-то на экране телефона. – В первый же день занятий объявят минуту молчания в честь Донателлы.

– Даже после исчезновения она находит способ быть в центре внимания, – Нейт уселся в кресло у окна, вздохнув с лёгкой досадой.

– Надоела эта стерва, – Анжела закатила глаза, бросив телефон рядом с собой.

Лайза застыла на мгновение, чувствуя, как неприятные воспоминания всплывают одно за другим. Её взгляд снова упал на отражение в зеркале, и в этот момент она вновь увидела там фигуру Донателлы. Медленно покачав головой, Лайза попыталась избавиться от этого образа, но он всё равно оставался в её сознании. Наконец, повернувшись к друзьям, она надела маску равнодушия, пряча страх за холодной улыбкой.

– Ну, хоть голос её писклявый больше не слышим, – с раздражением произнесла Лайза, снова принимая свой привычный образ стервозной, уверенной в себе девушки.

Анжела, не обращая внимания на её слова, полезла в свою мягкую сумку Celine, валявшуюся на полу, и вытащила пачку сигарет. Закурив, она лениво выдохнула струю дыма, который начал медленно подниматься к потолку.

– Анжела, ты серьёзно? – Лайза почти взвизгнула и подскочила к окну, распахивая его настежь. Снаружи доносились отдалённые звуки улиц Нью-Йорка – гудки автомобилей, голоса прохожих, приглушённые лай собаки и крики уличных торговцев..

В этот момент в комнату вошла Оливия, мать Лайзы, воплощение роскоши и стиля. На её запястьях поблёскивали дорогие браслеты, а в ушах сверкали бриллиантовые серьги. Светлые волосы были уложены в идеальную причёску, а лицо, несмотря на возраст, оставалось свежим и без следов макияжа. Она была одета в фиолетовый спортивный костюм от Juicy Couture, который приобрела ещё в начале нулевых в Беверли-Хиллз, и в нём она по-прежнему выглядела элегантно, как настоящая светская дама.

– Анжела, у нас в доме не курят! – строго произнесла Оливия, сурово глядя на подругу дочери.

– Извините, миссис Т., – Анжела тут же затушила сигарету и бросила окурок в пепельницу, делая вид, что ей действительно жаль.

Оливия смягчила выражение лица и, подойдя к Лайзе, нежно приобняла её.

– Лайза, дорогая, у тебя есть двадцать долларов? Там привезли пиццу, а у меня нет налички, – с улыбкой добавила она, оглядев дочь с головы до ног. – Шикарный пиджак.

Лайза медленно подошла к комоду, на котором беспорядочно лежала её сумка. Вздохнув, она запустила руку внутрь и нащупала кошелек из кожи питона, который сразу приятно охладил её пальцы. Доставая несколько купюр по десять долларов, она передала их матери. Оливия благодарно кивнула, одарив Лайзу нежной улыбкой, и тихо вышла из комнаты, оставляя дочь в её мыслях.

Лайза вернула кошелек в сумку, но вдруг её внимание привлёк небольшой сверток бумаги, который оказался в одном из внутренних карманов. Открыв маленький кармашек, она осторожно вытащила листок и развернула его. Это оказался постер с изображением Донателлы Гилсон. Увидев знакомое лицо, Лайза почувствовала, как её затопило волной тревоги. Но как этот постер мог попасть сюда? Подобные плакаты сейчас были повсюду: на них Донателла, сияющая голубыми глазами, с мягкой улыбкой, розовыми щеками и идеальными зубами, смотрела на мир с неподдельной радостью. Крупными жирными буквами под её изображением было написано ПРОПАЛА, а ниже приводилась информация о девушке.

Но что-то ещё привлекло внимание Лайзы. Чуть ниже основной надписи, рукописным шрифтом, синим чернилом было нацарапано что-то очень мелкое. Лайза приблизила листок к глазам, стараясь разобрать текст. Её сердце замерло, когда она прочитала:

«Ты помнишь тот день?»

В панике, охватившей её мгновенно, Лайза быстро смяла листок и затолкала его обратно в сумку, словно пытаясь избавиться от ужасающей реальности. Её дыхание сбилось, воздух словно перестал поступать в лёгкие. Она вцепилась в край комода, чувствуя, как слабость начинает подкашивать её ноги. Внутри неё всё бурлило – страх, вина и нарастающая паника переполняли её разум. Лайза попыталась успокоиться, закрыв глаза и сосредоточившись на счёте до десяти.

Кто мог подбросить ей этот листок? Она украдкой оглядела друзей, занятых своими делами, и снова взглянула на своё отражение в зеркале. В её глазах теперь читалась вина, которую она так старательно скрывала за равнодушной маской.

Глава 2

Линда Кристал

Линда лежала на широкой кровати в роскошном номере отеля Empire, утопая в мягких простынях и лениво перебирая в голове воспоминания. Она была моделью, чьё лицо не раз украшало обложки самых известных журналов, а её уверенные шаги приковывали взгляды на лучших подиумах Милана прошлой осенью, но несмотря на всеобщее признание и блеск, девушка не имела даже собственного жилья. Эта мысль часто беспокоила её, но сегодня, лениво потягивая бокал, оставшийся с прошлой ночи, Линда просто позволила себе забыть о проблемах.

Её взгляд скользнул по стене, где висели обложки журналов с её изображением. Рыжеволосая красавица на фотографиях смотрела прямо в её зелёные глаза, словно пытаясь напомнить Линде о том, кем она стала. Но за этим блеском скрывалось много боли и потерь. Линда долго всматривалась в своё отражение на обложках, теряясь в воспоминаниях о прошлом.

Девушка потеряла родителей в раннем возрасте. Они погибли в авиакатастрофе по пути на важную конференцию в Канаде, и с того момента её жизнь навсегда изменилась. Ей, возможно, не суждено было родиться в богатстве, но судьба всё же подарила ей шанс стать частью золотой молодёжи. После смерти родителей Линду отправили в пансионат Mountain Valley, спрятанный среди холмов Калифорнии. Этот пансионат, известный своим строгим порядком и высокими требованиями, стал её домом на многие годы.

В пансионате жизнь была далека от тех ярких огней, к которым Линда привыкла позже. Здесь не было гламура, но были правила и одиночество. Девушка быстро поняла, что в этом месте её ждёт не дружба, а скорее борьба за выживание. Вскоре Линда оказалась в компании, которая совсем не заботилась о правилах. Они были теми, кто плевал на установленные нормы и постоянно искал острых ощущений. Один из таких эпизодов стал для неё переломным: когда компания отправилась на шопинг, который больше походил на ограбление, Линда неожиданно наткнулась на человека, который изменил её жизнь.

Это был модный агент, Лорел Кингсли, которая заметила Линду в тот день. Лорел мгновенно увидела потенциал в юной, хрупкой девушке с обжигающе-зелёными глазами и рыжими волосами, которые в будущем стали ее визитной картой. Лорел стала для Линды не просто агентом, а чем-то большим – она заменила ей мать, направляя, поддерживая и оберегая. С того момента жизнь Линды начала стремительно меняться: съёмки, показы, контракты – всё это стало её новой реальностью.

Когда-то блеск и гламур съёмок приносили ей радость, но теперь всё это казалось рутиной, лишённой искры. Она лениво скользнула взглядом по золотистому циферблату наручных часов, и внезапно её охватил ужас – она забыла о важной съёмке, которая должна была быть сегодня. Лорел, её агент, не раскрывала деталей, намекнув, что это будет чем-то особенным, но теперь Линда рисковала всё пропустить.

Последние месяцы были для неё сплошным хаосом. Погружённая в карьеру модели, Линда полностью отдалилась от университета, пропуская лекции и экзамены. Это привело к тому, что её исключили из «Хиллкреста». Но Линда никогда не позволяла себе проигрывать. Она знала, что сможет вернуться, нужно лишь найти правильный подход.

После съёмки, которая должна была стать последней перед отпуском, она решила взять себя в руки и вернуть свою студенческую жизнь. Вспоминая, как она сидела в кабинете директора.

Месяц назад.

Линда сидела в роскошном кресле, рассеянно глядя на клен, чьи ветви слегка покачивались за окном. Она нервно болтала ногой, крепко сжимая в руках лакированную коричневую сумку, и время от времени покусывала губы. Щелчок двери за спиной заставил её вздрогнуть. В кабинет вошел директор Грейвс. Он неспешно сел напротив Линды, бросил короткий взгляд на неё, поправил свой галстук и начал говорить.

– Линда, университет не может просто так восстановить вас после такого количества пропущенных занятий, – он тяжело вздохнул, глядя на неё с недоверием.

Линда, сидя напротив него, была спокойна. В её глазах светилась уверенность, как всегда.

– Я понимаю, – её голос был твёрдым. – Но я готова компенсировать своё отсутствие.

Декан нахмурился.

– Компенсировать?

Линда достала конверт из сумки и положила его на стол. Сумма, которая лежала внутри, была внушительной – она могла решить не только её академические проблемы, но и облегчить жизнь многим другим студентам.

– Я хочу закончить учёбу в «Хиллкресте», и думаю, мы можем договориться, – она чуть приподняла уголки губ, прекрасно понимая, что эта сделка не оставляет декану выбора.

Он молча взял конверт, разглядывая его, затем поднял глаза на Линду. В его взгляде был холод, но и профессиональная сдержанность.

– Хорошо, – произнёс он, медленно кивая. – Но если вы ещё раз пропустите занятия, ни одна сумма не поможет вам вернуться.

– Этого не случится, – уверенно ответила Линда и поднялась с кресла.

***

Теперь Линда думала о том, как скоро ей предстоит вернуться в университет. Её не покидала мысль о том, что она вновь увидит своих старых друзей, столкнётся с воспоминаниями, от которых пыталась убежать. Заброшенный спортзал всё ещё тревожил её – он был словно призрак прошлого, который ждал её в «Хиллкресте».

Её телефон, лежащий на прикроватном столе, вспыхнул множеством пропущенных вызовов от Лорел, и Линда быстро набрала её номер, ощущая нарастающее беспокойство. Долгие гудки лишь усилили её страх: возможно, съёмка уже перенесена или даже отменена из-за её отсутствия.

Линда медленно обвела взглядом комнату, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. Комната была оформлена в тёмных, насыщенных оттенках, которые словно подчёркивали её текущее настроение. Тёмные обои с красными полосками, украшенные мягкой подсветкой, кожаная мебель в стиле модерн и маленькие столики у каждой стены создавали атмосферу изысканности. Огромный плазменный телевизор, висевший напротив кровати, давно уже не использовался. Последний раз она смотрела его, когда по всем каналам крутили новости о пропавшей Донателле. Линду интересовало одно: нашли ли ее тело. На прикроватном столике стоял большой букет красных роз с письмом благодарности, а пустой бокал, оставшийся после вчерашней бурной ночи, напоминал о том, как сильно она напилась, что и стало причиной её опоздания.

Воспоминания о том, как она потеряла контроль на вечеринке, вновь нахлынули на неё, заставляя почувствовать себя ещё более уязвимой. Возможно, пришло время взять перерыв не только в работе, но и в привычках, которые медленно, но верно разрушали её. Линда знала, что перед ней стоит сложный выбор: вернуться к блеску модельного мира или сделать шаг назад, чтобы восстановить то, что она потеряла – себя саму.

Вчерашняя вечеринка была организована в честь нового выпуска журнала, на страницах которого главным лицом стала Линда. Её фотография занимала целый разворот, где она, в лёгком чёрном платье, едва прикрывающем тело, лежала на острых осколках зеркала. Темные тени и рыжие волосы создавали контраст, который притягивал взгляд. Это была реклама новых духов – яркая, провокационная, под стать её нынешнему образу.

– Алло? – голос Лорел был резким и холодным, как стальной клинок.

Линда нервно прикусила ноготь, не в силах отвести взгляд от своего зелёного маникюра.

– Лорел, прости, что не ответила сразу! – поспешно заговорила она, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой молчания на другом конце линии.

– Ты ведь не забыла про съёмку? – Лорел задала вопрос медленно, с таким тщательно скрытым раздражением, что оно резонировало в каждом слове. Как хищник, готовящийся к броску, она не повышала голос, но Линда почувствовала остроту её агрессии.

– Конечно, нет! – Линда вскочила с кровати, взглянув на её растрёпанные простыни. Кинулась к шкафу, пытаясь найти что-то подходящее, при этом стараясь держать голос спокойным. – Я уже собиралась. Просто телефон был на беззвучном, не услышала.