Порочные связи

– Да. Сто раз прости. Но по – другому мне не избавиться от Даниэля. Он всегда боялся, что я все еще люблю тебя. И ревновал. Он ничего не говорил, но я чувствовала это. Видела в его глазах, когда уезжала к тебе. Дин будет уверен, что у него нет шансов, если я воссоединюсь со своей единственной любовью.

– А это не так? Ты больше не любишь меня? – спросил Майкл. Джил отвернулась. Глаза ее снова наполнились слезами.

– Меньше всего я хочу причинить тебе боль. Ты не заслужил, в отличие от Даниэля. Господи, почему я была такой глупой.

– Ты плачешь из – за него или уязвленной гордости, Джи?

– А какое это имеет значение?

– Большое, Джил. Посмотри на меня…. Джил, я действительно люблю тебя. И я хочу, чтобы ты была счастлива. С ним или без него, со мной, или с кем – то другим. Важно, чтобы ты сама поняла, чего хочешь. По – другому никак. Ты можешь убежать, соврать, но от себя не убежишь. Нельзя всю жизнь прятаться. Ты хотела заставить Дина страдать, уничтожить его гордость, наказать. Ты это сделала. Я уверен, что он прошел через все круги ада с тех пор, как ты убежала от него. Но если ты любишь его, то этого достаточно. Поверь, такой урок Даниэль запомнит навсегда. И как бы не тяжело мне было это говорить, но я знаю, что Дин любит тебя. Пусть не так, как ты этого хочешь. Он не умет иначе и никогда не научится. И тебе не нужно бежать и продолжать фарс, если все дело в обиде и злости.

– Я так устала, Майкл. Наша связь с Даниэлем разрушительна. Эти отношения лишают меня сил и самоуважения. Я теряю себя, когда мы вместе. Я так больше не хочу. Не могу и дальше ходить по лезвию ножа. Всегда в напряжении, в ожидании удара, словно танец на краю крыши. Неверный шаг и падение в бездну. Я была там, на самом краю. Больше не хочу. Все, что мне нужно – это спокойные отношения, пронизанные доверием и взаимопониманием. А с Дином таких отношений не получиться. Мы постоянно мучаем друг друга, и никогда не говорим о причинах. Мы, вообще, не говорим. Говорим, конечно, но не как искренние открытые друг другу супруги. Я всегда одна. Даже рядом с ним. Это невыносимо. И мучительно.

– И я думаю, Джил, что дело не в Даниэле. Дело в тебе. Ты слишком хорошо знала его прошлое, и оно стояло между вами. Ты видела его не в самых лучших ситуациях. Вы долго были друзьями, и он ничего не скрывал. Вечеринки, наркотики, девушки, пьяные оргии, азартные игры. Став любовниками, вы перестали быть друзьями. Но ты не забыла его пьяных похождений и ироничных откровений о беспутной жизни. И ты не верила, что он может быть другим. Именно ты не могла себе позволить простить ему ту часть его жизни, которая была до тебя, без тебя. И именно ты не была искренней, Джил. Ты не пустила его в свое сердце, а он, видимо, устал стучаться. И ты знаешь, все правильно. Пора вам обоим начать все сначала. Вы оба достойны нормальных человеческих отношений. Кто – то другой полюбит его таким, какой он есть.

– Майкл. Прошу, не говори со мной так. – Джил, прижалась лицом к его животу и беззвучно заплакала.

Она ехала в Майами, уверенная, что одержала вверх над Даниэлем Фонтейном…. Но все оказалось не так. И она не сказала Майклу все правды. А правда заключалась в том, что она любила своего мужа. Любила сумасшедшей всепоглощающей любовью, которую он так часто предавал. И она умирала от чудовищной боли, вспоминая его пальцы на рыжих волосах Вилар. И не могла понять, как он мог так поступить с ними, с их любовью, с их браком…. Ради нескольких минут удовольствия перечеркнуть все, что было между ними.

Глава 6

– Пошла вон, – не поднимая головы, рявкнул Фонтейн, узнав стук каблучков Дейзи Вилар, за дверью офиса.

Но наглая девица не остановилась и открыла дверь. Стук каблуков раздался совсем близко. Даниэль уныло смотрел на опустевший стакан в руке. Бутылка, которая стояла рядом, была так же пуста.

– Вы только посмотрите, наш несгибаемый магнат напивается в одиночку, спрятавшись от мира в своем кабинете. – насмешливо проговорила журналистка, присаживаясь на край стола. – Тебе не кажется, что траур по распавшемуся браку несколько затянулся? Выглядишь ужасно и пахнешь так же.

– Я тебя не приглашал. Проваливай, Дейзи.

– Я никуда не уйду. Ты же знаешь, что я настойчивая и беспринципная, когда дело касается тебя.

– Ты уже все сделала, что могла. – Дин поднял на Вилар мутный опустошенный взгляд. – Ты разрушила мою семью.

– Поверь, это сделала не я. Мне неприятно видеть тебя таким, Даниэль. Ты всегда казался сильным, несокрушимым и толстокожим бессердечным ублюдком. Что же случилось? Кто это слюнтяй и размазня, проливающий слезы за бутылкой и тоскующей по сбежавшей к брату женушке? Где твое самоуважение, Дин? Мужская гордость, черт возьми.

– Мне плевать на гордость. – зарычал Даниэль, презрительно скривив губы. – Что ты можешь знать? Я простил бы ей самого Сатану, дай мне она хотя бы один шанс. Но она любит его. Ты можешь пускать в печать свою бомбу. Мне уже все равно. Давай, Дейзи, добей меня. Я больше не собираюсь идти у тебя на поводу. Это точка.

– Что ж, Даниэль. Ты прав. Пора миру узнать правду и лживом благополучии и фальшивых семейных ценностях Фонтейнов.

Майкл рассеяно скользил взглядом по случайным лицам прохожих, неспешно возвращаясь в квартиру, которую снял на прошлой неделе. Джил заявила, что больше не хочет жить в особняке, где все напоминало ей о прошлом, и он, как всегда, не смог устоять.

Последние три месяца он только и делал, что потакал всем капризам своей липовой любовницы. Когда месяц назад Даниэль Фонтейн подписал бумаги на развод, девушка стала совсем невыносимой. Нет, она не выглядела несчастной, не плакала, не говорила о Даниэле, не была подавленной или грустной. Но ее буйная активность и чрезмерная наигранная жизнерадостность действовали на нервы Майкла. Он понимал, что за всей этой бравадой, скрывается неуверенность и боль, и старался терпеть. Ждал, что пройдет время, и Джил придет в себя, но этого не происходило. И Майкл не знал, как ей помочь справиться и вернуться в нормальное русло.

Он преодолел почти половину пути, когда вдруг заметил, что прохожие как – то странно себя ведут. Совершенно незнакомые ему люди останавливаются перед ним, и провожают долгими взглядами, когда он проходит мимо. Нахмурившись, Майкл посмотрелся в витрину магазина. Может, он не смыл краску с лица, когда закончил работу в мастерской? Но нет, все в порядке. Натолкнувшись на знакомого бармена из бара, в котором он частенько любил пропустить стаканчик, Майкл не удержался и спросил.

– Привет, Бред. Скажи, что со мной не так?

– Ты о чем? – не понял парень, удивленно остановившись.

– На меня все пялятся, словно я чертовски неотразим сегодня. – пояснил Фонтейн. Бармен неожиданно смутился, оглядевшись по сторонам.

– Слушай, а ты не в курсе? – тихо спросил он.

– Не в курсе чего?

– Ваши с братом имена во всех газетах. Купи любую в ближайшем киоске и все поймешь.

Майкл растерянно кивнул, глядя вслед удаляющемуся бармену. Что за ерунда? Неужели Даниэль снова влип в какой – то скандал? Теряясь в догадках, Майкл быстро пересек улицу в поисках газетного лотка, и когда нашел…. У него помутилось в глазах.

– О, мой Бог. – воскликнул он, схватившись за голову. Это был не просто скандал. Хуже, стократно хуже. На всеобщее обозрение была вытащена тщательно охраняемая и самая постыдная тайна семьи Фонтейнов. Но это было много, много лет назад.

Расплатившись с продавцом, Майкл схватил газету, одновременно доставая телефон.

– Не ожидал тебя услышать, Майки. – раздался в трубке заспанный хриплый голос брата. – Никак прикупил газету? Но самое интересное впереди. Посмотри вечерние новости. Я просто суперзвезда.

– Дин, я позвонил, чтобы узнать… Ты как? Ты в порядке? Я вылечу ближайшим рейсом. Мы должны решить, что с этим делать. Нужно остановить весь этот кошмар, дать опровержение.

– Брось, Майкл. Все кончено. Ты видел фотографии? Письма. У Дейзи есть видеозапись. Все пойдет в эфир вечером.

– Подожди, Дин. Откуда у этой Дейзи столько информации. Отец заплатил Джону Кингстону. Он поклялся, что отдал все негативы.

– Нужно было грохнуть и этого ублюдка тоже, – равнодушно бросил в трубку Даниэль Фонтейн. Майкл был поражен его спокойствием.

– Послушай, нельзя все так оставить. Нас же разорвут.

– Мне плевать, Майк. Все кончено. – снова повторил он. – Дейзи Вилар – дочь Кингстона. Она нашла негативы и видео пленку в сейфе отца. Он сохранил их, как гарантию, своего и ее будущего. Я предлагал ей деньги. Черт, я ей все предлагал. Был ее личной проституткой. Но мне надоело.

– О, господи, Дин. Почему ты мне ничего не сказал. Мы бы вместе разобрались с этим. А теперь? Что делать теперь?

– Жить дальше. Немного позора, и все когда – нибудь забудется.

– Ничего не забудется. Твои партнеры разорвут контракты, бизнес полетит к черту, мои картины никто не станет покупать.

– Не сгущай краски. Это старая история.

– А если тебя будут судить?

– Ты смеешься? Мне было восемь лет. В любом случае срок давности преступления давно истек.

– Тебе действительно наплевать, что какая – то сучка разрушила наши жизни?

– Нет, не сучка. Это я. Я все разрушаю, Майк…. Не нужно приезжать. Я, правда, в порядке. Ничего личного, но я бы не хотел тебя видеть сейчас. Я еще не готов. Извини, что испортил … снова все испортил.

– О чем ты говоришь, Даниэль? Что ты испортил? Ты не виноват.

– Я говорю не о скандале. – сухо ответил Дин.

Майкл почувствовал, как предательски дрогнули колени, а сердце пустилось в галоп. Черт, он совсем забыл о Джил. Что, если она уже читала утренние газеты? Нужно найти ее и все объяснить.

– Майкл, ты еще там?

– Да. Я просто подумал. Я … Должен поговорить с Джил. Она могла прочитать статью. И ей нужно все рассказать прежде, чем она вытворит что – нибудь.

– Но ее это больше не касается, если ты не успел жениться на ней. – голос Даниэля прозвучал холодно и безразлично. И так же неестественно, как радостно и буйно радовалась к месту и нет Джил. Однако, Дин продержался в выбранном амплуа недолго. Когда он задал следующий вопрос, за каждым его словом стояли боль и мучительная тоска. – Как она, Майк?

– Примерно так же, как и ты. Вам нужно поговорить, Даниэль. Так не может продолжаться. Хочешь ты этого или нет, но сегодня мы с Джил прилетим. Оба. И будем решать сразу две проблемы. Как семья.

Войдя в квартиру, Майкл Фонтейн облегченно вздохнул. Джиллиан еще спала, а, значит, она не могла прочитать газету.

– Джи, проснись. – сев на край кровати, он осторожно тронул ее за плечо.

Девушка открыла глаза и растерянно уставилась на Майкла. В следующее мгновение она уже сидела, прижимая одеяло к груди.

– Что ты делаешь в моей спальне. Мы же все обсудили.

– Я здесь не за этим. – Майкл напряженно улыбнулся. – Нужно поговорить. Рассказать кое – что о нашем прошлом. Точнее прошлом моей семьи.

– Что? Сейчас? – глаза Джил округлились от удивления.

– Да. – кивнул Майк, мрачно глядя на заспанную девушку. – Это важно. Дело в том, что много лет назад случилось кое – что очень нехорошее, и теперь эта темная история стала доступна широкой публике. Наше имя мелькает во всех газетах. И Дин обещает еще и вечерние новости о Фонтейнах и их грязном белье.

– Ты говорил с Дином? – глаза Джил стали еще шире.

– Да. Но сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты все узнала от меня.

– Боже, мне уже страшно. Ты кого – то убил?

– Не я, Джил. – Майкл посмотрел на девушку долгим нерешительным взглядом. – Эта давняя история. И мы думали, что они навсегда останется в прошлом. Но, видимо, пришло время и тебе все узнать. Может, ты поймешь многое … О Дине, и его характере.

– Дин кого – то убил? – потрясенным шепотом спросила Джил. Майкл мрачно кивнул. У девушки упало сердце. – Кого?

– Свою мать.

– Что? – воскликнула Джил, отшатнувшись.

– Послушай, он сделал это не специально, но пресса обрисовала все иначе.

– Подожди. Этого не может быть. Ты сам рассказывал, что вашу маму застрелил грабитель. Вы с отцом уезжали, и она была дома одна, когда ворвались воры. Ее нашли утром … в гостиной.

– Это история для прессы и полиции. На самом деле все было не так. Папы действительно не было дома. Мы с Дином смотрели мультики или фильм, я уже не помню. Даниэлю было восемь лет, мне шесть, и я не все помню так хорошо, как он. Но в тот вечер к ней снова пришел мужчина. Мама говорила нам, что это то ли дизайнер, то ли декоратор, да это и не важно. Джон Кингстон был ее любовником. Я тогда ничего еще не понимал. Мама закрывалась с ним в гостиной, а нас отправляла в детскую. Даниэль все время злился, когда появлялся этот мужчина, а мне он нравился, потому что приносил сладости и игрушки.

– Ближе к делу… – потребовала Джил. Она была бледнее простыни, которую прижимала к груди.

– В общем, Дин злился. Мы с ним немного поцапались, как это бывает между братьями. Я запнулся за игрушку и упал, разбив нос о край стола. Кровь лилась ручьем, и Даниэль, испугавшись, побежал искать маму. Он долго стучал в двери гостиной, но ему никто не открывал. Замка не было, но ручку заело, и он не мог попасть. Я не знаю, рок, это судьба, или стечение обстоятельств, но в тумбочке в холле в первом ящике всегда лежал папин пистолет. Как он потом сказал, для самообороны. Маленький такой, совсем, как игрушечный. Не думаю, что Даниэль понимал, что он настоящий. Нам никто не говорил о его существовании или о том, что его нельзя брать. И так вышло, что эта чертова тумбочка оказалась ближе всех к дверям гостиной. Дин открыл ящик, чтобы найти что – то, что помогло бы ему открыть дверь. Я кричал, плакал и истекал кровью. Мой брат был напуган. В панике он схватил пистолет и стал бить им по ручке, пока она не поддалась. Он застал их в самый разгар страстей. Испуганный мальчик, увидевший свою маму без одежды с мужчиной, не являющимся его отцом. В отличие, от меня он уже кое – что понимал. Я не знаю, как все произошло. Но я слышал ее крики. Мама оскорбляла его и пыталась выгнать, а потом раздался выстрел. Он был в шоке, не понимал, что делает. Джон Кингстон быстро взял ситуацию в свои руки. Он позвонил отцу и сообщил о случившемся. Сделал несколько снимков пребывающего в стрессе Даниэля с пистолетом в руке. В нашем доме везде были установлены камеры. Это было сделано для безопасности, на случай ограбления. И Кингстон знал об этом. Он забрал записи негативы и уехал.

– А скорую никто не вызывал? – ошарашено спросила Джил.

– Не было смысла. Выстрел в голову. Она умерла мгновенно. Дин среагировал на ее крик. Наша мать была не самой доброй женщиной на свете. Иногда мне казалось, что она, вообще, нас не замечает. Мы ее раздражали. Отец всегда был в разъездах. Наверно, она устала от одиночества и чувствовала себя привязанной нами к дому, к семье. Я ее не оправдываю, мне хочется так думать.

– Господи. – Джил закрыла глаза, слезы потекли по ее щекам. – Почему он ничего мне не рассказал? Бедные одинокие мальчики. Бедный Даниэль. – шептала она.

Сердце ее разрывалось от боли. В голове стояла жуткая картинка. Перепуганный несчастный ребенок, пытающийся помочь младшему брату, и развратная женщина, не любящая своих детей и своего мужа, думающая только об удовольствии….

– О боже. Боже мой. – воскликнула она, очень многое прояснялось. Вставало на свои места. Джил поднесла руку к горлу, словно ей резко стало нечем дышать.

– Джил, это не все. Историю с ограблением придумал отец. И за решетку сел невиновный человек, которому заплатили очень много денег, еще больше заплатили любовнику матери. Папа сделал все, чтобы избежать скандала. Хорошо, что он не дожил до этого дня. Отец думал, что Кингстон отдал все негативы, но он обманул нас и хранил копии в сейфе у себя дома. И как выяснилось, запретные материалы попали в руки его дочери журналистки, и она ими воспользовалась в своих целях. Теперь вся история предана огласке.

– Дейзи Вилар? – хрипло спросила Джил, отрешенно глядя перед собой.

– Да. Я понял из краткого диалога с Даниэлем, она какое – то время шантажировала его, но ему, как он сказал, все надоело. Джил, ты понимаешь, что нам нужно поехать к Даниэлю. В такой момент нужно держаться вместе.

– Да. – все с таким же отстраненным взглядом кивнула Джиллиан. – Это все?

– Нет. В статье упоминается и о нас с тобой и Даниэле в настоящем времени. Вилар задается вопросом, собирается ли Дин Фонтейн застрелить неверную жену, сбежавшую к его родному брату так же хладнокровно, как свою мать. Мы должны заткнуть рот этим слухам. Показать, что все иначе.

– Наверное, ему следует это сделать. – прошептала Джиллиан побелевшими губами.

– Что сделать?

– Пристрелить меня.

Часть 2

Даниэль

Глава 1

– Сара, ты можешь быть свободна. – не поворачивая головы, не громко произнес Даниэль Фонтейн.

Его взгляд скользил по потрясающей воображение, утопающей в огнях панораме Манхеттена, открывающейся его скучающему отрешенному взору через огромное во всю стену окно. Он слышал осторожные шаги домработницы, убирающей результаты ночной попойки в погруженной в полумрак гостиной.

– Ден, мне звонил Майкл и просил подготовить для него одну из спален. Он уже приземлился и едет сюда. – отозвался тонкий неуверенный голосок Сары.

– Сделай, как сказал мой брат. Мне не удалось отговорить его от абсурдной идеи явиться сюда. – тяжело вздохнув, произнес Дин, опираясь на стол и поворачивая голову к девушке.

В его руках был неизменный стакан с неразбавленным виски. В принципе, выглядел Дин Фонтейн не так уж и плохо, если учесть образ жизни, который он вел последние месяцы. Слегка помятый, с трехдневной щетиной, взлохмаченный и усталый, но все равно чертовски привлекательный мужчина.

Одно настораживало Сару Смайл, в глазах Фонтейна все чаще угадывалось полнейшее безразличие и отрешенность от всего происходящего с ним, он казался сломленным и пустым, словно стеклянные бутылки, которыми была завалена гостиная. Ни злости, ни раздражения, ни вполне оправданных приступов гнева, словно все эмоции кто – то невидимой рукой стер с помощью божественного ластика.

Сара сочувственно смотрела на человека, силой, уверенностью, тонким сарказмом которого невольно восхищалась и одновременно осуждала. Он казался ей несгибаемым, жестким, беспринципным дельцом и бабником, но даже неисправимые баловни судьбы иногда дают сбой. Сара была уверена – Даниэль Фонтейн ненадолго вышел из строя, еще немного времени, и он встряхнется, воспрянет духом и одним небрежным взмахом руки, и ироничной усмешкой решит ворох проблем, который сам же и нагородил. При желании Фонтейн мог с легкостью сокрушить любого врага, и плевать ему на общественное мнение.

– Дин, Майкл еще кое – что сообщил. – нервно переминаясь с ноги на ногу, проговорила Сара.

Даниэль вопросительно поднял на нее свои голубые глаза. Жидкость в стакане задрожала, и он поставил тару со спиртным на стол.

– Джил прилетела с ним. Она остановилась в отеле Марк. Я решила, что ты должен знать.

– Да, спасибо, Сара. – кивнул Даниэль, ничем не выдав своих истинных чувств.

Отвернувшись от девушки, он снова взглянув в окно.

– Дин, это не мое дело. Но я так давно работаю на тебя…. Я просто хочу сказать, что, если Майкл и Джил действительно хотят помочь и поддержать тебя, может, стоит дать им шанс. – собравшись с духом, сбивчиво выдала Сара.

– Да я и не против. Они взрослые люди и приняли решение. Хотят испытать на своей шкуре все последствия скандала, это их неоспоримое право, – пожав плечами, равнодушно отозвался Даниэль. – Это все, что ты хотела сказать? Есть какие – то вопросы? Не стесняйся, я знаю, что ты тоже читала утренние газеты.

– Твоя личная жизнь, прошлая или настоящая меня не касается. И я очень надеюсь, что твои партнеры и друзья решат так же.

– Боюсь, что у моих партнеров и псевдодрузей благородства и благоразумия гораздо меньше, чем у моей домработницы. – ироничная, чуть грустная улыбка тронула губы Даниэля Фонтейна. – Я ценю твое участие, Сара.

– Боже мой, Дэн, от самой Ла – Гуардии за моим такси следовали папарацци. Я еле прорвался в холл. Откуда они узнали, что мы прилетаем? – вместо приветствия, задыхаясь, гневно восклицал Майкл Фонтейн, появившись в апартаментах брата.

Бросив небольшую спортивную сумку на пол, он растянулся на кожаном диване.

– Если бы не охрана внизу, меня бы просто порвали. Не знаю, как Джил удастся покинуть свой отель, они окружили вход. Я, конечно, ожидал, что Манхеттен воспримет скандальные новости более бурно и громко, чем Майами, но это уже перебор. Ты, сам – то как? В офисе был сегодня?

– Я отвечу на все вопросы, если ты перестанешь причитать, – усмехнулся Даниэль. – Выпьешь?

– Да, не помешает. Я звонил Саре. Она говорила? Кстати, где она?

– Я отпустил ее домой. – сказал Даниэль, протягивая брату стакан с виски. – Как долетел?

– Ужасно, Дэн. Нам даже в самолете не давали покоя. Чего только не пришлось выслушать. Так, что с офисом? Там нас тоже поджидают люди в черном и с фотовспышками? – Майкл улыбался, неумело пытаясь шутить. Даниэль присел на край стола, и, поставив свой стакан, скрестил руки на груди, с напускным равнодушием разглядывая брата.

– Журналисты сейчас везде. Будь готов к их сопровождению и повышенному вниманию. Я созванивался с советом директором. Они согласны со мной, и было решено, что пока скандал не утихнет, мне лучше не являться в офис лично. Но я всегда на связи, телефон, интернет…. И, они, разумеется, ждут, что я дам опровержение всем слухам и полностью реабилитирую лицо компании перед общественностью.

– Пресс – конференция? – насторожился Майкл. – Ты уверен, что готов к этому?

– Мне все равно. Я не собираюсь лгать. Ужасная ситуация. Но черный пиар тоже пиар, как говорят звезды Голливуда. Если ты волнуешься из – за моих душевных переживаний, то напрасно, я давно перерос тот кошмар, и больше не просыпаюсь в слезах и холодном поту.

– Как ты можешь иронизировать в такой момент, – непонимающе покачал головой Майкл, окидывая Дина скептическим взглядом. – Хреново выглядишь, но лучше, чем я ожидал.

– Спасибо за поддержку, – снова не удержался от сарказма Даниэль. Взгляд его стал холодным, даже колючим. – Зачем ты притащил сюда Джил? Ее появление только подольет масла в огонь грязных слухов вокруг нас троих.

– Я ее никуда не тащил. Джил самостоятельная личность, и сама вызвалась. Она собиралась проехать сразу сюда, но потом передумала и осталась в отеле. Но Джил не задержится там надолго. Если ты надеешься, что тебе удастся избежать встречи с ней, то не тешь себя напрасными надеждами.

– Моим надеждам, связанным с нашей общей знакомой, давно пришел конец. – небрежно передернул плечами Даниэль, отводя взгляд. – Я просто не понимаю, что ей нужно здесь. Или вам так сложно расстаться, даже на пару дней?

– Я не стану отвечать, Дин. – Майкл сделал глоток виски и поморщился. – Как ты это пьешь? – а затем сразу продолжил: – Это ваши с ней проблемы. Джил нагородила огород, ей его и разгребать. Она очень зла, Даниэль. На нас обоих. За то, что мы не рассказали ей раньше о том, что случилось с Сандрой.

– Не самый приятный секрет, который так просто открыть в интимной обстановке. – Даниэль посмотрел на Майкла тяжелым взглядом. – Ты тоже не спешил с откровениями.

– Но это не совсем моя тайна, Дэн. – покачал головой Майкл. – Тут дело в доверии и искренности. Но у вас с этим всегда было туго.

– И как оказалась, небеспочвенно. – отпарировал Даниэль. – Она и так большую часть нашей совместной жизни считала меня чудовищем, я не хотел усугублять.

– Это не так, Дин. Джил искренне сочувствует тебе. И мы оба здесь, чтобы быть рядом.

– Как одна крепкая семья. Я помню. Ты говорил. – усмехнулся Даниэль, отсалютовав брату наполненным бокалом.

Горькая жидкость обожгла горло. Но он не чувствовал ни боли, ни горечи. Только пустота и отупение. Даже появление брата вызвало минимум эмоций.

– Новости выходят через час. – сухо сообщил он. – Репортаж будет вести Дейзи. Кстати, она тоже живет в ‘Марке’. Приостановить выпуск я не могу. Перепробовал все, что мог. Адвокаты и юристы работают на износ, но пока безрезультатно. Видимо рыжеволосая бестия скоро будет почивать на лаврах, пока мы тонем в болоте пересудов и сплетен.

– А Джон Кингстон? И его обязательства о неразглашении? Не пробовал найти его?

– Кингстона нет в стране. Детективы уже получили задание. Томас Купер тоже покинул Штаты после отсидки, и пропал в неизвестном направлении, но это скорее, хорошая новость, чем плохая. По – крайней мере, Купер не сможет ничего подтвердить, и значит бомба Вилар обоснована лишь на фотографиях, личных домыслах и невнятной старой видеозаписи. Но газетчики начнут рыть, Майк, и вся неприглядная правда о наших родителях вылезет наружу. Кое – где мы сможем прикрыть тылы, кого – то подкупить. Но ты знаешь, как делаются сенсации. Минимум информации и емкие заголовки. Достаточно, чтобы извалять человека по уши в дерьме. Я не смогу бесконечно удерживать ситуацию или игнорировать ажиотаж вокруг моего имени. Мне придется дать пресс – конференцию.