скачать книгу бесплатно
Арктический клуб любителей карри
Дани Редд
У Майи вроде бы все хорошо – есть любящий отец, отличная работа и заботливый бойфренд Райан, но тоска по рано умершей маме до сих пор не дает ей спокойно жить.
Майя решается уехать от проблем в Арктику, вот только тревожность – очень тяжелый багаж, да и Арктика не соответствует ожиданиям: вместо волшебного северного сияния – жуткий холод и полярная ночь.
В попытке обрести равновесие Майя устраивается работать кухаркой и начинает готовить индийскую еду по рецепту из маминой поваренной книги. Тогда Арктика и перестает быть страшной – благодаря согревающим блюдам Майя находит друзей и обретает уверенность в себе.
Но с каждым новым рецептом она вспоминает то, что когда-то очень старалась забыть…
Дани Редд
Арктический клуб любителей карри
DANI REDD
THE ARCTIC CURRY CLUB
Copyright © Dani Redd, 2021
This edition published by arrangement with Diamond Kahn & Woods Literary Agency and The Van Lear Agency LLC
© Виноградова М., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке. ООО «Эвербук», Издательство «Дом Историй», 2023
Часть первая
1
Самолет летел и летел все дальше на север. Я перегнулась через Райана, чтобы выглянуть в окно.
– Да не на что там смотреть – темно уже, – чуть извиняющимся тоном проговорил он.
Я прижалась лицом к стеклу (не слишком сильно, потому что опасалась, как бы оно не треснуло) и, прищурившись, вгляделась в слабые очертания облаков внизу.
– Интересно, а северное сияние мы увидим?
Райан улыбнулся.
– Поедем кататься на снегоходах и отыщем, обязательно.
– А вдруг у меня не получится на снегоходе?
Райан сжал мою руку.
– Ну конечно, получится. Это проще простого – как на квадроцикле, вот и все.
На квадроцикле я тоже никогда не ездила, но не стала сейчас уточнять. Райан считает, я часто к себе несправедлива, а мне хотелось проявить себя с лучшей стороны в нашем Большом Приключении. Он так упорно трудился, чтобы получить эту позицию, – не стану же я все портить ему нытьем.
– Прямо не терпится заценить тамошние рестораны, – сказала я. – При одном есть собственная теплица с уймой растений. А подают в нем китовое мясо и оленину.
– Вот в первые же выходные и сходим!
Я собиралась ответить, но меня прервал громкоговоритель:
– Мы начинаем снижение к Лонгйиру. Пожалуйста, вернитесь на места и пристегните ремни безопасности.
Странное обрывающееся чувство у меня в животе объяснялось не только резкой потерей высоты.
Когда Райан сообщил, что ему предложили стажировку по наблюдению за полярными медведями в самом близком к Северному полюсу городе мира, я засмеялась. Но он не шутил – он показал мне имейл и сказал: а здорово было бы, если б я поехала с ним. Я представила, как мы с ним жмемся друг к другу в задымленной хибарке, убиваем дубинками тюленей на завтрак и, потихоньку сходя с ума от отсутствия других собеседников, начинаем поедать собственные башмаки. В ответ он заверил меня, что Лонгйир – настоящий маленький городок с супермаркетом, отелями, пабами и ресторанами. Мало-помалу идея перестала казаться такой уж безумной.
Разумеется, жизнь полна примеров, когда ожидания не совпадают с реальностью. Взять хоть платья, которые заказываешь онлайн, увидев на модели гораздо стройнее тебя. Или попытки испечь выпендрежный торт по неопробованному рецепту. Или вот коммунизм…
– Майя? Все в порядке?
Райан встревоженно смотрел на меня.
Я заставила себя улыбнуться.
– Ага. В полном порядке. Совершеннейшем.
– Я же вижу, ты нервничаешь. Что абсолютно понятно. Если тебе от этого будет легче, знай: мне тоже очень не по себе.
– Тебе?
– Ну да. Тащу свою шикарную девушку в самый северный город мира – и не хочу, чтобы она пожалела, что поехала. А еще начинаю новую работу и боюсь оказаться неопытнее всех.
– Ты отлично справишься! Им с тобой повезло, – заверила я.
– А мне повезло, что ты согласилась со мной поехать.
Он протянул руку, и я положила голову ему на плечо. Задница у меня такая объемная, что сидя мы с ним получаемся почти одного роста, так что в этой позе у меня слегка болит шея – зато он такой теплый и крепкий, что я сразу почувствовала себя уверенней.
Шасси ударились об асфальт, самолет затрясся и постепенно остановился. Значки «пристегните ремни» погасли, мы поднялись и подхватили свои вещи. Передо мной в очереди стояло семейство с двумя детьми, и оба ныли.
– Будет очень весело, – усталым голосом сказала мама.
«Весело» – одно из самых обманчивых слов английского языка. Оно включает в себя мини-гольф, корпоративные выезды и вечеринки, на которых ты стоишь в углу, в ушах у тебя звенит, а ты гадаешь, когда будет социально приемлемо уйти.
Вот и дети на него не купились. Заныли, что хотят в Диснейленд. Нашли, куда хотеть!
Я продвигалась вслед за семейством к переднему выходу, пытаясь вспомнить фотографии Лонгйира, которые видела в Сети. Разноцветные деревянные домики на фоне снежных гор. Громады айсбергов и синие тени под ними. Северное сияние, раскинувшееся по небу зелеными и фиолетовыми лентами. Кружки с горячим шоколадом перед ярко пылающим огнем. Но все картинки Арктики, что я рисовала себе в голове, рассыпались, стоило мне лишь выйти из самолета.
Холод ударил меня по лицу, точно пощечина, чуть ноги не подкосились. А еще кругом было темно, совершенно темно, хотя всего три часа дня. Я застыла – и в прямом, и в переносном смысле.
– Детка? Мы всех задерживаем.
В голосе Райана сквозило смущение – очередь позади уже начала пассивно-агрессивно ворчать на нескольких языках. Однако назад пути не было – я сделала выбор в тот миг, когда зашла в самолет.
Я заставила себя двинуться вниз по трапу. Холод пробил мой пуховик в считаные секунды. Он обдирал лицо. Ноздри изнутри словно исполосовало крохотными лезвиями. У каждой страны свой запах – обычно это первое, что замечаешь, выходя из самолета. Англия пахнет дождем и бетоном, горьковато, но свежо. Когда я в прошлом году ездила в Дубай, тамошний воздух, болотистый и влажный, был пропитан выхлопными парами и растительной сыростью. Но здесь я вообще запахов не различала.
Когда мы спустились, Райан обнял меня за плечи.
– Чертовски холодно, а? Надо было балаклавы надевать.
– Я не могу надеть балаклаву в самолет. Меня арестуют, – сказала я.
Лицо у меня занемело, словно покрылось толстым слоем инея. Я бы не удивилась, если бы так оно и было.
– Пойдем скорее внутрь.
Под ногами хрустело несколько дюймов снега. Рабочие в комбинезонах разгружали багаж. Другие – в каких-то машинах – окружили самолет и чем-то его поливали, наверное антиобледенителем.
Я посмотрела за самолет, надеясь разглядеть окрестный пейзаж, но увидела лишь темноту. Тогда я переключилась на освещенное здание терминала впереди. Через стеклянную дверь виднелись другие пассажиры (в основном бородатые белые мужчины) в дутых куртках и тяжелых сапогах, толпящиеся вокруг единственного багажного конвейера.
Когда мы прошли через автоматические двери, температура поднялась так резко, что я застонала вслух от облегчения.
– Ух ты! Крепко пробрало, а, – сказал Райан.
– Не говори!
Мы посмотрели друг на друга. Щеки у него покраснели, глаза слезились от холода, но он улыбался. Я невольно улыбнулась в ответ. А потом мы оба засмеялись, сама не знаю почему. Наверное, от облегчения, что оказались в тепле… а может, и легкая истерика с моей стороны. (Ну типа, что, черт возьми, мы тут делаем, ну правда же?) И все-таки во всем этом мы были вместе.
2
У выхода из терминала пассажиров ждал автобус до Лонгйира. Я поспешно забралась внутрь, предоставив Райану запихивать наши чемоданы в багажное отделение. Со своего места у окна я видела, как он помогает двум тщедушным, закутанным с ног до головы фигуркам управиться с их багажом, а потом еще чуть задерживается, чтобы обменяться с ними парой слов. Он умел завязать разговор с каждым встречным. Я всегда завидовала ему в этом, потому что сама-то не могла и слова сказать, не думая, что любой мой собеседник а) пытается отгадать мою этническую принадлежность, б) хочет, чтобы его оставили в покое, в) считает меня страшно скучной, г) все вышеперечисленное сразу.
– Эй, место свободно?
Я подняла голову и увидела в проходе Райана.
– Запаролено.
– Пищик.
– К вашим услугам.
«Пищик» было одним из слов нашего «лексикона для внутреннего употребления», как выражалась Нина. Нина – моя лучшая подруга, у нее степень по общественным наукам, отсюда и манера изъясняться. Благодаря ей и Райану последние пару лет я общалась практически с одними аспирантами, что, надо сказать, слегка пугает, если сама ты никогда не училась в «приличном университете».
Райан с трудом запихнул свою громоздкую куртку в маленькое багажное отделение над головой и сел.
– Я только что говорил с парой, прилетевшей аж из Таиланда. Дочку навещают. Похоже, тут полно народа из Таиланда.
– Ага, сотни две. Примерно десять процентов населения, – сказала я.
– Ты уже изучила вопрос.
Я кивнула.
– Ты же знаешь, как меня возбуждает, когда ты это делаешь.
Голова у меня полна обрывков бесполезной информации. В разных викторинах я сильна – хотя ищу информацию вовсе не для викторин. Мне нравится весомость фактов, глубокое удовлетворение, которое испытываешь, вспомнив что-то, прочитанное много лет назад. Особенно учитывая, сколько всего я накрепко позабыла.
Динамики автобуса затрещали, и водитель поднялся с места. Он был похож на Санта-Клауса в стиле хеви-метал.
– Добро пожаловать в Лонгйир, самый северный город в мире, расположенный на острове Шпицберген. Надеюсь, вы любите темноту и холод, потому что и того и другого тут вдосталь. И, разумеется, белых медведей. Ни за что не выходите за пределы города без вооруженного сопровождения. А теперь, пожалуйста, пристегните ремни и не расстегивайте их все время поездки.
Автобус медленно покатил от аэропорта.
– Я спрошу, можно ли тебе посещать университетские тренировки по стрельбе, – сказал Райан.
– Не стоит… меня сама мысль стрелять из ружья пугает.
– Ну да, но из города без ружья выходить запрещено.
– Вряд ли я отправлюсь куда-то во льды сама по себе посреди зимы, – резонно указала я. – И вообще, меня будешь защищать ты.
– Ну разумеется. Слушай, а я тебе рассказывал, что папа брал меня маленького с собой на охоту?
– Не-а.
– А он брал. На оленей, уток, опоссумов… Кто подвернется. На природе он чувствовал себя в своей стихии. Только там я и видел его хотя бы приблизительно счастливым.
– Мой папа был больше по части походов в кино с попкорном.
– Оно и видно.
В голосе Райана звучала тоскливая нотка. Его папа ушел из семьи, когда ему было тринадцать, бросил их с мамой и братом. Мы оба росли в семье с одним родителем – именно это, среди всего прочего, нас изначально и сблизило.
Встретились мы так: я работала в университетском отделе по трудоустройству и карьере (ирония судьбы, учитывая, с каким треском я провалила собственную карьеру), а Райан был самым симпатичным из горстки аспирантов, пришедших послушать мой доклад о том, как сохранить оптимальный баланс между работой и личной жизнью во время написания диссертации. Помню, я еще подумала: тоскливо, наверное, живется этим аспирантам, раз они все так хохочут над моими шутками и дурацкими иллюстрациями из мультиков.
Через неделю он записался на индивидуальную консультацию. После этого я так и продолжала периодически с ним где-нибудь сталкиваться. То во время вылазки за кофе. То за ланчем. Потом в студенческом баре, куда мы с Ниной экспромтом заглянули после работы выпить джина с тоником. Он присоединился к нам, и вечер закончился чрезмерно пылким поцелуем с привкусом джина.
Признаю – не самая волнующая история знакомства, особенно по сравнению с моими родителями. Они встретились, когда папа работал в Индии. Он совершенно потерял голову из-за мамы и рассорился со своей консервативной (то есть расистской) семьей, чтобы остаться там с ней. Мамино семейство тоже было не в восторге – он их много месяцев уламывал. Но хотя роман моих родителей и звучит сюжетом для кино, меня совершенно устраивали мои лишенные драматизма отношения.
В те дни было чертовски сложно вообще кого-нибудь найти, а новомодные приложения для поиска партнера, по ощущениям, все только усложняли. Дело в том, что у мужчин появилась иллюзия бесконечного выбора. Мне казалось, они вечно оборачиваются через плечо – не подвернется ли кандидатура получше. А вот свидания с Райаном тяжким трудом никогда не ощущались, а поскольку он переехал в Англию из Новой Зеландии, я стала его консультантом по всему британскому (по типу «Что такое „жаба в норке“, черт возьми?» или «Почему у вас всех такой пунктик, кто в какую школу ходил?»). Приятная перемена после простодушных белых мальчиков, жаждущих узнать побольше о моей «родной культуре». Тьфу!
– Как-то ты притихла. Все в порядке? – спросил Райан.
– Как раз о тебе и думала.
– Как мило. Рада, что мы съезжаемся?
– Еще бы.
– Жаль, что мы в квартире не одни будем. Но глупо было бы отказаться от жилья, спонсируемого университетом. Не думаю, что тут очень уж много других вариантов.
– Не переживай. Спать же мы будем не в общей спальне.
