Инзраки

Дана Обава

Инзраки

Глава 1. Пробуждение

Фактически моя новая жизнь начинается уже в тот момент, когда я прихожу в себя на холодном кафельном полу туалета, где валяюсь в обнимку с презрением к себе и одной туфлей, зажатой в руке. Звучит не круто, но так даже лучше – сразу ясно, что это то самое дно, от которого предполагается иносказательно отталкиваться и дальше следовать наверх и только наверх. Днище. Итак, днище очнулось и пытается подняться.

Здесь холодно, а по контрасту с теплым обволакивающим сном, в котором я только что находилась, так и очень холодно. А мне снилось лето и бабушкин заросший сад со старыми яблонями. Мы с сестрой, бегущие по тропинке, навстречу приключениям. Нам по пять лет и у нас еще полная семья.

А сейчас снова похмелье и снова чувство глубочайшего разочарования в себе. Похоже, я опять нарушила данное самой себе слово. И ведь вроде бы, подумаешь, мелочь – пригубить бокальчик вина, чтобы отметить конец муторной рабочей недели. Или одну бутылочку пива, или еще чего-нибудь, что под руку подвернется. Я даже не заметила, когда прошла точку невозврата, и все – снова валяние на полу, запутавшись в собственных конечностях, с мерзким привкусом во рту. Жалкое вонючее существо, не соображающее и отупевшее.

Слабо шевелясь, я пытаюсь вспомнить, что же было вчера. Кажется, прошлым вечером мы с сестрой заглянули после работы в бар, собираясь провести там не больше получаса, но потом к нам подошел какой-то смазливый парень, угостил, и понеслось. Мы пили, он что-то рассказывал, смешно шутил, так что потом все вместе мы пошли в другой бар, а оттуда в какой-то клуб. И везде пили, и было весело, вот только клуб оказался какой-то не такой. Чем-то он определенно выделялся среди сотни подобных мест. Но чем именно? Пустота.

Даже не так. Ощущение, что эти самые воспоминания потонули с мерзкой вонючей жидкости, которая бурлит внутри черепа и давит на оставшиеся мозги в стремлении выбраться наружу и затопить весь мир в своей мерзости и вонючести. И эта гадость обнаруживается не только в голове. Особенно отвратительно эта жидкость ведет себя в желудке. Видимо, туда первоначально сбежали воспоминания в тщетной попытке спастись. Теперь чья-то склизкая рука стискивает желудок, постепенно сворачивая его в крендель, и пытается выжать оттуда воспоминания прямо на белоснежный кафель. Чистенький такой, приятно холодящий щеку. Судя по всему, принадлежащий тому последнему клубу, где я, походу, позорно вырубилась и теперь лежу прямо на полу в туалете. Одним словом, позорище, до такого я еще не доходила. Надо бы уже наконец встать…

Все-таки сподобившись как-то удержать воспоминания внутри, собравшись с последними, невеликими, надо сказать, силами, поднимаюсь для начала на четвереньки, потом встаю, предварительно долбанувшись головой о раковину, и с ужасом смотрю на то, что отображает мне зеркало. А показывает оно мне, по каким-то своим внутренним соображениям, кривоватое воронье гнездо, облитое малиновой краской – зря я себе только прядки окрашивала. Из гнезда свисает мешок с глазками, демонстрирующий, очевидно, мое похмельное лицо. Размазанная по его бугристым чертам косметика представляет собой низкохудожественный хаос.

Сестра моя, кстати, имеет точно такие же черты лица и при этом умудряется быть намного красивей. Даже наутро после тяжелой ночки Аля является нам таким мило взлохмаченным ангелом, а не потасканной ведьмой, как некоторые типа меня. Вся красота ушла к ней, так говорят даже наши общие друзья. Я не обижаюсь. Она родилась на семь счастливых минут раньше меня, выросла на три сантиметра выше и имеет на сто талантов больше своей неудачной копии. На мне принтер сломался.

Включив воду, я пытаюсь смыть хотя бы часть всего этого кошмара, под которым предположительно должно обнаружиться мое настоящее лицо, но, попав на кожу, ледяная влага вызывает лишь неуемную жажду. Забыв обо всем, я пью и пью, набирая воду горстью, пока она не пытается сбежать от меня через нос. Захлебнувшись, я отодвигаюсь от раковины и снова смотрю на себя в зеркало. Ну, в общем, толком ничего не изменилось, только гнездо на голове приобрело еще более унылый повисший вид.

Встав на цыпочки, пытаюсь разглядеть что-нибудь кроме своей дурацкой башки, убрав от лица мокрые пряди, теряю равновесие и врезаюсь в стену. Еще пару раз проделываю данное упражнение, чтобы разглядеть наконец у себя на шее какие-то странные кровоподтеки и следы зубов. Мда, ночка явно бурно прошла. Если уже прошла, конечно. Окна в туалете нет.

Уже с некоторыми нехорошими подозрениями я отодвигаю защелку на двери и выглядываю наружу, ожидая увидеть коридор в том клубе, который запомнила последним. Мрачное такое место, с черными стенами и красными диванами. Но едва просунувшись в приоткрытую дверь, с туфлей в руке, которую держу, как оружие, я вижу только еще одно сплошь покрытое светлым кафелем помещение. Прямо впереди в нескольких метрах от меня находится небольшой бассейн с мутной водой, углы которого украшают белоснежные статуи. Неужели мы после клуба пошли поплавать? Вряд ли. Пьяные вусмерть, кому мы там нужны. Где-то в клубе или даже на его пороге мои воспоминания заканчиваются. А оттуда самостоятельно я бы уже никуда не доползла. Значит, меня сюда притащили. И, если подумать, чему удивляться. Вырубаясь черт знает где среди незнакомых людей, нужно быть готовой, что твое бесчувственное тело могут куда-нибудь перенести без твоей на то санкции. Так что да, бассейн. Спасибо, что не на помойку. И отдельное спасибо, что тушку перетащили целиком и при этом не слишком помяли.

Вокруг бассейна в беспорядке раскиданы пластиковые, также белые лежаки и скомканные белые полотенца. Среди всей этой белизны я сразу примечаю свою вторую туфлю и сумочку, что доставляет мне короткое мгновение радости.

Оглядевшись вокруг, я не вижу в помещении никого живого, так что сразу ковыляю подбирать свое имущество. Прежде всего, мне хочется достать телефон и отзвониться сестре, ведь мы гуляли-то вместе, а как разделились, не помню. Плюхаюсь на один из лежаков и достаю из сумки мобильный, но он полностью разряжен, так что не судьба. Раздраженно хмурюсь на него, словно это он виноват, что я не зарядила его перед выходом с работы.

Так-с, а это что у нас тут? Носком туфли брезгливо пинаю ком из полотенца на полу, оно разворачивается, и я вижу на нем пятна крови. Большие такие пятна, кровь шла обильно, что, в общем, бывает. Может, просто носом пошла от переизбытка чувств, а может кто-то кому-то по пьяной лавочке кулаком зарядил. Присмотревшись внимательнее, замечаю засохшие уже пятна и брызги повсюду: и на лежаках, и на полу, и на белоснежных фигурах гипсовых купальщиц у бассейна. То есть кто-то носился со своим расквашенным носом, обильно орошая кровью все вокруг. Ну, тоже могу представить. Единственный возникающий вопрос – это, что я тут делаю вообще?

Черные-черные стены клуба – все, что я помню. И еще какого-то навязчивого рыжего чувака. Ладно, что бы ни было, пора выбираться отсюда.

Не без труда поднявшись на ноги, зажимаю сумочку подмышкой и легкой походкой несвежего зомби ковыляю к двустворчатым дверям. Дергаю за ручку, еще дергаю, но двери не поддаются. Рискну предположить, что остальных участников увеселений уже давно выгнали отсюда, а меня забыли, заперев здесь до утра. А то и до понедельника. Блин.

Снова трясу двери.

– Эй, выпустите меня отсюда! – кричу я на всякий случай. – Пожалуйста!

Немножечко паникую, очень хочется домой. Прямо острая необходимость возникла.

Оглядываясь вокруг, успокаиваю себя тем, что хозяева данного заведения, чем бы оно ни было, не оставили бы помещение в таком жутком виде, так что стоит ждать, что кто-нибудь вот-вот придет убираться. Да и свет горит, так вот.

Пока жду, решаю выглянуть на волю и вдохнуть свежего воздуха. Заодно и, возможно, сориентироваться во времени, а то и месте моего заточения. Подойдя к окну, вижу, что оно на самом деле самое обычное, просто на него наклеена пленка, имитирующая витраж, сквозь которую мало что видно снаружи. Но схватившись за ручку боковой створки, слышу за дверью цокот каблуков.

– Привет, ты новенькая? – с этими словами в комнату входит незнакомая девица с подносом и заискивающей улыбкой на старательно разукрашенном лице. Она одета в короткое черное платьице, напоминающее ночнушку, длинные черные с узором гольфы и туфли на высоченных каблуках. На шее и запястьях кружевные украшения. – Я подумала, тебе это пригодится, – приветливо говорит она, мелкими шажочками подходя ближе.

На подносе оказывается пакетик с яблочным соком и блюдечко с разбитым на квадратики шоколадом. Не густо, но мигом проснувшийся волчий голод не позволяет мне тут же рвануть к выходу. К тому же, хоть неожиданно появившаяся дароносица и похожа на вампиршу, только что посетившую визажиста, тем не менее, она кажется безобидной.

– Меня зовут Лана, а тебя? – спрашивает эта девушка, как только мы вдвоем присаживаемся на лежак, и я приступаю к еде.

– Ариадна, но лучше просто Ада. – Организм относится и к шоколаду, и к соку с большой благодарностью, сразу ощущая себя намного лучше. – Что это за место?

– Тебе разве не объяснили? – удивляется Лана.

– Может, кто-то чего-то и объяснял, но я к своему стыду, вообще мало чего помню, – признаюсь я.

– Ну, ничего, скоро кто-нибудь придет и все тебе расскажет.

– А ты не можешь?

– Это запрещено, – Лана закусывает губу и отворачивается.

Тревога, только-только убаюканная шоколадом, снова просыпается внутри. Я снимаю поднос с коленей и поднимаюсь на ноги.

– Я в принципе не настаиваю на объяснениях, – улыбаюсь ей. – Ты просто скажи, в какую сторону идти до ближайшей станции метро, и я пойду, хорошо?

– Метро? – переспрашивает Лана, глядя на меня снизу вверх чистыми честными глазами. – Ты не сможешь отсюда уйти сама. Нужно кого-нибудь дождаться.

– Понятно, – говорю я, хотя мне ни черта не понятно, – но из этой комнаты хотя бы выйти можно? – Делаю шаг к дверям, но в этот момент они снова распахиваются, и в помещение влетает рыжий мужчина. Да, именно тот, который приставал к нам с Алей в клубе. Он то ли сильно нервничает, то ли чем-то напуган. Остановившись в паре метров от нас, он странно смотрит на меня, а потом резко поворачивается к Лане и орет:

– Дура! Зачем ты открыла дверь? Уйди отсюда!

Лана пулей вылетает из комнаты, а мужчина снова испуганно смотрит на меня, но при этом явно специально преграждает мне путь к выходу. Он намного выше меня, худощав и давно не брит. Выглядит напуганным сумасшедшим, и с ним явно не стоит связываться, но я чувствую, что могу сейчас упустить свой единственный шанс убраться отсюда. Так что пытаюсь отвлечь его дружелюбной улыбкой, а сама делаю рывок к дверям.

Увы, он быстрее меня. Не дав мне обогнуть себя, он выскакивает в коридор спиной вперед и захлопывает двери. Я слышу, как щелкает замок.

Скинув туфли, подбегаю к дверям и приникаю ухом к поверхности. Разговор в коридоре отсюда слышно достаточно четко.

– Зачем ты ее здесь оставил? – рычит незнакомый мужской голос. – Уже давно надо было от всех избавиться, тебя же предупреждали! Скоро взойдет солнце!

– У меня не вышло с ней по-хорошему расстаться! – объясняет рыжий истеричным тоном. – Гипноз на нее не действует!

Я закусываю губы. Да, какие-то жалкие попытки внушения начинаю вспоминать. А еще попытки меня придушить! Кажется, после этого я и дернула в туалет прятаться от этих больных на голову кроликов. Мрачно чещу укусы на шее. Что у них тут такое вообще происходит?!

– Ну, бывает. – Говорит второй мужчина за дверью. – Ты знаешь, что нужно делать в таких случаях. Либо, либо. А поскольку Аластер не велел набирать больше прислугу, то остается одно. Сам понимаешь.

– Но я не могу! – восклицает рыжий испуганно.

– Ты как ребенок!

Мне хочется вставить пару комментариев в свою пользу, но в таком случае, пожалуй, они поймут, что мне все слышно, и продолжили разговор в другом месте.

– Может, сам сделаешь? – робко поинтересовался рыжий.

– Еще чего, это твоя работа.

– Тогда сначала спрошу у Аластера, – неуверенно мямлит рыжий. – Может он все-таки разрешит ее оставить.

Я недовольно, но очень тихо фыркаю. Вот еще! Я что, бездомный кот? Меня, между прочим, дома ждут. То есть, если Аля цела и невредима и добралась до дома.

– Эй, Киган! Аластер вообще-то сейчас на закрытии конференции! – окликает рыжего второй голос.

– Думаю, оно еще не началось, – раздается издалека.

Потихоньку отойдя от двери обратно вглубь помещения, я снова приглядываюсь к окну. Хотя рыжий Киган умчался говорить с каким-то там Аластером, тот второй мужик, похоже, остался на страже с той стороны двери. Он вряд ли просто помашет мне ручкой, даже если удастся выломать неказистую дверь. Что тоже сомнительно. Однако и оставаться здесь не улыбается. Я не представляю, кто эти стремные люди – секта какая-нибудь или общество с ограниченной вменяемостью – но они явно не хотят меня отпускать.

Быстро открыв окно, выглядываю наружу, но все вокруг заволокло непроглядным туманом, так что непонятно даже, на каком я нахожусь этаже. Впервые такое вижу, честно говоря. Зато, к счастью, карниз под окном достаточно широкий и надежный, на него помещаются даже мои ластообразные ступни. К тому же ветер почти отсутствует, и поскольку вокруг ничегошеньки не видно, то стоять на полоске карниза почти совсем не страшно. Совсем-совсем не страшно – говорю я себе, продвигаясь бочком вдоль шершавой стены здания.

Правда, нервишки начинают пошаливать уже возле следующего окна, зубки постукивать, а ножки подрагивать. Дело в том, что окно то закрыто изнутри. Можно, конечно, и еще полазать, добраться до следующего окна, но какой шанс, что оно будет открыто? Да еще их сейчас так хитро открывают на проветривание. Другой вариант, дождаться, что рыжий, не найдя меня у бассейна, пойдет искать и обнаружит искомую тушку за окном…пожмет плечами и решит, что проблема решилась сама. Черт!

Я грустно стою на карнизе и безнадежно скребусь в стекло. За окном виднеется небольшое помещение с диванчиком и парой кресел. В глубине вправо уходит коридор. Значит это не отдельная комната, и есть шанс, что кто-то пройдет мимо. И точно, вскоре появляется знакомое лицо. Обрадовано, я спешу вежливым стуком привлечь к себе внимание.

Несколько секунд Лана просто оторопело смотрит на меня, но, видимо, никто не подумал заранее запретить ей впускать людей в окна, так что она все же подходит и открывает одну створку. Я быстренько забираюсь через подоконник к ней. Такое облегчение!

Пока не обуваясь, я тихонько прокрадываюсь вперед по зеленому в звездочках ковролину, памятуя, о человеке, стерегущем дверь в бассейн. Мне хватило смелости доползти лишь до следующего окна, так что расстояние между нами не так уже велико, то есть, он мог услышать, как я стучала в стекло.

Прислушавшись, я быстро одним глазком выглядываю из-за угла налево, но вижу еще одну дверь. В ней вставлены полупрозрачные пластины, за которыми можно разглядеть лишь чей-то силуэт. Удачно здание построили. Обнадеженно улыбаясь, я припускаю по коридору в противоположную от всех этих маразматиков сторону.

Судя по всему, я бегу по коридору гостиницы, что, в общем, обнадеживает.

– Ты куда? – спрашивает Лана, догнав меня уже возле лифтов.

– Домой, – усмехаюсь, нажимая на кнопку вызова, и поспешно напяливаю на ноги туфли. – Ты кстати не видела здесь другую девушку, похожую на меня, как близнец? – спрашиваю на всякий случай, и, спохватившись, уточняю: – Только с длинными волосами и блондинку, и без пирсинга?

– Нет, – с заминкой отвечает Лана. – Все девушки были темненькие. – Войдя за мной в лифт, она снова заводит ту же песню: – Ты не сможешь выйти отсюда без разрешения.

Я лишь раздраженно пожимаю плечами. Похоже, эти люди заигрались в свою непонятную больную игру. Но если Али в гостинице нет, мне их дурацкие игры больше не интересны. Остается только свинтить отсюда по-быстрому и поскорее добраться до дома, зарядить телефон и связаться с сестрой.

Поехавший вниз лифт останавливается на одном из этажей и впускает мужчину и женщину в деловых костюмах. Поначалу меня это напрягает, но они не обращают на нас никакого внимания. Повернулись к нам спиной и продолжили разговор. Лифт едет дальше. Кошусь на Лану, скромно стоящую в углу лифта, но она молчит и вроде бы не собирается предпринимать никаких вредительских действий.

На первом этаже эта парочка выходит, но направляется не к выходу, а куда-то в сторону, должно быть, в ресторан. Я же осторожно оглядываюсь вокруг и убеждаюсь, что это действительно просто гостиница, причем вполне респектабельно выглядящая. Кроме того, здесь явно проходит какая-то конференция по бизнесу, на это намекают плакаты с расписанием сессий. Так что бояться вроде бы нечего.

Блестящий ресепшн с вазами цветов находится слева от лифтов, за ним кто-то сидит, но тихо и без угроз, впереди по курсу зияют открытые двери в туман. Ну и кто меня не выпустит без разрешения? Похоже, некому это сделать.

Я последний раз оглядываюсь на Лану и быстро, при этом стараясь не переходить на бег, иду вперед. Почти у самых дверей, Лана хватает меня за руку, вынуждая остановиться, но поскольку погони так и не видно, я не вырываюсь, собираясь проститься с ней на дружеской ноте. Ну, просто из вежливости. В конце концов, она накормила меня шоколадом и не дала умереть от страха на карнизе высотки.

– Ну, что, убедилась? – вдруг спрашивает странная девушка. – Здесь нет выхода. Ты не сможешь уйти сама, – она почему-то продолжает гнуть свое, не смотря на очевидную абсурдность этого утверждения.

– Ладно, хорошо, – киваю я, с сумасшедшими же не спорят, верно? – Нет, так нет. Спасибо за помощь, дальше я сама как-нибудь. А ты иди. – Добавляю, по одному отцепляя ее крепкие пальцы от своей руки. – Давай, до встречи.

– Можно сказать администратору, он позовет кого-нибудь, кто сможет тебе помочь, – не унимается Лана.

– Не надо. Сама справлюсь, – через силу продолжаю улыбаться.

– Новичкам нельзя в одиночку ходить по зданию.

– Заметано! – киваю девушке и поспешно выскакиваю через двери в туман. Сбегаю по ступенькам и, не особо размышляя, куда собственно несусь, спешу убраться подальше, пока настырная Лана и вправду не позвала кого-нибудь из своих безумных подельников.

***

Аластер в дорогом с иголочки светло-сером костюме, стоит у дверей, пропуская гостей в конференц-зал. Он совсем не рад видеть своего подчиненного, с безумным взглядом маячащего позади них. Когда все вошли, его первый ассистент – Умбра, худощавая брюнетка в очках без диоптрий, делающих ее красивое лицо более деловым – красноречиво зыркает в его сторону и проходит в зал вслед за ними. Дойл – его второй ассистент – затворяет двери в зал, и угрюмо складывает руки на широкой груди. Аластер вздыхает и сурово смотрит на рыжего:

– Киган, какого черта?

– У нас проблема, – мямлит тот. – Одна из девушек, которых я привел вечером,…я не знаю, что с ней делать, она не поддается гипнозу. Мне пришлось ее придушить…

– Мы тут делом заняты, а ты про еду?! – возмущается Дойл.

– Но она очнулась!

– Ну, так убей ее! – цедит Аластер.

– Но я не могу! Вы же знаете, я…все что угодно, только не это!

Дойл раздраженно закатывает глаза.

– Хорошо, – Аластер снисходительно хлопает рыжего по плечу, – как только закончим здесь, я приду и сам все улажу. – Просто проследи, чтобы за этого время ничего не случилось.

Киган, просияв, поспешно кланяется и бежит прочь.

– Молодежь! – пожимает плечами Аластер, поймав недовольный взгляд Дойла.

***

Чуть не впечатавшись в какую-то конструкцию, я снова перехожу на шаг. Черта с два меня теперь найдут в таком тумане, даже если очень захотят. Другое дело, куда же мне теперь самой-то идти? Видно разве что на пару метров вперед, да и непонятно где это я теперь вообще, даже приблизительно.

Ноги несут меня по мощеным улицам, изобилующим всякими арками, двориками, мостиками через мелкие узкие речушки. Пустынные и тихие улицы черт знает где. Тусклый свет идет от редких уличных фонарей.

Когда я случайно набредаю на скамейку, то просто опускаюсь на нее, решив дожидаться рассвета и какой-нибудь ясности. Правда, холодно, но терпимо.

Зябко поежившись, сжимаюсь в комочек, пытаясь устроиться поудобнее, положив голову на спинку скамейки. Даже глаза прикрываю, все равно ведь не видно ничего, но все же расслабиться не получается, я продолжаю боязливо прислушиваться.

Непонятных звуков хватает, хотя и очень тихих. Кроме того, явно ощущается чей-то пристальный взгляд, хотя как кто-то что-то может увидеть сквозь такую сплошную завесу тумана? Я снова открываю глаза и оглядываюсь вокруг себя. Рядом со мной по-прежнему никого нет, а уже в паре метров от скамейки все утопает в молочно-белом вязком тумане.

Но время идет и ничего не меняется. Я уже устаю бояться и постепенно успокаиваюсь. Кажется, с приближением рассвета даже потихоньку теплеет, что делает жизнь вполне сносной, и веки снова пытаются сомкнуться и отдохнуть.

Минут пять все вокруг пребывает в блаженном покое, пока в отдалении не раздается дикий вопль. В ужасе я вскакиваю со скамейки, пытаясь по продолжившимся крикам и визгам определить, убивают там уже кого-то или еще пока нет. Но постепенно шум начинает нарастать, и к голосам присоединяется нервирующий грохот, напоминающий неслаженное громыхание десятков барабанов и скрежет сотни качающихся старых деревьев под гул шквального ветра. Что бы это не значило, оно заставляет меня снова бежать прочь сквозь склизкий холодный туман. И хотя что-то разглядеть можно разве что только в нескольких шагах от себя, я все продолжаю оглядываться на бегу. То, что надвигается позади, видится мне огромным черным пятном и имеет тысячу быстро мелькающих ног. И эти ноги двигаются гораздо быстрее моих двух.

Понимаю, что бегу уже вовсе не по городской улице, только врезавшись плечом в толстый ствол и рухнув на землю. К счастью, нагнавшее меня тысяченогое чудовище с грохотом проходит в стороне, судя по звуку повалив на опушке леса несколько деревьев. А я так и лежу, уткнувшись лицом в траву, пока сопровождающий его гул окончательно не стихает в отдалении.

– Что за нафиг? – спрашиваю я у опустившейся тишины. Теперь вокруг совсем темно. На ощупь я нашариваю среди травы и старых иголок корень дерева, а потом и протаранивший меня шершавый ствол. Продолжаю цепляться за него, поднимаясь с земли.

Что ж, оказывается, тьма в лесу не совсем сплошная, и недалеко горит огонек, однако, хотя я стою одна в темноте и непонятках, после всего случившегося на вопрос стоит ли идти к нему, я склонна ответить отрицательно. Однако огонек решает приблизиться самостоятельно, при этом он не издает никаких странных звуков, не валит деревья на своем пути, и все это в целом выглядит обнадеживающе. Так что снова убегать пока не спешу.

Огонь горит в старомодном масленом фонаре, который держит в вытянутой руке молодой человек, появившийся из чащи леса.

– Привет, – обращается он ко мне, остановившись в десятке шагов.

– Привет, – откликаюсь неуверенно, с удивлением глядя на него. Парень худощав и невысок – ниже моих метра шестидесяти пяти. Выглядит как старшеклассник, его одежда вполне может сойти за школьную форму – белая рубашка, небрежно выпущенная из черных брюк, и черные ботинки. На воротничке рубашки и манжетах черные полосы. Коротко постриженные темно-русые волосы и приятное лицо. Единственное примечательное – глаза у него какие-то необычные, ярко-зеленые, гипнотизирующе глубокие, от которых не просто отвести взгляд.

– Как ты сюда попала? – спрашивает парень дружелюбным тоном.

– Бегом, – невесело усмехаюсь я. – Что это за фонарь такой у тебя?

– ЭТО тебя интересует больше всего?

– Ну, не только. Я совсем потерялась, что это за место?

– Лес, – парень очень заразительно улыбается, и хоть он и дал совершенно, до издевки бесполезный ответ, я не могу не улыбнуться сама.

– Пошли, провожу до дома, – предлагает он.

– До какого дома? – подозрительно щурюсь на него.

– До твоего, или ты еще куда-то хочешь попасть?

– Но ты же не знаешь, где мой дом?

– Но ты-то знаешь, – пожимает плечами парень.

– А вот и не знаю! Я же понятия не имею, что это за лес такой! – Завожусь я, хотя и понимая, что не справедливо требовать со случайного прохожего исчерпывающих объяснений обо всем и вся. – И туман, и гостиница эта с долбанутыми придурками, пытающимися делать вид, что выхода оттуда нет, и эта грохочущая черт-знает-чтовина…

Мой новый знакомый на секунду замирает, словно уловил в моих словах, что-то любопытное для себя. Он смотрит вдаль, за мое плечо, потом переводит взгляд обратно на меня, больше не улыбаясь.