(Не)рушимая связь

– Отличная идея.

Несмотря на то, что неловкая ситуация была выровнена, и им удалось избежать ссоры, Розмари в эту ночь долго не могла уснуть. Она сказала Мику правду. Он ей не безразличен. Может быть, она даже влюблена, но серьезные отношения с перспективой брака…. Рози не планировала выйти замуж в двадцать два года. Ей предстоит еще два года в колледже, да и с карьерой пока еще ничего не понятно.

Давление Мика пугало и отталкивало. И все же он ей нравился. Очень. Нравилось, как смотрят на него другие девушки, когда они вместе прогуливаются по вечерним улицам, как он улыбается и смеется, как прикасается к ней, целует. Рядом с Миком Фрейзером Розмари неожиданно осознала, как многого была лишена. Ее целомудрие слишком затянулось и в настоящий момент стало чуть ли не грузом, от которого ей не терпелось избавиться.

Она никогда не мечтала о том, каким будет ее первый сексуальный опыт, и не рисовала в полуночных грезах лицо возлюбленного. От решающего шага ее удерживало только отсутствие подходящего парня. Как и многие девушки, она хотела видеть в качестве избранника красивого и надежного молодого человека, нежного и понимающего, чуткого. Мик подходил на эту роль. Но Розмари не скрывала от самой себя, что было бы лучше, если бы Мик Фрейзер занимал ту же ступень общества, что и ее отец. Она не хотела снова разочаровать Моргана и Мелании. Однако была уверена, что мать поймет ее быстрее, чем отец. В любом случае, конечное решение останется за ней. И никто не вправе указывать ей, кого она должна выбрать себе в мужья.

– Серьезно? Так и сказал? – Летисия прикрыла ладошкой смеющиеся алые губы. Черные глаза светились. – А ты что? Собираешься познакомить с папочкой?

– Летти, ты же понимаешь, что мой отец не одобрит Мика. – с досадой ответила Розмари.

Они сидели в студенческой столовой за столиком возле окна. Рози до последнего сомневалась, стоит ли делиться своими сомнениями с подругой, и в итоге не сдержалась.

– О Боги, да он с ума сойдет! Продавец пылесосов и дочь банкира. Жесть. – Летисия рассмеялась, и ее узкая красная блузка чуть не разошлась по швам. – Нет, он хорошенький. Да что там, пальчики оближешь, но замуж! Ты не ослышалась?

– Мик не сказал прямо: выходи за меня, но дал понять, что у него серьезные намерения.

– Еще бы. Парень не дурак. – Летти усмехнулась, выразительно закатив глаза. – Ты только не ведись сразу на его сладкие речи. Повстречайтесь, раз он так тебе нравиться. Нужно же с кем-то развлекаться в этой дыре. Господи, если бы я выходила замуж за каждого, с кем спала…

– Мы с Миком не спим. – возмущенно оборвала подругу Розмари.

– Это пока. – проницательно заметила Летисия. – Но, наверное, стоит начать, и тогда сразу все встанет на свои места. Сейчас у тебя гормоны в голову ударили. И не удивительно – живешь, как монашенка. Работа, учеба, встречи с родителями по выходным, зубрежка по ночам, да беготня с фотокамерой.

– Ничего подобного. Я ни с кем не заводила отношения, потому что не хотела или не видела смысла. – возразила Рози.

– А сейчас, значит, видишь? – снисходительно улыбнулась Антонелли. – Послушай, подруга. Ты только вырвалась на свободу. Живи, радуйся, заводи романы, делай глупости. Зачем тебе новая клетка?

– Разве брак с любимым человеком – клетка?

– Ты слишком наивна и неопытна. Не спорю, Мик может стать тебе хорошим любовником, но хорошего мужа из него не выйдет.

– Почему это?

– Слишком хорош. Хочешь, поделюсь с тобой своей жизненной позицией?

– Валяй! – улыбнулась Розмари.

– Не встречайся с парнями, которые нравятся твоим подругам, и не води дружбы с девицами, которые нравятся твоим парням. – с гордостью заявила Летисия.

Рози обескуражено уставилась на подругу.

– Значит, я уродина и не могу нравиться твоим парням?

– Так и знала, что ты это скажешь. – снова рассмеялась Летти, а Розмари было не до смеха. – Ты – красавица, Роз. Но мы с тобой разные, и парней выбираем по отличающимся критериям.

– Но тебе же нравится Мик. Я должна порвать с тобой, исходя из вышесказанного?

– Нет, тут существует небольшая разница.

– Какая же?

– Я не нравлюсь Мику. И я очень хорошая подруга.

– Ну, конечно. У тебя на все есть ответ. – иронично заметила Розмари. – У меня есть к тебе небольшая просьба.

– Опять! Снова позировать? – Антонелли раздраженно фыркнула. – Когда ты угомонишься? Филипп же ясно сказал, что я подхожу только для съемок в мужских журналах.

– Это для меня. – умоляюще взглянула на подругу Розмари. – Только … не могла бы ты надеть что-то … длинное. У меня есть подходящее белое платье и шляпа. На фоне Бруклинского моста в черно-белой гамме ты бы выглядела совсем иначе. Даже Перье возьмет свои слова назад.

– Мне все равно, что думает этот придурок. – отмахнулась Летисия. – Как ты можешь работать с ним? Он отвратительный, мерзкий… Бррр.

– Но Фил талантлив и умеет выявить талант в других. Он дает мне много ценных советов.

– Ага, как правильно протирать технику… – съязвила Антонелли. – Ладно, надо, так надо. Только недолго.

– Спасибо, Летти. Ты самая замечательная подруга на свете.

– Да. Я такая. – жизнерадостно улыбнулась девушка. – А как там твой братец? Вы созваниваетесь?

– Да, иногда. – рассеянно кивнула Розмари. – Я пытаюсь его убедить снова встретиться с отцом, но у Эштона пока нет времени.

– Отмазка. – проницательно заметила Летисия.

– Я тоже так думаю, но он близок к тому, чтобы уступить.

– Ты говорила с Морганом?

– Да, папа очень надеется, что у меня получиться договориться с парнем.

– Он еще не сказал матери?

Лицо Розмари омрачилось. Она отрицательно покачала головой.

– Мама сейчас проходит обследование. Папа прав. Нужно подождать с новостями. В выходные я поеду к ним, проверю обстановку.

– Здоровье матери – прежде всего. – серьезно сказала Летисия.

Глаза ее наполнились печалью. Розмари ласково тронула подругу за плечо. Летти полгода назад потеряла обоих родителей в жуткой автокатастрофе. Летисия должна была тогда ехать с ними, но в последний момент передумала и пошла на свидание. Подруги никогда не касалась этой темы, но Розмари видела, что рана Летисии еще не затянулась, и она до сих пор винила себя. Как-то девушка в сердцах сказала, что было бы лучше, если бы они ушли все вместе, чем переживать боль от потери в одиночку. Розмари не могла представить, что чувствует Летисия, ей было страшно даже попытаться встать на место подруги, но она искренне скорбела вместе с ней. Розмари, как никто другой, знала, что за откровенной внешностью, ярким макияжем и вызывающим поведением, Летти прячет боль и неуверенность в себе. Поэтому она прощала ей нетактичные высказывания и грубые замечания.

Фотосессией девушки занялись сразу после занятий, успев забежать домой к Розмари и переодеться. Съемка заняла куда больше времени, чем они запланировали. Летисия очень старалась, но Розмари все равно осталась недовольна, но, разумеется, не подала виду.

Позже, возвращаясь в свою квартиру на Уиллоби Авеню в полупустом автобусе, девушка просматривала отснятый материал, пытаясь понять, в чем загвоздка. Красивый вид, отлично пойманные ракурсы, мерцающие огни большого города за спиной подруги, развевающееся на ветру белоснежное платье, романтичная шляпа с широкими полями, бросающая тень на красивое лицо модели, случайные прохожие, попавшие в кадр. И все же что-то не так, как хотелось бы Розмари. Девушка гналась за естественностью, за пойманными в объектив обыденными, но прекрасными в своей простоте моментами, за лицами, выряжающими тайные мысли. Но в лице Летисии не было тайны, случайности или естественности. И дело вовсе не в ярком макияже. Она хотела нравиться камере, хотела выглядеть лучше, чем на самом деле, скрывая при этом себя настоящую. Филипп прав – Летисия не станет моделью. В кадре она прекрасна, но выделяется из общего пейзажа. Все кажется разделенным. Девушка, платье, шляпа, даже ее руки, как бы невзначай поймавшие улетающий шелковый шарф. Материал хорош для среднего бульварного журнальчика, но не для художественной съемки.

Розмари удрученно вздохнула и стерла результаты двухчасовых трудов, за исключением трех самых успешных кадров. Возможно, у нее и вовсе нет таланта. Утром ей снова идти на работу, и она обещала Перье, что покажет новые наработки. В итоге, он снова раскритикует ее. И будет прав. Таких фотографов, как она, у Филиппа целый штат. Розмари не лучше и не хуже их, и пока кто-нибудь не уволится, она будет вынуждена по-прежнему редактировать статьи. Три дня в неделю по десять часов. Ровно столько она обязана проводить в офисе Перье, согласно трудовому контракту. Монотонный и неинтересный труд, но всяко лучше, чем разносить напитки в забегаловке, где каждый норовит заглянуть под юбку. Филипп пошел на уступки, учитывая то, что она студентка, и три обязательных дня девушка выбирала по своему усмотрению, а остальные посвящала учебе.

Автобусная остановка находилась в тех минутах от дома Розмари. Квартал не самый престижный, но зато тихий. И не страшно возвращаться в сумерках. Розмари нравилась ее маленькая квартирка, и тихий цветущий садик возле дома и лавочка, на которой она любила покурить вечером. Об этой маленькой тайне никто не знал. Даже Летисия.

Вот и сейчас Розмари присела на влажную после короткого дождя лавку под раскидистой кроной дерева, достала из сумочки сигарету и с наслаждением закурила. Один единственный фонарь на тротуаре не нарушал ее уединения. Она смотрела, как кружатся в желтом полукруге света частицы пыли и мелкие насекомые, и ни о чем не думала.

Стояла блаженная тишина. Так необычно после шумного Манхеттена. Даже спустя почти два года Рози не смогла привыкнуть к новой обстановке.

Он появился из тени, словно молчаливый призрак.

На долю секунды Розмари испугалась. Но он сделал еще один шаг, и свет от фонаря упал на его лицо.

– А папа знает, что его отличница-дочурка курит? – насмешливо спросил тягучий бархатистый голос. Мужской, а не ломающийся подростковый.

– Что ты здесь делаешь, Эш? – стряхивая пепел в металлическую урну на резных ножках, спросила Розмари. Почему-то его появление не удивило ее. Шестым чувством она предвидела, что этот день настанет. Эштон не мог скрываться вечно.

Взгляд девушки медленно скользнул по высокой фигуре в черном. Сейчас он выглядел иначе, чем тогда в клубе. Простая кожаная куртка, джинсы и рюкзак за плечом, потертые кроссовки. Никаких обтягивающих штанов и футболок с открытыми руками, демонстрирующими накачанные мышцы. Волосы небрежно взлохмачены, одна непослушная прядь упала на лоб, скрывая выражение его глаз. Обыденный стиль не сделал его младше, даже наоборот. В ту первую встречу сексуальность этого парня казалась ей агрессивной и специально демонстрируемой, а сегодня естественной и еще более ощущаемой.

– Пришел проведать сестренку. Ты же не против поболтать? – он широко улыбнулся.

На смуглом лице сверкнули белоснежные зубы. Розмари отрицательно покачала головой. Мимо пронеслась машина, выхватив из темноты весь его силуэт. Девушку словно молнией пронзило. Вот то, что она искала. Та самая естественность, украденный у жизни кадр. Быстро высвободив из футляра фотокамеру, Розмари навела на парня объектив, прежде, чем он смог что-то понять и среагировать. Запустив серию снимков, она очень надеялась, что хотя бы на одном из них ей удастся увидеть то, что она хотела. Вспышки спугнули Эштона, и он инстинктивно отошел в тень.

– Это еще зачем? Для семейного альбома? – с издевкой спросил он.

Розмари обезоруживающе улыбнулась.

– Ты против?

– Я не в лучшем настроении. – сообщил Эш. – Убери фотоаппарат.

– Хорошо, трусишка. – Розмари послушно убрала камеру обратно в футляр. – Так что же тебя привело?

– Просто гуляю. – хмуро ответил Эштон.

Он подошел к лавке и сел рядом с девушкой.

– В одиннадцать вечера? А как же клуб? – спросила она.

– Он сегодня закрыт.

Рози взглянула на рюкзак, болтающийся за его спиной.

– Ты не всерьез тогда сказал, что живешь в клубе? – чтобы развеять появившиеся подозрения, полюбопытствовала Розмари.

Эштон достал из кармана куртки пачку сигарет и тоже закурил.

– Конечно, нет. Помнишь бармена? Сэма?

Она кивнула, разглядывая его четкий профиль. И почему отец так уверен, что Эштон – его сын? Он не делал никаких тестов на ДНК. Что, если, у Елены были и другие любовники в тоже время?

– Я живу у него. Но к Сэму сегодня пришла подружка, а я решил не мешать. – сообщил Эштон. – Вот и подумал, почему бы не навестить сестренку. Вдруг не спит?

– Тебе повезло. – хмыкнула Розмари. – А своего жилья у тебя нет?

Эш отрицательно качнул головой. Повернулся к ней и задорно улыбнулся. Словно есть повод для веселья…

– А зачем? Мне и так хорошо. Куда хочу – туда иду.

– Ну-ну. – ухмыльнулась Розмари. – Это называется иначе, Эш. А квартира матери? Она где – то жила?

– Брось, Мари. Какая разница. Я же не милостыню просить пришел. У меня есть время, и я решил провести его здесь. Вот и все.

– Почему Мари? – нахмурилась девушка.

– А почему нет?

– Так называет меня только мама. Мое второе имя Мария.

– Розмари Мария? – улыбка Эша стала шире. – Оригинально. Кто такой умник?

– На самом деле меня уже звали Розмари, когда родители оформили удочерение, а мама добавила еще одно имя. В честь бабушки. Папа с ней не очень ладил, и поэтому Марией меня называет только мама.

– Значит, я попал в точку. – повел плечами Эштон. – А ты почему домой не идешь?

– С тобой разговариваю.

– Логично.

– Ты мог бы снять собственное жилье. – не унималась Розмари.

Ей не давала покоя мысль, что сын Моргана Митчелла бездомный. Эштон снова посмотрел на нее, но уже без улыбки. На его лице читалась нерешительность, словно он сомневался, стоит ли ей доверять.

– Для тебя это так важно? – спросил Эш, пристально глядя ей в глаза.

– Что именно? – не поняла она.

– Иметь свой дом, родителей.

– А для тебя – нет?

– Я первый спросил.

– Конечно, Эштон. Что может быть важнее семьи?

Она была искренна. И он почувствовал, что с этой девушкой не стоит разыгрывать роли, скрывать истинные чувства.

– Ты права. – Эш затянулся сигаретой, задумчиво глядя на мерцающий огонек. – Мама умерла не так давно. Я просто не могу оставаться один. Вот и живу с Сэмом. И я раньше ночевал у него, когда мама уходила в загул.

– В загул? – уточнила Рози.

– Ну да. Сначала она встречала какого-нибудь парня, потом начинала пить с ним, а я какое-то время жил у Сэма. Потом она забирала меня. И все по новой.

– Какой ужас! – воскликнула Розмари.

Она инстинктивно взяла его руку, и Эш не отпрянул, вопреки ее ожиданиям.

– Это не ужас, Мари. – с ледяным спокойствием сказал он. – Это жизнь, не лучше и не хуже, чем у многих парней, которых я знал. Мне даже повезло больше, чем другим. Меня не били, я не голодал, и мама любила меня.

– Любила? – изумилась девушка. – Какой странный способ доказывать любовь.

– Не надо, не суди. – с упреком взглянул на нее этот не по годам взрослый мальчик. – Не все рождаются сильными. Мама была хрупкой, ей нужно было, чтобы о ней заботились, берегли ее. Я не мог помочь, а своего мужчину она так и не встретила.

– Папа не знал, что твоя мама была беременна. Он бы никогда не бросил вас.

– Жену свою он бы тоже не бросил. – холодно заметил Эштон. Розмари нечего было на это возразить.

– Вы бы ни в чем не нуждались. Ей нужно было только сообщить.

– Что теперь говорить….

– Нет, еще не поздно. Ты можешь обрести отца. И все изменится, Эш. Все. Новая жизнь, полная перспектив. Ты получишь образование, свой дом, где никогда не будешь один.

– Заманчиво звучит, Мари. Очень здорово. – усталая улыбка тронула губы молодого человека. – Но я не могу. Не знаю, почему. Мне кажется это неправильным. Самообманом. Ты же не думаешь, что твоя мама будет рада моему появлению в вашей жизни.

– Она – хорошая. Поверь мне, Эш. Мелани никогда тебя не обидит.

– Примет ради своего мужа и будет терпеть. – продолжил за Розмари Эштон. – Я не хочу омрачать чью-то жизнь. Не хочу пользоваться привилегиями, которых не заслужил. В общем-то, за этим я и пришел.

– Зачем? – с тревогой спросила Рози, обезоруженная его искренностью.

– Сказать, что отказываюсь. Мне ничего не нужно. Если Морган хочет общаться – я готов, но я не возьму у него ни одного доллара.

Розмари облегченно перевела дыхание.

– Папа расстроится. – усмехнулась она. Эш взглянул на нее с недоумением. – Знаешь, а мы с тобой очень похожи несмотря на то, что между нами нет кровного родства. Я два года назад ушла из дома. Живу своей жизнью, зарабатываю, учусь. Ты тоже мог бы попробовать. Это лучше, чем болтаться по барам.

– У меня нет образования и опыта работы, Мари. Я умею только красиво улыбаться, раздавать комплименты, и кое-что еще, но это не для твоих благородных ушей.

– Не сильно преуспел, я смотрю. – подзадорила его Розмари, смерив насмешливым взглядом. – Ни машины, ни квартиры. Ты соблазняешь старушек за бутерброд?

– А ты язва. Я не соблазняю старушек, Мари. – Эштон напустил на себя грозный вид, но в глазах прыгали смешинки.

У девушки в запасе было много вопросов, но она решила повременить с ними, чтобы не спугнуть неожиданно появившееся между ними понимание.

– Ты, наверное, голоден. Пойдем, я тебя накормлю. – спохватилась Розмари, вставая с лавки.

– Это в продолжение темы о бутербродах? – Он лукаво улыбнулся, но его ирония не возымела никакого действия.

Мысли девушки устремились к возможным вариантам ужина для сводного брата. И, если, учесть, что холодильник ее был практически пуст, меню вряд ли покорит его разнообразием и изысканностью, но судя по рассказам Эша о своей нелегкой доле, он и не ждет от нее многого.

– Ты знаешь, а я согласен. – Эштон выпрямился в полный рост и взглянул на Розмари с наигранным высокомерием.

– Тогда, прошу за мной. – любезно кивнув, сказала она, пряча в уголках губ веселую улыбку.

И именно в тот прохладный и облачный вечер, Эштон Харт прочно вошел в жизнь Розмари Митчелл. Как друг, как брат и просто близкий по духу человек. Они и сами не ожидали, что так хорошо поладят. Их ссоры были мгновенными и такими смешными, что через пару минут оба забывали, в чем состояла причина размолвки. А по сути, между ними было не так много общего. Она выросла в благодатной почве, в которой воспитывается вся “золотая молодежь”, в достатке и любви близких. Ее желания и стремления не имели под собой основу выживания или борьбы за жизнь. Розмари стремилась к славе и независимости. Амбиции – вот, что направляло ее и вело напролом к цели, но привыкшая к самому лучшему с рождения, она едва ли умела ценить крохи, маленькие радости, незаметные шажки, за которыми маячило блестящее будущее.

С Эштоном ситуация складывалась несколько иначе, сложнее. Как и Розмари, парень жаждал независимости и вместе с тем им владела скрытая от чужих глаз жажда любви и боязнь одиночества. Не имея опыта жизни в полноценной семье, он инстинктивно, в первую очередь хотел получить то, чего ему не хватало долгие годы мытарств. Поэтому появление отца смутило и разбередило его чувства, а обретение в лице Розмари близкого человека, сестры, обрадовало и наполнило надеждой. Но вряд ли девушка понимала, как не равны их представления об возникших отношениях между ними.

Сначала их дружба стала для Рози приятной неожиданностью, потом чем-то привычным, стабильным, тем оплотом, где она черпала силы или искала утешения. На пути Розмари к славе и успеху, Эштан был лишь попутчиком и наблюдателем, ее свитой, идущим рядом, но не вместе с ней. А он просто хотел быть частью семьи. Эш знал, что придет день, когда он устанет волочиться в ее тени, и захочет разорвать этот узел, вопреки его воле сковавший их. Но, как вырвать то, что уже давно поселилось в сердце и не хочет уходить?

Глава 7

Манхеттен. 2010 год.

– Ты еще не занимался поисками дома? – едва переступив порог квартиры, спросила Лейла.

Она грациозно прошествовала в гостиную, и, скинув туфли на высоченной шпильке, упала на один из мягких диванов. Ее усталый взгляд наблюдал за Эштоном, вошедшим следом за ней. Он устало потирал затекшую во время перелета шею. Эш умудрился уснуть в очень неудобной позе и теперь мучился. Плюхнувшись рядом с девушкой, он положил руку на ее колени, притягивая к себе.

– Мы только что приехали. Дай мне передохнуть. – ответил он на заданный вопрос.

– Ты же знаешь, что я неловко себя чувствую здесь. – капризно надулась Лейла.

Эш усмехнулся про себя. В чем-то все женщины мира одинаковы. В таланте манипуляции мужчинами им нельзя отказать.

– Папы нет дома. Ты слышала, как я разговаривал с ним в такси. Сегодня он ночует у Стефани. – мягко сказал он, ласково утыкаясь носом в светлые волосы девушки.

– Эш, ты не считаешь, что давно вырос, чтобы жить с отцом. – не унималась Лейла.

– Мисс Барт, я выполню любое ваше желание, но после того, как помоюсь и высплюсь.

– Ты – совершенно равнодушный человек! – воскликнула она. В карих глазах мелькнула обида. – Я тоже устала, но я не могу спокойно расслабиться, зная, что в любой момент может нагрянуть Морган со своей престарелой подругой, которая замучает меня советами о кулинарии. Ей невдомек, что я не только ни разу не пекла печенье, но и не ела его уже лет … восемь.

– Боже, детка, ты на диете с двенадцати лет? – хохотнул Эштон, не поддаваясь на ее неумелую провокацию.

Существовала только одна женщина, способная вить из него веревки, но он не будет о ней вспоминать сейчас.

– Это не смешно, Эштон Харт. – Лейла шутливо стукнула его по плечу. – Если тебе все равно, как я себя чувствую, то вижу для себя только один выход.

– И какой же? – сухо осведомился Эш. Попахивало ультиматумом.

– Я поеду к себе. – заявила девушка.

– Если ты так решила… – Эштон отстранился и откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. – Почему ты так нетерпелива, Лейла? Я же сказал, что решу проблему с квартирой. Мы только что приехали. Зачем ты начинаешь ссору?

– Извини, я вымоталась, и капризничаю как маленькая. – смягчилась Лейла. Обняв жениха за талию, она примирительно чмокнула его в щеку. – Ты так много работал, а я все время сидела дома одна.

– Ты не сидела дома. И два новых, набитых до отказа чемодана в коридоре тому прямое доказательство. – иронично заметил Эштон.

– Да, но чем мне еще было заняться? Мне тебя не хватало.

– Я еще успею тебе надоесть, милая. У нас вся жизнь впереди.

– Обещай, что у нас будет настоящий медовый месяц. Не неделя, не десять дней, а месяц.

– Обещаю. – кивнул Эштон Харт, игриво щелкнув ее по носу. – Ты маленькая хитрая вертихвостка. Пойдешь со мной в душ?

– Нет, я грязная. – покачала головой Лейла. Эштон рассмеялся.

– А чем ты думаешь я предлагаю тебе заняться в душе? – спросил он.

Девушка встала и подняла туфли.

– Я тебя знаю, Харт. Ты даже в самом изможденном состоянии невозможно распущен.

– Ты жалуешься?

– Мне не до эротических игр.

– Ты занудливая пуританка.

– Извращенец.

– Будь я другим, ты бы меня не выбрала.

Слова Эштона настигли Лейлу уже на лестнице, она обернулась и широко улыбнулась.

– В точку, милый. Встретимся в спальне…. Чистые!

– Ты помнишь, что у нас планы на вечер? – буднично поинтересовался Эш.

– Конечно! – Лейла сделала шутливый реверанс. – Я удостоена чести, наконец-то предстать перед твоей знаменитой на весь мир сестрой. Жду – не дождусь.

– Пожалуйста, будь вежлива.

– Ты меня знаешь. Я владею светским этикетом. Напомни, куда мы идем?

– В “Дао”.

– Вау. Чудное место.

В ресторан молодая пара прибыла чуть раньше запланированного, но к удовольствию обоих, забронированный столик был уже свободен и улыбчивая официантка с азиатской внешностью сразу препроводила их на второй ярус ресторана, откуда открывался вид на огромную золоченую фигуру Будды, и шумную пеструю толпу молодежи за плотно наставленными столами и примыкающими к ним белыми диванами. Сцена тоже отлично просматривалась.

Лейла была явно в хорошем настроении и воодушевленно оглядывалась по сторонам. Ресторан пришелся ей по вкусу, а главное, есть кому продемонстрировать новое вечернее платье. Изюминкой алого наряда был огромный вырез на спине, который Лейла умело подчеркнула, собрав волосы в высокую прическу.

Наблюдая за невестой, Эштон не мог скрыть самодовольной улыбки. Лейла Барт была самой красивой девушкой в этом престижном заведении. Красная помада и яркий макияж глаз только усиливали эффект ее сногсшибательной внешности.

Налюбовавшись на Лейлу, Эш сделал заказ для себя и Розмари (ее вкус он знал, как свой собственный, и не боялся ошибиться), а невесте посоветовал остановить выбор на креветках. Ну, и к ужину, разумеется, вино. Красное.