Инквизитор и ведьма

– Уж не испытывают ли небеса крепость твоей веры? Силу данных тобой обетов?

Может быть, и так. Что ж, он не даст ни малейшего повода усомниться в этом.

Никому.

“Нужно послать за Де Шабри, – подумалось Роберу. – Пора с ним побеседовать и поглядеть на эту историю его глазами”.

Он сделал последний десяток шагов по крутой витой лестнице и чуть не споткнулся о ноги епископа, сидевшего на самой верхней ступеньке, прямо под дверью в кардинальскую келью. Де Шабри тут же вскочил с прытью, какую не ожидаешь обнаружить в человеке его комплекции, и почтительно поклонился.

– Ваше Высокопреосвященство наверняка желали бы расспросить меня о произошедшем, – епископ поклонился еще раз. – Поэтому я и пришел. Спрашивайте, монсеньор! Готов держать ответ по любому вопросу.

Гримаса удивления на лице Робера сменилась пониманием. И впрямь, хорошо, что догадливый Де Шабри явился сам.

– Входите, – кардинал толкнул дверь, которую по обыкновению оставлял незапертой.

“Сам не зашел, ждал меня под дверью, – сделал он мысленную отметку. – Хотя то, что эта дверь не заперта, понять несложно“.

Де Шабри вошел в келью и довольно улыбнулся.

– Моя обитель в Ренне обставлена так же, – ответил он на невысказанный вопрос кардинала. – Ничего лишнего.

– Чтобы ничто мирское не отвлекало от мыслей, – кивнул Робер.

– От мыслей о Всевышнем! – подхватил епископ.

Кардинал уселся на любимый дубовый стул, весь в трещинах и сколах.

– Второго стула здесь нет, – извиняющимся тоном проговорил он. – Гости у меня редки.

– Это ничего, – заверил его Де Шабри. – Я все равно не позволил бы себе сидеть в присутствии кардинала. Итак, ведьма…

– Ведьма, да, – эхом повторил Робер. – Что натолкнуло Вас на мысль, что Жюстин занимается чернокнижием? Как вообще вы встретились?

Епископ прикрыл на мгновение глаза, освежая воспоминания.

– Я со своими людьми ехал верхом из Андорры, возвращался домой, в Ренн. Возле речушки, что к югу от города, мы остановились передохнуть и напоить лошадей. Не знаю, как она зовется…

– Префо, – кардинал неплохо знал эти места.

Успел выучить.

– Благодарю, Ваше Высокопреосвященство, – поклонился Де Шабри. – Стало быть, у Префо мы ее и заметили. Она собирала травы и вязала их в большие такие пучки, – руками епископ обрисовал в воздухе размеры.

Робер с облегчением улыбнулся.

– И это все? Жюстин – травница. На травах она готовит множество снадобий. Да пол-Нарбонны покупает у нее декокты! В них нет колдовства, только, – кардинал назидательно поднял палец, – наука. Поговаривают, что она черпает знания в трудах самих Галена и Цельса22, а ее снадобья заказывают аж в Риме!

– И все это в ее-то возрасте? – недоверчиво протянул епископ. – Редкий дар!

Прозвучало это не как восхищение талантом травницы. Скорее уж, как злая ирония. Мол, знаем, кто ей нашептывает рецепты! От этого советника подозрительно сильно попахивает серой, не иначе…

– Я сегодня же отправлю гонца с письмом в канцелярию Святого Престола, – не дал сбить себя с толку Робер. – Мне ответят быстро. Не пройдет и месяца, как мы получим описание, есть ли в снадобьях Жюстин Фиори из Нарбонны что-то подозрительное по части чернокнижия.

Де Шабри грустно покачал головой.

– Прошу, дослушайте, монсеньор. Я бы сам очень хотел ошибиться, но… Мы остановились на левом берегу Префо. А эта девушка собирала травы на правом, высоком. Помните ли Вы, Ваше Высокопреосвященство, что находится на правом берегу этой речушки?

Робер кивнул.

– Римское кладбище, – севшим вдруг голосом произнес он.

– Именно! Кладбище, – со значением в голосе повторил епископ. – Я позволил себе поинтересоваться у девушки, неужели из всех окрестностей Нарбонны нужные травы растут только среди могил. Будь ее помыслы чисты, ответила бы, верно? А она просто сбежала, бросив собранное!

– Возможно, девушка приняла вас за грабителей или насильников.

Кардинал сделал небольшой акцент на последнем слове. Жюстин сообщила, что епископ желал ей овладеть. Это заявление тоже надо расследовать! Такое дело вообще-то для префекта, а не для святой инквизиции, но раз уж оно столь тесно переплетено с преступлением против церкви… Де Шабри, впрочем, не обратил внимания на этот намек. Его вообще, судя по всему, больше возмутило предположение, что в нем заподозрили грабителя.

– Ваше Высокопреосвященство, я, наверное, комплекцией не вышел, чтобы быть похожим на мускулистых разбойников, лихо бегающих по лесам в поисках жертв, – с укором попенял епископ, похлопывая себя по довольно солидному брюшку.

Кардинал открыл рот, чтобы возразить, мол, в лесных разбойниках могут состоять и такие люди, но Де Шабри докончил:

– И на мне был крест.

Он прикоснулся к висящему на толстой шее священному символу, сантиметров десяти в высоту. Действительно, не заметить такой нельзя.

– Мы проследили за девушкой, она привела нас к заброшенной с виду лачуге. Там мы ее и схватили! И обнаружили немало интересного, – Де Шабри пошевелил пальцами, словно продолжал перебирать находки. – Кости! Черепа! Чучела птиц! Черные книги на непонятном языке: не французский, не латынь и не греческий!

Робер хотел припомнить епископу, как тот намедни перепутал с какой-то руной букву J и в общем-то считаться знатоком языков и письменностей не может, но вместо этого вдруг спросил:

– А почему Вы решили, что все это принадлежит Жюстин? – ему показалось, что это сейчас важнее. – Девушка видит преследователей. Пугается, прячется в первом попавшемся укрытии… Мало ли, кто там жил?

– Я решил так оттого, что в котомке у вашей якобы травницы тоже нашли кости. Человеческие и свежевыкопанные, – епископ полюбовался эффектом от сказанного, отразившимся на лице Его Высокопреосвященства. – На том кладбище вовсе не травы были основной целью ведьмы. Истинно говорю вам: она чернокнижница и еретичка! Из тех, что тщатся сравняться силами с Всевышним, а находят лишь путь в очистительный огонь. И ее должна ждать та же дорога!

Кардиналу подумалось, что эта дорога у Жюстин вырисовывается весьма короткой, и девушка всяко прошла по ней уже больше половины.

Чего уж там, осталась всего-то пара шагов!

Робер занервничал: ему искренне хотелось, чтобы Жюстин оказалась невиновной, хотя он еще не до конца понимал, отчего. И несколько неожиданно даже для себя он выложил Де Шабри главный козырь, который планировал приберечь на крайний случай.

Впрочем, может быть он уже и наступил, этот крайний случай.

– Я получил свидетельства, что Вы пытались склонить Жюстин отдаться, как женщина – мужчине. Коли так, полученный отказ мог стать поводом для наведения поклепа.

Де Шабри, казалось, вздрогнул всем телом.

– Это Вам эта девка наболтала? – возмущенно начал он, забыв про обращение по титулу. – Хитра-а-а, ведьма!

– Я бы попросил Вас говорить по сути, – с непроницаемым лицом перебил его кардинал.

Де Шабри тут же сник, съежился и, кажется, даже стал меньше ростом.

– Простите, монсеньор. Могу ли я просить Вас сохранить в секрете то, что сейчас скажу? Отнестись к этому, как к исповеди, тайна которой давно защищена специальными эдиктами Римской курии.

Кардинал удивленно поднял одну бровь, но все-таки кивнул:

– Даю слово.

– Ваше Высокопреосвященство, обвинение меня в попытке склонить девушку к близости возмутительно по двум причинам. Первая очевидна и вам: мы все даем обеты, дабы ничто мирское не отвлекало нас от духовного! А вторая, – епископ нервно облизал неожиданно пересохшие губы, набрал в грудь побольше воздуха и пожал плечами, мол, будь, что будет, – вторая причина сокрыта в том, что мне никогда не нравились женщины. Не интересовали, понимаете? И, напротив, есть несколько молодых людей, которые… Нет-нет, я никогда не нарушал клятв, которые принес, вступив в церковь! – поспешно добавил Де Шабри, увидев, как лицо кардинала исказила гримаса отвращения. – Никогда и не нарушу! Ни действием, ни даже помыслом не совершу греха. Но такова уж моя натура, что женские ласки никогда не волновали, не манили.

“Содомит!” – очень захотелось выкрикнуть Роберу в лицо собеседнику, а затем вытолкать его взашей из кельи, а самому кинуться мыть руки и тело с золой, со щелоком, с чем угодно, смывая с себя эти непрошенные знания. А затем написать в коллегию епископов письмо, где подробно изложить это в высшей степени возмутительное и отвратное… стоп!

Он дал слово. Опрометчиво, но за язык-то никто не тянул!

А еще… тайна, чтоб ее, исповеди!

Кардинал, вздохнув, принял тяжелое для себя решение. Что ж, пусть так. В конце концов, если Де Шабри не нарушает обеты, если борется со своими греховными мыслями и побеждает их, то оставим это. Если ж нет, то в Ренне быстро заметят, что с епископом что-то неладно. Письмо в коллегию, другое – в Римскую курию, расследование, отлучение, мирской суд и казнь. Вот такое нехитрое будущее ждет милейшего Де Шабри, выкажи он свои “особенности” хоть кому-нибудь.

Да и хорошо бы, поделом!.. Но, как бы с ним ни вышло в дальнейшем, отправлять на костер инквизиции Жюстин только потому, что этот… это… заявляет, что та – ведьма?!

С куда большей охотой Робер теперь отправил бы в очищающий огонь самого епископа!

– Поскольку никаких доказательств против Жюстин Фиори Вы не предоставили, – с холодностью тона, которым кардинал это произносил, могли б поспорить пики французских Альп, – не вижу причин продолжать расследование. Травница невиновна, обвинение не доказано. А за мучения, которые Вы причинили ей своими пытками, ответите перед законом нашей великой Франции.

– Но…

– Я все сказал, – поставил точку Робер.

Увы, как часто это бывает, эта точка оказалась совсем иным знаком.

– Ваше Высокопреосвященство, – тихо и проникновенно произнес Де Шабри, на мгновение прикрыв ярко–зеленые, как заморские изумруды, глаза. – Я говорю Вам чистую правду. Если уж я открылся в таком… деликатном деле, не солгав перед лицом кардинала, то стал бы придумывать напраслину против Жюстин? Истинно говорю вам: она – ведьма! Ее лачугу близ Префо мы сожгли, но, если она чернокнижница, то в ее жилище здесь, в Нарбонне, тоже отыщется столько всего, что дело станет яснее ясного!

Верить и следовать советам этого мерзкого содомита кардинал теперь, понятно, не собирался. Но как потом убедить собственную совесть, что сделал все, что можно? Что не остановился на полпути, что все проверил и отпустил невинную девушку, а не упустил ведьму и еретичку? Что ж, действительно надо проверить все. Чтобы спать спокойно, не говоря уж о защите добрых католиков, которых он, кардинал, должен оберегать от любой ереси.

– Обыскать дом Жюстин? Именно так я и собираюсь поступить, – пожал плечами Робер. – Причем самолично. А Вы – составьте мне компанию.

Это приглашение, вообще говоря, прозвучало так, что самому распоследнему тупице стало бы ясно: отказ неприемлем, о нем лучше вовсе не помышлять. Де Шабри тупицей определенно не был. Он прекрасно все это понял и дал единственно верный ответ: молча склонил голову.

– Надеюсь, в вашем донесении в Римскую курию обстановка в доме якобы ведьмы будет описана честно, без прикрас и преувеличения, – продолжил Робер.

Епископ выглядел искренне удивленным.

– Но откуда Вы зна…

– Что Вы планируете поделиться этой историей с кем-то в Риме? – кардинал усмехнулся. – Прочел во взгляде.

– Я действительно думаю испросить совета, – голос у Де Шабри хоть и немного, но все-таки дрожал, и Робер улыбнулся в душе, злорадствуя. – Надеюсь, Ваше Высокопреосвященство понимает, что это – не попытка обойти Ваши эдикты и правила…

Кардинал решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы добить соперника.

– Разумеется, – чуть ли не промурлыкал он. – Поэтому мне придется сперва ознакомиться с этим донесением. Возможно даже внести пару исправлений… В интересах истины! Не беспокойтесь, если я что-то впишу, то обязательно это укажу в тексте, что автор правок – я.

Но Де Шабри уже оправился от удара. Быть может, не таким уж чувствительным тот оказался?

– Это было бы замечательно! – с почти искренним восторгом воскликнул он. – Вместе мы сможем обрисовать происходящее точнее всего! Что же до обыска в логове ведьмы… куда и когда прикажет явиться Ваше Высокопреосвященство?

Робер охотно поддержал эту игру в покорного слугу и ответственного мудрого господина. Тем более, что его партия здесь – господская, что, как ни крути, получше.

– Зачем откладывать? Мы пойдем сейчас.

У такого решения было еще одно неоспоримое преимущество: зная примерное время обыска, Де Шабри мог приказать своим людям подкинуть что-нибудь в дом Жюстин. Что-то, указывающее на ведьмовской промысел хозяйки. Если цель епископа – оговорить, оклеветать девушку, то такой приказ вполне возможен.

Теперь, однако, и Де Шабри не отказал себе в небольшой шпильке.

– Разве обыск в доме подозреваемой, обычной простолюдинки, – дело для кардинала? Послали бы какого-нибудь мелкого служку…

Робер поморщился. Ну да, если б это было обычным делом, то ему как-то даже непристойно выполнять такую работу. Но дело-то необычное! Не удостоив епископа ответом, он взмахом руки указал на выход. Ничего, с этим содомитом он еще поквитается! Пока же главное – добыть доказательства невиновности Жюстин. Ее взгляд, пронизанный мольбой и надеждой, никак не покидал кардинала.

Жюстин жила на улице Маргариток, и прогулка от базилики заняла около получаса. Пару человек все-таки пришлось взять: кто-то же должен взломать дверь! Стражники оказались хорошими приятелями и болтали без умолку всю дорогу. Пригласить кардинала в свою беседу они постеснялись, но Де Шабри разговорили. Епископ отвечал сперва односложно, но когда разговор свернул на религиозные темы, втянулся в обсуждение жития Исава23. Стражники, конечно, не читали Библию. По их словам этот персонаж выходил чуть ли не обжорой и жалким торгашом, и Де Шабри с видимым удовольствием пустился в разъяснения. Он-то Библию читал, и не раз! Робера это все полностью устраивало: он хотел поразмышлять о Жюстин и ее возможной ереси. Прогулка по вечерней Нарбонне для этого годилась как нельзя лучше.

Когда они подошли к нужному дому, то увидели: на крылечке сидел старый мужчина. По его виду хотелось, пожалуй, предположить столетний возраст, чего, понятно, быть не могло: ни в Нарбонне, ни во всей прекрасной Франции столько не живут. Судя по одежде, он был весьма небогат. Штаны были сделаны из кожи, но вытерты во многих местах так, что уже затруднительно было определить, какая именно кожа пошла в пошив. А рубаха – так и вовсе из простой холстины. Вдобавок и она, и штаны были сплошь в заплатах. Да и поношенные деревянные башмаки тоже явно знавали лучшие времена. Верно, он пришел к травнице за каким-то снадобьем, не зная последних событий, будучи не в курсе, что сегодня ему здесь никто ничего не продаст.

При виде кардинала он вскочил и поклонился. И тут же упал, пошатнувшись: сказались то ли сам возраст, то ли излишняя в таком возрасте быстрота. Робер и стражники тут же кинулись его поднимать, усаживать и прислонять к потрескавшейся от времени стене дома. Де Шабри удивленно воскликнул:

– Ваше Высокопреосвященство! Зачем Вы возитесь с ним? Это же обычный бедняк!

Кардинал, закончив устраивать мужчину, обернулся и окатил епископа таким ледяным взглядом, что холодно стало сразу всем.

– И что? – бросил он, отряхивая ладони. – Это – человек, ему нужна помощь.

– Да… помощь… – слабым голосом проговорил тот и сразу же зашелся долгим хриплым кашлем.

Робер терпеливо выждал, пока старик прокашляется, а затем поинтересовался:

– Вы, наверное, хотели купить у травницы каких-нибудь настоев? Сегодня ее не будет, увы…

– Купить? – старик вздохнул. – Нет, монсеньор, пока я ничего не смогу купить. С моей чахоткой Жюстин помогает мне так, по доброте своей… Видит, наверное, что с монетами у меня не густо. Да я такой не один. Девушка многим отдает свои снадобья, не требуя ничего взамен. Где бы мы уже были, кабы не она… У нее золотое сердце, монсеньор! Дай Бог ей счастья!..

На глазах старика показались слезы благодарности, но он быстро утер их рукавом рубахи.

– Что ж, пожалую к ней завтра, – добавил он, разводя руками.

– Жюстин обвиняется в ведьмовстве и чернокнижии, – сухо произнес Де Шабри. – Она в темнице и едва ли появится здесь завтра… и вообще когда-либо.

– Не обвиняется, а подозревается, – с раздражением в голосе поправил его кардинал, но старик этого не услышал.

Он оторопело всплеснул руками и посмотрел на епископа с неподдельным ужасом.

– Наша Жюстин – ведьма?! Да ни в жисть… то есть, я хотел сказать, монсеньор, не может быть такого! Я охотнее поверю, что она святая дева!

Де Шабри нахмурился.

– Поостеречься бы произносить такое! А то нас, поди, заинтересует, что за заступник появился у ведьмы…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Полярная звезда, Альфа созвездия Малой Медведицы.

2

Музыкальный инструмент небольшого размера, виола скрипичного типа.

3

Церковный подсвечник на три свечи.

4

Вербное воскресенье – церковный праздник “Вход Господен в иерусалим”. Отмечается в воскресенье, предшествующее Страстной неделе. В оригинале – “пальмовое воскресенье”.

5

Сенешаль – здесь: королевский чиновник, отвечающий за правосудие и управление города или провинций.

6

Торжественная религиозная церемония, включавшая в себя публичное покаяние осужденных еретиков, чтение и исполнение их приговоров, в том числе сожжение на костре.

7

Когномен: здесь – прозвище.

8

В католических традициях самоубийц, как грешников, не хоронили в освященной земле кладбищ. Могилы для таких обустраивали за пределами территории кладбища, т.е. “за оградой”.

9

Фарандола – быстрый хороводный танец, появившийся в средневековой Франции.

10

Праздник рождения иоанна Крестителя в католицизме – 24 июня по Григорианскому календарю.

11

Место преступления (лат).

12

Денье – старинная мелкая французская монета. 12 денье = 1 су.

13

Су – старинная французская монета. 20 су = 1 ливр.

14

инкантация – здесь: заклинание, читаемое нараспев.

15

Наос – центральная часть христианского храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.

16

Средокрестие – в церковной архитектуре место пересечения главного нефа и трансепта, образующих в плане крест.

17

Деамбулаторий – обходная галерея вокруг алтарной части храма, образованная продолжением боковых нефов, смыкающихся за главным алтарем.

18

В переносном смысле: нисколько, ничуть, ни на копейку и т.п.

19

¼ сухопутного лье ≈ 1111 м, здесь употреблено в переносном смысле: “недалеко”.

20

Merde – “Дерьмо!”, экспрессивное французское восклицание в устной речи. Сравн.: “Черт!”

21

Туаз – старинная французская мера длины. 1 туаз ≈ 2 м.

22

Гален – древнеримский (греческого происхождения) медик, хирург и философ. Цельс – древнеримский ученый–энциклопедист и врач. Оба – крупнейшие ученые своего времени.

23

исав – библейский персонаж, сын исаака и Ревекки, старше своего близнеца иакова, которому он продал свое первородство (старшинство) за чечевичную похлебку.