Красная пыль

– Держись крепче! – бросил ей Лео, стянул ботинки, швырнул их в открытый шлюз, спустился еще чуть ниже и чем-то погремел внизу.

Красный, утробно заурчав, обогнул сворачивающие сети боты и плавно снизился.

Уна прижалась всем телом к подрагивающей стенке и зажмурилась. Как раз вовремя.

Все вокруг бешено рванулось вниз. Замутило, будто внутренности дружно двинули к горлу. Раздался мощный всплеск, в открытый шлюз ринулись брызги. Послышались глухой удар и шлепок где-то рядом.

Действительность снова рванулась вверх. Внутренности все же решили остаться и медленно, с ворчанием, разместились на свои привычные места. Запахло кровью и рыбьей чешуей.

Уна приоткрыла один глаз. Прямо у ее ног лежала крупная, почти метровая серебрянка, оглушенная, а то и убитая сильным ударом прямо в покатый лоб, покрытый твердым панцирем. Это была редкая, ценная и очень нежная на вкус рыба. Уна усмехнулась – она уже и не сомневалась в везучести своего высокородного попутчика.

Сияющий счастливой улыбкой Техник запрыгнул в шлюз и тряхнул зажатой в руке штуковиной, похожей одновременно на древний разводной ключ и дрын для вбивания небольших свай в землю. Чуть отдышавшись, молодой Экгер присел на корточки и похлопал ладонью по упругому полу, похвалив: «Ты нереальный крутыш!»

Красный щелкнул, соглашаясь, и пробороздил щупом залив, распугивая мелкую рыбешку. Лео еще раз оценил улов и вопросительно глянул на Уну. Та отлепилась от стены, усевшись напротив, нагнулась, обнюхала рыбу, тщательно осмотрела жабры, но заговорила совсем не о другом:

– Хм… Думаю, с такими выкрутасами мы познакомимся с Ланом, то есть, Лангером и его гопотой уже очень-очень скоро.

– Да ла-а-адно, а я думал будет у-у-ужин, – с наигранным разочарованием в голосе протянул Лео, достал из кармана тряпку, быстро стер тонкие кровянистые разводы на верхушке своей убойной махалки и отложил ее в сторону.

– О, насчет этого не беспокойся, – Уна села удобнее, продолжая осматривать тушку. – Ужин будет. В лучших кочевых традициях: костерок, рыба на углях, неспешные беседы. Боты уже приметили наше местоположение и передали его в порт. Так что утром будем ждать гостеприимного приглашения на завтрак от островного народца и их упоротого предводителя.

– Гостеприимного? У вас так бывает? – деланно изумился Техник. – А, ясно. Мне всего лишь сломают челюсть прежде, чем уволочь знакомиться с ним, да?

– Челюсть? Возможно, но не будем загадывать. Может, только носом ограничатся. Но тебе нужен щуп, а у лохматого островитянина огро-о-омная куча разнообразного ржавого барахла.

Красный уже поворачивал к берегу, выбирая место потише.

Тихушница задумчиво щелкнула застежкой и из сумки на ее поясе вылетело сверкнувшее полукруглым серпом лезвие. Лео показалось, что оно само по себе покрутилось вокруг щедро присыпанной веснушками тонкой руки, обогнуло большой палец и легло рукоятью в ладонь.

Красивая, блестящая рыба была разделана в секунду, обмыта и засыпана солью в узком контейнере. Уна, не сдержавшись, молниеносным движением срезала тончайшую ярко-красную полоску с хвоста, прямо с ножа сунула в рот, прожевала маслянистое, сладковатое мясо и одобряюще кивнула. Лео смотрел на нее, не отрываясь, боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть. Она заметила его взгляд и хмыкнула:

– Наблюдение за зверьком в естественных условиях обитания?

– Что-то вроде того, – кивнул Техник ни капли не смутившись и уперся рукой в стену – Красный, покачиваясь, садился на небольшом пригорке с видом на черные боты.

– М-м-м, – Уна срезала еще одну вкусную полоску и ехидно предложила. – Давай, давай. Потом книжку напишешь для этих… благопристойных граждан. Э-э-э, мемуары, типа «Как выжить в пиздецки диком, тупом краю и не рехнуться». Нет! Придумала! «Сто дней среди уродов»!

– А что, идея, – прищурился Лео. – Возьму тебя в соавторы. Не люблю простой работы, пусть будет более тяжеловесный труд, вроде «Серая. Взгляд изнутри» или «Как выжить и остаться человеком».

– Хех, «человеком». Не обольщайся насчет меня.

Уна, подцепила с пола тряпку и нежно, почти с любовью вытерла лезвие досуха. Лео подсел ближе, рассматривая его:

– Интересная штука. А это зачем? – он тронул петельку на рукояти.

Уна вытянула из сумки еще один небольшой нож с широким прямым лезвием и пояснила:

– Парное оружие. Видишь, они разной формы? Соединяются друг с другом тонким шнуром-удавкой и… ну, в общем, есть такая техника ближнего боя. Я, правда, не ахти в ней – силенок не хватает. Просто ношу с собой эти ножи, они удобные. У всех Тихушников моего отца такие есть.

Лео с интересом рассмотрел кожаную оплетку, лезвие с тонкой гравировкой – тремя сизыми волнами, кивнул, выглянул в открытый шлюз и улыбнулся: «Ужин».

Один из черных ботов вдруг выдал тяжелый протяжный гудок. Остальные рыболовы подхватили, один за другим.

Уна вздохнула:

– А вот и приглашение. Хм, правда, не особо вежливое, но мы явно заинтересовали островную шушеру. Полетим на рассвете, ночью заплутаем.

– Ужин… и завтрак, – негромко распланировал Лео, добавляя. – Щуп! – он натянул ботинки, высунулся, быстро спрыгнул на землю и подал спускающейся Уне руку.

* * *

Островное государство занимало целый архипелаг, очень похожий на неполный набор зубов того самого древнего ящера. Лео показалось, что это и не поселение вовсе, а какой-то пестрый птичий базар.

На возвышающихся клыками скалах, вокруг нескольких белоснежных маяков, столпились маленькие домики, полуоткрытые беседки, хибарки, виднелись кучи каких-то деталей и куски обшивки. Над всем этим буйством зачем-то возвышались высоченные мачты, опутанные гирляндами, веревочными мостиками, флажками и сетчатыми лестницами. На одном из островов обнаружилась огромная стая орущих, как в последний раз, черно-серых птиц с перепончатыми лапами, на другом – лежбище глубокомысленного вида тюленей. От всех островов отходили крепкие длинные мостки, нависающие над водной гладью. Уна показала Лео на самый широкий из мостков, с развалившимся рядом с ним черным Симплексом.

Красный аккуратно причалил и замер, с трудом воздержавшись от клекота – Техник велел ему вести себя тихо.

Мостки оказались из какого-то странного, очень плотного, темно-серого дерева. Лео даже присел на секунду, трогая и восхищенно качая головой. Он впервые увидел нечто подобное – на ощупь толстые доски напоминали теплую матовую сталь. Воздух вокруг сначала зашелестел, а после наполнился посвистыванием и шепотками – на пристань, похоже, высыпал весь состав островного народца, такого же разномастного, как их несерьезные жилища. Лео задумчиво оглянулся, пытаясь высмотреть главного, но Уна лишь тихо шепнула: «Пока нет».

У черного Симплекса внезапно с шипением отвалился шлюз, рухнув прямо в высокий ковыль у входа. Изнутри выпал крепкий молодой человек слегка неадекватного вида – Лангер. Откинув с лица золотистыекудрявые лохмы, он ошалело осмотрел причаливший к его берегам Красный и коротко ругнулся. Затем осмотрел еще раз, схватился за голову, снова ругнулся, уже более основательно, с нотками восхищения, и обратил внимание на вышедшую из сногсшибательного сверхбыстрого пару. К громиле в спецробе он пока не счел нужным приглядываться, а вот на рыжей Тихушнице его плутоватый зеленый взгляд застрял всерьез и надолго.

Лан неторопливо расправил драную майку, перекрутившуюся вокруг тела и двинулся к гостям, мурлыча на ходу:

– Ну на-а-адо же, бло-о-ошка. Живая еще? Жива-а-ая, даже не ушатанная, гляньте! – он махнул рукой, и окружающий их островной народец, как по команде, выдал синхронное: «Угу-у-у…» Уна медленно, раздраженно выдохнула.

– Мы по делу, – негромко, но отчетливо попросил перестать ломать комедию Лео.

Лангер его просьбе не внял:

– О-о-о, мало того, что живая, – предводитель добыл из кармана горсточку орешков и захрустел. – Еще и мужика успела сменить, я смотрю. Посвежее нашла? Чем Арнес-то не угодил? Шибко неласковый отморозок… был?

– Я по отморозкам не спец, – хмыкнула Уна и огрызнулась. – Ты лучше у сестры своей спроси – как оно. Алеар-то уже лет десять, как с моим папашей существует. Полюбопытствуй.

Лан перестал хрустеть и уперся в Тихушницу тяжелым взглядом. Лео улыбнулся ему очень по-доброму и плавно шагнул вперед, прикрывая Уну плечом. Островной народец помрачнел – разговор не клеился, веселья не намечалось.

– Мы по делу, – повторил Лео настойчиво. – У тебя есть то, что мне нужно. Договоримся?

– Быстрый какой, – предводитель немного оттаял и снова захрустел. – Чего тебе?

– Щуп, – Техник махнул рукой на разобранную черную клешню неподалеку. – Он к этому Симплексу не годен, ты ведь и сам уже понял? Вроде не совсем тупой, и…

– Вы оба какие-то охреневшие, ребята, – со вздохом сделал выводы Лан и набычился. – Что-то погорячился я с приглашением, подите-ка оба на х…

– Банда твоя скучает, – непочтительно перебил его громила в спецробе. – Того и гляди – бучу устроит. А у нас много всего есть, на обмен. Подумай хорошенько.

– Так, сейчас, напрягусь, – Лан почесал щетинистый подбородок, послушно подумал и выдал. – Надо бы прирезать вас обоих, а потом в спокойной обстановочке поглядеть – чего у вас там на обмен есть.

Лео удрученно покачал головой, признавая:

– Херово думаешь. Не твое это, забей! Хотя… – Техник подошел к оппоненту ближе, – можешь и рискнуть.

Островной народец тут же оживился, рассчитывая хотя бы на короткую потасовку. Красный легонько приложился рылом к спине Уны и продолжил дальше изображать неодушевленный предмет мебели.

Лан выпрямился, расправив плечи, и оказался с наглым чужаком почти одного роста. Отряхнув руки от шелухи и крошек, он смерил противника очень серьезным, совсем не дурашливым взглядом и быстро оценил обстановку: его подопечные расположились неосторожно, подставляясь прямо под сопла и щуп красного монстра, а вооруженная Тихушница нахально выглядывала из-за широкой спины уж больно разговорчивого для простого Техника чужака…

– Щуп, говоришь? – повторил Лангер и усмехнулся. – Ты такой ремонт не сдюжишь, сопляк. Это первое. Борх уже озверел донельзя – за последние сутки было целых два сообщения от него на низковолновых. Он уверен, что ты грохнул там всю бригаду, а рыжулька-то во-о-от она – целехонька. Это второе…

– Тебя как зовут-то, по нормальному? – снова перебил его Лео, уже понимая, что договору с этим патлатым жуликом быть.

Лан раздраженно вздохнул:

– Не жирно ли тебе будет? – но все-таки представился. – Ладно, хер с тобой – Тан.

– Ардо Кристан Лангер, – негромко поправила его Уна, и тот уже открыл рот, чтобы осадить наглую девку, но из черного Симплекса за его спиной выскочила шумная тонкоголосая компания.

Лео пересчитал, покачал головой – четыре: три блондинки и одна томная, очень смуглая брюнетка – приподнял бровь и ехидно поинтересовался у лохматого предводителя:

– Тебе столько… не много, а? Пожрать-посрать хоть успеваешь?

– Это тебе было бы много, карась! – мгновенно парировал Тан и подмигнул девочкам через плечо. – А мне в самый раз.

Бурный хихикающий ураган стремительно надвинулся, облепил Лангера со всех сторон и разобщено защебетал:

– Красный зверь, девочки, смотрите! Офигительный! Так блести-и-ит…

– Привет, рыжуля! Како-о-ой у тебя новый ма-а-альчик.

– Чего у вас есть, м? Обмен? Круто! Да, Крис?

– Та-а-анчик, а давай их допро-о-осим. С пристрастием! Ну, пожа-а-алуйста!

Лео быстро оглянулся – народец вокруг выглядел уже вполне себе мирно. Толпу взрослых островитян разбавили маленькие ушастые головы и любопытные глаза – дети. Их было очень много и по крайней мере с десяток смешных чушек щеголяли золотистыми лохмами и плутоватыми зелеными глазами.

– Ну что уставился? – со вздохом поинтересовался Тан и зачем-то пояснил. – И это вообще-то не все, если что!

Лео еще раз оглядел это своеобразное семейство и признал:

– М-да, круто, ничего не скажешь. Ты ведь не сдашь нас, или я неправильно понял?

– У вас есть около недели, – кивнул Лангер. – На континенте туман, Борху потребуется больше времени. С востока надвигается шторм. Тухлые и Оры будут сидеть по своим норам и обозам, пока все не успокоится, в бурю не полезут – плавают они… никак.

– А твои люди не стукнут? – Техник снова огляделся и уставился на предводителя.

– Здесь нет моих людей, – огорошил его Лан, поясняя. – Здесь есть просто мы. Одно целое, всегда вместе. Не просто какое-то непонятное содружество, а одна команда, экипаж. Кстати, ты не представился.

Лео протянул ему руку:

– Иллеон. Можно просто Лео.

Кристан ответил крепким рукопожатием.

– Дориэнн Лоренс Иллеон Экгер, – с удовольствием дополнила Уна.

Островитяне мгновенно утихли. Даже крикливые береговые птицы, казалось, внезапно осознали всю серьезность происходящего и перестали орать.

– Охуеть, – осмыслил новость Лан и почесал затылок. – Это… это нам тебя охранять теперь, что ли?

– Не понял, – нахмурился Лео, а Тихушница за его плечом покивала и смешливо наморщила нос.

– Так этот, Эксперт, получается… папаша твой? – предводитель и народец синхронно вздохнули. – Если с тобой чего случится, положит тут всех, это яснее ясного. Серье-о-озный чел, я прям впечатлился.

– Впечатлился, говоришь? – фыркнул Лео. – Это ты, что ли, флот-то межгалактический затребовал?

– Ну, да, – Кристан пожал плечами. – Надо было как-то выкрутиться. Оры с Тухлыми сразу предупредили, мол, только дернись и будет тебе… как десять лет назад. Резня. А у меня тут, сам видишь…

Детей вокруг стало еще больше – прибытие гостей было явлением общеостровного масштаба.

– А сейчас почему согласился принять нас? – молодой Экгер с сомнением обернулся, бросив быстрый взгляд на совершенно безмятежного Красного. – Заманиваешь?

– Не, – с трудом изобразил честные глаза Лан, обнял всех жмущихся к нему девиц и признался. – Обчистить вас хочу. Обмен, конечно, но никто ведь не говорил слова «взаимовыгодный», правда? И вообще, если есть возможность по-тихому подосрать кое-кому на континенте, то почему бы и нет? Вы, конечно, не расслабляйтесь особо, но… как там оно…

– Добро пожаловать?

– Нахер иди, пожаловать ему. Чего там у тебя интересного имеется?..

Глава 9. Я с тобой

Джуно открыл глаза и нахмурился – было непривычно тихо – ни гула движков, ни веселых перебранок, ни гогота пилотов. Ничего. Только шорох аварийных парусов и белой куртки под спиной. Джу подскочил, быстро пристегивая пояс, и улыбнулся – проспать свое собственное, тщательно продуманное приключение: «Легко! Вполне в моем духе».

Полутемный командный зал с неактивным Экраном был пуст, коридоры тоже. В открытый шлюз падал прямоугольник рассеянного прохладного света. Джуно подошел ближе. Вокруг него назойливо закружились маленькие белые точки – снег.

Ребристый пол скрипнул под ботинком, подножка уже была присыпана тонким пушистым слоем.

Джуно спрыгнул, попытался оглянуться, но ему пришлось ненадолго прикрыть глаза – слишком много белого, слишком много черного, все слишком. От холодного влажноватого воздуха стало тесно в груди. И снова тишина вокруг, только собственные барабаны внутри, но какие-то негромкие, слегка нестройные, будто в тревоге.

Небольшое снежное поле вокруг очень хорошо просматривалось, пилотов нигде не наблюдалось. Джуно воодушевился, быстро достал из отделений на поясе несколько пластин и застегнул куртку. Дело оставалось за малым – найти какого-нибудь местного и хорошенько прослушать: «Как там они говорили… кусачая лисица? Отлично, лисы тоже подойдут, – музыкант прекрасно понимал, что его наверняка очень скоро обнаружат, дадут по зубам и утащат обратно в Полис, но все это будет уже не важно. – Только музыка… только она».

Вдали виднелся силуэт довольно крупного, явно покинутого людьми здания – невысокие блоки, темные крытые переходы между ними, обрушенные несущие стены, словно выдранные с мясом внутренности. «Неинтересно, – пожал плечами Джуно и повернулся к руинам спиной. – Лучше в лес. Он красивый».

Потрогав торчащий из снега колючий сухостой, Джу промурлыкал себе под нос несложную песенку и отправился к черно-белому скоплению деревьев: «Как будто великаны на толстых ногах».

Все дальше, дальше… и замерший Симплекс уже скрылся за черными стволами. При таком раскладе пилоты вполне могли улететь и без пробравшегося на борт тайком неучтенного пассажира, не заметить, оставить, но молодому музыканту было совсем не страшно. Впереди, нарушая строгую вертикаль, показалось поваленное черное дерево. Срез ствола был идеально ровным, немного оплавленным по краям, серый сердечник металлически отблескивал на свету.

Джуно потоптался на месте – скрип, хруст, скрип, хруст, и рассмеялся: «Вступление. Ледовая лисья симфония-сюита. И пусть только попробуют заявить, что это все лажа какая-то!» – он остановился, представив себе лица задумчиво выслушивающих эту бредятину критиков, и, не сдержавшись, расхохотался в голос. Отдышавшись, Джуно качнул головой и нахмурился.

Все растворилось в четких линиях вокруг, замерло в холодном контрастном безмолвии, а потом начало постанывать в голове какими-то странными, навязчивыми звуками. Скрипичными, тонкими, неприятными, как тихий скрежет металлической сетки по стеклу. Джуно оглянулся – все та же монохромная картинка, но что-то было явно не так: шелест, легкое шипение, живое пощелкивание. Музыкант поднял голову и усмехнулся: «А вот и источник», – прямо над ним висело подрагивающее нечто: узорчатое, кружевное, как белоснежная шаль Госпожи Экгер – мощная сеть. Она касалась нескольких деревьев тонкими вытянутыми уголками-зацепами и выглядела чем-то эфемерным, но… нежная мерцающая паутинка плавно опустилась чуть ниже и тронула торчащие дыбом белые волосы на затылке молодого музыканта. Резко запахло паленым. Джуно понял, что «шаль» смертельно опасна и сейчас, видимо, порежет его на оплавленные куски, как лежащее рядом стальное дерево, опустил голову и постоял немного в ожидании. Страха не было, лишь небольшое раздражение на самого себя: «Лорна и Арманда будут недовольны, наверное». Над головой зашипело по-змеиному.

«Нет, так не пойдет, – нахмурился Джу. – Только не в тишине. Пусть над кучкой жареного мяса, в которую я превращусь, звучит песня… хотя бы недолго», – он шикнул на внутренние барабаны, уже надоевшие донельзя, выбрал одну пластинку – матово серебряную – и сел на поваленное дерево верхом. Сеть склонилась над ним расправленными острыми крыльями.

Узкая пластина легла на черный ствол и рассыпалась снопом ярких голубых искр, раскрасивших снег вокруг крошечными звездными пылинками. Мелодия была простая и сложная одновременно, немного сбивчивая, но от этого еще более трогательная, живая.

Джуно закрыл глаза.

Красивый девичий голос – Амелия с дальнего, обмелевшего не по сезону побережья Полиса – струны, казалось, в этой мелодии были все известные на свете струны: гитара, скрипка, контрабас. Песня – ожившие стихи.

Джуно улыбнулся, не открывая глаз, и подпел: «Кажется, опять, еле слышно… свист свинца над головой. Мне не страшно. Ты со мной», – он так увлекся, что совсем забыл про сеть и про замерзшие руки, вздохнул на последних аккордах и открыл глаза.

У верхушки поваленного дерева, совсем недалеко от него, стояла черно-белая фигура в плотном маскирующем костюме. Лица не было видно под жесткой, обтекающей голову маской. В затянутой перчаткой руке покачивался длинный черный прут. Сеть над затылком музыканта извивалась в такт этим покачиваниям.

Окаменевший Джуно вдруг оказался в полной тишине. Впервые в жизни он не слышал ничего.

Черный прут чужака вспыхнул желтыми полосками-царапинами, разом, во всю длину. Рукоять, с горящим белым окончанием потянулась к засиявшей сети, цепляя и подтягивая ее ниже, но рука в перчатке почему-то дрогнула, будто в нерешительности.

С ветки недалеко осыпалась шапочка снега.

Джуно почувствовал страшную, невероятную, разрывающую изнутри жажду. Жажду услышать. Он медленно выложил перед собой чистую, готовую к записи пластину, с трудом разжал челюсти и прохрипел:

– Сними.

Освобожденная сеть выгнулась высокой дугой, играючи срезая несколько стальных веток с соседнего дерева. Черно-белая фигура опустила вниз руку с потемневшим прутом и мотнула головой – отказалась.

Джуно кое-как вздохнул, уперся в визави тяжелым взглядом и уже потребовал, проговаривая медленно, почти по слогам:

– Сними маску! Я не слышу.

«Шаль» вдруг погасла, но Джуно уже не видел ничего вокруг. И не слышал. Он медленно слез с дерева. Черно-белая фигура отступила на шаг, явно намереваясь сбежать от сумасшедшего, наглого пришельца.

Джуно не мог этого допустить. Он резко рванулся с места, но словно натолкнулся на стену – лес в одно мгновение пропал в белой пелене – весь тяжелый снег взметнулся разом к вершинам деревьев, захлестывая, забиваясь под одежду и в легкие. Джу закашлялся, закрываясь руками, успев заметить лишь блеснувший длинным опасным лезвием черный прут недалеко.

Вокруг черно-белой фигуры раскрылась яркая радужная сеть, крупными квадратами. Зонды, образующие ее, деловитыми круглыми ежами вились вокруг завертевшейся на месте лисы, отмахивающейся своим сверкающим оружием. Джуно, атакованный снежным вихрем, рухнул на колени и в отчаянии выкрикнул:

– Хватит! Я не слышу! Не слышу!

Быстрый, свистящий взмах лезвия и несколько ежей разлетелись идеально ровными половинками, остро брызнув стеклом. Сеть развалилась на отдельные сияющие куски, но сомкнулась тесным конусом, прижимая черно-белую к ближайшему дереву. Ее палка ощерилась двумя серповидными лезвиями…

Над поляной прогремел глубокий властный голос:

– Стоп!

Сидящий в снегу Джуно вздрогнул, мгновенно узнавая его – Лекс. Сзади раздались торопливые шаги и молодого музыканта из-за плеча чувствительно прихватили за горло. «Властный и глубокий» сменил тональность на «бархатистый и вкрадчивый», прямо в ухо:

– Убеди лису, мальчик, – Джуно в недоумении повернул голову – Аллиэнн продолжал крепко держать его за горло, сверкая черными глазами и негромко выговаривая. – Убеди не дергаться, ты сможешь.

Джуно прищурился и ответил с неприязнью:

– Нет, – получилось немного сипло, сдавленно. – Ты охотишься… на людей, Лекс?! Нет! Я не стану! Отпусти! Я сообщу об этом Эксперту и… и Рашу!

Черно-белая фигура продолжала в панике метаться в радужном конусе, не издавая ни звука. Лекс, закованный в тяжелый прошитый твердыми вставками костюм усмехнулся – наивный мальчишка даже не подумал о том, как легко сейчас ему могли всадить короткий нож под челюсть, как нежелательному свидетелю, а потом просто бросить здесь умирать. Даже тело не пришлось бы прятать – Лисья планета всегда управлялась с такими несложными делами самостоятельно. Аллиэнн вздохнул и уже не за шею, а за капюшон поднял хлопающего глазами строптивца на ноги, глянул на него пытливо и взмахнул рукой, предлагая оценить окружающую обстановку:

– Посмотри внимательно, мальчик, что ты видишь? Холод, разруха, смерть. Тренировочная база была уничтожена более месяца назад. Она погибнет здесь. Странно, что еще жива.

– Она? – Джуно удивленно оглянулся, пытаясь рассмотреть сквозь радужные стенки конуса хоть что-нибудь… девчачье.

– Она-а-а, – тут же, искушая, пропел ему Аллиэнн и повторил свою просьбу, понижая голос до шепота. – Убеди ее зайти в Летучий. У тебя уже получилось приманить – она очень любит музыку, как и ты, может, даже больше. Я уже три недели пытаюсь… неважно. Тебе ведь нужно услышать ее, правда? Давай заберем эту девочку с собой?..

Джуно заворожено кивнул, шагнул к конусу, быстро перебрал оставшиеся пластинки с записями, сел прямо на снег, совсем рядом с подрагивающей в конусе фигурой, посмотрел на нее снизу вверх и провел по пластинке пальцами, выпуская сноп огненных рыжих искр.

Пилоты-сопровождающие приблизились к уже склонившейся в ожидании чуда лисе, но Аллиэнн выразительно глянул на них и они отошли, возвращаясь на исходные позиции.

Яркие искры разлетелись по округе – радостные, теплые, летние. Музыка грянула сразу же – звонко, бессовестно, очень молодо… Смех, танцы, дружеские объятия, громкие разговоры, мокрые от теплого прибоя пятки и белый песок между пальцами… бездействующий, ленивый океан, жара, соленые губы…

Черно-белая фигура дослушала мелодию, понурилась и рывком сорвала с себя маску.

Джуно судорожно сглотнул и медленно поднялся на ноги.

* * *

Ракуна. Лисья. Страх. Темная тренировочная база с обширными переходами между блоками. Остриженные огненные пряди на полу, печальными рыжими змейками. Огромные черные деревья с твердой, как сталь, сердцевиной. Белая зима. Холод. Ледяные руки. Местная живность – пепельные лисы. Пушистые, крикливые, наглые. И «лисы».

Персонал. Тренеры. Черно-белые фигуры. Застывшие, еще более стальные, чем деревья вокруг. Тихие. Немые. Все, до единого. Только выдохи, жесты и личный пример, мол, «Делай так!» – пробежка, прыжок, удар, мелькнувшее перед носом лезвие. Быстро, бесшумно, неотвратимо. Сухо во рту, нервная дрожь, почти паника. Нужно, чтобы все в точности, иначе… ноль, ничего, пусто – неудовлетворительно. Официальное письмо: «Обучение окончено. Отсутствие должного прилежания в учебе».