СОбытИЕ

Офицер спецназа, вновь появившись в кадре, снял с головы шлем и бросил его на землю. Затем он стянул балаклаву, явив телезрителям приятное славянское лицо с мужественной челюстью и короткими седыми волосами. 

– Не только Россия на свете есть, верно? – сказал он, мельком взглянув в объектив камеры. – У всего человечества нет шансов. Мы все как один сейчас в позиции слабой жертвы, честное слово. – Он тревожно посмотрел на внеземной «Корабль» и со знанием дела добавил: – Бежать с планеты некуда. Остается только молиться, чтобы они не проявили по отношению к нам агрессию…

– Господи, помилуй, – громко произнесла Светлана.

«ширк»

«Наука»

Продолжалась программа «Самые важные открытия человечества». На лице ведущего проглядывало нечто вроде разочарования. 

– …к сожалению, – начал он с полуслова, – отнюдь не человечество сделало новое открытие, а наоборот. Это иной разум как новый вид организмов открыл нас. Тем не менее, давний вопрос, который много веков мучил человечество – «Одни ли мы во Вселенной?» – перед нами больше не стоит. Но получив сегодня неожиданный ответ, у мирового научного сообщества возникает еще больше важных вопросов…

«Где, на фиг, Сергей?» – Таков был единственный вопрос, терзавший внутренности Светланы.

«ширк»

«Россия 1»

Посреди просторного и чистого зала Музея космонавтики мялась (будто сильно хотела в туалет) взволнованная женщина в синей накидке уборщицы. За ее левым плечом на специальных подпорках высился бело-зеленый макет военно-космической станции «Алмаз», разработанной Владимиром Челомеем в 70-х годах прошлого столетия. 

– …не могу пока ничего сказать, простите, – закончила женщина, затем, виновато оглядываясь, куда-то убежала.

В кадр с микрофоном вошла растерянная девушка.

Плашка с титром уведомила:

Маргарита Новах | корреспондент

Это была невысокая симпатяшка двадцати трех лет с длинными каштановыми кудряшками и приятными веснушками на светлом лице. На ней хорошо сидело белое ситцевое платьице в черный горошек. Судя по застывшему на лице вопросу, девушка не знала, что ей делать дальше, и недоумевала, почему ее все еще держат в эфире.

После получения профильного диплома она проработала в штате телеканала всего два месяца, поэтому ей была простительна некоторая неопытность. Особенно на фоне сегодняшних необычных и пугающих событий. Конечно, девушка понимала, что во время прямой трансляции нельзя просто сказать: «Ой, все, хватит, надоело, мне больше нечего сказать, отключайте меня!», поэтому, собравшись с мыслями…

…Маргарита Новах все же начала: 

– Мы сейчас находимся в Музее космонавтики с целью взять комментарий у его директора. К сожалению, в установленное время он не встретился с нами, так что нам остается только…

Светлана подумала, что, будь она сама директором какого-либо музея, в такой день она бы тоже не поехала на работу.

К съемочной группе подошел сотрудник охраны и велел им покинуть помещение. 

– Мы договорились с вашим директором о встрече здесь, – ответила ему Маргарита. – Он сам позвонил в редакцию и пригласил нас для беседы. Мы хотели задать ему несколько теоретических вопросов о сложившейся ситуации.

Оператор Игорь Быстров укрупнил рябое лицо настырного охранника, который указывал корреспондентке на выход. 

– Его еще нет, – сказал огромный мужчина в черной форме. – Будет ли он сегодня, я не знаю. Нам он не звонил. Если он появится, я еще раз вас впущу. А до тех пор, извините, музей закрыт. Мне не нужны лишние проблемы.

У Маргариты Новах пока еще плохо получалось выражать профессиональную собранность, поэтому оператор легко прочел ее растерянность и сказал: 

– Ладно, Марго, пошли отсюда. Поснимаем пока на улице. 

– Женя? – обратилась девушка к ведущему. 

– Все в порядке, Маргарита. – Ответ Евгения Полонова тоже вышел в эфир…

…прозвучав из динамика телевизора.

Зрителям могло показаться, что взволнованные режиссеры, звукорежиссеры и инженеры начали путать кнопки, крутилки и бегунки на пультах. Но это было маловероятно, так как все действия сотрудников в телеаппаратной отработаны до автоматизма. Порой там даже нос не почешешь, поскольку на каждую из рук приходится по несколько функций в секунду. Вероятно, все происходящее на экране было сымпровизировано или же изначально задумано именно так.

Ведущий за кадром посоветовал съемочной группе: 

– Выходите пока на улицу, снимайте все, что происходит вокруг вас. В случае надобности мы с вами еще свяжемся. В любое время будьте готовы к прямой трансляции.

В сопровождении охранника корреспондентка направилась к выходу из музея. Оператор, не прекращая съемку, последовал за ними.

Пронеслась музыкально-графическая заставка «Вести. Специальный выпуск», затем вернулась студия, и ведущий Евгений Полонов уверенно взял слово: 

– Директора Музея космонавтики Владислава Челюскина в настоящий момент не оказалось на рабочем месте. Учитывая нынешнюю дорожную ситуацию, он, видимо, застрял в пробке. Уверен, немного позже, когда он доберется до нашей съемочной группы, мы обязательно вернемся…

«ширк»

«ОТР»

Голова декана Станковича на видеостене сменила тему: 

– …за пределами орбит почти всех наших спутников, не повредив ни один из них. Вы можете в это поверить? 

– Поразительно, – без особого удивления вставила Анастасия Соколова. 

– А геостационарная орбита? – задал вопрос декану Александр Самойлов. Он внимательно следил за диалогом и, видимо, искренне интересовался темой беседы. 

– А что с ней не так? – спросил Станкович. 

– Нам известно, что инопланетный объект остановился на расстоянии около тридцати тысяч километров от поверхности планеты. Но в тридцати шести тысячах километрах есть геостационарная орбита с различными спутниками. Они тоже целы? Их не притянуло к объекту? Они не столкнулись с ним?

Светлана вообще не понимала, о чем речь.

– С ними вроде пока все в порядке, – ответил декан. – Дело в том, что они находятся строго над линией экватора, которая пересекает, так скажем, голову Южной Америки, талию Африки и ступню Евразии. Точки стояния этих геостационарных спутников на шесть тысяч километров дальше и южнее нынешнего местоположения инопланетного объекта. Там сейчас, если не ошибаюсь, около четырехсот спутников, расположенных по длине всей орбиты вокруг Земли. И объект прошел мимо них, не задев ни один. Пространства там ему вполне хватило, и он, вероятнее всего, просто-напросто их облетел, чтобы остановиться строго над нашим континентом. Причем, как вы уже заметили, он расположен вдоль нашего материка, то есть с востока на запад… или с запада на восток? Я не знаю, где у него бак, а где корма. Но это и неважно. Орбиты остальных спутниковых систем – ГЛОНАСС, Джи-Пи-Эс, Галилео, Бэйдоу, Старлинк и УанУэб, – оказались под ним. Может быть, инопланетный объект и хотел бы подойти к поверхности Земли немного ближе, но спутники на высоте двадцати восьми тысяч километров не дали ему такой возможности. Учитывая его габариты, он просто не смог бы протиснуться между ними, и ему пришлось застыть там, где он находится сейчас…

Светлана искренне удивилась. Она мало что понимала в космонавтике и имела очень смутное представление о спутниках и орбитальных обсерваториях. По ее мнению, вокруг планеты кружили только МКС, о которой знают даже дворовые собаки, какой-то телескоп «Хвала» или «Халва» и еще парочка чего-то там для того, чтобы указывать водителям: «через триста метров поверните направо». Если бы Сергей сейчас находился рядом с женой, он бы сказал ей, что спутников на разных высотах земной орбиты уже около сорока пяти тысяч, включая недействующие. И не «Хвала», а тем более «Халва», а «Хаббл» – в честь американского астронома и космолога Эдвина Хаббла, добавил бы он, снова укорив ее в отсталости. И напоследок бы еще расхохотался: «Какой дурак назовет научный спутник NASA в честь арабской сладости?» Но о том, что «Халвой-518» назван астероид, открытый американским астрономом Рэймондом Дуганом в начале XX века, он бы, конечно же, не стал ее уведомлять. Вместо этого еще полчаса трындел бы о том, каким молодцом зарекомендовал себя новенький «Джеймс Уэбб».

«Где он бродит, сволочь? – бурлило в Светлане. – Неужели убежал на улицу? Или забежал кому-то в квартиру? Но к кому? Он ведь ни с кем из нашего дома не дружит. А может, у него есть любовница? Та наглая болтушка с пятого этажа как-то странно смотрела на него в лифте неделю назад, когда… Идиотка, нашла что вспомнить! – Светлана попыталась вернуть контроль мыслям. – Не все ли равно, как на него смотрят другие бабы? И плевать, как он сам смотрит на них! Размечтался! Ему с его пузом, плешью и характером все равно ничего от них не светит! Наверное, только одна я в его жизни попалась такая дура, которая… Хватит! Господи, помоги нам!»

От разрастающейся тревоги и бесконтрольного потока всяких образов в голове она сильнее сжала в руке аэропульт, но затем расслабила пальцы, боясь повредить его. Иначе Сергей начнет рвать на себе остаток волос, подумала она, и еще неделю будет обижаться, как ребенок, которому всю жизнь дули в жопу. А Светлана, еще не подозревая, что у них с Сергеем уже не будет следующей недели, в это утро не хотела с ним ссориться.

Снова перед ее глазами возникла парочка, спрыгнувшая…

«Тьфу ты!» – мысленно одернула себя Светлана.

Ей наконец-то удалось выбросить самоубийц из головы и сосредоточиться на словах декана, который в этот момент сказал нечто обнадеживающее:

– …Очень хочется верить, что внеземной объект намеренно – подчеркиваю, намеренно! – решил не вредить ни одной из наших спутниковых систем. 

– И что это может означать, по-вашему? – с надеждой спросила Анастасия Соколова. 

– Думаю, обитатели этого корабля понимают, что мы разумные и относительно развитые существа, у которых тоже есть наука и технологические достижения. Поэтому они решили отнестись к нам соответственно…

– Дай бог, если так, – добавила Светлана.

«ширк»

«Звезда»

В просторной аудитории министерства обороны шло экстренное заседание, транслируемое в реальном времени…

Как правило, телеканалы нечасто следят за ходом таких «жопосидений» в прямом эфире. Большая часть целевой аудитории никогда не смотрит заумную болтологию щекастых толстосумов, которые всего лишь переливают проблемы из пустого в порожнее. При этом используя глаголы только в будущем времени: «сделаем», «выполним», «рассмотрим», «решим», «выделим», «будет, проект готовится» и др. Подобные совещания чаще всего упоминаются телевизионными СМИ постфактум в виде сюжета или видеоряда с комментариями, в которых каждый участник заявляет о намеченных (на будущее) результатах и выдвинутых (туда же) предложениях.

Но сегодня, пока остальные информационные редакции выспрашивали мнения у научных экспертов, пытались детально запечатлеть чудо инопланетной техники или оценивали обстановку на улицах города, руководство телеканала «Звезда» пошло по иному пути. Оно решило понаблюдать за обсуждением в зале совещаний министерства обороны, чтобы их контент отличался от материалов других СМИ и, возможно, дополнял их.

С одной стороны, редакция телеканала поступила вполне рационально, но с другой – очень рисковала. Правда, на случай чего-то непредвиденного и нежелательного были заранее подготовлены ролики о бело-сине-красном патриотизме и реклама никому не нужных отечественных брендов.

Руководство министерства обороны разрешило информационной редакции съемку и трансляцию, поскольку не планировало задевать какие-либо спорные или секретные темы. На повестку дня был поставлен только инопланетный «Корабль», потому что (по мнению этого же руководства) напуганные граждане ждали от представителей власти и вооруженных структур хоть каких-нибудь ответов и предложений. Иными словами, было решено открыто провести мозговой штурм, дабы народ видел, что «наверху» никто не сидит сложа руки.

За большим овальным столом находилось человек тридцать, большинство из которых являлись руководителями военных подразделений. Среди них трое мужчин были в гражданской одежде. Первый представлял собой уверенного в себе толстячка. Второй же, – в очках и худющий, как ветка, – напротив, пытался спрятаться от чужих взглядов. Третьим был глава Роскосмоса собственной персоной.

Но один бородач разительно отличался от всех присутствующих, вместе взятых. Он с шеи до пят был облачен в черную рясу, на его голове ведром возвышался куколь, а в районе солнечного сплетения золотом и драгоценными камнями сверкал массивный крест, на котором при желании можно было распять среднего размера крысу.

Одно место военного руководителя почему-то пустовало.

Перед каждым участником из встроенного в стол коммутатора на тонкой и гибкой ножке торчал микрофон с поролоновой пимпочкой на конце.

Во главе стола толкал речь первый заместитель министра обороны, начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ, генерал армии Константин Ливанов. Сам глава военного ведомства в это время присутствовал на более секретном заседании с другими профильными министрами, советом безопасности и главой государства…

Но так ли это на самом деле, никто из телезрителей пока не знал. Наверное, об этом уведомят постфактум, полагал каждый из них. Если сочтут нужным, конечно же! Жираф большой, ему видней, и просьба отнестись к этому с пониманием.

Одна стена аудитории была завешена мониторами. На них из разных источников поступала вся собранная информация. Ее достаточно оперативно выводили на экраны техники, сисадмины и IT-специалисты, расположенные в глубине зала в окружении кабелей, маршрутизаторов и ноутбуков.

На экране одних настенных мониторов мерцали графические данные, карты, фотографии, тексты, схемы и диаграммы. На других можно было заметить прямые трансляции почти всех московских новостных каналов. На третьи мониторы (в том числе на главный, самый большой экран) в реальном времени поступало видео с одной из наземных обсерваторий, оптические телескопы которой были устремлены на инопланетный «Корабль».

Заместителем министра обороны являлся высокий крепкий мужчина в военной форме и с одной большой звездой на погонах. У него были седые виски и взгляд исподлобья. Насупленные брови ясно говорили, что шуток в зале он ни от кого не потерпит, даже от собственных детей, будь они тоже здесь.

Присутствующие внимательно слушали его.

После появления на экране замминистра обороны Ливанов продолжил с полуслова, обводя всех обжигающим взглядом: 

– …которые наиболее актуальны. Первое: Кто они и откуда? Второе: С какой целью они к нам прибыли? И третье: Как долго они теперь намереваются…

Вдруг к своему микрофону придвинулся один из гражданских, а именно – полненький мужичок в белой рубашке с потными подмышками. Он торопливо нажал на кнопку коммутатора и сказал: 

– Подождите минутку! Извините, что перебиваю, но времени, как я понимаю, на раскачку нет. При всем уважении, Константин Ефимович, вы все правильно говорите, конечно, но мне кажется, вы просто воздух сотрясаете, так как все ваши вопросы бессмысленные.

Военные руководители изумленно уставились на него. Видимо, подумал каждый из них, опрометчивости этому потному толстяку было не занимать, раз уж он решил озвучить нечто подобное, перебив самого главного человека не только в зале, но и во всем здании.

Светлана вышла из комнаты, прошлепала босыми ногами в прихожую и открыла входную дверь.

– Серёжа-а! – скромно позвала она.

Замминистра обороны немного опешил от наглости перебившего его гражданского, но сдержался и вежливо спросил:

– Прошу прощения, вы у нас кто? 

– Ах да, извините. Я Харитонов Андрей Васильевич, научный руководитель института общей физики имени Прохорова, академик РАН, доктор физико-математических наук, астрофизик, космолог и так далее.

Замминистра обороны записал это в блокнот и спросил:

– Почему же мои вопросы бессмысленные, Андрей Васильевич? Поясните, пожалуйста.

– Серёженька-а-а! – позвала Светлана громче. Ее дрогнувший голос отразился от стен лестничной площадки и эхом вернулся в квартиру.

В подъезде с верхних этажей послышались торопливые шаги, чьи-то крики и матерные ругательства. Светлана поспешила закрыть входную дверь, затем быстро протопала на кухню. Судя по звукам оттуда, она наполнила стакан водой из-под крана, шумно выпила и с громким стуком поставила его на стол.

– Потому что задать их абсолютно некому, – ответил астрофизик Ливанову. – Вы сейчас мыслите немного стандартно и приземленно. Это ведь не автомобиль, который утром вы заметили у ворот. В таком случае еще можно было бы узнать, зачем он к вам приехал. А это… – Харитонов указал пальцем в потолок. – Это другая раса, о существовании которой мы никогда раньше не знали. Вдумайтесь в эту фразу! – Он обвел всех присутствующих тревожным взглядом. – Это неизвестные нам разумные существа, причем, как можно догадаться, давно обогнавшие нас в интеллектуальном и технологическом развитии. Никто на Земле сейчас не может дать ответы на эти ваше «первое», «второе» и «третье», как бы актуальны для нас они ни были. 

– Да, я согласен, простите, – скромно вставил худосочный мужчина с огромными очками на длинном носу.

Оператор, снимающий происходящее, ни на секунду не прерывал запись, чтобы не упустить ни одного важного слова. Он панорамировал между говорящими участниками столь резко, что у многих телезрителей, наверное, могла вскружиться голова. 

– Думаю, в данный момент единственный способ узнать, зачем они прилетели, это… – Астрофизик развел руками. – Наверное, остается только ждать.

Замминистра обороны нахмурил и без того строгие брови. 

– По-вашему, мы должны покорно сидеть и дожидаться… 

– Но ведь спросить их прямо мы не можем. – Харитонов с чувством выполненного долга откинулся на спинку стула. 

– Верно, – сказал мужчина в форме Воздушно-космических сил и погонами генерал-полковника, то есть командир ВКС. – Установить с ними связь пока не удается. 

– Вы серьезно пытаетесь наладить с ними связь?! – удивился астрофизик. 

– А что еще делать? У нас никогда не было четкого регламента, как действовать в подобных ситуациях. Мы, можно сказать, проявили инициативу. Посылали радиосигналы на разных частотах. До сих пор посылаем, как мне докладывают. В ответ немая тишина, полное игнорирование. 

– А этот объект излучает хоть что-нибудь? Кроме отражения солнечного света, само собой.

На этот вопрос ответил глава Роскосмоса: 

– Нет. Никаких излучений. Ни радиоволн, ни электромагнитных импульсов, ни радиации. Ничего. Во всех спектрах и частотах. И это очень странно. 

– Совсем ничего? – удивился Харитонов. – Но не бывает такого! Даже у мертвой Луны есть масса излучений. 

– Может, это часть их маскировки? – предположил командир ВКС. 

– Хотя да, возможно, – задумался астрофизик. – Будь я командиром космического транспорта, я бы тоже перед контактом с другим разумным видом замаскировал все свои сигналы. Жаль, мы не можем знать наверняка.

С места неуверенно поднялся худосочный мужчина в больших очках. 

– Подождите минуточку, – скромно прервал он остальных. – Я прошу прощения, что врываюсь в дискуссию, просто хочу сказать… 

– Пожалуйста, для начала представьтесь, – попросил его замминистра обороны. – Я не знаком с гражданскими. Вас подняли с постели и привезли сюда, но из-за срочности никому не успели сделать таблички и бейджики. 

– Моя фамилия Нарышкин, имя и отчество мое Валерий Палыч. Я тоже являюсь академиком РАН, только из отделения биологических наук, секции физико-химической биологии, доктор наук. 

– Хорошо, прошу, продолжайте. – Ливанов записал в блокнот новое имя.

Светлана снова протопала к входной двери и открыла ее.

– Серёжа-а-а! – крикнула она, чуть не сорвав голос.

– Я вот что хотел сказать. – Биолог Нарышкин будто сомневался в выводах, которые собирался озвучить. – Мы пока не знаем, как сами эти существа общаются друг с другом. У них может быть совсем другая анатомия и техника для этого. Может, им вовсе не нужны традиционные средства связи с использованием радиоволн и все такое. 

– Он дело говорит, – вставил астрофизик.

– Сергей! – позвала Светлана более решительно и твердо. Затем подождав пару секунд, громко захлопнула дверь и застыла в прихожей, видимо, вслушиваясь в звуки лестничной площадки.

Биолог на экране тем временем продолжал: 

– Но, допустим, мы установим с ними связь. Нет абсолютно никакой гарантии, что они нас поймут и ответят. А если ответят, то нет гарантии, что их сообщение поймем мы. Я не думаю, что они говорят по-человечески, то есть с использованием ротового отверстия, легких и голосовых связок. У них может быть совершенно иной способ общения друг с другом, совсем иные для этого органы. 

– Все верно. – Астрофизик Харитонов, внимательно слушая коллегу из научных кругов, задумчиво кивал. 

– Поэтому я полагаю, что единственный способ, при котором два разумных существа из разных миров гипотетически могут начать хотя бы примитивную коммуникацию – это, наверное, язык символов. Иными словами, невербальный или паравербальный способ. Но сначала нужно установить какие-то алгоритмы этого общения. А это, по сути, придумать оригинальный язык, новый принцип, определенную технику построения фраз, используя уже знакомые нам символы, которые хотя бы мы можем для себя интерпретировать… 

– Я немного запутался, – покачал головой глава Роскосмоса. 

– Не беда, это всего лишь мое личное предположение. – Биолог Нарышкин сел. – Просто мысли вслух. Простите, что я не совсем связно говорю. Я очень волнуюсь, так как в первый раз присутствую на подобном совещании. 

– А других причин для волнения вы сегодня не увидели? – спросил астрофизик. 

– Конечно увидел. Его все видят! Я просто имел в виду… 

– Так нам продолжать посылать сигналы? – недоумевал командир ВКС. – Или это все зря? 

– Продолжайте пока, – ответил ему Ливанов. – Вдруг они как-то ответят, мало ли. Хотя я тоже слабо в это верю.

Биолог обратился к генерал-полковнику ВКС: 

– Что именно вы спрашиваете у них своими сигналами? 

– «Можно с вами познакомиться?» – неуместно пошутил глава Роскосмоса. 

– Кто они, откуда и каковы их цели по отношению к нам, – более серьезно ответил командир ВКС. – На мой взгляд, это сейчас самые важные вопросы. Но третий из них, конечно же, приоритетен. 

– А способы? – добавил астрофизик. 

– Морзе, бинарные и десятеричные коды. Во всех частотных диапазонах.

Харитонов скептически покачал головой: 

– Скорее всего, они считывают ваши сигналы, но не могут их правильно интерпретировать. Все эти кодировки придуманы людьми для людей, с учетом земных алфавитов, хоть и разноязычных. Для экипажа инопланетного корабля эти сигналы могут показаться беспорядочным набором волн. Ведь мы, встретив, скажем, неандертальца, тоже не поймем его примитивные уханья, стуки палкой по камню и рисунки на песке. И он в свою очередь не поймет наш сложный язык с богатым лексиконом и речевыми оборотами. Поэтому, я уверен, даже если они ответят вам, вы ничего не разберете. У них может быть совершено иной механизм коммуникации, как и сказал уважаемый Валерий Палыч.

Биолог, заслышав свое имя с приставкой «уважаемый», казалось, почувствовал себя увереннее.

– А если нет? – засомневался командир ВКС. – Никто ведь не может знать этого наверняка. Что, если они могут разговаривать, как и мы?

Нарышкин снова склонился к микрофону. 

– Да, такую вероятность тоже нельзя исключать. Может статься, что у них вполне подходящая анатомия для воспроизводства звуков. Но даже если они пришлют вам голосовое сообщение, оно может содержать всякое… ну, скажем, там… «хрю-хрю», «ква-ква», «тырк-тырк» или того хуже… 

– Скорее, «р-р-р-р», – вставил глава Роскосмоса.