Движение Тёмного Лорда

– Ну нет, – вместе с тихим зловещим хохотом раздалось сверху. Где-то сбоку от Тимара. Он всё-таки выронил ягоду.

Не заметил?! Как?!

Свет для парочки Арьведских магов погас – головы накрыли мешками, молниеносно связали по рукам и ногам.

– А ну! – в порыве чувств арбалетчик выпрямился, вскинул оружие. Ветка не выдержала подобного напора и сломалась, предоставив его прямо в руки таинственных захватчиков. Те благодарно воспользовались шансом, и, поймав, проделали все те же манипуляции, что с друзьями-дураками. Сопротивление не предоставлялось возможным: во-первых, три пары рук, по силе превосходящие его. Во-вторых, была у Тимара одна жуткая, непростительная слабость, из-за которой он потерял сознание в тот самый момент, когда голову засунули в мешок.

Тут произошло то, чего никто не ожидал.

Из кустов вылетела белоснежная лань с многогранными синими рогами, прямо на бегу закинула арбалетчика себе на спину и скрылась в неизвестном направлении.

Все (кроме магов) наблюдали за этим ещё более молниеносным хищением с вытянутыми от изумления лицами. Кто-то даже челюсть уронил.

– И ладно, – пожав плечами, решил схвативший.

Тогда-то свет для двух пленников, начавших осознавать ситуацию, погас окончательно.

Вырубили ударом в подбородок.

***

Раджен проснулась, лёжа на спине. Свечение позади штор указывало на то, что Иррилум высоко на небосводе.

Нега разливалась по телу. Это была не просто удобная поза для сна. Это было лучшее положение в её жизни. Температура комнаты ласково обволакивала. А запах! Так приятно пахло… Разве она могла сопротивляться?

Закрыла глаза на минуточку.

…открыла через день.

***

– Всем стоять, руки вверх! – громогласно раздалось сверху.

Аллар, Айрин и Оки замерли и одновременно подняли головы вверх. Руки – только мужская часть компании, взрослая – замешкавшись, младшая – по инерции. Женская наоборот скрестила в полном претензии ожидании. Троица внимательно проследила, как с деревьев (до чего же они удобны в этом лесу!) спрыгнуло несколько человек и заключило их в неровное кольцо из которого, тем не менее, выхода не было.

Перед носом приземлился юноша лет семнадцати (или в детстве сильно недоедал, так часто бывало) с волосами цвета красного дерева и крайне довольной ухмылкой. С наслаждением потянувшись, он окинул путников хитрым взглядом и, шутливо наставив охотничий нож, произнёс:

– Ай-яй-яй. У вас есть разрешение?

– Какое? – Айрин властно-вопросительно изогнула бровь.

– На столь сияющую красоту, разумеется, – лукаво сощурил глаза. – У нас с этим строго.

– Могу вымазаться в грязи, если станет легче, – предложила она.

Предводителю шайки лесных разбойников неизвестного уровня подобный ответ пришёлся по вкусу.

– Нет-нет. В том не ваша вина. Не смею тревожить неправомерными обвинениями столь прекрасное создание, – решил он и попеременно перевёл оценивающий взгляд на тех, кто стоял справа от неё. – Теперь по делу.

Аллар на всякий случай взглянул на Айрин, а Оки взглянул на Аллара, чтобы посмотреть, куда тот смотрит.

– До меня дошли слухи, что где-то здесь кое-кто шастает, – ценитель прекрасного задумчиво провёл указательным пальцем по лезвию оружия. Даже если бы порезался – всё равно.

Последовала небольшая испытывающая на прочность пауза. Подействовала только на Оки. Айрин была слишком уверенной для подобного, Аллар слишком не осведомлённым о социальных взаимодействиях.

– Так вот! Простите за глупый вопрос: вам не встречались единороги? – сменил угрозу на веселье.

– Давайте заодно спросите про восьмикрылых крылатых коней, – предложила Айрин. – Гидр и драконов.

– Ясно-ясно, – при взгляде на неё карие глаза лукаво щурились. – Если, как гласят легенды, единороги в человеческом облике – непростительно прекрасные люди, стало быть, я вас раскусил.

Аллар издал очень непонятный звук или скорее его отсутствие. Вновь посмотрел на Айрин, во взгляде мелькнуло тревожное ожидание реакции.

– О, боюсь, я всего лишь прогнившая Ильфейская знать, – поспешила «успокоить» та знакомым язвительным тоном.

– Это только работает на предположение, – ссылаясь на ареал обитания рогатых коней (а именно – территории империи Элеф, Ильфей был её столицей), заприметил собеседник.

– Единорогов уже как минимум пять сотен лет никто не видел, – шумно выдохнув, произнёс Оки. Да таким тоном, будто он – тысячелетний дед, поучающий нерадивую молодёжь. А главное, до того натурально, что даже Айрин лицо проще сделала. – Уже во времена Рювия Светлобородого всего три штуки известно было, одного загнали, один пропал. Третий попался веории в науналеж, вместе с ней же канул в неизвестность. И вообще. Зачем он вам понадобился? На ингредиенты для зелий? Так вот: раздробленный рог единорога вас космические энергии покорять не научит. От любого недуга вылечит – это да. Хотя как «от любого»: каждые пару десятилетий что-то новое, колдуны к тому же новые извращения выдумывают. В общем: жестокое, часто не оправданное коневредительство. Пусть лучше бегают и создают эстетику, а то эльфы окончательно впали в уныние и интрижную жизнь. Не только из-за этого, конечно.

Воцарилось изумлённое молчание.

Оки пару мгновений поразмыслил, затем вдруг округлил глаза:

– Откуда я это знаю?..

– Кхем, – смочил горло разбойник. Не хотел ещё одной странной паузы. – Нет, никакого коневредительства. Просто всю жизнь мечтал увидеть единорога. Как будто даже помог одному выжить десять лет назад, но не уверен.

– Помогли? – Аллар насторожился.

– Прирезал парочку мерзавцев, которые его загоняли – пожал плечами. – Не следует убивать сказочных созданий, особенно в наше далеко не сказочное время. По мне не скажешь, но я тот ещё романтик.

– Да нет. В целом, жизнь в лесу, криминал, постоянный риск… своеобразная романтика, – ответил Оки.

– Отрадно слышать, что кто-то поверил в тонкость моей душевной организации, – юноша признательно кивнул. – Ладно. В плен не сдаётесь, насильно вести лень… – задумчиво покрутил нож. – Ты. Гони кошелёк, – постановил, взглянув на Аллара.

– У меня нет кошелька, – ответил тот.

– Понятно. Значит, деньги у кого-то из вас, – усомниться в искренности странного путника не представлялось возможным. Разбойник печально скривил губы. – Оббирать женщин и детей совсем нет настроения. Что за путники такие. Ни схватить, ни обворовать…

На мгновение троице бравых спасителей Раджен показалось, что он вот-вот расплачется. Так сильно расстроился. Но это только показалось:

– На чай-то можно позвать? Горно-лесные товарищи подгон сделали. Поболтаем о том, о сём. Расскажете, куда идёте. Всё такое.

– У нас нет на это вр… – мрачно начал Оки, но его прервали:

– А если я прямо ну ооооооооочень убедительно попрошу? – в такт хитрому вопросу пятнадцать штук (да, троица оценила обстановку) подчинённых сделали несколько шагов вперёд. Зажали очень плотно. Слишком широко подышишь – порез.

Убедительнее просить не пришлось.

– Господа, мы с радостью задержимся на пару часов, – мило улыбаясь, известила Айрин. – В ножичках нет нужды, –аккуратно отодвинула от себя ближайшее лезвие.

– Славно! – главарь хлопнул в ладони, остальные отступили. – Проводим наших гостей в лагерь. Да, ребята?

Глава 4. Спасители

Эдия стояла у высокого окна в пол, без размышлений созерцая округу. Она часто так делала, потому что во владениях Райдена Игнесса, одного из наместников Равея (столицы королевства), спасала лишь искусственная, через силу натренированная тишина разума.

Раньше, первые месяца два, она часто думала о жизни. Но чем дальше, тем хуже это становилось. Мысли о прошлом и грядущем сопровождались паническими атаками, тело трясло, сердце бешено стучало. Единственной опорой осталась она сама. Она должна была сохранить разум, потому и выбрала отстранённое существование, научилась без эмоций и сопротивления принимать всё, что происходило в этих проклятых стенах. У неё был дар, делающий пребывание среди алчных, жаждущих власти людей по истине невыносимым. Она слишком чутко реагировала на колебания их душ. Впрочем… раньше. Сейчас восприятие значительно притупилась. Пленница не могла больше почувствовать нити мироздания, приоткрыть завесу будущего. Что уж тут: не чувствовала и их с Эданом связи. Эта ниточка потускнела до невозможности, стоило Эдии научиться отгораживаться от всего. Такова была плата. Так древнюю нариванрайскую кровь в её жилах забила жестокая Равильская действительность.

И всё же… Эдан. Боже, бедный Эдан!

По щеке невольно скатилась слеза. Опять.

Она помнила, как он рвался к ней, вгрызаясь в стражу, как требовал, а затем молил не забирать её, унижаясь, стоя на коленях под действием сильных рук в латных перчатках. Как до самого последнего момента вырывался, пока не упал без чувств от кровопотери.

В тот момент сердце Эдии остановилось. Она забыла, как дышать.

Но она знала, что он жив, что с ним всё хорошо, что он оправился, отделавшись кучей шрамов. Что его заперли, потом сослали. Второй год он находился неизвестно где, наверняка отчаявшийся и сломленный. Первый год Райден с радостью делился с ней известиями о том, как тяжело её любимому, больше полугода подтрунивал, но вот уже несколько месяцев делал вид, что эта тема его никогда не волновала. Варианта было два: либо ему наскучило, либо Эдан неведомым образом вырвался из-под надзора после относительно недолгой опалы.

Утерев единственную слезинку, пленница вдруг слабо улыбнулась. В конце концов, господин Игнесс отчалил на целых два дня! Отсутствие главного мучителя, вопреки всем самоубеждениям, не могло не радовать. Её ожидало два дня блаженства. Размеренных и спокойных. Спрячется и никто не найдёт, она никому не нужна. Она здесь никто, просто вещь. Вещь без хозяина, пылится в кладовке – как она счастлива!

Почему же до сих пор стояла у окна?..

В поле зрения возникла большая крытая повозка. Эдия ощутила прилив давно забытой эмоции – воодушевления. Сердце застучало, но не от переживаний – от радости. Те смутные образы из снов полуторогодовалой давности: светлая грязная дуга, чёрный чешуйчатый хвост, красные расплавляющие глаза. А главное: ни с чем не сравнимое чувство защищённости. Окручивающая, заворачивающая крепость.

Из повозки вывели измученную нагу. Эдия едва не потеряла пол под ногами. Жительница Анхараша… верхняя половина человеческая, женская, крепкая и фигуристая. Нижняя – сильная, длинная, змеиная. Нага принадлежала к правящей семье подземного государства: выдавал чёрный цвет чешуи, размеры и ощущение всепоглощающей мощи, от неё исходящее. Сжимание несколько голов до треска явно не представляло сложности. Наверняка среди мирового населения для неё было сложно найти достойного противника. Но не сейчас. Сейчас величественное создание было сковано цепями, ослеплено плотной повязкой, лишено дара речи кляпом. Медленно и подневольно передвигалось в окружении двух десятков копий на подрезанном хвосте.

Эдия медленно сползла вниз, не в силах устоять на ватных ногах. Тут же подскочила и устремилась прочь. Знала, что делать. Знала, что необходимо украсть. Знала, куда поведут нагу.

Знала, что это – долгожданный шанс.

***

Цефас просто шёл на кухню. Просто шёл, и даже дошёл. Но как переступил порог – замер.

За кухонной тумбой, на табуретке, боком к нему сидела Раджен, а слева, услужливо склонившись, Эдвин подавал ей кружку с напитком.

– О, – похищенная заметила хозяина краем глаза и повернула голову. Нервная улыбка алхимика сделалась шире.

Некромант медленно поднял указательный палец вверх, готовясь давать объяснения. Уже почти открыл рот.

– Спасибо вам за предоставленную возможность отдыха. Несмотря на обстоятельства, – Раджен его опередила. Смотрела спокойно. – Не знаю, зачем я вам понадобилась, но если бы вы хотели вытащить из меня душу, сделали бы это раньше.

– О, это великое заблуждение, – поспешно вставил Цефас, сгорбившись. – На самом деле некромантии как таковой не существует, я всего лишь могу передавать объектам частичку жизненной и не только энергии…

– А я?.. – Эдвин моментально вытянул лицо. Чисто по-философски потерял онтологический статус.

– А… а твою душу я просто задержал от ухода в мир иной, а тело от разложения, – количество нервно улыбающихся увеличилось. – По твоей же просьбе.

– Хм?.. Как бы там ни было, – внимательно выслушав, продолжила собеседница. – Сколько я здесь?

– Три дня, – ответил пленитель.

Глаза Раджен мигом округлились, но она вернула их в норму.

– Что же. Это объясняет, почему ваш подручный принёс мне ряженку…

Цефас незаметно показал Эдвину палец вверх. Эдвин польщённо кивнул. Человека, не евшего три дня, надо начинать кормить осторожно и правильно. Тем более, раз они так вовремя промышляли не только алхимическими составами, но и кисломолочкой.

– Чёрт, меня наверняка пошли искать, – шикнула Раджен, закрыв лицо ладонью. Всё-таки не выдержала. – Но это я виновата. Это я виновата в том, что довела себя до подобного состояния.

– Нет-нет, это всё моя вина, это же я вас украл, – моментально принялся отговаривать некромант, подняв ладони.

– Нет, я бы уже давно сбежала, – невольная гостья удручённо покачала головой. – Я не волнуюсь за друзей, они не пропадут. Но вот мой брат…

– У вас есть брат?! – Цефас подприсел. Пять лет назад никакого брата не было!

– Очень надеюсь, что всё ещё есть, – она неопределённо зыркнула на него. – Что вас удивляет?

– Когда мы познакомились, никакого брата не было, – честно признался собеседник.

– Давайте с начала, – теперь уже она подняла руки. Останавливала. – При нашей первой…

– Не первой.

– …встрече на той поляне вы выглядели так, будто знаете меня. Я же вас совершенно не помню. Но с вами рядом чувствую себя на удивление безопасно. Я даже смогла уснуть в вашем доме, игнорируя ситуацию, здравый смысл и чувство самосохранения. Я… я выспалась! А ведь у меня ужасные проблемы со сном, – сердце билось всё чаще. Она смотрела в обеспокоенные серые глаза и чувствовала себя дурно. – Поэтому расскажите мне. Расскажите о нас с вами, а потом верните домой.

Он недолго помолчал. Опустил взгляд.

– Хотелось бы верить, что вы не помните меня, потому что в те года я одевался как портовый грузчик и волосы заплетал в хвост, – взглянул вновь. С надеждой. – Может ещё выглядел как… а… шпендик, – продолжил с куда большим скрипом. – Ещё с щёчками, не в той… э… физической форме. С высыпаниями на лице, недостатком переднего зуба, потому что молочный поздно выпал?.. – перечислял и всматривался в её лицо, надеясь, что всколыхнёт воспоминания. Раджен становилась всё более сосредоточенной. – Хорошо! И ещё у меня половины брови не хватало! – сдался окончательно.

– Я… – сглотнула, задумавшись. Сердце приподнялось в надежде. – Я не помню, – рухнуло.

– Ладно, – по щеке скатилась скупая мужская слеза, в том числе из-за мысли, что Эдвину отныне известно его неприглядное прошлое.

– Может, вы расскажете, как мы познакомились? – предложила Раджен.

– О, это было не так примечательно, – не веря в успех операции, согласился Цефас. – Вы бегали вокруг деревни по утрам, я тоже. Когда бегал я, мне говорили, что есть ещё одна такая ненормальная. Когда бегали вы – наоборот. Как-то раз двое ненормальных встретились и начали бегать вместе.

– И… – ещё более осторожно уточнила она, всматриваясь внимательнее. – У нас всё было серьёзно?

Вопрос встал ребром.

Что он должен был ответить? Он не был уверен.

– Мы собирались открыть лавку.

От данного заявления Раджен будто молнией ударило.

– И я… я ничего не помню?! – ошарашено воскликнула она, едва с табуретки не упав. Оба бросились ловить. – Если бы всё было настолько серьёзно, я бы запомнила! – встала на ноги.

– А я бы запомнил, если бы у вас был брат! – вставил Цефас. – Откуда у вас взялся брат?!

– Он всегда у меня был!

– Нет! – некромант протестующе рассёк воздух рукой. – Нет, и я склонен думать, что причина провалов в вашей памяти близко! Потому что мой юношеский вид был незабываемым, а вы смогли его полюбить!

Воцарилось молчание.

– Отведите… меня домой, – тихо сказала Раджен.

– Отведу, – ещё тише ответил он, отвернув голову. – Извините, что похитил. Тогда вы пропали слишком неожиданно. Хотел разобраться.

– Я подумаю об этом, когда увижу брата.

***

Снежок во всём своём великолепии лежал рядом с троном и смотрел на Хозяина. Он делал так часто, каждый день, потому что этот прекрасный во всех отношениях и по всем параметрам человек был тем, кем белоснежный пёс восхищался всей преданной душой.

«Из всех людей, которые мне встречались, Хозяин самый лучший! Для меня честь быть рядом с ним!» – гордо думал он.

– Что такое, чудо моё? – улыбнувшись, спросил Властелин собачьей души.

Это был самый прекрасный голос во Вселенной.

– Я не могу перестать восхищаться тобой. Ты невероятный! Позволь мне быть рядом всегда, вечно! – тут же поделился мыслями Снежок. Жаль, его слова многие не могли понять, для некоторых они и вовсе были раздражающим громким звуком. Они говорили: «Шшш!», «Тихо!», «Чего разгавкался?!».

Но Он понимал, Он всё понимал!

Поэтому лицо Хозяина, прекраснейшее во всех проявлениях, приняло такое же лучшее, как и все, но всё-таки самое лучшее выражение лица. Он тепло улыбнулся, заставляя хвост бешено замотаться из стороны в сторону. Так, словно пёс вот-вот взлетит или хотя бы пробьёт пол.

– А кто такой хороший мальчик? – улюлюкнул любимый собеседник, нагнулся и расставил руки, приглашая в объятия.

Мёд! Мёд для ушей!

Снежок, словно буран, понёсся к нему, замедлился перед самым торсом, мягко врезался головой в живот, а потом принялся вертеть ей в попытке уплотнить контакт с совершенством.

– Ты ж мой маленький! Ты ж мой пушистенький! – сохраняя равновесие вопреки наплыву любви (это было трудно, учитывая немаленькие размеры пса), продолжил Хозяин, чеша за ушами, гладя по голове и целуя в нос, когда тот оказывался в удобном для этого положении. – Ты не хороший мальчик. Ты лучший мальчик!

– Нет, это ты лучший мальчик! – ответил Снежок, поставив лапы ему на колени. Тёмный Лорд обхватил его руками. Пёс упёр лапы на уровень ключиц, а голову положил в дугу между плечом и шеей. Она была создана именно для этого, никаких сомнений. Иначе почему было так удобно?

Прерывая идиллию, дверь в зал распахнулась. Хозяину было всё равно, но Снежку хотелось, чтобы тот выглядел солидно, поэтому он, как по команде, выскользнул прочь из рук и вернулся на прежнее место. Раздался вздох.

«А что поделать, тебе надо сохранять репутацию!» – умные глаза пса воззрели на расстроившегося собеседника. – «Я и сам не рад».

Тёмный Лорд покивал в ответ на пояснение.

Люди, слушающиеся Хозяина почти так же хорошо, как Снежок (но кстати этих людей Единственный и Неповторимый не чесал за ушками, так что никаких поводов для беспокойства), привели в зал слащавой внешности человека. Привели насильно – тот упирался и что-то доказывал. Внешность и впрямь была мерзенькая. Как будто с первого взгляда в ней ничего такого не усматривалось: симпатичная, характерная для Равильцев, светлая. Но как-то… то ли разрез глаз, то ли выражение губ. Хотя, нет. Что-то явно было не так.

– Ааааа! Что это?! Куда вы меня привели?! – испугано возопил схваченный. – Т… тёмный Лорд?! – едва с чувствами не расстался.

Снежок всё сильнее чуял неладное, но до конца понять не мог. Даже на Хозяина перестал смотреть. А тот – наоборот. Обратил внимание на перемену в настроении.

– Драгоценнейший Райден, – переведя взгляд на подневольного подозрительного гостя, начал Тёмный Лорд.

– Д… – наместник Равея не нашёл, что ответить. – Да вы ничего не понимаете! Я вовсе не тот, кто вам нужен!

– Мой невероятный Хозяин ничего не понимает? – недовольно заворчал Снежок. – Он может чего-то не знать, но понимает всё. Всегда.

– Тссс, – любимая жилистая рука успокаивающе погладила по голове. – Господин Игнесс, я ведь многого не спрошу. Всего лишь планы Равейской Магической Академии, – улыбка была мягкой, предупреждающей. В ней клокотала мощь и угроза.

– Зач… зачем вам! – икнул собеседник, побелев. – Н… не дам!

– Ну конечно не дадите, – Тёмный Лорд с готовностью кивнул. – Мы уже приготовили для вас место в подземелье. Вы пока подумайте, дня через два я вас навещу. Решим, что делать дальше, – несколько раз махнул рукой.

Господин Игнесс таки хлопнулся в обморок, обмякнув в руках недо-любимцев Хозяина.

– Эх, все одно да потому. На словах дракон большой, а на деле пень простой, – пальцы приятно почесали макушку.

Что ж. Пора на обход.

Ткнувшись в ладонь Хозяина носом, Снежок отправился выполнять ежедневные обязанности.

Что касалось Адара – тот как всегда зарывался в бумаги. Он был не только советником, но ещё и подручным, архивистом, казначеем, логистом, писарем, ответственным за почту, тайным засланцем и законоведом. А что поделать, если по долгу безупречного Ильфейского образования всё перечисленное давалось ему безукоризненно!

К тому же мог завтраки готовить. Этому научился уже после отказа от наследства.

Адар с честью и достоинством нагребал и исполнял свою ношу. Никому кроме него не хотелось заниматься всеми этими подсчётами, планами, бюджетом, бумажками и прочей бюрократией. Никто не осознавал их значимости. Но Адар прекрасно знал: случись с ним что – всё развалится.

Ах, это ни с чем не сравнимое чувство собственной важности! Эта бесконечная благодарность в глазах господина!..

Адара всё более чем устраивало. По крайней мере, первые шесть часов каждого дня. Затем становилось нормально. Потом, ближе к ночи (в дни особенной загрузки) когда глаза слипались, а мозг не соображал, он проклинал эту рутину вдоль и поперёк словами различной степени неприличности сразу на трёх языках. Мужественно доводил дело до конца. Затем спал. На утро как новенький перерождался к свежей бумажной волоките.

Но сегодняшний завал просто бил рекорды. Со вчера на сегодня Адар не спал. Работал, не сомкнув даже один глаз. Близился к завершению нелёгкого дела. С вожделением думал о мягкой кровати, ждущей за дверью. Дааа… свеженькая постель, взбитая высокая подушка, новое одеяло. Этот лекарь Брам был великий кудесник. В прошлый раз, когда давал советы по здоровью, взялся следить за сменой принадлежностей для сна. Жизнь с тех пор сделалась ещё светлей, ещё счастливей. А эти его крема для кожи!..

В общем, забежавший в комнату Снежок застал его согнувшимся в три погибели.

Псу всегда нравился Адар. По тем же причинам, по которым он нравился Хозяину. Но ему не нравилось, что любимец номер два (после него, разумеется) постоянно замученный. В этом он тоже разделял хозяйскую позицию. Так что завершающая часть сегодняшнего обхода была посвящена попытке поднять Адару настроение. Это было трудно: Снежок его совсем не понимал. Даже суть слов. Они говорили на разных языках. Ориентироваться приходилось по интонации голоса и эмоциям на лице. Помимо прочего имела место проблема, не известная белоснежному Лордовскому чуду. Её просто не существовало в псовой картине мира.

Адар не любил собак.

Совершенно.

Его раздражал дёргающийся хвост, слюни, а больше всего – лай. Говорить об этом открыто подручный не имел права: расстроит господина. Оставался единственный выход: избегание.

Как бы Снежок ни старался, что бы не предпринимал – всё тщетно. Изменить Адаровское отношение к своему славному роду так и не смог. Однако время от времени, в те редкие моменты, когда неуловимый человек попадал в поле зрения, вновь и вновь пробовал вступить в контакт из самых лучших пробуждений.

Адар не любил не только собак. Их – сильнее всего. Следующей позицией шли змеи, потом мыши, потом осы, ослы, козлы, коровы, жаворонки, соловьи, хомяки, канарейки и ещё около пятнадцати наименований. Несмотря на обширный список, он таки любил кое-кого всем сердцем. Кошачьих. Ещё коней. Но кошачьих больше. Адар с детства мечтал о пушистом коте (или кошке), который смотрел бы на него, как и все коты. Как на жалкого никудышного человечишку, который должен благословить судьбу за то, что ОН любит такого дирлира как ОН непонятно за что.

И в чём, скажите, был бы не прав?!

При мыслях о кошачьих на лице Адара появлялась глупая мечтательная улыбка. Такие появлялись всего в двух случаях помимо этого. Когда он воображал иное развитие событий по поводу «сестры» или то, как поможет господину достичь великих целей.

Снежок подошёл ближе и дружелюбно поинтересовался:

– Что делаешь?

От внезапного приветливого лая Адара знатно тряхнуло. Он чуть лбом об стол не ударился с перепугу. Затем одарил пса замученным взглядом. Попросил: