Второй шанс

– Верю, Дэниэл. Твоя любовь больна. Она всегда отличалась от моей.

– Она излечилась, – глубокий взгляд синих глаз пронзил ее.

– Но теперь больна моя.... Так что, давай, на время закроем тему любви и просто будем жить.

– Отлично сказано, дорогая, – скрывая свое разочарование за безмятежной улыбкой, проговорил Дэниэл. Он внезапно отодвинулся, и без его ласки и спокойного тепла Крис почувствовала себя осиротевшей. – Раз ты закончила с душем, то теперь моя очередь. Я сложил твои вещи на кровати. Только, ради Бога… – он широко улыбнулся, сверкнув синими глазами. – Не убегай, Крис. Я хочу немного прогуляться с тобой. День солнечный и теплый. Не хочется сидеть дома, и гулять один я не привык.

– Охотно верю, – иронично хмыкнула Кристина. – Но боюсь, что не могу составить тебе компанию. Лиз меня уже наверняка потеряла, мне нужно домой.

– Позвони ей. Скажи, что задержишься, – Дэниэл пристально взглянул на нее. – Или ты соскучилась?

– Все не так, как ты думаешь, – покачала головой Монахова. – Мне нужно работать. Сроки поджимают. Если я не успею к выставке, то здорово подведу Вуда.

– Точно, ты же у нас художница.

Расслышав пренебрежительные нотки в голосе Дэниэла, Кристина нахмурилась. Разве не он вчера говорил, что она талантлива? Или это было до того, как он получил желаемое?

– Пошел ты, Дэниэл, знаешь куда....

Внезапно он резко развернулся и схватил ее за руки, привлекая к себе.

– Не провоцируй меня, малыш. Грубость не идет тебе. Я просто попросил тебя прогуляться со мной. Пара часов тебя не устроят. Потом ты можешь возвращаться к своим картинам, Лизе, Вуду и всем остальным, жаждущим твоего внимания. – Его горячее дыхание обожгло ее щеку, близость напряженного тела лишала способности мыслить трезво.

– Два часа, – строго сказала она. Дэниэл победно улыбнулся, а Крис разозлилась еще больше. Невыносимый человек, и все время получает то, чего добивается.

Вернувшись в спальню, девушка, как и обещал Норман, нашла свою аккуратно сложенную одежду на кровати, но ей не хотелось расставаться с халатом Дэниэла, с его запахом, с этой спальней, где впервые за долгие годы она уснула, как ребенок. Если бы можно было навсегда остаться в этом весеннем утре, без единой мысли в голове, усталой, голодной и по-настоящему спокойной.

Яркое апрельское солнце еще не грело, но прилипало к черному пальто Кристины. Воздух был наполнен запахом весны, свежий и чистый. Ветер нес с Москвы-реки холодные брызги, и пронизывал насквозь своим совсем не весенним дыханием, заставляя девушку плотнее кутаться в короткое пальто. Они стояли на набережной уже полчаса, не сказав друг другу и двух слов. Дэниэл, подняв воротник, смотрел на горизонт, прислоняясь к бетонному ограждению. Кристина со смешанным чувством разглядывала его четкий задумчивый профиль. Он был очень красив в этой своей ленивой безучастности к окружаемому миру и к ней, в частности. Его черные волосы шевелил ветер, губы плотно сжаты. Засунув руки в карманы своей стильной куртки, он чуть покачивался в такт дыханию ветра. Набережная в этот час была немноголюдна, но Кристина заметила, что даже редкие прохожие с любопытством поглядывали на них. Мужчины на нее, а все женщины на ее прекрасного спутника. Не нужно хорошо знать Дэниэла, чтобы безошибочно разглядеть за внешним спокойствием, сдержанным чуть надменным выражением лица, красивого мрачной непередаваемой хищной красотой, неукротимо-страстную натуру опытного сердцееда. И вряд ли хотя бы одна женщина была разочарована, побывав в его постели. Холодный и дерзкий на людях, в страсти Дэниэл был неутомим и весьма откровенен. Он определенно знал, чего хочет от партнерши, не стеснялся говорить об этом, погружался без остатка в водоворот эротического танца, возвращая ей гораздо больше, чем отдавала она. Кристина вдруг почувствовала невероятную горечь и обиду. С кем он научился быть нежным, чувственным, страстным? Кто сделал его идеальным любовником? Уж не ее ли мать? От этой мысли сердце девушки сжало холодными тисками. Вздрогнув, она отвела взгляд от Дэниэла, и посмотрела на оттаявшую реку. Снег на берегах был грязным и серым, Кристина остро поняла, где находится и с кем. Никакой романтики нет. Любовь, о которой рассуждал Дэниэл, лишь бред бабника, уставшего от бессмысленных легких интрижек. Он всегда был очень упрям, жесток, обладал хоть и сильным, но взрывным нестабильным характером. Как бы ему не хотелось измениться, Дэниэл все равно сорвется. Рано или поздно, но это неизбежно, и она не собирается быть свидетелем.

– Ты замерзла? – очнувшись, он вспомнил о ее существовании. Кристина бросила на него быстрый взгляд сквозь черную бахрому густых ресниц.

– Немного, – призналась она, сжавшись от очередного порыва ветра. Дэниэл легко и ненавязчиво обнял ее, встав у нее за спиной. Забыв о недавних мыслях, Крис откинула голову ему на плечо. Наклонившись, Дэниэл ласково поцеловал ее в кончик носа горячими губами, потом в висок и макушку. Все казалось таким простым и понятным, пока он рядом, но стоило ему отвернуться и сомнения возвращались, как и боль, терзавшая ее душу так долго; знакомая, все равно, что родная, боль.

– О чем ты думаешь? – спросила Кристина, ласкаясь о его теплую щеку, на которой не осталось и следа от утренней щетины.

– О тебе, – прошептал он ей прямо в ухо. Девушка зажмурилась от наслаждения. Даже его шепот пробуждал в ней желание. Он просто колдун.

– Это неправда, – опускаясь с небес на землю, печально сказала Кристина.

– Может быть, – уклончиво ответил Дэниэл. – Я думал о времени.

– Тебе пора? – спохватилась она, почувствовав себя неловко. Тихонько рассмеявшись, Дэниэл крепче обнял ее.

– Разве не ты все время куда-то спешишь? – спросил он. – Малыш, я думал о том, как было бы здорово остановить время прямо сейчас. Ты близко, не сердишься на меня, светит солнце, и я абсолютно счастлив.

– Так не бывает, – с горечью проговорила она.

– Ты не счастлива сейчас?

– Боюсь, что наши понятия о счастье слишком различны.

– Как и о любви?

– Да.

– Но ты любишь меня, – это было похоже на утверждение. Как же он неисправимо самоуверен.

– Ты останешься в Москве? – Крис не стала ни подтверждать, ни опровергать его слова. Пусть думает, как хочет.

– И что мне здесь делать? Я все продал, – сухо отозвался Дэниэл.

– Ты не можешь приостановить сделку?

– Ты не понимаешь, малыш, – он покачал головой. – Если бы я не продал бизнес, то прогорел бы. Так я сохраню свои деньги. Но ты права, я не собираюсь пока уезжать. Буду предаваться лени и развлекаться.

– Ты всегда быстро меняешь планы, – осуждающе заметила Кристина.

– Только, когда в них вмешиваются чувства. Я нашел достойную замену загруженным рабочим будням. Буду любить тебя так часто, как ты это позволишь.

– Но ты не сможешь долго оставаться без дела. Это может привести к печальным последствиям, – ее предположение не было лишено смысла. Дэниэл и забыл, как хорошо она знает и понимает его. – Ты мог бы помочь мне.

– Как? – ее удивило недоумение в его голосе. Непроходимый тупица.

– В издательстве. Сложный период миновал. Благодаря новым идеям, мы снова на плаву, а с твоими капиталами могли бы начать расширение.

– Предлагаешь мне стать твоим компаньоном?

– Почему бы нет? Это дело твоего отца, и я знаю, что ты только делал вид, что оно тебя не интересует.

– Я обещаю подумать.

Снисходительный тон задел ее лучшие чувства. Неужели Дэниэл не понимает, что она всего лишь хочет помочь ему. И это было бы справедливо. Джон не должен был так поступать с единственным сыном, а, может, он знал, что так и будет. Джонатан Норман был мудрым дальновидным человеком. И Дэниэл был достоин своего отца. Несмотря на все ошибки, совершенные им в прошлом, Кристина не могла отрицать этого очевидного факта. Монахова догадывалась, что Дэниэл продал свой бизнес не только, потому, что боялся банкротства. С его умом и деловым чутьем он бы нашел решение любой проблеме. Просто Норман потерял интерес к тому, что еще недавно являлось смыслом его жизни. Легкомысленный, контрастный Дэниэл Норман. Именно такого Дэниэла и боялась Кристина. Любовь подобного человека никогда не даст ощущения стабильности. Между ними не будет доверия, он просто не способен дать ей даже самое малое из того, без чего не могут существовать нормальные отношения. Дэниэл будет пытаться, уверять ее, убеждать, настаивать, но не сможет. Она знает его лучше, чем он сам. Один раз она уже позволила ему убить ее, второго раза не будет.

– Ты звонила Лизе? – неожиданно спросил он. Крис отрицательно качнула головой.

– Ты ей расскажешь? – допытывался Дэниэл.

– Она и так все поймет. А как насчет Сони?

– Что насчет Сони?

– Она расскажет всем....

– Нет. Но разве нам есть, что скрывать?

– Я не хочу давать почву для ненужных ни тебе, ни мне пересудов. Мы еще ничего не решили с нашими отношениями.

– А что тут решать? – спросил он, разворачивая ее к себе лицом. – Для меня все ясно. Я хочу быть с тобой. А ты?

Кристина отвела взгляд, но приподняв ее подбородок кончиками пальцев, Дэниэл заставил Кристину заглянуть в его синие вопрошающие глаза. Молчаливое ожидание в них напомнило ей о прошлой ночи. О его губах и пальцах, которые были повсюду, о его горячем шепоте, страстных стонах, хрипловатом смехе и невыносимом жгучем наслаждении. Наклонившись, он очень осторожно коснулся губами ее губ, словно пробуя их на вкус. В его руках она таяла, как воск, а потом вспыхивала, словно свеча. И пламя разгоралось все ярче, по мере того, как поцелуй из почти братского превращался в жадный, собственнический, требовательно-эротичный. Он хрипло застонал, когда она в ответ приоткрыла губы, впуская его ищущий язык. Обхватив ее бедра, Дэниэл с силой прижал их к себе, давая почувствовать всю силу его реакции на поцелуй. Вспомнив, где они находятся, Крис судорожно вздохнула и оттолкнула его.

– Мне нужно идти, – прошептала она, задыхаясь.

– Ты не ответила ни на один из моих вопросов, – лукаво улыбаясь, он провел пальцами по ее влажным губам. – Но это… было лучше, чем любые слова. Беги, малыш. Я позвоню тебе. И очень скоро.

– Смотри, не умри от безделья, – в тон ему ответила Кристина, делая шаг в сторону. – И не торопись со звонком. Подумай, а надо ли оно тебе.

– Оно – нет, – Норман улыбнулся. – Но она – да.

– До встречи, Дэниэл, – сдержанно попрощалась Кристина. Он одарил ее самой сексуальной из своих улыбок, от которой ей снова стало трудно дышать. Его глаза обещали так много, и она теперь знала, что они ничуть не лгут.

Кристина была удивлена до глубины души, не обнаружив следов присутствия Лизы в доме. Озерова явно не ночевала дома. Где ее носит? Неужели Лиза всерьез увлеклась Кирой Кудрявцевой? Но той-то она зачем? Нормальная красивая женщина, у ног которой может быть столько любовников, сколько она пожелает. Мир сошел с ума.

В приподнятом настроении, спокойная и полная вдохновения, Кристина еще раз приняла душ, переоделась в спортивный удобный костюм, с удовольствием пообедала и отправилась в свою мастерскую. Она уже потеряла пол дня, так что придется наверстывать упущенное время. Утром снова в офис, а она еще не сделала ни одного мазка. Удивительно, но ее энергичное настроение перенеслось и на холст. Движения были легкими, уверенными, быстрыми. Забыв о времени, Кристина с упоением ушла в работу. Картина обещала быть живой, яркой, сильно отличающейся от всех предыдущих. Она почти закончила, когда заметила, что за окном давно сгустились сумерки. Искусственное освещение вернуло тревожные мысли. Отправив неготовый холст в сушку, она взялась за другой.... Тоже незаконченный, самый сложный для нее. Заключительная работа из мрачной серии. "Обличи меня", так сказал Дэниэл. Но как же сложно сделать это сейчас. Напряженно глядя на холст, Кристина взяла кисть....

Было далеко за полночь, когда она устало опустила руки и отошла к окну. Бессонная ночь дала о себе знать. Вытерев ладони о тряпку, небрежно брошенную на подоконник, Кристина покинула свою мастерскую, заперев ее на ключ.

В гостиной горел свет. Лиза все-таки соизволила вернуться домой.

– Привет, – сказала Озерова. Поджав под себя ноги, она сидела на диване с тарелкой чипсов, бутылкой пива в руке и смотрела хоккей. Кристина кивнула в знак приветствия, а Лиза вернулась к просмотру телевизора. Монахова прошла через гостиную и села рядом. Она не любила спорт, но зачем-то уставилась в мелькающий экран. Лиза не реагировала на ее присутствие.

– Почему ты не ночевала дома? – спросила Крис. Озерова посмотрела на нее голубыми спокойными глазами.

– Вечеринка закончилась под утро, а я была так пьяна, что не смогла сказать таксисту свой адрес, и Кира отвезла меня в себе. – Равнодушно ответила Лиза. Кристина сделала вид, что поверила.

– Целый день я провалялась, умирая от похмелья, – невозмутимым тоном продолжила Лиз. – А как ты? Отвезла Дэниэла? – она посмотрела на Кристину пронзительным взглядом.

– Конечно. Надеюсь, что ему тоже пришлось несладко с утра.

Она явно переигрывала, но Лиз, похоже, была удовлетворена ответом. Кристина и сама не знала, зачем лжет ей. Она не была уверена в своих чувствах и желаниях. Ни к чему опережать события. Рассказать правду можно в любой момент.

– Ты бы шла спать, – сказала Лиза. – Утром рано вставать. У тебя утомленный вид.

– Да. Ты права, – согласилась Кристина, чувствуя, как ее покидают последние силы. В эту ночь она опять не уснет.

– Кира больна, – вдруг произнесла Лиза сухим голосом, когда Кристина почти дошла до лестницы. Монахова обернулась.

– Серьезно? – спросила она. Озерова удрученно кивнула.

– У нее рак.

– Но Кира выглядит здоровой. – Кристина почувствовала, как закружилась голова.

– Это ненадолго, – сообщила Лиза. – Даже врачи не могут знать, когда наступит кризис. У нее рак мозга.

– Не знаю, что и сказать, – потрясенно выдохнула Кристина. – Никогда бы не подумала. Отличный цвет лица, роскошные волосы.

–Кира хочет провести последние дни, наслаждаясь жизнью. Я восхищена ее смелостью. Она молодец.

Глава 15

Дэниэл развернул листок бумаги, который достал из своего ящика. Целую вечность ему не писали писем. В век компьютерных технологий, телефонии и сотовой связи люди разучились писать письма. Но не все, судя по тому, что сейчас в его руках анонимное письмо. Он нахмурил брови, легко пробегая взглядом по ровным красивым строчкам. Подчерк был ему знаком. И Кира знала, что он догадается, что письмо от нее. Но все равно не подписалась. Интересно, что означала сие послание.

Отбросив в сторону письмо, Дэниэл раздраженно фыркнул. Какую бы игру не затеяла Кира, он больше с ней не играет. Разве он не ясно выразился, что их отношения закончились? Конечно, он не раз ей это говорил и раньше, но теперь забирать свои слова назад не собирался. Кира – хороший человек, достойная женщина, которая принесла в его жизнь много приятных воспоминаний, но на этом все. Не станет он реагировать на ее письма и звонки. В последнее время его заботило совсем другое. Уже несколько дней Дэниэл не мог дозвониться до Кристины. Нет, она брала трубку, но все время находила способы оборвать разговор, ссылаясь на высокую занятость, и просто завалила его обещаниями перезвонить. Время шло, но она не звонила. Дэниэл не знал, что делать, как себя вести. Гордость не позволяла ему ворваться в ее дом и потребовать объяснить, что происходит или явиться в издательство, и удивить всех присутствующих. Звонить ей каждые полчаса тоже было глупо. Оставалось только ждать, пока Кристина выделит для него время, а это было невыносимо. Дэниэл снова бросил взгляд на белеющий лист бумаги. Кира могла бы рассказать ему о настроении его бывшей жены. Они видятся каждый день, обсуждают дела и не только. А Кира очень проницательный человек, она бы заметила неладное. Нужно поговорить с ней. Неопределенность просто убивала его. Он снова начал прикладываться к бутылке, а с этим нужно было что-то делать. Есть еще и Лиза, но из нее не выудишь и слова.

Кристина, не скрывая презрения, следила за слабыми попытками Мэдисон поддержать разговор. Закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, Монахова гадала, что же за причина привела Мэд Норман в ее дом. Уж точно не дела компании и переживания за Роберта, как пыталась представить свой внезапный визит сама Мэдисон. Выглядела она, как всегда роскошно. Этакая гламурная роковая женщина с синими полуночными глазами и пышной грудью. Она поглядывала на Кристину с притворным дружелюбием.

– Я давно собиралась зайти и протянуть пальмовую ветвь мира, Кристина, – томно улыбнувшись, она поправила свою изысканную прическу. – Нам давно пора развеять наши недопонимания. Мы могли забыть обо всех недоразумениях и стать подругами? – прямо спросила она.

– Понятия не имею, зачем вам это? – искренне ответила Монахова, подозрительно разглядывая прекрасное сдержанное лицо тетки Дэниэла. Уж, не он ли ее подослал? Нет, не похоже на Дэниэла. Тогда, что? Что ей нужно?

– Мой муж высокого о тебе мнения. Я знаю, как вы сблизились в последнее время.

Крис вздрогнула. Так из-за Роберта Мэдисон явилась? Неужели думает, что она спит с ее мужем? Какая глупость.

– Но, похоже, что вы не высокого мнения о своем муже. Мы просто друзья, – без обиняков заявила Монахова. – Есть еще вопросы?

– Это вовсе не допрос. Я просто хотела извиниться за свое поведение. Ты должна меня понять. Я никак не думала, что Джонни оставит все свои деньги тебе, а не моему любимому племяннику. Я злилась вовсе не на тебя, а на брата. Конечно, все это уже не важно. Джон погиб, и он имел полное право распоряжаться своей собственностью так, как хочет. Теперь я это понимаю.

Мэдисон умолкла, дав Кристине время обдумать ее слова, в искренность которых последняя совсем не верила. Норман хотела перемирия, и что бы ни двигало этой мелочной фальшивой женщиной, Кристина не настолько злопамятна, чтобы отказать ей в этом.

– Хорошо, – буднично бросила Кристина. – Я забыла про все, что мы наговорили друг другу раньше.

– Вот и отлично, – обрадовалась Мэдисон. – Я знала, что мы поладим. С первого взгляда было ясно, что ты совсем не похожа на Викторию. Ты гораздо умнее и порядочнее ее. Да, я знаю, что о мертвых или плохо, иди никак, но просто не могу понять, как можно предать своего ребенка.

– Я простила маму. Она не могла сказать всей правды. Я понимаю, как это иногда сложно, – в голосе Кристины звенела ярость. – Я не позволю никому осуждать ее. Мне жаль, что она сама рассказала вам нашу семейную тайну.

– Но ваша тайна касалась и меня лично. Дэниэл – мой племянник. К тому же обстоятельства вынудили.

– Какие? – напряженно спросила Кристина, ощутив болезненный спазм в желудке.

– Дело в том, что я сама застала их в очень недвусмысленной ситуации. Дэниэл не из тех, кто раскаивается и оправдывается, но вот Вике было явно не по себе. В тот вечер твоя мать напилась и рассказала мне все, как на духу, – Мэдисон подняла руку и полюбовалась своими акриловыми ноготками. Кристина, не моргая, смотрела на нее, похолодев от дурного предчувствия, сжавшего легкие.

– Когда это было?

– Года три назад, – небрежный ответ Мэд был подобен удару молнии. Кристина вздрогнула, до боли впиваясь ногтями в ладони. Огромных усилий ей стоило сохранить достоинство и спокойствие.

– Вы понимаете, что это серьезное обвинение? – ледяным голосом спросила Крис.

– Да, я уверена в том, что видела. Спроси Дэниэла. Он не станет врать, это не в его правилах. Может, он и засранец, каких мало, но не врун. Я точно знаю, что их отношения продолжались довольно долго и закончились года за два до аварии. Но она сильно переживала по этому поводу. Уж я-то знаю.

– Я не верю вам. Мама не могла. После того, что он сделал со мной. Этого просто не может быть.

– Детка, ты плохо знала свою мать. Главным для нее было – удовлетворение своих желаний. Может, она и любила тебя, но это не мешало ей наслаждаться романом с твоим бывшим мужем. Причем, именно Виктория навязывала ему себя. Дэниэл просто не знал, как от нее отделаться. Она преследовала его, как ненормальная. Я была с ней близка, и Вика откровенно рассказывала мне обо всем, что происходило. Поверь, милая, у меня нет причин обманывать тебя. Ты должна знать.

– Зачем? – устало проговорила Кристина, потирая пульсирующие виски. – Какое это теперь имеет значение? Мама умерла, я похоронила ее. Я не изменю свое мнение о ней. Она любила меня. Но была слабой женщиной. Слишком слабой, гораздо слабее, чем я думала.

– Извини, если я расстроила тебя. Я не хотела.

"Еще как хотела," язвительно подумала про себя Монахова.

– Вам, наверно, пора. Передавайте привет Робби.

– Да, и тебе доброй ночи, Кристина. Я рада, что мы поговорили, как старые подруги. Удачи тебе.

Кристина закрыла дверь, и прислонившись к ней спиной, посмотрела на вышедшую из кухни Лизу. На лице Озеровой читались искренние сочувствие и жалость.

– Ты все слышала? – спросила Крис надломленным голосом.

– Да, – кивнула Лиза, подходя ближе и заключая подругу в объятия.

– Ты думаешь, что это правда?

– Не знаю, – покачала головой Лиз, успокаивающе гладя ее плечи. – Дэниэл ничего мне об этом не говорил.

– Мне нужно пройтись.

– Хочешь, я с тобой?

– Нет. Отдыхай. Я одна.

***

– Ты уже спал? – подняв на него свои огромные полные невыразимой грусти глаза, Кристина отошла от камина и приблизилась к нему, задумчиво и напряженно наблюдающему за ней. Прислонившись головой к спинке кресла, Дэниэл провел руками по взъерошенным черным волосам, пытаясь пригладить их. Кристина не могла сдержать печальной улыбки. Полусонный и лохматый, он все равно был чертовски красив. Разве можно противостоять этой магической красоте и пронзительным синим глазам? Разве можно жить, не вспоминая о нем каждую минуту своей жизни? Разве можно жить без него?

– Ради тебя я готов пожертвовать сном, – чувственная улыбка тронула безупречные губы. Протянув руку, Дэниэл сжал ее холодную ладонь. Кристина посмотрела на их переплетенные пальцы. Горечь жгла сердце, которое гулко и болезненно забилось.

– Ради скольких еще ты готов пожертвовать своим драгоценным сном? – спросила она. Дэниэл поднялся с кресла и, обхватив ее лицо ладонями, долго смотрел, словно пытаясь понять, что у нее в голове.

– Ты одна, – прошептал он. – Никого больше нет.

– Конечно, – кивнула Кристина, мягко отстраняясь. Дэниэл опустил руки, продолжая наблюдать за ней.

– Что-то случилось? – спросил Норман.

Кристина неторопливо прошла по ковру и замерла у камина.

– Нет, – она обернулась и посмотрела на него. – Скажи, Дэниэл, мама бывала здесь?

Он нахмурился, пристальнее вглядываясь в спокойные серые глаза. Если вопрос и смутил его, то он не подал вид. Засунув руки в карманы трикотажных домашних брюк, Дэниэл глубоко вздохнул.

– Да, – просто ответил он. Глаза Кристины сузились, губы дрогнули в холодной улыбке.

– Ты не собирался рассказать мне об этом?

– Ты не спрашивала.

– Просто я даже предположить не могла! – Взорвалась она. – Ты совсем бессовестный?

– Что я должен сказать? – сквозь зубы спросил он. – Какое это имеет значение для нас сейчас? Я, что обязан отчитываться за каждый проведенный за восемь лет день? Ты за этим пришла? Прочитать мне очередную лекцию? Я не нуждаюсь в твоих проповедях. Я сам знаю все, что ты можешь сказать. Я не собираюсь ничего отрицать, но и признаваться в каждом грехе у меня нет желания. Мои желания в данный момент весьма прозрачны, и ты наверняка догадываешься о них.

– Господи, Дэниэл, ты все время думаешь только об этом. Неужели нет ничего важнее? – Кристина пренебреженно окинула его долгим взглядом. – Ты просто жалок.

– Так пожалей меня. – Он смотрел на нее с непробиваемым спокойствием. Закатив глаза, Крис со свистом выдохнула.

– Я ненавижу тебя, Дэниэл, – сказала она. Он даже не моргнул, словное слова ничего для него не значили.

– Тогда уходи, – произнес он жестко. – Иди. Я не держу тебя. Никогда никому не навязывался и сейчас не стану этого делать. Я сделал все, что мог. Я сказал все, что хотел. Больше мне добавить нечего. Что ты хочешь знать, что хочешь услышать? Ты лучше меня знаешь, что люди не меняются. Я пытаюсь исправить совершенные ошибки, но у тебя всегда наготове новые обвинения. Я не принц, не праведник.

Расширившимися глазами, оскорбленная до глубины души, Крис смотрела на него в немом изумлении.

– Если тебе нужна тряпка, которая будет вечно скулить у твоей юбки, то тебе нечего делать здесь со мной. Я такой, как есть. Я не претендую на роль великого мученика, недостойного стирать пыль с твоих туфлей. Пусть я буду гореть в аду, но буду знать, что не изменил себе, пытаясь стать тем, кем не являюсь. У тебя есть ко мне претензии? Так у меня они тоже есть. К тебе. Ненавидишь меня – уходи. Но не пытайся мучить меня своими нравоучениями.