Редкий цветок. Back in time

– О, а подготовку к карьере начинаем завтра! – тыкает он в мою сторону пирожком.

– Посмотрим.

***

Утро. Собираюсь в институт – ношусь по квартире, как свихнувшийся таракан. Под окном сигналит машина.

Славка стоит в дверях, потягивается и недовольно ворчит:

– Да хватит перед зеркалом вертеться – иди уж! А то твой жо́них опять весь дом перебудит.

– Он мне не жо́них! – ору я. – Сколько можно повторять?

– Да ну? А кто? – ехидно щурится братец, типа, в первый раз слышит.

– Друг!

– А, ну да, ну да… Все всегда и обычно с дружбы именно и начинается. Так что не расслабляйся там, Голуба, и держи ухо востро. Вернее, не ухо вообще-то… если призадуматься и разобраться, – гогочет Славка.

– Щас схлопочешь! Зависнет твой «Нортон Коммандер», и надолго!

– Вах, баюс, баюс, баюс… – почесывается тот. – И смотри, чтоб никаких мне там «рыженьких потомчиков»! По крайней мере, до окончания института!

– Что? Ты совсем там уже, что ли, берега попутал со своими программутерскими алгоритмами? – принимаюсь я швыряться в него тапками.

Тот довольно гогочет, уворачиваясь.

Опять сигналит машина.

– Что ж, свезло тебе снова, брудер Луи! – поворачиваюсь я у двери к Славке. – Времени у меня нет, а то б я тебе устроила форматирование дискет! И по полной причем, блин, программе!

Бегом спускаюсь по лестнице. Выскакиваю во двор, запрыгиваю на переднее сидение, быстро чмокаю Ярю в щеку, он меня тоже.

– Мы когда-нибудь приедем в институт вовремя?

– Не судьба, – пожимаю я плечами.

– Да, это был «калор стэй»?12 – просыпается он.

– Конечно, Ярусь. Мог бы и не спрашивать, сам прекрасно знаешь.

– Да, а вдруг тебе опять захочется поприкалываться? От тебя вечно не знаешь, чего ждать, – принимается ворчать чего-то вдруг он.

– Оба-на, ты сегодня такой вредный, потому что у тебя велосипеда, типа, нет? – прыскаю я.

– Зачем он мне? На багажнике тебя катать?

– Ну да, твоя бибика покруче явно будет. А я сяду в кабриолет! И уеду… – затягиваю вдруг я. – Партия, дашь порулить? – вцепляюсь я в руль, пока мы стоим на светофоре.

– Перебьешься! – снимает он мою руку. – Пристегнись лучше.

– Да не угроблю я твою любимицу. Может, и в институт как раз не опоздаем в таком случае, – подмигиваю я ему.

– Ну да, день на дороге или, скорее, в отделении проведем в результате!

– Ой, да ладно тебе. В тот раз все ж обошлось. Даже почти без царапин, – делаю я невинную мордочку.

– Почти? – недовольно зыркает он на меня.

– Ну лак для ногтей такого цвета в моей коллекции присюсьвовал, – пожимаю я плечами.

– Иди ты на фиг, мастер твою класс! Права́ сестренке брудер Луи купил?

– Ни фига, сама сдавала! В Сочи еще! Не водила потом долго просто.

– Вот и не води дальше! В целях безопасности Вселенной, да даже Галактики!

– О-ля-ля, наша Голуба сёдни не в духе. Че случилось?

– Ничего, все нормально. Что ты решила насчет Театра мод? Ты идешь сегодня со мной?

– Ярь…

– Так, только не начинай сначала! Красота должна принадлежать народу, ты знаешь это?

– Да, если народ в состоянии ее оценить!

– Не выкручивайся. Я на тебя обижусь!

– А вот это уже шантаж.

– А хотя бы и так!

– Слушай…

– И не собираюсь! Отвечай: да или нет?

– Хорошо, хорошо, я пойду с тобой, вымогатель.

– Йо-хо! Not a broken heart, now we’re gonna start! It’s for me and you, let the dream come true, – принимается он подпевать песне D. J. Bobo по радио, тут же вмиг повеселев.

– Хитрый маневр, – усмехаюсь я.

DJ BoBo – Let the dream come true

***

Вот уже полчаса мы с Рыжим спорили, что мне надеть. Он доказывал, что мини-юбку, я – что джинсы в обтяжку.

– Ну вот че ты вредничаешь?! Ты же не знаешь моего шефа! – размахивает он руками.

– Это ты не знаешь мужскую психологию с точки зрения женской!

– Чего? – приподнимает он бровь. – Это как это? Голуба, сама поняла, че ляпнула-то в очередной раз? – прыскает Яря. – «Хару-Мамбуру», чисто конкретно. Ну как обычно, впрочем, – ржет он.

– Если я приду, как все ваши «синди» в юбке, то не буду ничем от них отличаться. А джинсы – это нагло, я понимаю, но оригинально!

– Оригиналка, – усмехается он. – Упертая, блин, как тумбочка!

– Милый, купи мине тумбочку! – начинаю веселиться я.

– Я не могу без ней жить? – подхватывает и он.

– Купишь? А то никуда не пойду! – становлюсь я в позу.

– Куплю-куплю, и красные туфли в придачу, моя Пупочка, – ржет он с любимой фразы дебильного анекдота.

– Почему красные? Давай тогда уж лучше фиолетовые в крапинку, – продолжаю я ломать комедию.

– Да хоть серо-буро-пошкарябанные!

– Ну а этот вариант тем более, только с джинсами-резинками – однозначно!

– О гос-с-спади! Женская логика!.. – закатывает он глаза в потолок. – Короче, тебе фиг че докажешь с твоим вечным «Всрамся, но не дамся», – в сердцах машет он руками. – Надевай че хочешь, а то опять опоздаем! – недовольно смотрит он на часы.

Я быстро выскакиваю в свою комнату и возвращаюсь в изумрудной водолазке, «джордашах»13 и в туфлях на шпильке.

– Идем, – говорю, натягивая короткую замшевую куртку.

Рыжий стоит, открыв рот:

– Епть!.. И биться сердце перестало… Who is it14, ё-моё? Потрясно выглядишь, Голуба! Хороша… ну прямо вот до безобразия… а также во время безобразия и после безобразия!.. – прыскает он.

– Погнали, пока не передумала, безобразник! – смеюсь и я с ним.

– Походкой от бедра, помнишь? – приподнимает он палец, выразительно глядя на меня.

– Как на фотосессиях репетировали?

– Именно! Попу только не вывихни, как обычно! – гогочет он, уворачиваясь от моих щипков. – Лёлик, только без рук!

– Сейчас огребешь по полной, блин, программе, Болек!

***

В дверях Театра мод сталкиваемся с каким-то высоким крупным парнем.

Sandra – Heaven Can Wait

– Привет, – кивает ему Ярик.

– Привет, – пропускает он нас вперед. – Ну что, нас ждет сегодня очередная серия мексиканского сериала? – усмехается он, насмешливо глядя на Рыжего.

– Ну зачем же так сразу? Я ее привел! – светится от гордости тот. – Вот, познакомьтесь: это Кирилл – наш инструктор по танцам и немножко хореограф, – поворачивается ко мне Яря улыбаясь.

Я в это время рассматриваю Кирилла: крупный, высокий, под два метра, спортивного телосложения. Ему лет 25. Короткие каштановые волосы, красивое лицо с правильными чертами. У него темно-карие, завораживающие глаза. Взгляд изучающий и какой-то немного грустный, задумчивый. Приятная, располагающая улыбка.

Я отмечаю про себя, что он красив – не просто симпатичный, а именно красивый какой-то сильной, мужественной красотой. На него хочется смотреть.

– Алиска, можно и Лю, и Лю-Лю, и Лёлик, и Голуба – кому как нравится, короче, да, Лапуль? – продолжает Яря, обнимая меня за талию. – Моя подру-у-ужка, – вытягивает он губы трубочкой, преданно глядя на меня.

– Не паясничай, Голуба, – поворачиваюсь я к нему.

– Это я паясничаю, Голуба? – изображает возмущение тот.

– Нет, я! Жю сью лю лю гри, бонжур Шаперон руж!15 – типа, пугаю я его как в любимом детском фильме.

– Но, сэ муа лю лю гри, а вот ты – именно Шаперон руж16.

– Но, сэ муа лю лю гри, а ты – кот! Сэ туа лю ша!17

– Ну а я че сказал? Вот вечно тебе лишь бы поспорить со старшими!

– Ах ты! Взросляк тоже мне, блин, год разницы! – замахиваюсь я на него.

– Тихо-тихо, ну что ты? Руки прочь от ведущей модели страны! – отскакивает от меня и хохочет Рыжий, да, как обычно, так заразительно, что мы начинаем смеяться вслед за ним.

– Мы тебя уже очень давно ждем, – улыбается мне Кирилл.

Вопросительно смотрю на Ярю.

– Ну, у нас просто уже почти вся программа отработана, остались недоделанными только несколько моих выходов. Они мне все пытались Изольду навязать, но я их убедил, что приведу тебя. И вот они уже неделю ждут, – объясняет тот.

– Ты молодец, конечно. Ну а если бы я не согласилась?

– Я бы на тебя очень обиделся!

– А почему бы ты не согласилась? – разглядывает меня Кирилл с интересом.

– Видите ли, товарищ хореограф, – поворачивается к нему Яруся, озорно поглядывая на меня. – Перед вами уникальный экземпляр. Барышня никогда не мечтала стать моделью, а когда ей дают шанс, еще и выделывается: типа, вах, ну она не знает… Хочу-ли-я?.. Могу-ли-я?.. А! Магнолия! – продолжает кривляться тот. – Ай! Больно! – отскакивает он от меня, потирая руку. – Ну вот, опять синяк будет, хорошо у нас сейчас зимняя коллекция! Ты ж думай, че делаешь-то, Голуба! Так и весь показ загубить на корню можно же! – продолжает причитать он, выразительно размахивая руками.

Мы с Кириллом смеемся, глядя на него.

– Вы сейчас куда? – спрашивает Кирилл.

– К Валерке.

– Так его нет, кажется, сегодня.

– Как нет? Я ведь должен ее сначала к нему отвести.

– Ну слышал вроде так. Хотя, может, он позже подойдет, пойдем пока на репетицию. А Голуба посидит, посмотрит, может, ей и не понравится, – смеется Кирилл.

– Ну хватит мне ее запугивать! Я и так ее еле сюда затащил.

– А я думал, ты прикалываешься, что она не хотела стать моделью, – искренне удивляется Кирилл.

– Да, не хотела! – не выдерживаю я. – И ну вот совершенно не расстроюсь, если ваш Валерка меня не возьмет! – начинаю раздражаться я.

– Все, все, идем в зал! – моментально реагирует Яря. – Иль фот алле а травер ля форэ!18 Цигель-цигель, ай-лю-лю… да, Лю-Лю? – ржет он, подталкивая нас в спины.

***

Я сижу на третьем ряду с краю и равнодушно смотрю на царящий на сцене хаос.

Девочки, все поголовно, в шортах и мини-юбках носятся по сцене и явно рисуются перед пацанами, которые оживленно спорят о чем-то своем, не обращая на них внимания.

Я замечаю, что девчонкам не больше семнадцати, причем почти всем. Пацаны постарше – всем явно больше двадцати.

На подиум поднимается Кирилл, Ярик что-то оживленно ему рассказывает. Кирилл смеется.

Девочки всем скопом бросаются к нему и начинают вопить все разом, что им что-то не нравится, причем каждая из них стремится привлечь его внимание. Из отдельных воплей я понимаю, что одной не нравится «выходить за Настей», другой просто не нравится ее выход, третьей подавай другого партнера и так далее и в таком же духе.

Кирилл молча и устало слушает эти вопли, видимо, не в первый раз. Ярик пытается их отогнать и что-то кричит, но те продолжают вешаться на Кирилла и что-то требовать. Он беспомощно озирается вокруг, потом все-таки не выдерживает и орет:

– Да тихо вы, блин! Мне это уже надоело! Сколько раз вам повторять? По организационным вопросам к Стасу! Я этим не занимаюсь!

«Синди» опешили. Оказалось, что он на них вообще не повышал голос, но сегодня он чем-то раздражен.

В зал вбегает какой-то мелкий человечек, весь какой-то немного нелепый и смешной, в ядовито-зеленой водолазке и солнцезащитных очках на пол-лица, и начинает орать с места в карьер:

– Так – снова здоро́во?! А ну все брысь от Кирилла! Живо! Взяли моду – массаж ему делать! У нас тут Театр мод вообще-то, а не массажный салон, вашу дивизию! Быстро по местам!

Но, заметив вдруг, что все и так уже отпрянули от Кирилла, слегка успокаивается.

Тут Ярик хлопает Кирилла по плечу и начинает ржать:

– Классно ты их! Давно так надо было! Я все время удивлялся, как ты их терпишь? Девчонки, а я вот не против массажа абсолютно! Мне спинку почешете? Мур-мур-мур! – подмигивает он им и тут же распускает руки, сгребая в охапку и прижимая к себе сразу несколько моделек.

Пацаны смеются тоже, «синди» обиженно отходят, но Кирилл остается мрачным.

– По местам, я сказал! Отставить бесцельные брождения по сцене! У меня сегодня времени в обрез – алюминёвые балки завезли под новую коллекцию! – продолжает командовать этот Мелкий.

Сам усаживается на первый ряд по центру.

– Может, сегодня без разминки? – раздается чей-то голос.

– А для особо умных чугунёвые балки тоже в наличии! С разминкой, но короткой. Повезло вам сегодня, а то б я вас всех на разгрузку припахал, – ржет он со своей, только ему понятной, шутки. – Ладно, проехали! Кирилл, начинай!

Этот Мелкий оказался режиссером всего этого действия. Его звали Стас. Невысокий рост ничуть не мешал ему вовсю командовать всеми, что у него, кстати, неплохо получалось, – комплекс Наполеона всегда успешно срабатывает практически в любом бизнесе, как я не раз замечала. Яркая одежда, драные джинсы и вечно какие-то нелепые аксессуары – ему нравилось оригинальничать и выделяться из толпы.

C-Block – So Strung Out (The Distance & Riddick Edit)

Разминка представляла собой быстрый современный танец, состоящий из различных танцевальных движений, иногда даже довольно-таки непростых, которые, как потом оказалось, все входили в программу показа коллекции.

Всем этим делом руководил Кирилл, причем очень даже неплохо, он хорошо двигался, видно было, что он профессионально занимался танцами. На него было приятно смотреть. Какая-то особая, мужская энергетика исходила от него волнами. Он завораживал. Что-то странное, необъяснимое искрилось в нем. Такого я еще не видела.

Мелкий тем временем, повертевшись по сторонам, замечает меня и отправляется ко мне выяснять, в чем дело.

Ярик спускается со сцены и, подбежав к нам, объясняет, кто я. Стас, приспустив очки, внимательно смотрит на меня, надувает пузырь из жвачки и усмехается:

– Так вот ты какой, цветочек аленькый… Ну хоть не наврал про свою Голубу, и на том спасибо, – поднимает он взгляд на Рыжего. – Ладно, пусть остается, поживем – увидим… Смотря с кем поживем… Бубен, надеюсь, захватила? Без бубна у нас никак! – глядит он, нахмурившись, на меня.

– Чего? – не въезжаю я.

– Стасян, хорош придуриваться. Полегче давай для начала – сам знаешь реакцию нормальных людей на твои сверхоригинальные шутки!

– Чья б корова… молчала!.. – довольно ржет Стас и отправляется на свое место.

Яря тоже пытается смыться, но я хватаю его за руку.

– Ты куда меня привел? На аэробику, что ли? – наезжаю я на него.

– Сиди, потом все увидишь, главное, первый кастинг у суперпрофи ты прошла, а у него глаз-алмаз! – довольно подмигивает он мне и возвращается на сцену.

Через десять минут Стас хлопает в ладоши, останавливая разминку:

– Хватит! Поехали дальше!

Кирилл спускается со сцены и садится рядом с ним. Все уходят за кулисы.

Madonna – Vogue

George Michael – Too Funky

Под быструю танцевальную музыку выходят по двое-трое моделей и не просто бродят по сцене, а танцуют. Показ моделей построен, как спектакль. Но сейчас, конечно, без демонстрации коллекции, просто репетиция всех передвижений по сцене. По мере все новых вариантов действие усложняется, прямо школа спортивных танцев в стиле «Тодес-лайт».

Особенно мне нравится выход Яри с двумя сестрами-близняшками. Они двигаются лучше всех остальных, даже Мелкий на них меньше покрикивает. На остальных же он орет, не переставая, – ему все не так.

– Не та нога! Нога, я сказал! Опять не с той ноги пошла – потому-то они у тебя и заплелись, как обычно! Денис, отстаешь! Музыку хоть кто-нибудь слушать будет вообще, вашу дивизию, или как? Где улыбка? Вы что – на похоронах? Ну и че лыбимся без причины на развороте? Развернулся – улыбнулся, не ранее! Понять реально – нереально, че ли? Не так, боже мой, ну не так! Да не нервируйте же меня! Неужели так сложно запомнить это движение?! Кирилл, пойди покажи!

Все это время Кирилл флегматично сидит рядом, в то время как Стас постоянно вскакивает, особенно когда чем-то недоволен, стаскивает очки, швыряет их в проход между креслами, поднимает и снова водружает на нос. В увлечении творческим процессом раздирает джинсы еще сильнее, но даже не замечает этого.

Кирилл поднимается на сцену, спокойно объясняет движения под счет 1-2-3-4, проходит пару раз вместе с парнями, пока они не уясняют, что делали не так, по мнению режиссера. Даже я с моим музыкальным кретинизмом понимаю, что все не так уж и сложно, как мне показалось поначалу. Даже хочется присоединиться. Мне определенно нравятся идея и постановка проекта.

– Так, все, Кирилл, спускайся, продолжаем, – распоряжается Стас.

Кирилл спускается со сцены и направляется в мою сторону. Подходит и садится рядом:

– Ну как?

– Мне нравится. Оригинально. Не люблю, когда манекенщицы просто болтаются по сцене.

– Да, это действительно очень скучно, – усмехается он.

– А ты че сегодня такой злой?

– Откуда ты знаешь, что только сегодня? Может, я всегда такой злой?

– Нет.

– Нет?

– У тебя глаза добрые, – улыбаюсь я.

– Разве? Вывели они меня просто сегодня.

– Неужели не приятно, когда столько красивых девушек откровенно тобой восхищаются?

– Кто – эти малолетки? Где они их только понабирали? – смеется вдруг он.

– А по сколько им?

– Близняшкам только, по-моему, 18. Остальным еле-еле 15.

– Пятнадцать?! Ни фига себе, это они все еще школьницы? – офигеваю я. – Поздновато начинаю в свои 20.

К нам подходит Ярик, так как их уже отпустили.

– Стас угарцевал ужо. Прикинь, он сказал, что Валерки неделю не будет, он уехал, – смотрит он на Кирилла.

– Что будем делать?

– А кто вместо него?

– Арнольд, – хмыкает Кирилл.

– Пойдем к нему.

– Я бы на твоем месте этого не делал, – поднимается он.

– Но у меня нет другого выхода, – задумывается Яря.

– Сам смотри. Заходите тогда вдвоем.

Они отправляются переодеваться.

2

Кирилл сидел на перилах лестницы у кабинета Арнольда.

Я мельком взглянула на постеры моделей на стенах и повернулась к нему:

– Его и правда зовут Арнольд?

– Нет, это мы его так называем.

– Почему? Он похож на Шварценеггера?

– Нет, скорее, на Дени де Вито, – мрачно усмехается Кирилл.

Дверь открывается, и из нее высовывается Ярик.

– Заходи.

Я вхожу в кабинет, здороваюсь.

Маленький, толстый, лысый и уже в возрасте мужичок сидит, развалясь, в кресле. Хитрые маленькие глазки с интересом разглядывают меня. Ярик молча стоит рядом со мной.

Толстяк поднимается из кресла и направляется ко мне. Нагло берет меня за локоть, поворачивает, потом зачем-то несколько раз обходит вокруг меня, останавливается.

– Ярик, оставь нас.

– Но…

– Твое присутствие при подписании контракта не обязательно, – хмыкает толстяк, выразительно глядя на Ярю.

– Но желательно, – мило улыбается ему тот и кладет мне вдруг руки на плечи.

– С чего вдруг? Что за недоверие, не понял?

– О чем Вы, шеф? Ваш авторитет непререкаем и неоспорим.

– Иди в коридоре погуляй, говорю. Не беспокойся, много времени это не займет, – снова окидывает меня Арнольд оценивающим взглядом.

– Тем более, чего мне туда-сюда бегать? – принимается вдруг канать под дурачка Рыжий.

– Будешь делать то, что я тебе скажу.

– В честь чего это?

– А зарплату тебе кто платит, новобранец? Упал-отжался! – глядит он выразительно на Ярика.

– Бухгалтерия вообще-то платит.

– Ну вот и сгонзай туда пока – подпиши ведомость.

– Так вчера ж уже все получил и все подписал.

– Ну так еще раз переподпишешь, значит! Не понял. Тебе че – работать у нас надоело, что ли? – начинает раздражаться вдруг Арнольд.

– Подожди меня в коридоре, – спокойно киваю я Ярику.

Тот бросает какой-то странный взгляд на Арнольда и выходит из кабинета.

– Зачем ты оставил ее одну? – поднимается ему навстречу Кирилл.

– Он меня просто выставил, – слегка растерянно глядит на него Ярик.

– Я бы свою девушку не оставил наедине с этим старым козлом! – раздраженно передергивает плечами Кирилл.

– Она не моя девушка.

– Что? – не понимает Кирилл. – Ты ведь сказал…

– «Моя подруга», сказал я, а не моя девушка. Мы просто друзья.

– У вас что-то было раньше?

– Нет. Абсолютно. Она мне как сестра. Младшая сестренка. Оберегаю и защищаю по-братски: гоняю от нее толстолобиков и мажоров в институте. Ты не представляешь, какой у нее успех, – усмехается он. – Красивая девочка? – подмигивает он Кириллу. – И неглупая к тому же. Прикинь, бывает и так.

Кирилл удивленно смотрит на него и только было собирается что-то сказать, как вдруг резко распахивается дверь, и я с воплем: «Да пошли вы все на хрен вместе с вашим Театром!» вылетаю из кабинета и мчусь мимо них вниз по лестнице.

Ярик недоуменно глядит на Кирилла. Тот первый очухивается:

– Беги быстро – догони ее!

А сам заходит в кабинет и закрывает за собой дверь.

У окна стоит раздосадованный Арнольд.

Кирилл молча направляется к нему, подходит, спокойно приподнимает его за отвороты пиджака и встряхивает.

– Если еще хоть раз я услышу, что ты пристаешь к девчонкам, старый пердун, тебе не поздоровится. Ты понял?

Арнольд болтает в воздухе ногами и зло смотрит на Кирилла.

– Пусти.

– Ты понял? – спокойно повторяет тот.

– Пусти, сказал! Тебе работать у нас надоело, что ли?

Кирилл опускает его на пол.

– Вы нуждаетесь во мне гораздо больше, чем я в вас.

– Незаменимых у нас, как известно, нет. Тем более с таким… неоднозначным прошлым… – хмыкает Арнольд.

– За совращение малолетних у нас предусмотрена статья, если ты не в курсе. И Валерка тебя, по-моему, уже предупреждал, и не раз.

– За собой следи, специалист… по уголовному кодексу. А со своим компаньоном я разберусь сам.

– Последнее предупреждение, теперь уже от меня.

– Ой, как страшно! А ты давай – стукни ему! Ну или меня. В этот раз тогда уже точно сядешь, – нахально ухмыляется Арнольд.

Лицо Кирилла вдруг меняется, он резко хватает заместителя директора и с силой впечатывает его в стену у окна. Тот испуганно вскрикивает, а затем съеживается, пытаясь закрыть голову руками. Кирилл резко приходит в себя, вновь становясь прежним, выдыхает и разжимает руки. Арнольд падает на колени. Кирилл поворачивается и выходит из кабинета.

– Понабирали уголовников, – зло цедит Арнольд, поднимаясь, вслед Кириллу.

***

Я выбежала из Театра на улицу злая как черт. Уже стемнело, и я быстро зашагала в сторону метро. Через минуту меня догнал Ярик.

Я продолжаю быстро идти не останавливаясь. Он на ходу что-то говорит мне о том, что через неделю приедет Валерка и все будет нормально.

– Ты что, думаешь, что я еще хоть раз туда пойду?! – резко останавливаюсь я, разворачиваясь к нему.

– Но Валерка нормальный, – пытается оправдаться Яря. – Это Арнольд у нас… вечно надеется, что ему что-то обломится.

– Что?! Ты хоть понимаешь, что говоришь?! – продолжаю я на повышенных тонах. – Этот старый козел…

– Пойдем ко мне, – пытается успокоить меня Яря, потому что мы стоим посередине улицы и прохожие боязливо обходят нас. – Успокойся. Не надо так нервничать из-за этого старпера.

– Нет, я радоваться, наверное, должна!

– Пойдем, ты кричишь на всю улицу.

– А мне плевать! – вновь начинаю орать я, но тут же осекаюсь и замолкаю. Из глаз брызгают слезы.

Ярик обнимает меня за плечи и ведет к машине.

Всю дорогу до дома мы едем молча, лишь я хлюпаю носом на заднем сидении.

Он привез меня на «предковскую» квартиру, где обычно устраивал свои «куролесы», пока родители были в Сочи.

Я продолжаю реветь, сидя с ногами на диване.

Ярик уговаривает меня попить воды, но безуспешно. У меня уже начинается истерика. Я и сама не понимаю, почему я реву. Из-за этого старого козла? Скорее, от беспомощности и безысходности, которую я ощущала в России, где все было продано и куплено, и вот такие старые козлы что хотели, то и вытворяли.

Ярик притянул меня к себе и пытался успокоить. Он что-то говорил мне, а я продолжала реветь, уткнувшись в него.

– Голуба, ну я совершенно тебя не понимаю sometimes19. Вот тоже-т мне, блин, устроила трагедию, е-мое. Не плачь, Алиса, ты стала взрослой! – принимается вдруг распевать он. – Праздник наступил, и тебе уже 16 лет. Да даже 20 вообще-то, – задумывается он вроде как, закатив глазки в потолок.

– Спасибо, что напомнил, – всхлипываю я.

– Ну и в чем трагедия-то? Призрак пенсии на горизонте замаячил уж, что ли? – прыскает он. – Да не реви ты, фрекен Бок! – изображает он Карлсона. – А хочешь услышать рассказ о встрече с диким, но симпатишным привидением? – пытается он растормошить меня. – Только уберите детей от наших голубых экранов!

– Ярик, мне не смешно абсолютно.

– Алиска, ну ты правда, блин, ну как вчера на свет родилась. Такие, как ты, вообще бывают разве еще? – заглядывает он мне в глаза. – Реально, какая-то «сказочная» девочка! Ну бегают они все за тобой табунами, – прыскает он. – Ну так радоваться надо вообще-то, что такой успех имеешь, Chérie Lady20.